Анатолий Федорович Кони
Федор Алексеевич Кони
(К столетию дня его рождения)
КОММЕНТАРИИ
ФЕДОР АЛЕКСЕЕВИЧ КОНИ
Федор Алексеевич Кони, Кони Анатолий Федорович, Год: 1903
Время на прочтение: 10 минут(ы)
Кони А. Ф. Воспоминания о писателях.
Сост., вступ. ст. и комм. Г. М. Миронова и Л. Г. Миронова
Москва, издательство ‘Правда’, 1989.
OCR Ловецкая Т. Ю.
9 марта настоящего года исполнилось сто лет со дня рождения (1809 г.) писателя и известного журналиста тридцатых и сороковых годов Федора Алексеевича Кони. До 15-летнего возраста он воспитывался дома под исключительным влиянием своей матери Аграфены Никитичны, а затем поступил в ‘воспитательно-учебное заведение для благородного юношества’, содержавшееся известным педагогом Леопольдом Чермаком. В 1826 году он поступил на медицинский факультет Московского университета, блиставший в то время такими замечательными профессорами, как знаменитый анатом Лодер и клиницист Мудров. Медицина, однако, мало привлекала его, и он, наряду с лекциями по избранному им факультету, посещал с особою любовью разнообразные чтения на словесном, или, как он тогда назывался, философском факультете. Эти чтения и знакомства в подлиннике с лучшими произведениями западной драматической литературы оказали решающее влияние на направление его деятельности, и хотя он и получил звание лекаря, но никогда практически медициной не занимался, интересуясь однако ее успехами и следя за развитием медицинских знаний. Еще на студенческой скамье перевел он драму Виктора Дюканжа (автора известной ‘Жизни игрока’) ‘Смерть Калхаса’, данную в 1829 году на московской императорской сцене, причем главные роли исполнялись Мочаловым и Репиной. Успех этой пьесы, производившей сильное впечатление на зрителей, обратил на молодого переводчика особое внимание просвещенного и преданного делу директора театров Ф. Ф. Кокошкина. Его советы и указания, поддержанные настояниями А. Д. Галахова, с которым Ф. А. Кони был связан тесной дружбой и переписывался до самой смерти, побудили его окончательно посвятить себя драматической литературе и изучению истории и истории искусства.
С 1832 по 1837 год были им изданы и шли, с постоянным успехом на сцене, шесть переделанных им с французского водевилей, снабженных оригинальными куплетами, переделанная с немецкого оперетка ‘Студент, хорист и артист’ и пять оригинальных пьес: драма ‘Тереза’, водевили: ‘Иван Савельич’, ‘Женишок-Горбунок’ и ‘Титулярные советники в домашнем быту’, а также комедия ‘В тихом омуте черти водятся’, имевшая большой успех в Москве, где главную роль в пьесе играла известная московская актриса Львова-Синецкая, и в Петербурге. Одновременно с занятиями для сцены Кони стал работать и на педагогическом поприще, поступив на службу учителем истории в первый московский кадетский корпус.
В 1836 году он переселился в Петербург, где занял должность преподавателя истории во Втором кадетском корпусе и ‘наставника-наблюдателя’ по русской и всеобщей истории в Дворянском полку — учебном заведении, куда переводились кадеты из губернских кадетских корпусов. Делом преподавания Кони занимался с большой любовью. Из воспоминаний бывших воспитанников Дворянского полка видно, что ученики старших классов ценили живые его уроки, хранили литографированные по ним записки и в промежутки уроков вступали со своим молодым учителем в оживленный обмен мыслей по литературным вопросам. Результатом педагогических занятий Кони была учебная книга, в двух томах, на русском, французском и немецком языках, под названием ‘Живописный мир или взгляд на природу, науки, искусства и человека’, изданная в 1839 году в Гельсингфорсе и принятая в качестве руководства в военно-учебных заведениях. Вместе с тем, занятия историей привели Кони к большому и серьезному сочинению — к ‘Истории Фридриха Великого’, вышедшей в 1844 году и составляющей большой том с прекрасными политипажами.
Книга эта, написанная с большим уменьем, возбуждающая в читателе неослабевающий интерес к личности и жизни Фридриха II и основанная на изучении многих иностранных источников и дел нашего архива генерального штаба, являлась, по своему времени, выдающимся трудом и быстро разошлась в количестве 5 тыс. экземпляров.
