В.В. Розанов
В.В. Розанов
Ежегодные 25 тысяч рублей на народную музыку
Ежегодные 25 тысяч рублей на народную музыку
Ежегодные 25 тысяч рублей на народную музыку, Розанов Василий Васильевич, Год: 1914
Время на прочтение: 3 минут(ы)
В пятницу 7 февраля будет произведено голосование по предмету, пустяковому в денежном отношении и чрезвычайно ценному по внутреннему содержанию. Будет удовлетворено или будет отвергнуто ходатайство известного В.В. Андреева об отпуске ему ежегодного воспособления из средств государственного казначейства в размере 25 тысяч рублей на уплату жалованья состоящим в его ‘великорусском оркестре’ музыкантам, помощникам его и при исполнении пьес, и в деле двигания вперед по всей России народной музыки, древней, легко исполнимой по ее элементарности и вместе доведенной до высокой виртуозности его личными 25-летними усилиями, в которые вложены были исключительный талант и призвание.
Дай Бог, чтобы при обсуждении и голосовании этого ходатайства, не испрашивающего больше денег, чем сколько требует захудалая уездная прогимназия ‘с древними языками’, где полтораста-двести учеников тоскливо исполняют министерскую программу предметов ‘себе не на утешение’ и ‘родителям и отечеству не на пользу’, — дай Бог, чтобы оно разрешилось просто и ясно, в двух словах, и не вызвало ленивых и сонных дебатов на тему: ‘Позвольте, у нас школ нет’, ‘позвольте, у нас больниц мало’ и т.п., и т.п., причем после таких гражданских жалоб мы и школ новых не оснуем, и народную музыку с десятками тысяч учеников-музыкантов по всей России похороним. Дай Бог, чтобы Г. Дума при этом голосовании не обратилась в ‘бюро похоронных процессий’, с факельщиками в белых и чистых кафтанах и во французских шляпах. Нужно сказать просто — ‘да’ на простое и ясное дело. Нужно вполне удивляться и нужно полно использовать случай, что нашелся человек, всецело отдавшийся разработке и поднятию из забвения древних, былинных инструментов — домры, балалайки и гуслей, — из-под затопившей их пьяной и разгульной гармонии, фабричной и трактирной гармонии. Организация при народных школах, при мелких и средних ремесленных заведениях, во всякого рода мелких сообществах, наконец, при полках великорусских оркестров по образцу и по типу оркестра В.В. Андреева, причем он сам страстно спешит всюду указывать, научать и давать советы, выразилась уже огромным движением, о котором свидетельствует возникновение новой промышленности у нас, выделки балалаек, ежегодно продаваемых на полтора миллиона рублей. Это уже есть, это создано, и этому нужно придать обширнейший и ускоренный полет. Само собою, сам В.В. Андреев и его оркестр не нуждаются в личном пособии, успех его концертов покрывает с избытком содержание личного оркестра. Но Андреев заботится не о своем удовольствии, а о том, чтобы, умирая, видеть, что дело его укрепилось и цветет в России и смерть ‘военачальника’ не погубит армию молодых балалаечников. Ибо это действительно есть армия, раскинувшаяся по России и перекинувшаяся за границу, в Германию, Англию и Соединенные Штаты. Вот на организацию-то, на заведение вновь и вновь, далее и далее этих крошечных ‘великорусских оркестров’ и нужны ничтожные 25 тысяч. Не чтобы ‘самому играть в Петербурге’, а чтобы ‘повсюду в России играли’ гимназисты, ученики школ, мастеровые, приказчики, по казармам — солдаты. Играли, сыгрывались, разучивали пьески и около всего этого благородно ютились, благородно обшились.
И пусть не говорят еще в Г. Думе старого приказного слова: ‘Зачем не канцелярия!‘ ‘Мы дали бы субсидию учреждению, но не можем дать ее лицу‘. Лицу, которое двадцатью пятью годами деятельности уже оправдало себя, свой труд на благо народное и свой талант, именно и можно дать без опасения, что оно эти деньги ‘прогуляет’ или ‘убежит с ними’, а дать их ‘канцелярии’, ‘комитету’ и ‘учреждению’, очень вероятно, — значит дать эти деньги на перья и на бумагу ‘со служебной перепиской’, где будут великолепным почерком писать, но не будет никто играть на инструментах, — или будут играть ‘в канцелярии’ и ‘для отчета’. Конечно, Андрееву при его организаторских талантах и всесветных связях ничего не стоило бы создать подобное ‘учреждение’, но он не хочет хоронить свое же детище в пыльном гробе канцелярских форм, канцелярской переписки и коллективных обязательных совещаний с ‘членами совета’, ничего в деле не понимающими и к делу равнодушными, но уже с правом ‘вмешиваться’ и ‘мешать’. ‘Учреждение’ ограничивает в произволе бездарное лицо, но ‘учреждение’ мешает и связывает, наконец, — прямо умерщвляет талантливое и живое лицо, привязывая к ноге его мешок с фразами, формами и служебными обязанностями. Неужели Г. Дума скажет: ‘Мы не верим русскому человеку, а верим только одному чиновнику’, ибо обусловливание дела ‘учреждением’ сводится к требованию ‘надеть мундир и поступать по форме’.
Мы боремся, и, кажется, успешно на этот год, с пьянством, поднята борьба с хулиганством, всеобщие и всех усилия подняты на борьбу с порочностью и преступностью в населении городов и сел. Но ведь чем-то надо наполнить досуг. Недостаточно ‘валять пирог’, надо подумать о его начинке.
Книга — это одно.
Школа — еще одно.
Чтение, библиотеки — да и да!
Организация певческих хоров, певческих обществ, — все это превосходно!
Хоров при церквах — лучше некуда.
И под вечерок, в тихий летний вечер, где-нибудь на сельской лужайке — ‘Вниз по матушке по Волге’, ‘Эй, ухнем’ или что-нибудь еще из бесконечных народных напевов в струнном исполнении, когда уже не будет В.В. Андреева в живых — ‘в память В.В. Андреева’.
Будьте, господа, здравомысленны, ясны и рассудительны. Золотое яблочко подкатилось вам под ноги: не оттолкните его.
Впервые опубликовано: Новое время. 1914. 5 февраля. No 13615.