А. АГИЕНКО
А. АГИЕНКО
Голод и биокосмизм
Голод и биокосмизм
——
——
——
——
ПРИМЕЧАНИЯ
ПРИМЕЧАНИЯ
Голод и биокосмизм, Святогор Александр, Год: 1922
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Н.Ф.Федоров: pro et contra: В 2 кн. Книга вторая
СПб.: РХГА, 2008.
Борьба за уничтожение классовых разделений, помимо общего смысла ее — осуществление социального равенства и всеобщего благополучия, — с биокосмической точки зрения приобретает новый глубокий смысл. Именно, социальное равенство уже не является последним пунктом на пути к лучшему порядку вещей, но уступает свое место идеалу личного бессмертия, вернее: идеал социальной справедливости восполняется биокосмическим идеалом иммортализма, и тем оплодотворяется новой силой, способной зажечь массы новым огнем энтузиазма на пути их в лучшую жизнь. Борьба за социальную справедливость необходимо выростает в борьбу со смертью, с враждебными человеку стихиями природы. И обратно: борьба со смертью предполагает борьбу с угнетателями, потому что смерть действует всегда в союзе с имущими классами. Как угнетатель и палачь, она щадит угнетателей и палачей и поражает сельский и городской пролетариат.
Наша точка зрения может казаться парадоксальной. Сознание, привыкшее колесить по знакомым рельсам, всякую свежую мысль всегда склонно причислять к лику парадоксов. Но чтобы смягчить парадоксальность новизны, следует новые положения облекать в плоть, доступную зрению и осязанию. Нам даже не нужно прибегать к такому воплощению. Плоть, действительность, лежит пред нами, у нас же только иная точка зрения.
Что же мы видим теперь и что слышим, как главное? Это — миллионы убитых голодом трупов. Это — матери, пожирающие своих детей. Это — крик о помощи. И крик о том, что голод необходимо победить, ибо от этой победы зависит судьба революции. Я же думаю при этом, между прочим, что традиционный образ смерти — скелет, вооруженный косою — уже отменен, что смерть слишком разжирела от сожранного ею мяса, что скелет ее давно покрылся гигантским слоем сала, что смерть необходимо представлять в образе заплывшей жиром свиньи, т.е. [+] в образе буржуа. Угнетатель — буржуа — вот самый точный образ смерти.
‘Вопрос о голоде теперь рассматривается, как вопрос социально-экономический. Дело сводится к тому, как изыскать минимально достаточное количество средств для прокормления 35 мил. Голодных и как распределить эти средства. Вопрос чисто практический. Конечно, теперь только в таком практическом смысле и должна стоять на первом плане реальная борьба с голодом. Мы полагаем, что и при такой постановке вопроса революционная страна, в лице Советской власти, должна победить голод, потому что уже многократно она выказывала невероятную мощь, когда ставила пред собою ту или другую цель и на ней сосредоточивала свои усилия. Но в то же время мы считаем, что только практическая постановка вопроса борьбы с данным голодом недостаточна вообще.
Так, в борьбе с голодом недостаточно раскрывается великий революционный смысл этой борьбы. При нашем утверждении, что буржуазия является верной союзницей смерти, олицетворением смерти, смысл текущей мировой борьбы естественно углубляется, психологически обостряет эту борьбу, повышает ненависть к угнетателям и тем, кто с ними. Позорная роль буржуазии заграничной и особенно нашей, новоявленной, слишком очевидна в эту тяжелую годину. Возрастает и отрицательный смысл термина ‘соглашатели’. Соглашатели — это союзники смерти. Так разве не явные соглашатели со смертью болгарские меньшевики, когда они вносят в парламент предложение конфисковать закупленный в Болгарии для России хлеб?