Издание ее было повторено в 1857 году, ныне эта книга составляет библиографическую редкость.
‘История Фридриха Великого’ обратила на себя внимание и за границей. Иенский университет, ознакомясь в 1846 году с подробным разбором этой книги и переводом некоторых ее глав, сделанными библиотекарем прусского короля Шнейдером, возвел автора в степень доктора философии. ‘За особенное удовольствие считаю, как декан философского факультета Иенского университета,— писал ему известный ученый, профессор Эйхштедт,— сообщить вам лестное суждение нашего факультета о вашем прекрасном сочинении, которое представляет многие новые исторические воззрения на эпоху и блестящее их развитие, как равно и верные очертания характеров,— и переслать Вам диплом на почетное звание доктора’. Другим большим трудом Ф. А. Кони в этой области был изданный в 1849 году сделанный им перевод истории консульства и империи Тьера, снабженный многими примечаниями для русских читателей, подробным введением и превосходными гравюрами на стали. Знаменитый государственный человек Франции был тронут переводом своего обширного и задушевного труда на русский язык и благодарил переводчика и издателя очень теплым письмом, в котором выразил радость, что ему пришлось предстать пред русскими читателями с работой, которой он посвятил лучшие годы своей жизни.
Служебные и ученые занятия не отвлекали, однако, Ф. А. Кони от излюбленной им драматической деятельности — и с 1837 года по 1857 год он написал еще ряд водевилей и комедий (‘Деловой человек’, ‘Петербургские квартиры’, ‘Всякий черт Иван Иванович’, ‘Беда от сердца и горе от ума’ и др.), драматическую хронику ‘Архип Осипов’, с прологом в стихах и эпилогом, и перевел около десяти различных пьес и, между прочим, ‘Клавиго’ Гёте. Большая часть этих произведений, проникнутых добродушным юмором, рисующих комические стороны бытовой жизни среднего слоя петербургского населения и часто задевающих в форме веселого куплета такие явления современной им русской жизни (раболепное чиновничество, взяточничество, бездушие крепостных отношений), которых, по цензурным условиям, нельзя было коснуться строгим словом негодующего осуждения, имела большой успех на сцене, исполнялась лучшими артистами с большой охотой, составляла одну из приманок бенефисных спектаклей и долго держалась в репертуаре. Отживший ныне свой век водевиль, сменившийся, едва ли с пользой для сценического искусства, опереткою и фарсом, соответствовал неприхотливым, но и более здоровым вкусам театральной публики второй четверти XIX столетия. В нем искали легкую комедию нравов, без нравоучительных или тягостных выводов, искали источник искреннего смеха и возбуждающих веселость, но не чувственность, сцен и положений. В ряду лучших русских водевилистов того времени — Ленского, Каратыгина 2-го, Григорьева, Писарева и др.— Кони занимает одно из выдающихся мест. Белинский, вообще сурово относившийся к водевилю, отдал в разборе ‘Петербургских квартир’ справедливость остроумию Кони и жизненности выводимых им типов. Необходимой принадлежностью водевиля были куплеты, и потому в пьесах Кони они встречаются во множестве. Но, кроме этого легкого и незамысловатого рода произведений, он написал довольно много стихотворений, в которых искреннее чувство и поэтические образы облечены нередко в красивую форму. Некоторые его вещи долгое время пользовались большой известностью на Руси, будучи положены на музыку, распевались в отдаленнейших ее уголках. Таковы его ‘Романс’ (‘Рано, цветик, рано ты в поле распустился…’) и в особенности ‘Баркарола’ (‘Гондольер молодой, взор мой полок огня…’). Из разбросанных в различных изданиях стихотворений его надо отметить: ‘Сеньор и плебеянка’, сцены из итальянской жизни XVII столетия — ‘Вещие сны’, большую балладу в народном стиле — ‘Я умер’, ‘Вышитый цветок’ и один из лучших переводов ‘Альпухары’ Мицкевича. Юмор Кони не всегда, впрочем, был безобиден и, выражаясь в колких, попадавших в цель эпиграммах, иногда, по мнению В. Р. Зотова, доходил до высокой сатиры. Таковы его ямб ‘Не жди, чтобы цвела страна…’ и ‘Биография благородного человека’, долгое время не могшая появиться в печати.
