ГОДИЧНАЯ ВЫСТАВКА АКАДЕМИИ ХУДОЖЕСТВ
ГОДИЧНАЯ ВЫСТАВКА АКАДЕМИИ ХУДОЖЕСТВ
ПРИМЕЧАНИЯ
ПРИМЕЧАНИЯ
Годичная выставка Академии художеств, Чернышевский Николай Гаврилович, Год: 1853
Время на прочтение: 6 минут(ы)
H. Г. Чернышевский. Полное собрание сочинений в пятнадцати томах
Том XVI (Дополнительный). Статьи, рецензии, письма и другие материалы (1843—1889)
ГИХЛ, ‘Москва’, 1953
Не много было на выставке нынешнего года произведений, которые могли бы завлекать толпу громкими именами своих творцов, она почти исключительно состояла из работ воспитанников Академии. А между тем огромные залы Академии художеств едва вмещали многочисленную публику, особенно в ясные дни, когда стечение зрителей было неимоверно велико. Такой факт — решительное доказательство, что любовь Петербурга к искусству не мимолетное и бессознательное увлечение из приличия, понаслышке какими-нибудь блестящими знаменитостями: молва не трубила заранее ни об одной из выставленных картин, как о чуде искусства, не видеть которого стыд и позор, и кто не чувствовал в самом себе желания посетить выставку, того не принуждали к этому восклицаниями: ‘Как, вы не видали еще чудного, гениального создания кисти N.N. и восхитительных, несравненных картин D.D.! Да кто же вы после этого? Вы дикарь, вы камень!’ Нет, общественные приличия не требовали посетить выставку нынешнего года под страхом прослыть отсталым человеком, все, кто посетил ее, посетили потому только, что их влекла на выставку искренняя любовь к русскому искусству. И между тем, кто же из петербургских жителей не был на выставке? Отыщите, покажите нам такого человека! И кто из посетивших выставку не вспоминает с удовольствием о нескольких часах, проведенных им в Академии художеств?
В кратком очерке постараемся представить читателям наши воспоминания о замечательнейших из бывших на выставке картинах.
Классический стиль и обдуманность компановки придают высокое достоинство огромной картине академика Завьялова ‘Положение во гроб Спасителя’1. Г. Завьялов получил за нее звание профессора. Благоговейная горесть царствует на всех лицах: все поражены, но не смеют вполне предаваться своим чувствам, торжественное величие усопшего на время страдальца отражается и на всех окружающих его, но Мария Магдалина не может владеть собою, и вам слышится ее вопль.
Группы страдальцев, с верою ожидающих помощи, привлекают к себе внимание на картинах гг. Сорокина и Бронникова ‘Божия Матерь всех скорбящих’, отделка тщательнее у г. Бронникова, зато у г. Сорокина более смелости в композиции2. Оба они писали на тему.
Но зрители гораздо внимательнее останавливались перед двумя другими картинами гг. Венига и Мартынова, писанными также на тему: ‘Эсфирь перед Артаксерксом’. Эффектность сюжета привлекала их. Эсфирь изображена в ту минуту, как является умолять Артаксеркса за своих соплеменников, но, сама ужаснувшись отважности своей, лишается чувств3.
‘Ангел, возвещающий пастухам рождение Спасителя’, картина г. Мореншильда, оправдывает выгодное наше мнение об его таланте, сиянием, окружающим голову ангела, эффектно освещается группа пастухов среди глубокого мрака ночи, лежащего на других частях картины4.
От больших картин, писанных на заданные темы, переходим к маленькой картинг г. Риццони5, которую можно также назвать новым этюдом на тему, заданную, впрочем, художнику не другими, а исключительным направлением его собственного таланта: это ‘Внутренность погребка’, за которую художник признан академиком. Многие упрекают г. Риццони за однообразие сюжета, который уже несколько раз является у него в различных видах, находят даже, что многие фигуры в его новом произведении напоминают фигуры, уже являвшиеся на прежних его картинах. Справедливость этих замечаний не мешает, однако, никому признавать в г. Риццони чрезвычайно замечательный талант. ‘Погребок’ находится в подвале, и в нем господствует от этого какой-то мрак. Сгустившийся удушливый воздух придает всему туманный оттенок. Честная компания, собравшаяся в этом душном подвале, курит, пьет, любезничает наславу. Все лица и подробности дышат удивительною верностью действительности.