В борьбе со смертью, за осуществление личного бессмертия, необходимо сорвать все маски и образы смерти и маски всех ее союзников. В том числе разоблачить религию и церковь. Нам слишком наивным кажется, когда, обращаясь к церкви с призывом помочь голодающим, ссылаются на евангелие. Это может тронуть лишь тех, кто недостаточно проникнут духом религии, которая всегда была и остается самой преданной союзницей смерти. Полагая бессмертие за гробом, церковь тем самым незыблемо утверждает смерть. Последовательная религиозная точка зрения должна рассматривать голод, как божье наказание, а против божественной воли церковь не может итти. И ссылки князей церкви на то, что церковные ценности имеют эстетическое значение и потому их не следует влагать в дело борьбы с голодом, — эти ссылки только хитрые уловки верноподданных смерти. Ведь церковь исповедует только Христа умерщвляющего, но не Христа воскрешающего. Заповедь Христа — ‘мертвых воскрешайте’ — церкви пришлась не по плечу. Но Христос, как проповедник смерти во имя мнимого потустороннего бессмертия, вполне оказался приемлем для узкого и трусливого сознания церкви. Поэтому церковь всегда будет в союзе с теми, кто со смертью. Буржуазия, духовенство и соглашатели — вот три образа смерти, три союзника голода, — вот смертоносная троица, которую необходимо разоблачать в борьбе с голодом, необходимо победить на пути к реализации великих целей биокосмизма.
Голод весьма наглядно раскрывает ту правду биокосмизма, что основа распада личности и общества лежит в смерти. Пред лицом неизбежной смерти человек обращается целиком в до крайности раздраженный алчбой желудок, который в диком ужасе кричит о пище. Для такого желудка все человеческое не только обращается в нуль, но вырастает даже в отрицательную величину. Разве не злейшей насмешкой прозвучит проповедь о любви к матери, гложущей кости своего ребенка? Там, где голодная смерть, личность и социальность рассыпаются вдребезги. Об этом каждодневно напоминает пресса. Это — свидетельство действительности, которое целиком подтверждает (якобы парадоксальные) утверждения биокосмизма.
Действительность подтверждает и другое основное положение биокосмизма, что только борьба со смертью является подлинной, единственно прочной основой для духовного и материального объединения людей. В прессе мы находим следующее о крестьянских комитетах общественной взаимопомощи в статье т. Владимирского (‘Известия’ No 60). Разразился голод и ‘сама жизнь как бы поставила пред ККОВ вопрос быть или не быть и останутся ли они надежной опорой крестьянства в необычно тяжелое время’. Комитеты оправдали себя, они ‘самостоятельно проявили и продолжают проявлять широкую инициативу в деле борьбы с голодом. И надо заметить, что именно в голодающих местностях ККОВ особенно прочно стали на ноги и являют из себя могучую организацию’, проявляя ‘громадную работоспособность’ (курсив мой. А.А.). Мы считаем необходимым обратить серьезное внимание на то, о чем в своей статье т. Владимирский говорит вскользь, именно на то, что на основе борьбы с голодом, т.е. со смертью, общественная взаимопомощь выростает в мощную организованную силу. В борьбе ККОВ с голодом явно чувствуются биокосмические тенденции. Последние необходимо всячески обнаруживать, раскрывать и непрерывно углублять.
Обсуждаемый вопрос не есть вопрос только о том, как практически ликвидировать данный голод. Вопрос необходимо поставить шире и практически, и теоретически. Думать о ликвидации только данного голода значит рассматривать борьбу с ним как нечто случайное. Но нужно помнить, что переживаемый голод хотя и является беспримерным в русской и европейской истории, все же он не первый и не последний. Поэтому борьба с голодом не может оставаться только эпизодической. Но должна стать систематической. Голодовки повторяются периодически. У нас не с такой точностью, как в Британской Индии, где голод повторяется через каждое десятилетие вследствие недостатка муссонов. Но эта неточность еще в большей мере должна подстегивать нас в направлении систематической борьбы с голодом. Прежде всего важно предупредить голод. Стихийный голод может вспыхнуть неожиданно, как пожар. Поэтому у нас всегда наготове должны быть пожарные меры против голода. До сих пор ничего подобного в этом отношении у нас не было. Но должно быть.
У нас, как в стране континентальной, причина голода на востоке, гл<,авным>, образом, — засуха, а на юге — сухие горячие восточные ветры. Если бы мы в достаточной мере располагали метеорологической техникой, чтобы вовремя вызывать необходимое количество атмосферных осадков там, где в них оказывается насущная потребность, если бы мы в достаточной мере могли воздействовать на ветры в смысле регулирования и управления ими, то голодовки как стихийное бедствие безвозвратно ушли бы в прошлое. Практически вопрос о регуляции атмосферных осадков не является утопией. В Америке уже давно начали производить опыты по вызыванию дождя, и у нас этот вопрос поднимался в печати еще в прошлом веке (проф. Старков и другие)2. Это дело необходимо приблизить к надлежащей практической постановке его.
