Филологическая догадка о происхождении слова красный
Филологическая догадка о происхождении слова красный
N. N.
——
Филологическая догадка о происхождении слова: красный, N. N., Год: 1807
Время на прочтение: 4 минут(ы)
В какой-то немецкой книге (нет, кажется, нужды именовать автора, да думаю, лучше этого и не делать, потому что книга его может быть впрочем весьма полезна) читал я с чувством неприятности, будто русские почитают красавицами только тех женщин, у которых красные лица. Автор внушает тем, будто мы не имеем лучшего понятия о красоте, и заключаем ее всю в красном цвете. Он основывает свое утверждение на прилагательном слове красный, говоря, что оно значит у нас то же, что на немецком schn, прекрасный. Это в некоторых случаях справедливо, мы говорим красная девица, и разумеем пригожую, красивую. Однако суждение автора вообще неосновательно, потому что если б мы полагали такое достоинство в красном цвете, то были б к нему пристрастны, — чего не видно, и румяны были б у нас изобретены, а не завезены из чужих краев, чаятельно из той земли, где они означаются точным своим именем rouge. — Что они у нас в великой чести, и даже деревенские бабы красят свои лица, это ничего не доказывает. Сия мода, как зараза, распространилась и между многими другими народами.
Как замечание автора упомянутой книги могло произвести предрассудок против вкуса россиян, то сие подало мне повод к точнейшему рассмотрению слова красный.
Всем известно, что когда речь идет о красном цвете, то в уравнительной степени говорим краснее, а когда о красоте — краше. Сия разность заставила меня думать, не было ль когда-нибудь и в положительной степени особенного слова, от которого произошло уравнительное — краше. Я утвердился в том еще более, рассматривая слова краса, красота, красавица, красивый и проч., и не находя нигде буквы Н, которая находится в выражениях красный, красною и во всех производных от того словах. А как уравнительная степень делается у нас часто прибавлением слога ший и ше, то и заключил я, что в древние времена могло быть слово красый, крас, вышедшее давно из употребления, от которого произошло с слогом ше уравнительное краше, и из которого составлены выражения краса, красота, красуюсь и проч.
Думая, что нашел сие первоначальное слово, я захотел узнать корень его, или из какого языка могло оно к нам войти. — В том уповаю, никто спорить не станет, что народы заимствуют слова один у другого, и только в произношении переменяют их по своему, что и теперь водится. Примеры сему бесчисленны, но я удовольствуюсь только одним. Слово чай без сомнения взято у китайцев, откуда он вывозится, однако немцы и французы называют его те, а англичане ти, не сходно с нами, т. е. каждый народ переделал это слово по свойству того языка, на котором изъясняет свои мысли. — Не таким же ли образом и слово красый, переделанное в краше, прекрасный и проч., могло быть введено к нам от иностранцев? — Нет сомнения, что древние народы имели сообщение между собою, хотя может быть не так обширное и свободное, как теперь. А что наши предки обращались с римлянами и служили в их войске, то известно и по истории.
Основавшись на сем бытии, стал я искать в латинском языке слова, сходного с красый и красою, и нашел, что Graciae, т. е. Грациии ближе всего к нему подходит и по произношении и по смыслу. Французы переделали слово сие в грас, англичане в грес, для чего ж нам не сделать из него красый, как из латинского же crassus произошло французское crasse, а у нас, кажется, грязь?
Что в нашем языке буква Е переменяется иногда в Г, тому служит доказательством слово князь, когда под ним разумеют перекладину, брус над воротами. Г. коллежский асессор Тимофей Семенович Малгин весьма вероятно производит оное от глагола гнету, и говорит, что его надобно писать гнесь, чего и Российская императорская академия не отвергла, а положила в будущем издании своего Лексикона упомянуть о сем замечании {См. Северного вестника VII ч. стран. 233. 1805 года.}. Я думаю, что тоже самое можно заметить и о слове книга и что происхождение оного было бы гораздо яснее, если б мы приняли, что в нем буква Г заменена буквою К, гнига или гниха, происходя от глагола гну, тогда показывала бы точно то, что мы разумеем под свитком, свертком, столбцом, ибо в старину слово книга означало, кажется, не то, что теперь означает, как между прочим видно из слова книга распустная, т. е. письмо о разводе, которое названо книгою конечно потому, что оно было согнуто, свернуто или сложено. — Произведение сего слова от гну покажется тем вероятнее, что в славянских книгах есть речение разгнуть книгу, т. е. развернуть, распустить.
Из всего этого ясно, что и из Граций весьма удобно было сделать красый, краса и пр. — Приняв это, красый значило б пригожий, красивый, прекрасный, и заключало б всю ту стройность, какую обыкновенно приписывают трем милым сестрам Грациям. Основываясь на сей вероятной догадке, можно смело спорить с вышеупомянутым автором и с последователями его мнению, что наши предки если не искали в красавицах всех превосходств Граций, по крайней мере не довольствовались одним красным личиком, а что мы, их потомки, требуем гораздо более, о том и говорить нечего. Я так влюблен в свою догадку или находку, что не могу не желать, чтоб она была справедлива и принята всеми вообще для чести российского вкуса, так неправо понимаемого иностранцами. — В заключение всего скажу, что перемену мягких букв в жесткие и наоборот почитаю весьма удобным средством для сыскания корня слов. Так, например, слово смерть, производимое некоторыми от латинского mors, получит российский корень, если букву Т переменим в Д: тогда можно было б натурально произвести слово сие от глагола смердеть, и всякий ясно увидел бы, для чего разрушение теперешнего нашего бытия так названо на славянском языке. Таким же образом страх и страсть можно бы без натяжки произвести от глагола деру, равно как от него же происходит слово задор, по значению своему столь близкое со страстью, а робею от раб, равно как сие последнее слово от работаю, или от малороссийского выражения роблю, т. е работаю, делаю, произвожу. Также и глагол короблю будет вразумительнее и выразительнее, если, поставив на место К букву Г, произведем его от горба, какой получают скоробленные вещи. Не упоминаю о многих других словах, которых корень подобною переменою букв сыскать было б можно.
Филологическая догадка о происхождении слова: красный / N.N. // Вестн. Европы. — 1807. — Ч.36, N 23. — С.199-205.