Гд она? или призракъ счастія.
Гд она? или призракъ счастія.
Клара Блексфильдъ.
. Б.
‘Сверная Пчела’, No 10, 1826
Где она? или призрак счастия, Булгарин Фаддей Венедиктович, Год: 1826
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Я уже четыре мсяца жилъ въ Неапол, свелъ многія знакомства и проводилъ время очень пріятно. Однажды меня позвали къ обду на одну виллу (дачу), но необыкновенный зной удержалъ меня дома. Палящее солнце сгустило атмосферу до такой степени, что дыханіе спиралось въ груди, глаза горли и пылающія уста лниво двигались для произнесенія звуковъ. Тло будто потеряло свойственную ему упругость, члены гибкость, кровь приливами сбгалась къ сердцу, и неровно разливалась по жиламъ, какой-то туманъ отягчалъ мозгъ и наводилъ дремоту, жажда и сонъ замняли вс жизненныя потребности. Таковы дйствія зноя, неизвстныя намъ, свернымъ жителямъ!— Улицы были пусты, и только кой-гд въ тни, мелькали полунагіе лазарони, изгнанные голодомъ изъ подъ портиковъ и изъ подземныхъ своихъ убжищъ.
Солнце закатилось: народъ посыпался изъ домовъ, чтобы насладиться вечернимъ воздухомъ, экипажи загремли на мостовой. Все оживилось, все пришло въ движеніе,— но природа пребывали столь хе унылою. Воздухъ не освжался благодтельною росою и тихимъ втеркомъ: пыль еще боле затрудняла дыханіе. Западъ горлъ багровымъ огнемъ, и казалось, что солнце, скрывшись за горизонтомъ, оставило весь пламень свои на земл!…
Внезапно раздались вопли на прибрежномъ гульбищ (Chinin): тысячи взоровъ обратились на востокъ, и мы увидли черный столпъ дыма, который, поднимаясь съ вершины Везувія, разлетелся въ высот и образовалъ мрачную шучу. Глухой, отдаленный гулъ поражалъ слухъ и разливалъ въ сердцахъ ужасъ. Повялъ сильный втеръ съ юга, море всколебалось, и волны съ пною начали разбиваться о берегъ. Вдругъ, съ вершины горы, изъ дыма, хлынуло пламя въ вид фонтана, и дикій ревъ, наподобіе бури, раздался въ воздух: Везувіи воспылалъ!…
Не стану описывать всхъ ужасовъ сего дивнаго явленія, которое проникло душу мою какимъ-то непонятнымъ страхомъ, смшаннымъ съ удовольствіемъ. Народъ разбгался въ разныя стороны, останавливался толпами, шумлъ, скрывался въ домахъ и въ храмахъ. Я поспшилъ домой, чтобы велть осдлать лошадь и выхать за городъ. Поворачиваю въ тсную улицу, и вижу распростертаго на земл человка, котораго грабили два тощіе лазарони. Слдуя первому движенію моего сердца, я устремился на негодяевъ, ударами моей бамбуковой палки разогналъ имъ, и бросился помогать несчастному. Это былъ путешественникъ Англійскій, человкъ пожилой и слабаго сложенія, бездльники не нанесли ему ни ранъ, ни ударовъ: они удовольствовались тмъ, что свалили его съ ногъ, и пользуясь его страхомъ и безсиліемъ, отняли кошелекъ. Я поднялъ Англичанина, успокоилъ его, и взялся проводишь до дому, на что онъ съ благодарностью согласился.
Сиръ Блексфильдъ просилъ меня войти въ комнаты, и представилъ жен своей и дочери, какъ своего избавителя. Умолчу о благодарности сего почтеннаго семейства: она превышала во сто кратъ достоинство моего подвига. Когда первыя ощущенія утихли, доброе семейство Блекефильда предложило мн остаться съ ними, и вмст наслаждаться необыкновеннымъ зрлищемъ, изверженіемъ Везувія, который виднъ былъ изъ оконъ ихъ дома. Я съ радостью согласился. Кровавый блескъ освщалъ зданіе, воздухъ, казалось, пламенлъ на далекомъ разстояніи вокругъ огненнаго столпа, который то понижался, то возносился, то скрывался въ клубахъ дыма. И смотрлъ на блдное лице Миссъ Клары, на ея голубые глаза, осненные темными рсницами, на прелестныя черты лица, на которыхъ изображались вс движенія пылкой души — смотрлъ и забывалъ картину разрушенія, раскрывавшуюся передъ моими глазами. Голосъ ея проникалъ мое сердце, и казался мн давно знакомымъ: образъ ея давно уже видлся мн въ мечтахъ воображенія. Мн казалось, что я, въ Миссъ Клар, нашелъ ту, которой давно искалъ, странствуя по свту въ одиночеств, и сердце мое, изнывавшее отъ пустоши, наполнилось чувствованіями сладостными и вмст горестными, мн дотол неизвстными. Я полюбилъ Миссъ Клару съ первой минуты!
