А. С. Серафимович
Город самоубийц
ПРИМЕЧАНИЯ
Город самоубийц, Серафимович Александр Серафимович, Год: 1903
Время на прочтение: 3 минут(ы)
А. С. Серафимович. Собрание сочинений в семи томах. Том второй
М., ГИХЛ, 1959
Город самоубийц. Есть такой город. Не в Америке, нет, у нас.
Вы думаете, это — какой-нибудь особенный город? Типичнейший провинциальный. Что же, какие-нибудь особенные условия жизни, чрезмерная роскошь, доводящая до отчаяния нищета, умственная жизнь, переступающая нормальный предел напряжения, торговая, промышленная деятельность, повышающая процент нервных заболеваний, климатические какие-нибудь особенности, племенные, топографические? То-то и есть, что ничего подобного: самый обыкновенный, самый средний, самый серый российский город.
Люди как люди, того же великорусского племени, нет исключительных богатств и исключительной роскоши, нет и широких слоев пролетариата, опять-таки тот средний уровень богатства, достатка и бедности, который так характерен для среднего провинциального города. Наоборот, жизнь, в общем, размеренная, спокойная, исключительно от двадцатого до двадцатого. Здесь много учебных заведений, судебных всяких палат, присутствий, правлений, управлений. Общество — интеллигентное, если за признак интеллигентности считать состояние в том или ином роде службы. Умственным напряжением люди себя не утруждают, торговля главным образом заключается в торговле французскими булками, темно-зеленым, серым и других цветов сукнами, а промышленность — в выделке кирпича для собственных надобностей.
Совсем нельзя сказать, что это хмурый, нелюдимый народ. Вовсе нет. В городе городской театр, охотно посещаемый, сад, военное собрание, дворянский, сословный клубы. Народ умеет и выпить, и закусить, и всячески погрешить,— словом, народ как народ.
Почитывают газеты, журналы, изредка заглядывают в библиотеку, но в перенапряжении мысли упрекнуть нельзя — во всем мера. Волнений специальных никаких не испытывают — здесь нет ни городского самоуправления, ни земства, стало быть нет партий, борьбы и связанных с ней огорчений. Одним словом, триста шестьдесят пять дней проходят ровно, спокойно, не торопясь. Нужно заметить, что Новочеркасск — областной город и является центром обширного войска донского.
Казалось бы, только жить да наслаждаться мирной, тихой, спокойной жизнью — и вдруг… самоубийства! Как?.. почему?.. отчего?.. кто?..
Самый разнообразный народ: молодые и в возрасте, учащиеся и чиновники, артисты и просто девушки. Причины самые разнообразные. Неудачный роман, ‘жизнь бессмысленна’ или просто смерть молча, без всякой записки, без всякого следа приведших к роковому концу страданий.
С начала этого года умертвило себя семь человек. На пятьдесят тысяч и в шесть месяцев это много, принимая во внимание ту патриархальность, ту мирную обстановку, какими отличается здесь жизнь.
И это не последние жертвы. Всеми овладело страшное, тревожное, напряженное ожидание, что опять и опять что-то будет, в воздухе чувствуется несчастье. И эти мрачные предчувствия оправдываются.
Но отчего же, отчего все это?
Когда приглядишься к здешней жизни, после первого впечатления тишины, спокойствия, мира, патриархальности поражает необыкновенная мертвенность, застоявшаяся затхлость этой жизни. Точно сквозь чащу подошел к заглохнувшему пруду. Как тихо, как покойно, не шевелится лист, не рябит мелкая неуловимая рябь, неподвижно отражаются деревья, неподвижно лежат, кувшинки, неподвижно глядят выпуклые жабьи глаза, пахнет прелым листом, тиной, позеленелой застоявшейся водой.
Люди мирно и тихо живут клубом, службой, театром, семьей, выпивкой, картами, садами, гуляньями, всем, за исключением общественных интересов. Они ими не волнуются, они их не знают, они ими не увлекаются. И жестокое возмездие воздается этим людям — они начинают задыхаться гнилой атмосферой собственного дыхания.
Мало быть семьянином, мало быть членом клуба, театралом, винтером, хорошим собутыльником. Человек — общественное животное, и как таковое он нуждается в удовлетворении своих общественных потребностей, и раз нет этого удовлетворения, создается затхлая, застоявшаяся, мертвая и мертвящая атмосфера тоски, беспричинной скуки, самоубийств.
Ну, какая же связь между отсутствием общественных интересов и самоубийством из-за несчастной любви? Видите ли, чахоткой и вообще заразными болезнями заболевают не потому, что они голодны, нервно истощены, устали, а потому, что в них вселяются патогенные начала. Но эти патогенные начала именно и вселяются по преимуществу в голодных, нервно-истощенных, усталых, ибо они оказывают наименьшее сопротивление.
То же самое и с социальными заболеваниями.
В исключительно личной, односторонней жизни залог всяких ненормальностей и душевных невзгод.
Впервые напечатаны в ‘Курьере’ за 1903 год:
Город самоубийц 24 июня, No 116