В. И. Ленин.
Главный труд немецкого оппортунизма о войне
В. И. Ленин.
Главный труд немецкого оппортунизма о войне
Примечания
Примечания
——————————————————————
Главный труд немецкого оппортунизма о войне, Ленин Владимир Ильич, Год: 1915
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Книга Эдуарда Давида: ‘Социал-демократия в всемирной войне’ (Берлин, изд. ‘Vorwarts’, 1915) дает хорошую сводку фактов и доводов, относящихся к тактике официальной германской с.-д. партии в теперешней войне. Нового в книге нет ничего для людей, следивших за оппортунистической и вообще немецкой с.-д. литературой. Но, тем не менее, книга очень полезна и не только как справочник. Кто хочет серьезно вдуматься во всемирно-исторический крах немецкой социал-демократии, кто хочет действительно понять, как и почему из передовой партии социал-демократии ‘вдруг’ (якобы вдруг) получилась партия лакеев немецкой буржуазии и юнкеров, кто хочет внимательно вникнуть в значение ходячих софизмов, служащих для оправдания и прикрытия этого краха, — тому скучная книга Э. Давида не покажется скучной. В сущности, у Давида есть известная цельность взглядов и убежденность либерального рабочего политика, чего нет, например, ни капли у лицемерного и держащего ‘нос по ветру’ Каутского.
Давид — оппортунист насквозь, давний сотрудник немецкого ‘Нашего Дела’ — ‘Социалистического Ежемесячника’, автор толстой книги по аграрному вопросу, в которой нет ни грана социализма и марксизма 215. Что подобный субъект, вся жизнь которого посвящена буржуазному развращению рабочего движения, мог стать одним из многих, столь же оппортунистических, [277] вождей партии, депутатом и даже членом правления (‘форштанда’) немецкой с.-д. парламентской фракции, это уже одно наводит на серьезные мысли о том, как давно, глубоко и сильно шел процесс гниения в германской социал-демократии.
Научного значения книга Давида не имеет никакого, ибо даже поставить вопроса автор не может или не хочет, — именно: вопроса о том, как главные классы современного общества подготовляли, выращивали, создавали в течение десятилетий свое теперешнее отношение к войне такой-то политикой, коренящейся в таких-то классовых интересах. Давиду совершенно чужда даже мысль о том, что без такого исследования нечего и толковать о марксистском отношении к войне и что только такое исследование может служить базой для изучения идеологии разных классов в отношении к войне. Давид — адвокат либеральной рабочей политики, приспособляющий все свое изложение и все свои аргументы к тому, чтобы повлиять на рабочую аудиторию, чтобы скрыть от нее слабые пункты своей позиции, чтобы сделать либеральную тактику приемлемой для рабочих, чтобы придушить пролетарски-революционные инстинкты возможно большим количеством авторитетных примеров ‘тактики социалистов в западных государствах’ (заглавие VII главы книги Давида) и т. д., и т. п.
Поэтому весь идейный интерес, представляемый книгой Давида, сводится к тому, чтобы проанализировать, как должна буржуазия разговаривать с рабочими, дабы влиять на них. Суть идейной позиции Э. Давида с этой (единственно правильной) точки зрения сводится к его положению: ‘значение нашего голосования’ (за военные кредиты) — ‘не за войну, а против поражения’ (стр. 3, оглавление и много отдельных мест книги). Это — лейтмотив всей книги Давида. К этому ‘подогнаны’ и примеры того, как Маркс, Энгельс, Лассаль относились к национальным войнам Германии (гл. II), и данные о ‘гигантской завоевательной политике держав тройственного согласия’ (гл. IV), и дипломатическая история войны (гл. V), сведенная к обелению Германии [278] на основании смехотворно ничтожного и столь же смехотворно несерьезного официального обмена телеграмм накануне войны, и т. д. В особой главе (VI), ‘Размеры опасности’, приводятся соображения и данные о перевесе сил у тройственного согласия, о реакционности царизма и пр. Давид, разумеется, вполне за мир. Предисловие к своей книге, помеченное 1 мая 1915 г., автор кончает лозунгом ‘Мир на земле!’. Давид, разумеется, интернационалист: немецкая социал-демократия, видите ли, ‘не изменила духу Интернационала’ (8), она ‘боролась с ядовитым посевом ненависти между народами’ (8), ‘с первого же дня войны она заявляла о принципиальной готовности к миру по достижении безопасности своей страны’ (8).
