Генерал — солдат
Генерал — солдат
Примечания
Примечания
Генерал-солдат, Павленко Петр Андреевич, Год: 1942
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Петр Павленко
Собрание сочинений в шести томах
Том шестой
Сто тридцать лет тому назад умер один из самых замечательных русских генералов, сын Грузии, Петр Иванович Багратион.
Фигура легендарная, сказочная, он остался в памяти русской любимцем славы, питомцем Суворова, богом сражений. Недаром острословы сложили из его фамилии фразу: ‘Бог рати он!’ Его нельзя ни с кем сравнить, до того он самобытен, ярок и не похож ни на одного из полководцев своей эпохи.
Багратион — генерал из суворовских солдат, генерал, прошедший только ‘солдатскую академию’. Ему шел семнадцатый год, когда Потемкин определил его в Кавказский мушкетерский полк. Повидимому, до этого он не окончил никакой школы. Все, чему он в дальнейшем научился, дала война, и никогда потом не пришлось ему пополнять своего образования в специальной военной школе. Он сражался, и это учило его. Он дрался с такой необычайной отвагой, будто имел несколько запасных жизней.
В двадцать два года он получил первую рану и был случайно разыскан в груде убитых. Спустя год участвовал в штурме Очакова. В 1794 году при штурме Праги молодой, худощавый, мускулистый — весь движение и порыв — премьер-майор обратил на себя внимание Суворова.
Фельдмаршал любил людей, добровольно избравших трудную жизнь солдата. Суворов не только отметил его, но и проникся к молодому офицеру особым уважением, которое осторожный фельдмаршал не всякому оказывал.
Отныне пути этих великих солдат тесно сплетаются. Горячий, смелый, стремительный Багратион становится тем, чем молодой Суворов был для Румянцева-Задунайского, — самым острым инструментом, самым верным глазом, самою нужною рукой.
Он посылает Багратиона туда, где хотел бы быть только сам, он доверяет Багратиону сражения, которые не доверил бы никому, кроме себя. Он ставит его на опаснейшие участки, куда не рискнул бы поставить менее твердого. Практическая школа Суворова, не терпевшего ‘немогузнаек’, сделала Багратиона передовым военным своей эпохи. Он всю жизнь учился сражаться и при тридцати годах, проведенных в войнах, только четыре года прожил в условиях мира.
В итальянском походе 1799 года Багратион командует авангардом суворовской армии. В Италии Багратион принимает участие во всех важнейших сражениях. Имя его становится популярным. ‘Генерал-самоучка’ встречается на полях сражений с лучшей армией и сильнейшими генералами своего времени — Макдональдом, Моро, Жубером — и каждый раз бьет их.
А далее начинается легендарный Швейцарский поход, в котором Багратиону снова выпадает доля быть во главе авангарда, когда армия наносит удар, и во главе арьергарда, когда она выходит из-под удара.
К прирожденной стремительности Багратиона Суворов добавляет металл стойкости, искусство цепкости.
Из Швейцарии Багратион возвращается с тремя ранами и с огромной популярностью в армии. Но страна еще не знает его. Багратион становится героем, известным всему русскому народу, спустя пять лет, в первую войну России с Наполеоном. Суворов в гробу. Армию ведет Кутузов.
Следуя суворовскому выбору, и Кутузов вверяет свой авангард Багратиону. Война 1805 года — это первая победа русских сил в единоборстве с Наполеоном. Она сложна. Союзники австрийцы то и дело подводят. И командующий авангардом в силу обстоятельств превращается в командующего арьергардом. Дважды спасает он русскую армию от разгрома вследствие австрийского предательства, и после Шенграбена, где с четырьмя тысячами солдат он в течение восьми часов сдерживает яростный натиск тридцати тысяч французов. Имя Багратиона получает всероссийское звучание, он становится в глазах общества наследником суворовской славы.
Шенграбенское сражение вписало имя Багратиона в ряды лучших европейских полководцев. Он проявил в нем не только мастерство великого тактика, но и дальновидность выдающегося стратега.
В неудачном для союзной армии Аустерлицком сражении на долю Багратиона снова выпадает труднейшая задача прикрытия разбитой и отступающей армии. Он справляется с нею ‘по-багратионовски’.
Под Прейсиш-Эйлау со знаменем в руках он во главе 4-й пехотной дивизии атакует противника и добивается успеха там, где его не имел никто.
Под Фридландом, когда наши войска начали отходить в расстройстве, один Багратион не желал примириться с отступлением.
Багратион вытребовал из резерва одну артиллерийскую роту и шестнадцать часов вел беспрерывный бой, позволивший ему затем в течение пяти суток сдерживать и останавливать нажим всех сил Наполеона.
Фридланд выдвигает Багратиона в ряды авторитетнейших русских полководцев, вторым после Кутузова по известности, опыту, наконец по общей любви к нему армии и всего народа.
Верный своему бессмертному учителю, Багратион не только командует солдатами, но и сражается бок о бок с ними. Где опасно — там он впереди. А в жизни прост, нетребователен, доходчив. Не мастер произносить речи, да и вообще, видно, человек не разговорчивый, он знает солдата, как самого себя, и держится с ним не как генерал, а как наиболее опытный воин, но такой же, как все. Его видят спящим у солдатских костров. Он любит солдатские песни. Он помнит по именам тысячи рядовых, и если уж рассказывает что, так только о Суворове. Он сражался рядом с Суворовым, и сияние суворовской славы осеняет его в глазах людей, как сияние народной мудрости. Эго генерал-солдат.
Не успела закончиться первая война с Наполеоном, началась в 1808 году — со Швецией.
Багратион получает в командование 21-ю пехотную дивизию. Но в руках этого ‘бога войны’ дивизия стоит армии.
16 февраля он дает шведо-финнам свое первое сражение, 28-го захватывает Таммерфорс, 4 марта разбивает шведского генерала Клингспора, 10 марта занимает Або, 12-го — Христианштадт, 26-го — Вазу, а зимой по льду Ботнического залива с пехотой, артиллерией и конницей врывается на Аландские острова и своим авангардом под командой Кульнева достигает окрестностей Стокгольма.
Этот поход предрешает исход войны, и Багратион немедленно перебрасывается в Молдавию, в места, овеянные суворовской славой.
Затем он получает 2-ю армию, стоящую в окрестностях Гродно, здесь его и застает отечественная война 1812 года.
Первый удар Наполеона направлен против 2-й армии. Король Жером Бонапарт, маршалы Даву и Жюно получают приказ атаковать армию Багратиона и отсечь ее от главных сил.
Наполеон, зная Багратиона по прежним войнам и помня его по Фридланду, высокого о нем мнения. Он признает у своего бесстрашного противника мужество, но считает, что ему чужд дальновидный стратегический расчет. Он надеется, что Багратион ввяжется в сражение и будет взят в клещи. Обманув своих противников, Багратион ускользает. Он пробивается из приготовленной ему петли еще раз и, вопреки всем намерениям Наполеона, благополучно соединяется с главными силами у Смоленска.
Багратион говорил: ‘Мой маневр — искать и бить’. На Бородинском поле Багратиону не пришлось искать неприятеля. Тот сам валил на него десятками тысяч, ибо участок, обороняемый багратионовской армией, был хребтом всей русской позиции. На батарею Раевского и Семеновские флеши против двух пехотных дивизий и одного конного корпуса Наполеон двинул пять дивизий маршала Нея с фронта, две с фланга при поддержке ста двадцати орудий и трех резервных корпусов.
‘700 огнедышащих жерл, на пространстве не более одной квадратной версты собранных… — вспоминал один из участников боя, — изрыгали смерть в громады обороняющихся и нападающих’.
Как ни далеко шагнула с тех пор артиллерия, но и сейчас мы сказали бы, что нелегко было сражаться тем, кто защищал эту ‘квадратную версту’ священной бородинской земли.
В 8 часов утра противник захватил флеши, в 9 часов утра Багратион взял их обратно, но через час потерял, а в 11 часов — вернул вторично.
Шла рукопашная под пушечными ядрами. Пехота и конница атаковывали орудия, артиллеристы отбивались банниками и тесаками.
В жестоком Бородинском сражении, о котором Наполеон впоследствии говорил, что оно было самым ужасным из всех, им испытанных, не было участка тяжелее, чем участок Багратиона.
Верхом на коне, генерал сам поднимал в атаку батальоны, бросался впереди полков, сам направлял огонь артиллерии.
На генерала, окончившего ‘солдатскую академию’ при Суворове, шли лучшие генералы Европы — Ней и Даву. Первого, прозванного французскими солдатами ‘рыжим львом’, Багратион знал по Фридланду, второго — по Прейсиш-Эйлау.
Два лучших французских генерала с более чем сорока тысячами солдат ничего не могли сделать с одним Багратионом, у которого не было и тридцати тысяч. Но сам Багратион стоил дивизий. Он один придавал бойцам двойное упорство.
В разгар сражения за флеши, которые тут же, в бою, уже прозваны были ‘Багратионовыми’, неприятельское ядро свалило его с коня. Он запретил уносить себя, пока не выяснятся итоги сражения, но рана была опасна, его увезли. 12 сентября по старому стилю Багратион скончался. В этот день Грузия потеряла одного из самых бесстрашных своих рыцарей, а русский народ одного из любимейших военных героев.
Двадцать семь лет спустя останки Багратиона были перенесены к подножию памятника на Бородинском поле. Прах его навеки стал частью русской земли.
В ту достопамятную эпоху много доблестных воинов выдвинул русский народ, много имен обрело бессмертие в народной памяти, но два имени стали безраздельно принадлежать ей — это Кутузов и Багратион.
Оба они стали в глазах народа лучшими выразителями национальной мощи, ее рыцарями, ее героями, ее подвижниками.
1942
Генерал-солдат — Впервые опубликовано в газете ‘Красная звезда’, No 266 от 25 сентября 1942 года. Написано к 130-летию со дня смерти выдающегося русского полководца, Петра Ивановича Багратиона (1765-1812).
Печатается по тексту газеты ‘Красная звезда’.