По указаниям Я. К. Грота, с которым Кони близко сошелся во время печатанья ‘Живописного мира’, последний написал несколько баллад на народные скандинавские темы и перевел балладу Эленшлегера ‘Агнета’, а также ряд старинных шведских народных песен.
Главнейшим призванием Кони была, однако, журналистика. Ей посвятил он все свои силы, упорно уклоняясь от заманчивых предложений поступить на службу. Он вышел в отставку из Дворянского полка в 1848 году и лишь в последние годы жизни принял на себя служебную работу в комиссии по исследованию железнодорожного дела в России,— да и то в качестве частного лица,— высоко ставя звание и тернистый путь русского литератора и тщательно оберегая свою личную свободу и независимость своих мнений. Цензурные и общественные условия конца сороковых и первой половины пятидесятых годов делали положение русского журналиста крайне тяжелым, заставляя его тратить — и очень часто совершенно бесплодно — массу сил для устранения неожиданных, и нередко совершенно нелепых, цензурных препятствий. Заслуга, в отношении русского общественного просвещения, тех, кто в эти годы, гнушаясь грязными приемами и закулисными сношениями Булгарина и не прибегая к двусмысленному глумлению Сенковского, стоял на своем редакторском посту среди упорного труда и ежедневных огорчений, несомненна. Она может, по всей справедливости, быть признана и за Кони, во всей журнальной, редакторской и издательской деятельности которого настойчиво проведено стремление развивать в читателях уважение к духовным приобретениям человечества, любовь к искусству в его разнообразных проявлениях и интерес к его истории и месту среди движущих сил общественного развития. Начав свои очерки из области сценического искусства на страницах ‘Северной пчелы’, Кони вскоре резко разошелся со взглядами и приемами Булгарина и, работая в ‘Литературной газете’, с 1840 года, сделался издателем художественно-литературного журнала ‘Пантеон’, а в 1841 году, сверх того, преемником Краевского по редакторству ‘Литературной газеты’, которой заведовал до конца 1843 года. В обоих этих изданиях Кони поместил ряд очерков по истории искусства, и в особенности театра и его видных представителей (‘Физиология театра’, ‘Придворный театр Наполеона в Москве’, ‘Воспоминания о театре Медокса’, ‘Датский поэт Адам Эленшлегер’, ‘Характеристика Евгения Скриба’, ‘Биография Рашели’ и др.). В 1843 году ‘Пантеон’ и ‘Репертуар русской сцены’, издаваемый Песоцким, слились в одно издание под названием ‘Репертуар и Пантеон русского и всех европейских театров’, в котором Кони принимал деятельное участие, дав целый ряд статей и биографий, стремившихся воссоздать в живых очерках, по нетронутым до него источникам и материалам, прошлое нашего сценического искусства и оценить значение его деятелей. Так, между прочим, им напечатаны: ‘Начала оперы, драмы и балета в России’, ‘Театральные мечтания’ и ‘Галерея русских художников’, представляющая биографии Дмитревского, Плавильщикова, Рязанцева, Кокошкина, Рубини, Дюра и характеристики личности и творчества певца Лаврова, Мочалова, Василия Каратыгина и автора ‘Аскольдовой могилы’ Верстовского.
Рядом с этим шли статьи о Гофмане и первом представлении моцартовского ‘Дон-Жуана’, об Ал. Дюма-отце, о Розе Шери, о певце Марио, очерки по истории балов и маскарадов и т. д.