‘Игра в носки’ г. Трутнева отличается живостью выражения на лицах выигравшего, проигравшего (который с забавной трусливостью ожидает грозных ударов картами) и на лицах зрителей6. Живая верность действительности составляет также достоинство картины г. Горбунова ‘Возвращение крестьян с поля’, отличающейся, кроме того, эффектным освещением: золотистые лучи заходящего солнца озаряют изжелта-розовым светом всю переднюю сторону фигур и предметов7.
Не считаем нужным говорить о достоинстве портретов, выставленных г. Зарянкою: из всех нынешних русских художников чаще всех случается слышать в обществе разговоры о нем, и превосходные портреты его всем хорошо известны8.
Всеобщее внимание обратили на себя также портреты, выставленные г. Тютрюмовым, в которых равно удивительна и отделка подробностей, обманывающая глаз своею близостью к натуре, и уменье передавать выражение лица9.
Повторяем, ничего поразительно эффектного не было на выставке нынешнего года, но она была явлением отрадным и потому, что дала Петербургу случай выказать вновь свое внимание и любовь к искусству, и потому, что доказала нам, что русская живопись развивается, делается самостоятельнее с каждым годом10.
Впервые напечатано в журнале ‘Мода’, 1853, No 23, стр. 181—182. В собрание сочинений Чернышевского включается впервые. Печатается по тексту журнала ‘Мода’.
О своем сотрудничестве в журнале ‘Мода’ Чернышевский свидетельствовал дважды. Впервые об этом он сообщал родным в письме от 7 сентября 1853 года, в котором читаем:
‘Я здесь коротко знаком с Рюминым, издателем одного из мелких журналов, ‘Моды’, которая едва ли известна вам, мне, по крайней мере, она была совершенно неизвестна без случайного знакомства с издателем ее. У нас с ним начинаются дела, правда, не обещающие огромных выгод мне (в год рублей 200 сер.), но выгодные для меня тем, что не будут отнимать у меня много времени’ (наст. изд., т. XIV, стр. 239).
Спустя десять лет, в письме к Е. Н. Пыпиной от 3 июля 1863 года, Чернышевский вспоминал об этом эпизоде из своей биографии:
‘Было время, я — я, не умеющий отличить кисею от барежа, — писал статьи о модах в журнале ‘Мода’ — и не стыжусь этого. Так было нужно, иначе мне нечего было бы есть’ (наст. изд., т. XIV, стр. 482).
Несмотря на приведенные утверждения Чернышевского об участии в журнале ‘Мода’, до настоящего времени не было известно ни одной его работы в этом издании. Изучение архивных материалов, содержания журнала ‘Мода’ и работ Чернышевского дало возможность установить принадлежность ему пока только двух работ из этого издания (‘Годичная выставка Академии художеств’ и ‘Зонтаг’), которые печатаются в настоящем томе. Принадлежность названных статей Чернышевскому установлена В. Э. Боградом. Здесь же, кстати, отметим, что статья ‘Модный свет’ (‘Мода’, 1853, No 20, стр. 153—155) также, вероятно, написана Чернышевским, так как анонимный автор ее, давая только краткий, очерк о выставке в Академии художеств, мотивирует это тем, что надеется ‘представить читателям в непродолжительном времени отчет об этой выставке в виде отдельной статьи’. Статья действительно появилась через три номера (в No 23), и автором ее, как увидим ниже, был Чернышевский.
В письме к родным от 25 октября 1853 года Чернышевский делился своими впечатлениями по поводу недавно закончившейся выставки Академии художеств.
‘Несколько дней тому назад, — писал Чернышевский, — закрыта выставка Академии художеств. На ней были и мы с Олинькою. Интересных картин было выставлено мало, тем не менее во все дни толпилось там ужасное множество народа, мы были не в праздничный день, но все-таки была страшная толкотни, по праздничным дням была еще большая. Лучшее на выставке были портреты Зарянки (который берет тысячи по три серебром за портрет) и его ученика Тютрюмова’ (наст. изд., т. XIV, стр. 247).
