К. Арабажин.
Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, т. VIII (1892): Гальберг — Германий, с. 471—473
Гердер, Иоганн Готфрид, Арабажин Константин Иванович, Год: 1892
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Гердер (Иоганн Готфрид Herder) — замечательный немецкий ученый публицист, поэт и философ-моралист, род. в 1744 г. в Морунгене в восточной Пруссии. Отец его был звонарь и вместе с тем школьный учитель. В молодости Г. испытал все лишения бедности. Уже взрослым мальчиком исполнял он разные, подчас очень тягостные мелкие услуги у своих наставников. Один русский хирург убедил его заняться медициной и свез с этой целью в Кенигсберг в университет, но первое же посещение анатомического театра вызвало обморок, и Г. решил сделаться богословом. Знания 18-летнего Г. были уже настолько значительны, что его в насмешку прозвали ходячей книжной лавкой. Любовь к чтению у Г. была так развита, что он даже в окнах домов совершенно незнакомых ему лиц не мог видеть книг без того, чтобы не зайти туда и выпросить их для прочтения. Кант заметил талантливого студента и немало содействовал расширению его умственного кругозора. Значительное влияние на развитие Гердера оказал другой известный кенигсбергский философ, Гаман (см. VIII, стр. 54). Ко времени пребывания Гердера в Кенигсберге относится и увлечение его сочинениями и идеями Руссо. Уже в Кенигсберге Г. обратил на себя внимание даром слова и искусством преподавания. Это доставило его друзьям возможность определить Г. на место проповедника и заведующего церковной школой в Риге (1764). В 1767 году Г. получил выгодное предложение в Петербурге, но отказался его принять, хотя и увлекался ‘Наказом’ Екатерины и мечтал сблизиться с ней. В Риге Г. имел огромный успех и как проповедник, и как воспитатель. Здесь Гердер мечтает о роли реформатора в духе идей ‘Эмиля’ Руссо и хочет сделаться спасителем и преобразователем Лифляндии с помощью новой школьной системы. В 1769 г. он оставляет Ригу для путешествия по Франции, Голландии и Германии, которое длится два года. По возвращении он поступает на должность воспитателя при одном немецком принце и совершает с ним другое путешествие, во время которого сближается с Гёте, оказывая на его развитие огромное влияние. С 1771 до 1776 г. Г. живет в Бюкебурге в качестве главного проповедника, суперинтендента и члена консистории. В 1776 г. он при содействии Гёте получает место придворного проповедника при веймарском дворе и до самой смерти остается в Веймаре. Здесь Г. и умер в 1803 г.
Литературная известность Г. начинается со времени пребывания его в Риге. Здесь он написал ‘Fragmente ber die neuere deutsche Literatur’ (1767), которые должны были служить дополнением к литературным письмам Лессинга, и ‘Kritische Wlder’, примыкающие к Лессингову ‘Лаокоону’. В Страсбурге Г. написал на премию Берлинской академии книгу ‘Ueber d. Ursprung d. Sprache’ (1772). В Бюкебурге он занимался собиранием материалов для своей философии истории и народных песен и напечатал ‘Ursache d. gesunkenen Geschmacks bei d. verschiedenen Vlkern’ (1773), ‘Aelteste Urkunde d. Menschengeschlechts’, ‘Auch eine Philosophie d. Gesch. zur Bildung d. Meoscheit’ (1774). В Веймаре он напечатал: ‘Volkslieder od. Stimmen der Vlker in Liedern’ (1778—1779), ‘Vom Geiste d. Ebrischen Poesie’ (1782—83), ‘Briefe das Studium d. Theologie betreffend’ (1793—97), ‘Ideen zur Philosophie d. Geschichte d. Menschheit’ (1784—91), ‘Briefe zur Befrderung d. Humanitt’ (1793—97), ‘Метакритику’ (против Канта), ‘Адрастею’, перевода романсов о Сиде (1805). Отличительная особенность с внешней стороны всех сочинений Г. — отрывочность, отсутствие строгого метода научной критики. Каждая его статья — своего рода импровизация, обнаруживающая в авторе наклонность к поэтическим обобщениям, во всем