Стану ли описывать мученія любви, вс душевныя волненія, вс сердечные потуги, сопряженные съ нею? Нтъ! кто любилъ когда либо, кто любитъ, тотъ найдетъ самыя пламенныя описанія холодными, а кто никогда не любилъ, тотъ не пойметъ меня.
Я вскор сдлался домашнимъ въ семейств Блексфильда. Родители любили меня, какъ сына, а дочь…. дочь называла меня своимъ другомъ. Мы были почти неразлучны: чтеніе, музыка, рисованье, прогулки и дружескія бесды поперемнно занимали насъ. Время быстро летло: оно всегда скоротечно для счастливыхъ, и неподвижно для несчастныхъ. Любовь и надежды, подобно благоуханію цвтовъ или сладкой гармоніи, минутно восхищаютъ насъ и исчезаютъ въ воздух: тяжелая существенность одна только остается всегда съ нами. Вскор счастіе мое поколебалось. Сиръ Блексфильдъ получилъ письму илъ своего отечества, и началъ поговаривать о скоромъ туда возвращеніи. И примтилъ, что мое присутствіе становилось ему тягостнымъ: онъ даже избгалъ меня. Мать принимала меня съ какимъ-то особеннымъ участіемъ, смшаннымъ съ горестію — дочь не могла скрыть своей печали, и часто испольныя слезы обнаруживали тайную скорбь, сндавшую ея сердце. И видлъ, что какое-то несчастіе постигло это почтенное семейство, но не угадывалъ причины. Нсколько разъ я спрашивалъ Миссъ Клару — одн слезы были ея отвтомъ. Зная, что Сиръ Блексфильдъ участвовалъ въ торговыхъ оборотахъ одной купеческой компаніи, я полагалъ, что состояніе его подверглось ущербу, отъ какихъ нибудь непредвиднныхъ случаевъ. До сихъ поръ я не открывался въ любви моей, но нужно ли открываться истинно влюбленному, когда каждое слово, каждое движеніе измняетъ ему? Мн казалось, что Миссъ Клара не ненавидитъ меня, и что ея родители боле, нежели благосклонны ко мн. Пользуясь независимымъ и хорошимъ состояніемъ, я наконецъ ршился просить руки Миссъ Клары. Застнчивость моя препятствовала мн лично объяснишься, и потому я ршился писать. Съ Я утра я отправилъ письма къ Миссъ Клар и ея родителямъ, и въ сильнйшемъ безпокойств ожидалъ отвта. Посланный мой возвратился и объявилъ отъ имени Миссъ Клары, чтобы я сегодня не навщалъ ея, и ожидалъ отвта къ завтрашнему дню. Я весь день бгалъ, какъ изступленный, по окрестностямъ, и всю ночь не смыкалъ глазъ. Настало утро, и незнакомый человкъ принесъ мн письмо отъ Миссъ Клары — я прочелъ его, упалъ безъ памяти, и не помню, что со мною было посл. Письмо заключало въ себ слдующее: ‘Я могу быть только вашею сестрою, вашимъ другомъ, но — (я теперь должна сказать истину) — не могу быть счастливою, и называть васъ нжнйшимъ именемъ. По фамильнымъ связямъ, отецъ мой, предъ отъздамъ изъ Англіи, обручилъ меня съ сыномъ и стараго своего друга. Я не противилась вол родителей, ибо не понимала всей важности супружества — сердце мое тогда было свободно. Вы знаете, какъ Англичане держатъ слово. Отецъ мой любитъ васъ — я не говорю о моей матери и о себ, ибо уврена, что вы не сомнваетесь въ нашихъ чувствованіяхъ, — онъ даже раскаивается теперь въ данномъ слов, но не можетъ измнить ему. Когда вы будете читать это письмо, насъ уже не будетъ въ Неапол: мы вчера сли на корабль…. Прощайте — на вки!— Будьте счастливы!’
И не умеръ отъ горести зачмъ я не умеръ!—
Пробывъ нсколько дней въ безпамятств, я вскочилъ съ постели, и не думая ни о жизни, ни о здоровь, отправился въ Римъ, самъ не зная зачмъ — только чтобъ не быть въ Неапол.
Это было во время карнавала. Иностранцевъ было множество: народъ веселился съ утра до ночи, но я ничего не видалъ и не чувствовалъ: сердце мое закрылось для всхъ ощущеніи: одна любовь, любовь безнадежная наполняла его, и воображеніе мое занималось одною Миссъ Кларою. Я блуждалъ, какъ въ лсу, между толпами народа, съ грустью выходилъ со двора, съ грустью возвращался домой.
