Где ты, батьку?, Катков Василий Данилович, Год: 1907 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 6 минут(ы)

М. Н. Катков

Где ты, батьку?

‘Кто хочет следовать за Христом,
тому нужно прежде всего мужество…
Только геройские души могут быть христианами…’
(Чемберлен: ‘Явление Христа’, 84)

В ряду произведений русской литературы трудно указать наряду с ‘Тарасом Бульбой’ Гоголя другой, в котором бы русский человек мог с такой ясностью узнавать родные черты своей народности. Глубокая религиозность, особенно просыпающаяся в критические минуты народной жизни, важность национального начала и верность своим вождям — все это нашло себе здесь такое яркое выражение, которое обеспечивает бессмертие этой маленькой ‘повести’ в русской среде… Если в поэзии вообще больше правды, чем в науке, то в этой национальной поэме Гоголя ее больше, чем где бы то ни было…

…Идет лютая сеча. Во время нее старый Тарас замечает впереди одного из вражеских полков своего сына-изменника. По приказу атамана казаки заманивают изменника, Тарас встречает его и собственноручно убивает. В минуту короткого раздумья отца над трупом сына прискакал на коне казак: ‘Беда, атаман, окрепли ляхи, прибыла на подмогу свежая сила!..’ Не окончил еще он своей речи, как скачет другой… ‘Беда, атаман, новая валит еще сила!..’ Не успел всего сказать этот, бежит третий бегом уже без коня:

— Где ты, батьку? Ищут тебя казаки. Уж убит куренный атаман Невылычкий, Задорожний убит, Черевиченко убит, но стоят казаки, не хотят умирать, не увидев тебя в очи: хотят, чтобы взглянул ты на них перед смертным часом‘.

Тарас вскакивает на коня и спешит, ‘чтобы застать еще казаков, чтобы поглядеть еще на них, и чтобы они взглянули перед смертью на своего атамана…’

Эта картина напоминает нам настоящее положение нашей Родины.

Идет борьба, жестокая, беспримерная в истории, русского народа. Борьба идей и борьба страстей. Борьба за самое существование русского народа и русского государства.

Все отрицательные элементы государства заключили союз, чтобы разбить на голову, раздавить и уничтожить то, что всего дороже народу: его веру и его политическую самостоятельность, его нравственную культуру и будущность его детей.

На помощь заклятым и вечным врагам русского народа прибыла на подмогу новая сила: предательство и трусость тех людей, которые по самому своему положению должны были бы охранять народ от его врагов. Измена и трусость мира чиновного: людей, состоящих на государственной службе, от маленького чиновника до высших сановников.

Случилось то, что никогда и нигде не случалось. Люди совершенно потеряли чувство чести и, живя на средства народа, тайно и явно служат его врагам. Давая торжественное обещание верности своему Государю, они одновременно служат революции и сеют смуту. Крича о свободе, они холопствуют перед толпой и временными течениями. Те, которые, воспитавшись на счет народа, должны были бы быть по своему положению его наставниками и руководителями к добру, занимаются умственным и нравственным развращением народа, особенно молодежи и людей простых и доверчивых. Убийства и грабежи сделались обыденным явлением. Нравственное чувство притупилось и почти не возмущается уже преступлениями…

Словом, случилось то, о чем у пророка Аввакума говорится так: ‘…Я сделаю во дни ваши такое дело, которому вы не поверили бы, если бы вам рассказывали’.

Ум и нравственное чувство, подавленные всем этим, подымают вопль: ‘Доколе, Господи, я буду взывать — и Ты не слышишь, буду вопиять к Тебе о насилии — и Ты не спасаешь?’

Возмущенный злодеяниями дух пристально вглядывается вперед, хочет приподнять завесу будущего и гадательной кистью старается нарисовать возможный исход этого ужасного времени.

Если всю историю человечества можно представить в виде борьбы веры с неверием, то это представление особенно верно передает сущность данного момента. Борются два течения: так называемое ‘прогрессивное’ и консервативное.