В Центральном государственном литературном архиве в фонде Чернышевского (опись No 1, единица хранения No 192) хранятся два черновых его наброска, озаглавленные ‘Выставка Академии художеств’. Приведем один из них:
‘Закрывшаяся недавно выставка нынешнего года не принадлежала к числу блестящих, тем не менее стечение посетителей было чрезвычайно велико, особенно в ясные дни: иногда огромные залы Академии решительно не вмещали бесчисленных зрителей. Одно такое явление может служить доказательством, что Петербург любит искусство. В кратком обзоре постараемся исчислить произведения, на которых преимущественно сосредоточивалось внимание публики.
Гг. Мартынов и Вениг писали на …’ <на этом текст обрывается>.
Свидетельство Чернышевского о его пребывании на выставке Академии художеств, впечатления о ней, которые он изложил не только в письме к родным, но и в сохранившихся двух черновых набросках, заставляют предположить, что Чернышевским могла быть написана статья или заметка по этому поводу.
В результате просмотра всех периодических изданий, в которых сотрудничал Чернышевский, обращает внимание статья ‘Годичная выставка Академии художеств’. Принадлежность этой статьи Чернышевскому устанавливается почти буквальным совпадением приведенного выше текста его автографа со следующей ее частью:
‘А между тем огромные залы Академии художеств едва вмещали многочисленную публику, особенно в ясные дни, когда стечение зрителей было неимоверно велико. Такой факт — решительное доказательство, что любовь Петербурга к искусству не мимолетное и бессознательное увлечение из приличия, понаслышке какими-нибудь знаменитостями <...>.
В кратком очерке постараемся представить нашим читателям наши воспоминания о замечательнейших из бывших на выставке картинах’.
1 Завьялов Федор Семенович (1810—1856) — живописец и портретист, с 1855 г. преподаватель Академии художеств.
2 Сорокин Евграф Семенович (1821—1892) — художник. Им написаны картины ‘Нищая девочка-испанка’, ‘Развалины Мединет-Абу в Египте’ и др. — Бронников Федор Андреевич (1827—1902) — профессор исторической живописи, писавший вместе с тем картины на темы современной ему итальянской жизни. В 1870 т. ему присуждена золотая медаль за картину ‘Бедное семейство, прогоняемое с квартиры’.
3 Мартынов Дмитрий Никифорович (1826—1889) — академик, написавший картины ‘Группа девушек, написанных в миниатюрах’, ‘Деревенская девушка с корзинкою’, ‘Христос у Марфы и Марии’ и др. — Вениг Карл Богданович (1830—1908) — профессор (1862). За упоминаемую Чернышевским картину награжден золотой медалью и ему присвоено звание классного художника.
4 Мореншильд Владимир — художник. Им написаны картины ‘Антиох, сын царя сирийского Селевка, на одре болезни и врач узнает причину оной’ (1850), ‘Мучение св. Севастьяна’ (1851) и ‘Явление ангела пастухам’ (1853).
6 Риццони Александр Антонович (1836—1902) — художник, с 1852 по 1862 г. учился в Академии художеств у Виллевальде, а потом за границей, им написаны картины ‘Контрабандисты’, ‘Аукцион в Лифляндской деревне’, за которую он получил в 1861 г. золотую медаль, ‘Проводы кардинала’, ‘У фонтана’ и др.
6 Трутнев Иван Петрович (1827—1912) — жанрист, директор и преподаватель Виленской рисовальной школы, за выдающиеся успехи своих учеников удостоен звания почетного вольного общника Академии художеств (1881).
7 Горбунов Кирилл Антонович (1822—1893) — академик, портретист, создавший целую портретную галлерею замечательных русских людей 1840-х годов: Белинского, Герцена, Кольцова, Тургенева, Лермонтова, Гоголя и многих других, со многими из которых его связывала личная дружба. Жанровые картины не характерны для Горбунова.
8 Зарянко Сергей Константинович (1818—1870) — академик, портретист, автор ‘Руководства к живописи’.
9 Тютрюмов Никанор Леонтьевич (1821—1877) — художник, создавший около 320 портретов.
10 Статья писалась Чернышевским в момент его работы над магистерской диссертацией ‘Эстетические отношения искусства к действительности’, в которой великий революционный демократ, обосновывая основные принципы революционного демократического искусства, указывая на связь искусства с жизнью, его народность и высокое назначение в общественной борьбе, говорит о самостоятельности русского искусства (см. том II наст. изд.).