Однажды я встртилъ знакомаго мн музыканта. Онъ, не зная моего несчастія, изъявилъ мн свое удивленіе, что не видитъ меня въ дом Сира Блексфильда, который находится здсь къ своимъ семействомъ, и прибавилъ, что Миссъ Клара вскор выйдетъ за-мужъ за земляка своего, пріхавшаго нарочно для этого изъ Англіи. Не знаю, примтилъ ли музыкантъ мое смущеніе, онъ долго говорилъ что-то и вывелъ меня изъ забвенія окончаніемъ своей рчи, упомянувъ о мст жительства Сира Блексфильда и Лорда Эстерна, жениха Миссъ Клары.
Я немедленно побжалъ къ счастливому жениху. Лордъ Эстернъ одвался и извинился, что принялъ меня въ халат. Я былъ въ такомъ положеніи, что онъ началъ разговоръ со мною вопросомъ, не болнъ ли я.
—‘Болнъ, очень болнъ,’ отвчалъ я: ‘но въ жизни нтъ для меня лекарства.’ Лордъ Эстернъ посмотрлъ на меня съ безпокойствомъ, и позвалъ своего камердинера.— ‘Вы женитесь на Миссъ Клар Блексфильдъ?’ спросилъ я.— ‘Да.’ — ‘Вы любите ее?’ — ‘Этотъ вопросъ лишній.’ — ‘Любитъ ли она васъ?’
— ‘Это мы увидимъ.’ — Тогда я вынулъ изъ кармана письмо Миссъ Клары и подалъ его Лорду Эстерну. ‘Милостивый Государь!’ примолвилъ я: ‘вы видите мое положеніе: я люблю Миссъ Клару боле моей жизни, и ршился умереть или….’ — ‘Понимаю,’ сказалъ Лордъ Эстернъ: ‘вы хотите драться со мною. Это напрасно. Я не боюсь поединка, но почитаю это дломъ безразсуднымъ. Коли я убью васъ, я этимъ не пріобрту любви Миссъ Клары, если вы убьете меня, вы не будете счастливымъ. Миссъ Клара любитъ васъ, этого довольно: я освобождаю отца ея отъ даннаго мн слова, и самъ берусь быть сватомъ вашимъ — позвольте мн одться, подемъ вмст.’ — Трудно вообразить мою радость, въ восторг я хотлъ броситься на шею великодушному Англичанину — но онъ удержалъ меня и пожалъ только мою руку, примолвивъ: ‘будемъ друзьями: вы достойны того, когда умли пріобрсть любовь Миссъ Клары.w
Какъ изобразить радость и удивленіе семейства Блексфильда, когда Лордъ Эстернъ представилъ меня, и объявилъ о своемъ великодушномъ намреніи! Истинная радость, равно какъ и печаль, скупа на слова, и т только находятъ много словъ для изъясненія своихъ ощущеніи, которые никогда не были сильно растроганы.— Чрезъ недлю назначили нашу свадьбу. Я былъ вн себя!…
На третій день посл нашего свиданія, Миссъ Клара захотла видть народныя увеселенія. Положено было хать верхомъ: Лордъ Эстернъ и я провожали ее. Прозжая но берегу Тибра, Миссъ Клара увидла толпу народа, и, желая узнать причину сего собранія, поскакала въ Галопъ: мы послдовали за него. Вдругъ лошадь ея испугалась чего-то, и закусивъ поводья, понеслась стрлою. Вопль несчастной поразилъ мои слухъ и сердце. Опасность моей невсты лишила меня присутствія духа: я поскакалъ за нею, старался опередить, удержать бшеную лошадь, и еще боле подстрекалъ се къ бгу этимъ средствомъ. Наконецъ мн удалось поровняться съ нею, и въ ту самую минуту, когда я нагнулся, чтобы схватить за поводья, лошадь Миссъ Клары бросилась въ сторону, песчаный берегъ обрушился, она съ всадницею — упала въ Тибръ — и Миссъ Клара скрылась въ волнахъ…
Я проснулся — на столик, возл моей постели, стояла нагорвшая свча и лежалъ листокъ Гамбургскихъ газетъ, въ которомъ было сказано объ изверженіи Везувія, а на другой страниц помщено извстіе объ утопшей въ Рим Англичанк, которой я никогда не зналъ и не видалъ. Все прочее довершено разгоряченнымъ воображеніемъ. Потъ катился градомъ съ моего лица, и сердце сильно билось: образъ прелестной Англичанки, составившійся въ мечтахъ, носился предо мною, и я невольно воскликнулъ: гд она? гд призракъ моего счастія!