Алексей Толстой.
Фашисты ответят за свои злодеяния
Алексей Толстой.
Фашисты ответят за свои злодеяния
——————————————————————————————-
Фашисты ответят за свои злодеяния, Толстой Алексей Николаевич, Год: 1941
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Кто вы, охранники Гитлера, офицеры и солдаты со значками свастики? Зверями вас назвать нельзя, — дикие звери жестоки, но не убивают для наслаждения убийством и не проливают крови себе подобных. Нельзя вас назвать и сумасшедшими, вы совершаете зверства обдуманно и планомерно по инструкциям бюро пропаганды германской армии: ‘У немецких солдат следует воспитать чувство беспощадности, никакие проявления жалости по отношению кого бы то ни было, независимо от пола и возраста, недопустимы. Нужно воспитывать у каждого офицера и солдата чувство материальной заинтересованности в войне…’
Эта инструкция, касается отношения к мирному населению областей, оккупированных немцами. Результаты такой пропаганды налицо, она упала на благодарную почву. Фашисты любят сильные ощущения. Книга, театр, кино дают только суррогат переживаний. То ли дело подойти к белоруской колхознице, вырвать у нее из рук младенца, швырнуть его на землю и слушать, медленно кривя рот усмешкой, как баба кричит и кидается к нему, беспомощная и безопасная, словно птица, у которой убили птенца, и под конец, когда до нервов дошли эти вопли наглой бабы, ткнуть ее штыком под левый сосок… Или приволочь с хутора на лесную опушку, где расположились танки для заправки, полтора десятка девушек и женщин, приказать им, — немецкой, с хрипотцой, командой, — раздеться догола, окружить их, засунув руки в карманы, перемигиваясь и отпуская жирные словечки, разобрать их по старшинству и чину, потащить в лес и наслаждаться их отчаянными криками и плачем и потом вперевалку вернуться к своим танкам, закурить и уехать, чтобы впоследствии написать друзьям в Германию открытки о забавном приключении: ‘Должен тебе признаться, Фриц, эти проклятые девки под конец нам надоели своими воплями и царапаньем…’ Колхозники потом нашли их в лесу — у одних были вырезаны груди, разбиты головы, перерезаны горла… Вот совсем свежие факты В деревню Маковей примчался немецкий мотоциклист, приказал согнать всех лошадей. Один из стариков потихоньку сел верхом на лучшую колхозную лошадь и поскакал к лесу. Мотоциклист вдогонку ему пустил очередь из автомата, но старик скрылся. Тогда, обозлясь, фашист пустил последнюю пулю в маленькую девочку, стоявшую около него с разинутым ртом, с глазами, широкими от недоумения, — конечно, ей и в голову не приходило, что она виновата — зачем дед ускакал в лес…
Красноармеец Максименко пробыл в плену пять дней и бежал, измученный голодом и окровавленный от пыток. На его глазах за эти пять дней фашисты допрашивали захваченных раненными в плен командиров и политработников. Допрос заключался в том, что советские люди, стиснув зубы, молчали, а фашисты били их по животу и голове резиновыми палками, положив большой палец на лезвие фашистского кинжала — непременной принадлежности стопроцентного арийца — так, чтобы конец ножа торчал, не угрожая пытаемому мгновенной смертью, кололи их и пороли и, так как наши люди все же не пожелали отвечать на вопросы, им каждому вырезали на лбу пятиконечную звезду. Они в мучениях не выдали военной тайны. Их поволокли на улицу, повалили и приказали танкисту раздавить гусеницами.
В городке Ч. фашистские офицеры устроили публичную казнь тридцати партийных, советских и профсоюзных работников. Население согнали на окраину города. Приговоренных заставили рыть могилу, и они, чтобы поскорее кончить с мучениями, вырыли могилу. Фашистские солдаты столкнули туда первых десять человек живыми, остальным приказали закапывать их. Наши бросили лопаты на землю: ‘Расстреливайте нас, сволочи’. Часть расстреляли тут же, других все же закопали живыми.
У немцев Гитлера особый вкус — закапывать живых людей. Так было в Минске, где согнали евреев — старого и малого, женщин и мужчин, — заставили вырыть ров и приказали приведенным сюда же белорусам столкнуть евреев в могилу и закопать… Ни один из белорусов не пожелал выполнить приказания. Офицер, распоряжавшийся этим зрелищем, взбесившись от того, что оно не удалось, — а немцы быстро переходят от состояния тупости к крайне нервному возбуждению, — приказал расстрелять всех — и евреев и белорусов…
Недавно фашисты разрешили себе подобное зрелище и по отношению к своим же, немцам. В одном бою одна наша часть наколотила такое количество немцев, что фашистам пришлось вызвать саперов — вырыть динамитными взрывами большой котлован для могилы. Сотни грузовиков повезли с поля убитых и тяжело раненных. Гитлеру не нужны калеки. Подвезенный груз стали сваливать, — мертвых и живых, — в котлован. Один из раненых отчаянно закричал и смысл этого крика был: ‘Что вы со мной делаете, я жив, я хочу жить’… Офицер выстрелил ему в голову. Несколько немецких солдат тут же у края этого рва выстрелами из винтовок покончили с собой. Видимо нервы и у них не выдержали этого ‘чисто немецкого’, — как любит повторять Гитлер, — зрелища.
Мы верим, что в Германии есть люди, которые в отчаянии от позора и стыда закрывают руками лицо, слушая о деяниях своих соотечественников. Деяния офицеров и охранников Гитлера, немецких солдат превосходят все нам известное из истории ужасов, зверств и кровавых массовых дел. Это не какие-нибудь единичные случаи садизма представителей германской расы, это поведение гитлеровской армии, воспитанной ‘для завоевания мира’ и установления иерархии класса господ.
Чем мы ответим на фашистские зверства? Ненавистью, удесятеряющей наши силы и наше мужество в бою, грядущей победой над гитлеровскими армиями, разгромом их и уничтожением всей системы озверения человека, всей системы вместе с выродками рода человеческого, начиная с потрясучего и припадочного Гитлера.
Мы уважаем Человека, мы бережем его, мы боремся за счастье Человека
‘Красная звезда’ от 20 августа 1941 г.
Источник текста: Я призываю к ненависти / Алексей Толстой. — Москва: Воениздат НКО СССР, 1941. — 32 с., 14 см.