Книга Давида показывает особенно наглядно, что либеральные буржуа (и их агенты в рабочем движении, т. е. оппортунисты) готовы, чтобы влиять на рабочих и на массы вообще, расписаться сколько угодно раз в своем интернационализме, в принятии лозунга мира, в отречении от завоевательных целей войны, в осуждении шовинизма и пр. и т. п. Все, что угодно, — кроме революционных действий против своего правительства, все, что угодно, — лишь бы ‘быть против поражения’. И в самом деле, эта идеология, говоря языком математики, как раз необходима и достаточна для одурачения рабочих: меньшего невозможно им предложить, ибо нельзя повести за собой массы, не обещая им справедливого мира, не пугая их опасностью нашествия, не клянясь в верности интернационализму, большего не надо предлагать, ибо большее — т. е. захват колоний, аннексия чужих земель, грабеж побежденных стран, достижение выгодных торговых договоров и т. п. — будет проводить не либеральная буржуазия непосредственно, а империалистски-милитаристская, военно-правительственная клика после войны.
Роли распределены правильно: правительство и военная клика, опираясь на миллиардеров, на всю ‘деловую’ буржуазию, ведет войну, — а либералы утешают и одурачивают массы национально-оборонительной идеологией войны, посулами демократического мира и т. д. [279]
Идеология либеральных, гуманных, пацифистских буржуа и есть идеология Э. Давида, как и русских оппортунистов из OK, борющихся против желательности поражения, против распада России, за лозунг мира и т. п.
Принципиальная, иная, не либеральная тактика начинается только там, где начинается решительный разрыв со всеми видами оправдания участия в войне, где на деле ведется политика пропаганды и подготовки революционных действий, во время войны и используя затруднения войны, против своего правительства. Давид подходит к этой грани, настоящей грани между буржуазной и пролетарской политикой, но подходит только для того, чтобы замять неприятную тему. Он вспоминает несколько раз Базельский манифест, но заботливо обходит все революционные места его, он вспоминает, как Вальян в Базеле звал ‘к военной стачке и к социальной революции’ (стр. 119), но только для того, чтобы защитить самого себя примером шовиниста Вальяна, а не для того, чтобы процитировать и разобрать революционные указания самой резолюции Базельского конгресса.
Давид перепечатывает довольно большую часть манифеста нашего ЦК в том числе его главный лозунг, превращение империалистской войны в гражданскую, но только для того, чтобы объявить эту, ‘русскую’, тактику ‘безумием’ и ‘грубым искажением решений Интернационала’ (169, 172). Это, видите ли, эрвеизм (стр. 176): в книге Эрве ‘содержится вся теория Ленина, Люксембург, Радека, Паннекука и т. д.’. Нет ли ‘эрве-изма’, любезнейший Давид, в революционных местах Базельской резолюции и ‘Коммунистического Манифеста’? Воспоминание об этом последнем так же неприятно для Давида, как для Семковского напоминающее о нем название нашего журнала. Что ‘рабочие не имеют отечества’, это положение ‘Коммунистического Манифеста’, по убеждению Давида, ‘давно опровергнуто’ (стр. 176 и др.). По вопросу о национальности Давид в целой, заключительной, главе преподносит самый пошлый буржуазный вздор о ‘биологическом законе дифференцирования’ (! !) и т. п. [280]
Интернациональное не значит антинациональное, мы за право наций на самоутверждение, мы против насилия над слабыми нациями — уверяет Давид, не понимая (или, вернее, прикидываясь, будто он не понимает) того, что именно оправдывать участие в империалистской войне, именно ставить в этой войне лозунг ‘против поражения’, значит быть не только антисоциалистическим, но и антинациональным политиком. Ибо современная империалистская война есть война великодержавных (= угнетающих целый ряд других наций) народов ради угнетения новых наций. Нельзя быть ‘национальным’ в империалистской войне иначе, как будучи социалистическим политиком, т. е. иначе, как признавая право угнетенных наций на освобождение, на отделение от угнетающих их великих держав. В эпоху империализма не может быть иного спасения для большинства наций мира, как революционное действие пролетариата великодержавных наций, выходящее за рамки национальности, ломающее эти рамки, свергающее интернациональную буржуазию. Без такого свержения останутся великодержавные нации, то есть останется угнетение девяти десятых наций всего мира. А такое свержение ускорит в громадных размерах падение всех и всяких национальных перегородок, не уменьшая этим, а в миллионы раз увеличивая ‘дифференцирование’ человечества в смысле богатства и разнообразия духовной жизни и идейных течений, стремлений, оттенков.
215. Имеется в виду книга Э. Давида ‘Der Sozialism und Landwirtschaft’ (‘Социализм и сельское хозяйство’), изданная в Берлине в 1903 году. Эту книгу В. И. Ленин назвал ‘главным трудом ревизионизма в аграрном вопросе’ и подверг ее резкой критике в своих трудах по аграрному вопросу.
Написано в июне —— июле 1915 г.
Впервые напечатано 27 июля 1924 г. в газете ‘Правда’ 169
Печатается по рукописи [281]
Здесь воспроизводится по изд.: В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. Изд. 5., т. 26, М., 1969, с. 277-281.