видно стремление найти общие законы, гениальное проникновение в самые отдаленные уголки духовной жизни народов, поддерживаемое самоуверенностью пастора-проповедника и в то же время поэта, как бы осененного вдохновением свыше. Тщетно старались рационалисты низвергнуть с пьедестала Г., даже тогда, когда они были правы (Шлецер), влияние Г. было неотразимо, и каждый немец предпочитал ‘лежать с Г. в облаках и с презрением смотреть на ходивших по земле’ (Шлоссер). Деятельность Гердера совпадает с эпохой ‘Sturm und Drang’, периода времени бурного и страстного протеста против рассудочной сухости ‘века просвещения’. Высшим идеалом для Гердера была вера в торжество всеобщей, космополитической гуманности (Humanitt). Он был апостолом идеи единства цивилизации, но вместе с тем, признавая, что между общечеловеческим и народным нет внутреннего противоречия, Г. являлся заступником национальности. Соединяя обе эти идеи, он был одинаково свободен и от поверхностного космополитизма, и от узкого национального чванства. Прогресс заключается, по Г., в постепенном развитии в человечестве идеи гуманности, т. е. тех начал, которые принципиально возвышают людей над миром животных, очеловечивают людскую природу. Г. стремился доказать, что эта идея гуманности, это понятие об общечеловеческой любви и взаимности растет и развивается в обществе, он пытался осветить пути к ее полному торжеству. Он верил, затем, что над судьбой людей царит мудрая благость, что в кажущемся лабиринте истории может быть найден гармонический порядок. Философско-исторические сочинения его могут быть отнесены к так называемым теолицеям (Кареев). ‘Если есть Бог в природе, то есть он и в истории, и человек подчинен законам не менее превосходным, чем те, по которым движутся все небесные тела. Вся наша история — школа для достижения прекрасного венка человечности и человеческого достоинства’. Национализм Г. — это стремление понять, признать народные права и особенности, его увлекает народная поэзия, самобытная и своеобразная внутренняя жизнь каждого народа. Из этого чистого источника возникла та идеализация всего народного, которая передалась потом всем славянским патриотам эпохи славянского возрождения, а в более позднее время дала развитие и русскому народничеству.
Труды Г. по изучению языка и народной поэзии особенно замечательны по тому глубокому влиянию, которое они оказали на развитие интереса к народности и народной поэзии у разных народов. С юных лет Г. увлекался Гомером, песнями Оссиана, Библией. Он уже смутно предчувствовал те выводы, которые сделал несколько позже Вольф, утверждая, что Илиада и Одиссея — памятники народного, а не личного творчества. Вчитываясь в эти поэмы, а также в песни Оссиана, Г. пришел к заключению о необычайной важности песен для уразумения народа. Со страстным воодушевлением доказывает он необходимость собирать их, объясняет их несравненные поэтические достоинства. В своем сборнике ‘Stimmen der Vlker’ он с одинаковым тщанием и любовью помещает переводы песен лопарей, татар, гренландцев, испанцев и др. Сюда попадает, в чудном переводе Гёте, и славянская песня ‘Жалобная песня Асан-Ашницы’, изумившая мир своей художественной прелестью, пробудившая в славянах чувства национального достоинства и гордости. ‘Для Г. все человечество было как бы одна арфа в руке великого артиста, каждый народ казался ему отдельной струной, но он понимал общую гармонию, истекавшую из этих различных аккордов’ (Гейне). В статьях ‘О древнейшем памятнике человеческого рода’, ‘Письма об изучении теологии’, ‘О духе еврейской поэзии’ Г. впервые рассматривает Библию как такой же памятник народной поэзии, как и Илиада и Одиссея, а всякая народная поэзия для Г. — это ‘архив народной жизни’. Моисей для Гердера такой же национальный еврейский герой, как Одиссей — герой Греции. Тонкое чувство поэзии и глубокое понимание народных настроений нигде так прекрасно не проявляется, как в сочинении Г. ‘О песни песней’, самом нежном из всего, что было когда-либо им написано. Всеобщую известность приобрели также переводы Г. испанских народных былин о Сиде. Позднейший романтизм и сама история литературы в дальнейшем своем развитии многим обязаны деятельности Г. Он снял зарок осуждения со средних веков, положил начало науке сравнительного языковедения, раньше Шлегеля указал на необходимость изучения санскритского языка, в его философских взглядах кроются зародыши натурфилософии Шеллинга. Последние годы деятельности Г. омрачены задорной полемикой с Кантом, свидетельствующей о значительном упадке сил. Вслед за порывами чувства, составляющими преобладающую черту в деятельности Г., должна была наступить реакция, во время которой и проявился основной недостаток характера Г.: внутренняя раздвоенность, объясняемая между прочим полным несоответствием между официальными обязанностями Г. как пастора и его более глубокими убеждениями. Именно этим объясняются в последние годы жизни Гердера попытки затемнить и изменить смысл прежде высказанных воззрений. Большое значение имел Г. не для одного только германского племени. Из славянских деятелей под сильным влиянием Г. находились: Коллар, называвший его в своей поэме ‘Dcera slavy’ другом славян, Челяковский, сборник песен разных народов которого представляет частью перевод ‘Stimmen der Vlker’, частью подражание ему, Шафарик, прямо переведший несколько глав из ‘Ideen’ в своей книге ‘Slav. Staro’. Из поляков нужно отметить Суровецкого и в особенности Бродзинского. В России имя Г. делается известным еще в XVIII в. Им увлекался Карамзин, на его сочинениях воспитался отчасти Надеждин, лекции Шевырева по истории теории поэзии написаны в значительной степени на основании трудов Г. Максимович, Метлинский знали его и им отчасти были возбуждены к деятельности. Из европейских писателей особенно сильное влияние имел Г. на Эдгара Кине, который перевел на французский язык и некоторые сочинения Гердера (например, ‘Ideen’). Среди многочисленных отзывов о значении Г. следует отметить мнение Шлоссера, Гервинуса, Блюнчли (‘Geschichte der neueren Staatswissenschaft’, 1881), который полагает, что как политический ум Г. может быть сравниваем только с Монтескье и Вико. Наиболее цельная и меткая оценка принадлежит Геттнеру в его известной книге о литературе XVIII в. и Шереру в ‘Geschichte der deutsch. Lit.’ (6 изд. Берлин, 1891).
Ср. Каролина Г., ‘Erinnerungen aus dem Leben J. G. H.’ (Штутгардт, 1820), ‘J. G. v. H. Lebensbild’ (переписка и сочинения юношеского возраста, Эрланген, 1846 г.), Ch. Joret, ‘Herder et la renaissance littraire en Allemagne au XVIII siè,cle’ (П., 1875), Nevison, ‘A sketch of H. and his times’ (Лондон, 1884), Bchtold, ‘Aus dem Herderschen Hause’ (Берлин, 1881), A. Werner, ‘Herder als Theologe’, Kroneberg, ‘Herders Philosophie’ (Гейд., 1889), Fester, ‘Rousseau u. die deutsche Geschichtsphilosophie’ (Штутгардт, 1890), Раумер в его ‘Gesch. der Germ. Philologie’. Обстоятельная монография Гайма ‘Гердер и его время’ (Б., 1885, 2 изд., переведена на русский язык М., 1887—1889), о ней статья А. Н. Пыпина ‘Гердер’ (‘Вест. Евр’ 1890, 3—4 кн.). Статья Шевырева о Г. в ‘Моск. наблюд.’ (1837). На рус. яз. переведены некоторые стихотвор. Г., романсы о Сиде и ‘Мысли, относящиеся до истории человечества’ (СПб., 1829). Полные собрания соч. Гердера вышли в 1805—1820 и в 1827—30 гг., новое издание, достойное Гердера, под редакцией Б. Зупана, еще не окончено. Есть также изд. избран. сочинений Г. Переписка Гердера: ‘Briefsammlungen aus Herders Nachlass’ (Франкфурт, 1856—1857), ‘Von und an Herder’ (Лейпциг, 1861—62). Письма к Гаману изд. Гофманом (Берлин, 1880).