‘Галерея русских художников’ содержала много теоретических положений и практических замечаний об условиях сценического исполнения, о необходимых требованиях, обращаемых к артисту, и о различных школах игры у нас и на Западе. Эти замечания не утратили своего значения и до сих пор, а вдумчивое отношение Кони к истории развития сценического искусства, заставившее его возобновить в памяти читателей образы забытых или забываемых служителей этого искусства, сохранило для этой истории много интересных бытовых картин и личных воспоминаний. С 1852 года Кони принял на себя издание и исключительное редакторство журнала, под первоначальным названием ‘Пантеон’, преобразованного им по образцу больших литературных журналов с преобладающим отделом истории и теории искусств и с рядом ежемесячных художественных приложений — портретов замечательных деятелей, гравюр, картинок мод и музыкальных пьес. Обновленный ‘Пантеон’ велся Кони по строго выдержанной системе, представляя наряду с серьезными литературными произведениями самый подробный и разносторонний отчет о том, что делается во всех отраслях искусства. Сам редактор продолжал на его страницах свои исследования по истории театра и вел тщательную критическую летопись всему, дававшемуся на петербургских сценах. Проповедуя принципы московской сценической школы, названной им школой ‘духовного проявления’ в противоположность направлению ‘пластического проявления’, привитого петербургской сцене Каратыгиным, он предъявлял к артистам серьезные требования и ратовал против искусственно приподнятого тона и вычурности в игре, которыми восхищалась избранная публика Александрийского театра. Кони предпринял также на страницах ‘Пантеона’ остроумный и настойчивый поход против псевдопатриотических и ходульных драм Кукольника, встречавших шумное покровительство со стороны Булгарина и Сенковского и представлявших, по словам Кони, ‘угодничество перед публикой и притом не перед разумным ее меньшинством, а перед оглушаемым трескучими фразами большинством’. Он умел привлечь к участию в журнале многие литературные силы и дать в нем место первым талантливым опытам людей, занявших впоследствии выдающееся положение в нашей литературе. В ‘Пантеоне’ дебютировали повестью ‘Чайка’ Кохановская и стихотворениями Хвощинская (Зайончковская), известная впоследствии под псевдонимом Крестовского, в нем помещал свои воспоминания и драматические произведения Лажечников и сотрудничали: Григорович, Полонский, Щербина, графиня Ростопчина, М. И. Михайлов, Мей, Бенедиктов, Кроль, Греков, Толбин (автор талантливых очерков из жизни бедного петербургского люда), князь Кугушев, Афанасьев-Чужбинский и др. Разнообразию переводного и оригинального отдела изящной словесности в ‘Пантеоне’ соответствовало и содержание отдела искусств, в котором, независимо от перевода исследований и статей Гизо и Чарльза Ламба (о Шекспире) и др., помещен был ряд интереснейших статей Серова о музыке и ее главнейших представителях, вместе с письмами его к Улыбышеву о Моцарте и Бетховене,— и этюды о выдающихся русских художниках Федотове, Егорове и др. С первых месяцев своего появления ‘Пантеон’ начал пользоваться большим успехом и его книжки стали проникать в глухие уголки России, занося туда, вместе с занимательным материалом для чтения, здравые взгляды на искусство и интерес к нему. Обширные и талантливые статьи по русской этнографии Шпилевского и о геологических и географических исследованиях и астрономических открытиях Новосильского придавали ему и некоторый научный оттенок. Эта сторона журнала послужила поводом к избранию редактора в члены Географического общества. Крымская война, привлекшая горячее внимание общества к театру военных действий, имела роковое значение для журнала. Как ‘художественно-литературному’ изданию, ему не было предоставлено право перепечатывать из ‘Русского инвалида’ — тогдашнего единственного в этом отношении источника — известий о ходе войны, и это в значительной степени охладило внимание к нему публики. Журнал боролся, сколько мог, оставаясь верным своей программе, но средства на издание истощились, а новые веяния в литературе, захватившие коренные вопросы русского общественного устройства, отодвигали на задний план вопросы искусства — и к 1857 году ‘Пантеон’ прекратился. Ф. А. Кони не оставлял, однако, литературных занятий до конца, был деятельным сотрудником Энциклопедического словаря, задуманного в начале шестидесятых годов, по очень широкой программе, кружком русских писателей, и продолжал писать о театре. Так, в 1864 году в журнале ‘Русская сцена’ был помещен ряд больших его статей под заглавием ‘Русский театр, его судьба и его историки’. Его драматические произведения были изданы в 1871 году в четырех томах. Разносторонне образованный человек, говоривший свободно на нескольких иностранных языках, Кони по складу своих мыслей примыкал к так называемым людям сороковых годов, со многими из которых — и между прочим, с Н. И. Пироговым — он завязал дружеские связи еще на школьной скамье. Он с восторгом приветствовал великие начинания Александра II, к которому обратил после 4 апреля 1866 г. глубоко прочувствованные стихи. В личной жизни это был приветливый, отзывчивый и добрый человек, идеалист и романтик, испытавший благодаря этому немало горьких минут, но до гроба сохранивший доверие к людям и горячую веру в великое будущее родины. После него осталась обширная переписка с выдающимися писателями и учеными тридцатых и сороковых годов, содержащая в себе интересные данные для истории цензуры и журнального дела за это время. Он скончался 25 января 1879 г. от воспаления легких. Вдова его — Ирина Семеновна, урожденная Юрьева, написавшая для ‘Пантеона’ ряд повестей и проявившая в спектаклях в пользу Литературного фонда в 1861 году значительный, по словам воспоминаний П. И. Вейнберга, драматический талант, пережила мужа на 12 лет. Из детей его от этого брака остался до настоящего времени в живых лишь один сын.
