П. А. Вяземскій
едора, историческая повсть или быль съ примсью.
Сочиненіе Павла Сумарокова, почетнаго члена императорскаго Виленскаго университета. Спб. 1830.
1830.
Федора, историческая повесть или быль с примесью, Вяземский Петр Андреевич, Год: 1830
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Вяземскій П. А. Полное собраніе сочиненій. Изданіе графа С. Д. Шереметева. T. 2.
Спб., 1879.
Соименницы героини романа сего должны радоваться появленію онаго. Авторъ не побоялся пословицы, и съ перваго взгляда на книгу удостовряешься, что пословицы, сія такъ называемая ‘мудрость народовъ’, не всегда же безошибочны: у насъ на глазахъ карманная едора. Что ни говорите, а есть смлость и благородство въ подобномъ подвиг. Часто участь и не книги зависитъ отъ поговорки, кстати или, лучше сказать, не кстати примненной. Сколько людей жертвы шуточнаго прозвища, даннаго въ дтств товарищами или въ обществ шалуновъ: подите, посл говорите, что такой-то умный человкъ, хорошій гражданинъ, добродтельный помщикъ, все это остается въ сторон, а при лиц его неизгладимо остается случайное эпиграмматическое прилагательное. Такимъ образомъ можно сказать объ этомъ роман, что онъ доброе дло, предоставляя другимъ сказать, что онъ и добрая книга. Для насъ, взирающихъ на нее съ точки зрнія боле возвышенной, нравственное, календарное достоинство ея гораздо важне всякаго другаго достоинства. Но, можетъ быть, не вс захотятъ смотрть съ нами одинаково и многіе потребуютъ отъ насъ, чтобы мы спустились съ философической обсерваторіи своей и ремесленнымъ образомъ разобрали просто книгу, какъ книгу. По стараемся и этимъ близорукимъ требователямъ угодить нкоторыми матеріальными подробностями. По мннію нашему, въ этомъ отношеніи не столько содержаніе и дйствіе романа, сколько разсказъ его привлекаетъ и оковываетъ вниманіе читателя, и потому не станемъ слдовать за едорой, которая, ‘съ шести, семи лтъ возраста въ дом цловальника Антона и жены его Лукерьи Новоселовыхъ смотрла на птицами, скотомъ, кормила ихъ, носила дрова, помогала топить печь, баню по субботамъ, подметала избу и выносила соръ’. Но пусть говоритъ сама едора: ‘Пойдетъ Лукерья въ коровамъ, я подаю ей подойники, отношу скрынки (не кринки ли?) съ молокомъ. Я не знала праздности, нтъ дла, плету кружева, вышиваю полотенца, нижу бисеремъ подзатыльники на продажу (хорошо еще, что ей самой не даютъ подзатыльниковъ), ввечеру вяжу шерстяные чулки, наблюдаю за лучиною въ свтц’. Когда едор исполнилось четырнадцать лтъ, въ жизни ея послдовала перемна: ее заставили пасти стадо Антоново. Въ этомъ занятіи однажды застала ее гроза. Пастухъ Лука, нашедъ едору измокшую и иззябнувшую, заманилъ ее въ пчельникъ, развелъ огонь. ‘Я согрлась, поблагодарила его’, говоритъ едора, ‘а онъ сталъ ласкаться во мн. Я оттолкнула его, не жалла ругательствъ, но онъ насильно обнялъ и поцловалъ меня. Не могу изъяснить, что во мн тогда происходило, закричавъ во все горло, дала ему добрую пощечину и проч.’ Не смотря на такой ощутительный знакъ неодобренія, едора не вовсе однако жъ была равнодушна къ Лук, и когда сей отчаянный любовникъ, изъ любви въ ней, добровольно пошелъ въ солдаты, тогда… Но оставимъ ее снова высказывать свое признаніе: ‘Всть о томъ привела меня въ нкоторое окаменніе, холодъ пробжалъ по всему тлу, и послдовала во мн великая перемна. На лиц показалась блдность, худоба, сижу за пяльцами въ молчаніи, отвчаю на вопросы только да, нтъ, и сколько разъ упавшая на полотно слеза вшивалась вмст съ гарусомъ въ узоръ!’ — Слеза, вшитая въ узоръ, чего нибудь да стоитъ?