В конечном счете вопрос об управлении погодой есть вопрос всемирный, интернациональный, космический. Это — великое дело и требует широкого размаха в смысле сил, средств и территории. К нему необходимо приступить теперь, инициатива должна принадлежать ‘Очагу всемирной революции’, тем более что этот очаг слишком поражен стихийным голодом, что должно особенно подсказывать и укреплять мысль о необходимости подчинить погоду воле человека. Кроме того, управление погодой как дело всемирное требует устранения классовых разделений и потому совпадает с задачами мировой революции и тем опять-таки должно усиливать ее, служить новым аргументом в пользу революции.
Выдвигая вопрос об управлении погодой как меру предупреждения голодовок и ликвидации их навсегда и подчеркивая революционный смысл этой задачи, мы в то же время в этом деле, в пропаганде его видим и дальнейшее биокосмическое значение. Управление погодой — это уже высокая ступень по дороге в космос. Владеть погодой значит уже владеть отчасти космосом, потому что метеоры — это уже небесные тела, и управление последними является преддверием к управлению собственно космическими телами. Управление погодой для нас является ближайшей задачей интерпланетаризма.
Необходим выход в космос в целях победы революции, в целях осуществления подлинного благоденствия земли. Связь с космосом дает невероятное могущество. Тут напрашивается мне такая немного слу- [с.4-5] чайная аналогия (Роденбах, Le Carillomeur). Бельгийский город Брюгге был могущественным городом, когда соединялся с морем. Когда же море отдалилось, наступило разрушение и смерть. Но уже один проект соединения города каналом с морем пробудил в Брюгге жизнь. Брюгге — это мы, земля, а море — это космос. Отрыв от космоса означает распад, разрушение, сумерки, смерть. Связь же с космосом — это объединение, творчество, жизнь полным током. Управление погодой — это канал, через который мы соединяемся с космосом.
Борьба с голодом в ее современной революционно [+] практической постановке необходима. Но эту борьбу следует теперь же углублять идеологически в биокосмическом смысле. В последнем случае эта борьба, имеющая теперь только программу minimum, получит и программу maximum. Программа maximum и есть программа биокосмизма. Имея пред собою максимальный план, мы легче, успешнее осуществляем и минимальные цели. Вот почему биокосмические тенденции в борьбе с голодом необходимо подчеркивать, раскрывая пред массами их глубоко революционный и высоко человеческий смысл.
Печатается по: Биокосмист. Орган организации: Креаторий Российских и Московских Анархистов-биокосмистов. No 2. М., 1922. С. 4.
В журнале ‘Биокосмист’ А. Агиенко печатался и под псевдонимом ‘А. Святогор’, и под собственной фамилией, как в случае с данной статьей, представлявшей реакцию биокосмистов на трагедию голода 1921 г.
Внимание лидера биокосмистов к идеям регуляции природы, и в частности к проблеме управления погодой, по всей вероятности, было вызвано выступлениями П. И. Иваницкого. В 1921 г. Иваницкий и Агиенко выступали в клубе левых эсеров, и в то время как первый говорил о ‘биокосмической поэтике’, второй делал доклад ‘об искусственном вызывании дождя’ (Биокосмист. No 1. С. 7). В том же номере журнала ‘Биокосмист’, где печаталась статья ‘Голод и биокосмизм’, была помещена и заметка Иваницкого ‘Об искусственном вызывании дождя’ (Биокосмист. No 2. С. 5—6).
1 Эти сведения А. Агиенко мог получить от П. Иваницкого, непосредственно знакомого с сочинениями Федорова. В статье ‘Разоружение’ и ряде других статей, посвященных проблеме ‘обращения орудий разрушения в орудия спасения’, философ ссылался на работы и выступления А. Старкова, члена Одесского отделения Императорского русского технического общества, который в начале 1890-х гг. писал о проблеме искусственного дождевания (брошюры ‘Опыты вызывания искусственного дождя в Америке’, ‘Молено ли вызывать дождь искусственным путем’ — обе: Одесса, 1892).