‘Прогрессивное’ течение — это представитель неверия. В лучшем случае оно проповедует индифферентизм: нам, де, никакого дела до религии нет, верит ли кто или не верит и, если верить, то как — все это для нас безразлично. В худшем случае — это злая и тупая борьба с самой идеей Бога. ‘Понятие Бога, — учил отец охватившего умы нашей молодежи и сбитых с пути рабочих социализма Маркс, — необходимо должно быть искоренено‘. ‘Великий социальный переворот, — пишет другой, — отличается от всех ему предшествующих тем, что он отрицает религию вообще‘.

Если победить, по Божьему попущению, это течение, результаты такой победы предвидеть не трудно. Где нет никакой религии и искоренено самое понятие Бога, там не может быть и той нравственности, от подъема которой прежде всего зависит действительный прогресс общественной жизни. Мысль, прикованная к земле и земному существованию, не признающая ничего святого и высокого, видящая в удовлетворении материальных потребностей конечную и единственную цель нашего существования, — такая мысль никакого прогресса в действительности никогда создать не может.

Общественного и политического прогресса не может никогда наступить там, где люди делаются нравственно худшими, как бы ни процветали техника и знания среди общества. Отношения между людьми не могут улучшаться, если сами люди теряют более и более те качества, развитие которых и двигает общество по пути совершенствования.

Наши ‘прогрессисты’ являются поэтому в действительности злейшими разрушителями культуры и благосостояния народа. Это обстоятельство нисколько не изменяется от того, что многие среди них действуют по заблуждению, предполагая добросовестно, что они двигают вперед какую-то цивилизацию и что для достижения такой высокой цели только и не достает того, чтобы устранить с дороги религию как камень преткновения.

Они ошибутся, как ошибались всегда. Насилиями, обманом и убийствами с грабежами нельзя создать мира, благосостояния и счастья народа. Победа злых сил, воплощаемых этими мнимыми прогрессистами, похоронила бы государство и цивилизацию, отбросив нас на целые века назад. Погубив народ, они, конечно, не принесли бы пользы и самим себе, потому что ‘камни из стен возопиют и перекладины из дерева будут отвечать им: горе строящему город на крови и созидающему крепости неправдою!’ В общей катастрофе погибнут и ее виновники: прогрессивные разрушители христианской культуры…

Но возможен и другой исход. Если русскому народу не суждена гибель от руки злобных инородцев и гнусных изменников из собственной его среды, он выдвинет из своих недр защитников своей веры, своих преданий, своей самобытности, своей государственности, своей Церкви и своего Верховного Вождя, как выдвигал их и в другие трудные эпохи своего исторического существования.

Злодейства ‘прогрессистов’, кадетов, социалистов, демократов и прочих революционеров вызовут омерзение и жестокий отпор со стороны измученной преступлениями народной среды. Общество поймет, с какими хищниками и лицемерами оно имеет дело, как начинают понимать рабочие массы Лодзи и некоторых других мест действительную цену социалистической заботливости и милосердия. Маска громких слов будет сорвана, и обольстители предстанут во всей их умственной и нравственной наготе.

Общая опасность соединит элементы, наиболее преданные заветам веры, истории и любви к Родине. Если правительство не будет достаточно деятельно, твердо и мужественно, чтобы воспользоваться этими элементами для энергичного подавления революции, они сами собой выделят из себя наиболее мужественные части, которые возьмут на себя роль восстановителей мира и порядка.

Такие элементы уже есть в обществе. Они ждут только призыва, чтобы броситься в бой за Веру, за Царя, за Родину. Лояльные до мозга костей, они не решаются сами взять на себя роль, которая носит хотя тень узурпации прерогатив законной власти. Но они с радостью отдадут свою жизнь за спасение Родины по первому мановению законной власти. Глаза их давно ищут, а душа зовет того ‘батька’, который бросил бы им одобрение перед их смертным часом.