При работе над комментариями составители использовали главным образом материалы архива А. Ф. Кони, находящиеся на хранении в Рукописном отделе ИРЛИ (Пушкинский Дом), кроме того, обращались к работам Кони, выходившим в дореволюционное и советское время. Первоочередное внимание привлекли собрания сочинений и однотомники, выполненные с высокой профессиональной и научной добросовестностью: пятитомное издание ‘На жизненном пути’ (особенно том 5, вышедший после Октября под редакцией Ю. Г. Оксмана), ‘Воспоминания о писателях’ (Л., 1965), подготовленные ленинградским исследователем Б. Д. Летовым, наконец, многолетний труд большого коллектива научных работников из Москвы и Ленинграда под общей редакцией В. Г. Базанова, К. И. Чуковского, Л. Н. Смирнова — Собрание сочинений в 8 томах, выпущенное Юриздатом.
Впервые очерк появился в IX томе ‘Русского биографического словаря’ (Кнаппе — Кюхельбекер, СПБ, 1903) под излюбленным псевдонимом Кент (образ верного друга заимствован Кони из шекспировского ‘Короля Лира’). В дополненном виде напечатан сыном к столетию со дня рождения отца в ‘Ниве’, 1909, No 14. Мы даем текст этой публикации т. 6 Восьмитомника.
…почетное звание доктора (философии) подтверждает сохранившийся в архиве Кони (ИРЛИ, ф. 134) диплом Йенского университета.
…благодарил переводчика и издателя очень теплым письмом…— А. Ф. Кони опубликовал это письмо в ‘Русском архиве’, 1911, No11.
Белинский… отдал в разборе ‘Петербургских квартир’ справедливость остроумию Кони в жизненности выводимых им типов.— В статьях Белинский отмечал: ‘Петербургские квартиры’ относятся к ‘примечательным явлениям в литературе нынешнего времени’ и ‘Ленский и Кони стоят головою выше других наших водевилистов’.
…Будучи положены на музыку, распевались в отдаленнейших ее уголках.— Музыку к текстам Ф. А. Кони писали А. Е. Варламов, К. Н. Лядов и другие композиторы.
…по мнению В. Р. Зотова.— Интересны высказывания В. Р. Зотова о Ф. А. Кони: вещи его ‘имели большой успех в свое время именно по своему юмору, остроумию и сатире’ (‘Исторический вестник’, 1890, No 5). За свои сатиры и эпиграммы поэт ‘удостоился’ внимания III отделения, в котором определенное время числился поднадзорным.
Таковы его ямб ‘Не жди, чтобы цвела страна…’ и ‘Биография благородного человека’… — В ‘Биографии благородного человека’ дана уничтожающая характеристика типичным представителям ‘первого сословия’ империи, в другом стихотворении, обращенном к молодому царю Александру II, автор язвительно предупреждал сына Николая I:
Не жди, чтобы цвела страна,
Где царство власти, не рассудка,
И где зависит все от сна
И от сварения желудка!
Где есть закон, что понимать,
Как он изменчив и не прочен,
И где звездами лечат знать
От заслуженных ей пощечин!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Где все правительство живет
Растленьем нравственным народа,
На откуп пьянство отдает
Для умножения дохода!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Где все цари едят и пьют
Или в солдатики играют,
Из мертвых мощи создают,
Живых же в землю отправляют.
(Сб. ‘Вольная русская поэзия XVIII—XIX веков’. М., 1975). Стихи ходили в списках и появились в печати за границей в год освобождения крестьян.
В водевиле ‘Петербургские квартиры’ Кони высмеял шпиона III отделения, где дал ему прозвище Задарин.
‘…оглупляемым трескучими фразами большинством’.— Резко отрицательное отношение Ф. А. Кони проявилось в этой рецензии на драму ‘Князь Холмский’ Н. В. Кукольника.
Увидели свет 6 томов (в 1861—1863 гг.).
Из детей его от этого брака остался… в живых лишь один сын.— Евгений Кони — первый сын супругов Кони (1843—1892).