Пропустимъ картину Русскаго кабака, написанную въ Теньеровомъ вкус (стр. 55—56), и скажемъ, что едора, вслдствіе невольной ревности Лукерьевой, переселилась въ городъ къ протопопиц, скажемъ, что она училась тамъ Французскому языку, Рисованью, Ариметик, Закону Божію, Россійскому слогу, Исторіи, Географіи, Физик и Астрономіи. Подслушаемъ еще одно изъ ея признаній: ‘Рисовавье мн сначала не понравилось, трудишься съ часъ, и появится только глазъ или носъ не знаешь чей’. Подслушаемъ также, что говоритъ губернскій предводитель одной Француженк, наставниц дочерей его: ‘Вашъ языкъ бдный, склеенный изъ слоговъ площадныхъ, неблагопристойныхъ, содлался отъ десятка превосходнйшихъ мужей повсемстнымъ: нын почти во всякомъ дом, начиная отъ попугая до барыни, вс лепечутъ по Французски, худо выучась своей грамот’. Долго было бы разсказывать вс превратности судьбы едориной: какъ она, по смерти протопопицы, снова переселилась въ Лукерь, какъ, наконецъ, узнали, что она не крестьянка, а дочь богатыхъ дворянъ, погибшихъ во время Пугачевскаго бунта, какъ производилось о томъ слдствіе и пр. Одно мсто изъ сего слдствія заслуживаетъ особеннаго замчанія. Судья спрашиваетъ у бывшей едориной няни (которая не видала своей барышни со времени трехлтняго возраста сей послдней): ‘ Не иметъ ли сходства съ Софьею эта двица?’ Няня: Трудно теперь распознать, м. г. Судья — Однако, посмотрите хорошенько, сличите съ памятью. Няня. Походитъ, очень походитъ: т же черные глазки, волосы. Кормилица. И тотъ же окладъ лица’. едора сдлалась богатою наслдницей, ее привозятъ въ Москву. Тамъ, говоритъ она, ‘на другой день съхались въ вамъ множество ддушекъ, тетушекъ, сестрицъ двоюродныхъ, внучатныхъ, давнишнихъ пріятелей, ласкались, цловали меня съ обозрніемъ отъ головы до ногъ, предлагали мимоходомъ дружество, и нсколько сліянныхъ голосовъ уподобляли бесду жидовской синагог’. Но Москва, кажется, не всегда представлялась едор въ подлинномъ своемъ вид, и наша богатая двица часто бросала въ ней неврный взглядъ на предметы. Такъ, между прочимъ, бронзовая статуя Екатерины II, поставленная въ благородномъ собраніи, показалась ей мраморною.
Выписываемъ здсь едоринъ1) переводъ Сегюровой надписи къ портрету Императрицы:
Чудесну силу здсь магнита,
Влекущу къ сверной стран,
Героя, мужа знаменита,
Познай въ премудрой сей жен.
Даетъ уставы, чиститъ нравы,
Искусна царствовать, писать,
Полна вселенна Ея славы,
Велла зависти молчать.
Когда бъ судьба опредлила
Ей жить безъ скипетра въ рукахъ,
Умомъ бы, кротостью плнила,
Свой тронъ воздвигла бы въ сердцахъ.
Наконецъ, едора вышла замужъ за полковника, видла однажды Луку, подарила ему 500 рублей, собрала вокругъ себя всхъ тхъ, которыхъ съ дтства любила, родила трехъ дтей, и говоритъ въ заключеніе своей повсти: ‘семейство — мой міръ, супругъ — нжнйшій любовникъ, подданные — мои ближніе. Я блаженствую, и была бы еще счастливе, когда бы имла еще что-либо пожелать и проч.’
Позволимъ себ одно критическое замчаніе: въ конц романа не поддерживается добрый подвигъ, общанный въ заглавіи, едора не едора, а Софья, и для чести едоры мы почти желали бы, чтобы никто не прочиталъ романа до конца. Но, къ сожалнію, дло несбыточное: авторъ такъ увлекателенъ, что не вырвешься изъ рукъ его.
1) Въ примчаніи къ сей надписи сказано: Вотъ мой переводъ и пр., а въ продолженіе всей повсти, едора сама разсказываетъ свои похожденія и говорить всегда о себ въ первомъ лиц.