У политических убийц, ведущих войну с законной властью, есть такой ‘батько’: это пресса, подстрекающая, оправдывающая и прославляющая убийства, и те вожаки, которые скрываются за спиной бомбометателей. У той рати бойцов за спасение родины, которая существует уже в неорганизованном виде, нет этого ‘батьки’, который бы взглянул на них перед их смертным часом: и стоит она, готовая умереть, готовая с радостью ринуться на губителей и мучителей своей Родины, как строй солдат, которому после ‘раз, два, три’ не сказали последнего условного ‘пли’.

Власть, которая бы поняла этот психологический момент и сделала призыв к этой бескорыстной и самоотверженной армии, избавила бы нашу Родину от тяжелого кошмара революции с наименьшими жертвами. Как дым рассеются враги закона и порядка, как снег растают они в огне народного гнева. Формы этого призыва к содействию общества могут быть различны. История знает: проскрипцию (открытое лишение защиты закона), назначение диктатора явного или тайного, равно как и особого доверенного лица, тайного или явного, со специальными полномочиями для подавления смуты при содействии общества.

Мы не можем пренебрегать этим опытом истории других народов в критические минуты их жизни… Подавить революцию в России и уничтожить все ее козни гораздо легче при содействии общества и самоотверженных элементов из его среды, чем это кажется некоторым. В один месяц и при употреблении только оружия врагов Отечества от революции ничего не останется при гораздо меньших жертвах, чем при практикуемом способе борьбы с нею… Пусть дадут обществу явного или тайного верховного вождя в борьбе со смутой, пусть ему укажут, куда ему следует обратиться с его вопросом: ‘Где ты, батьку?’

Власть не должна упускать из виду психологического момента в жизни нашего общества, раздраженного смутой, и обязана привлечь общество к активной борьбе с революционерами, чтобы таким образом овладеть антиреволюционным движением и направить его на путь скорейшего достижения цели с наименьшими жертвами. Она должна это сделать, потому что, если это будет упущено, движение пойдет собственной дорогой, случайной и неурегулированной, подобно вспышкам народного раздражения в первые дни после 17 октября 1905 года.

Самосуд, введенный и практикуемый вот уже сколько времени революционными шайками, неизбежно вызовет самосуд со стороны общества, которому надоели и революционная свобода, и революционные бомбы, и революционные грабежи. Власть должна вмешаться и дать накопившимся чувствам раздражения такое направление, чтобы они нанесли возможно меньше вреда. Она должна дать обществу атамана, которому бы доверяли его активные антиреволюционные элементы. Иначе возникнет новый хаос.

Где власть недостаточно энергична в борьбе с преступлениями, общество путем самосуда старается исправить недочеты правительственной борьбы. Стоит вспомнить широкое применение суда Линча в Америке. То же самое неизбежно возникнет и у нас, так как обществу надоела безнаказанность подстрекателей и духовных виновников всех притеснений, насилий, грабежей, убийств и прочих преступлений, от которых так терпит оно. Борьба с крамолой и ее духовными отцами — не только право, но и обязанность власти.

Силой вещей власть вынуждена будет обратиться к активному содействию общества в борьбе с крамолой. Она должна дать ему того атамана, который объединил бы борцов и направил их усилия по наилучшему пути. Иначе начнется борьба каждого за собственный страх и по собственному разумению.

Нужно призвать общество не к абстрактному ‘поддержанию законной власти’, большинству непонятному, а к активной борьбе с крамолой и крамольниками. И в этой борьбе нужно указать ему атамана, руководителя… Где он? ‘Где ты, батьку?’

————————————————————————-

Впервые опубликовано: ‘Харьковские Губернские Ведомости’ No 96 за 1907..

Оригинал здесь: http://dugward.ru/library/katkov_v_d/katkov_v_d_gde_ty_batku.html

М. Н. Катков

Где ты, батьку?

Читайте также: