Еще несколько восточных анекдотов, Победоносцева Варвара Петровна, Год: 1833 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 6 минут(ы)

Еще нсколько восточныхъ анекдотовъ.

Воспитаніе.

Жестокая война между Египтомъ и Константинополемъ продолжалась нсколько мсяцевъ. Оба Монарха, чувствуя ужасныя слдствія вражды, ршились заключить миръ и положить оружіе. Чтобъ упрочить дружескій союзъ, Египетскій Султанъ выдалъ дочь свою за сына Императора Константинопольскаго, а дочь сего послдняго обречена въ супруги Султанскому сыну. Монархи, по случаю двойственнаго брака, жили согласно и мирно, какъ друзья, такъ что одинъ не предпринималъ ничего безъ совтовъ другаго.

Однажды Султанъ написалъ къ Императору слдующее: ‘Для отца не можетъ быть ничего драгоцнне дтей, въ нихъ оживаетъ онъ и по смерти: не долженъ ли-жь онъ вмнить себ въ обязанность обезпечить ихъ во время жизни отъ всхъ нуждъ и недостатковъ? Убжденный въ сей истин, я собралъ сокровища для моего сына, для чего же ты не слдуешь моему примру и не заботишься о будущемъ благосостояніи своего сына?’

Истинный мудрецъ не полагаетъ своего щастія въ мірскихъ благахъ — отвчалъ Императоръ Султану — расточительность истощаетъ, а злополучіе исторгаетъ изъ рукъ нашихъ драгоцннйшія сокровища. Сынъ мой найдетъ посл меня самое надежное и прочное богатство въ душ своей, украшенной — неоцненными дарами, которыхъ не похитятъ у него ни стихіи, ни время, ни зависть, ни злоба. Умъ его и сердце образованы воспитаніемъ.—

И Египетскій Султанъ убдился, что доброе воспитаніе есть самое лучшее наслдство, какое только можетъ оставить отецъ своимъ дтямъ.

Зло не остается безъ наказанія.

Персидскій Царь, по имени Беграмъ, вступившій на престолъ посл отца своего, былъ въ такихъ лтахъ, когда люди, неспособные управлять другими, сами имютъ еще нужду быть подъ надзоромъ опытности. По его мннію, Государь, превознесенный выше всхъ, боле всхъ долженъ отличаться и пышностію, и великолпіемъ, и угожденіемъ своей вол. Уклонясь отъ попеченій о благоденствіи своего Государства, онъ возложилъ сію обязанность на Визиря, который, не давая никому отчета въ поступкахъ и длахъ своихъ, во зло употреблялъ власть, ему ввренную. Исполнители его воли заботились, какъ и онъ, боле о собственномъ щастіи, нежели о благ общемъ. Войска, не получая жалованья, не радли объ исполненіи своей должности, нигд не было мы порядка, ни правосудія, ни бережливости. Народъ вышелъ изъ терпнія, и покорные превратились въ мятежниковъ. Царь узналъ слишкомъ поздо, что Подданные отказались отъ повиновенія, и пробудясь отъ безпечности, старался угадать причину зла, котораго не умлъ предвидть. Совтники, имъ избранные, боясь Визиря, не смли открыть ему истины.

Въ одинъ день, когда Беграмъ, погруженный въ задумчивость, прогуливался, и съ сокрушеннымъ сердцемъ размышлялъ о бдствіи, ему грозившемъ, встртился онъ съ пастухомъ, который сбирался повсить на дерев собаку. ‘Чмъ провинилась твоя собака?’ спросилъ у, него Беграмъ: ‘и за что осуждаешь ее на такое жестокое наказаніе!’ Въ чемъ провинилась моя собака?— примолвилъ пастухъ — злодйка! она измнила моей довренности, я выростилъ и вскормилъ ее, чтобъ она берегла мое стадо отъ волковъ, а она — неблагодарная! согласясь съ прожорливыми животными, длила съ ними добычу, которую пожирать оставляла на ихъ вол. Ахъ! если бы ты зналъ, сколько пострадало мое стадо отъ вроломства этой твари! Нещастія управляемыхъ не всегда ли происходятъ отъ нераднія и коварства управляющихъ?—

Сіи слова открыли глаза Царю, онъ увидли, сколько ошибся, вврившись Визирю, столь же вроломному, какъ пастухова собака, и осудилъ его на такую же казнь, какую по всей справедливости заслужила собака. Такой примръ устрашилъ всхъ, подобно Визирю употреблявшихъ во зло власть, имъ ввренную: съ того времени все пришло въ порядокъ и спокойствіе воцарилось въ Персіи…

Царскія добродтели.

Джемшидъ, Царь Персидскій, спрашивалъ у своего Визиря: какія добродтели составляютъ украшеніе Царскаго внца и даютъ Государю средства наслаждаться благоденствіемъ на престол? ‘Ваше Величество!’ отвчалъ Визирь: ‘Государи поставлены превыше людей, слдственно должны превышать ихъ и своими добродтелями. Завоеватели хвалятся мужествомъ и силою, истинные Монархи украшаются правосудіемъ и благоразуміемъ, отцы отечества отличаются милосердіемъ и великодушіемъ — и сіи-то добродтели содлываютъ ихъ щастливыми.’

И дворецъ подобенъ гостинниц.

Нкоторый Дервишъ путешествовалъ по Тартаріи. Пришедши въ городъ Балкъ, онъ почелъ Султанской дворецъ за гостинницу, и вошелъ въ него, осмотрвши все, расположился въ прекрасной галлере, положилъ мшокъ, разостлалъ небольшой коверъ и слъ на него. Стражи, удивленные такою дерзостью, велли ему встать и спросили, что онъ намренъ длать здсь?— Ночевать въ этой гостинниц, отвчалъ онъ. ‘Разв ты слпъ? это дворецъ, а не гостинница!’ вскрикнули раздраженные стражи и велли ему немедленно удалиться. Ибрагимъ, тамошній Государь, нечаянно вошелъ туда, и узнавъ объ ошибк Дервиша, не могъ удержаться отъ смха, потомъ, подозвавъ его къ себ, спросилъ: ‘не ужь ли ты такъ близорукъ, что не умешь отличить дворца отъ гостинницы?’ Государь!— отвчалъ Дервишь — позволь и мн предложить вопросъ Вашему Величеству: кто первый имлъ пребываніе въ этомъ зданіи посл того, какъ оно выстроено?— ‘Мои предки сказалъ Государь. А посл нихъ?— ‘Мой отецъ.’— А посл него кому достались эти чертоги?— ‘Мн.’ А посл тебя, Государь!… прости моей нескромности…. кто будетъ владть дворцомъ?— ‘Сынъ мой.’ Слдственно я не ошибся — примолвилъ путешественникъ — зданіе, въ которомъ такъ часто мняются жители, не походитъ ли на гостинницу?—

(Продолженіе впредь.)

Изъ Mlanges de Littrature orientale В—ра П—вa.

‘Дамскій Журналъ’, No 20, 1833

Еще нсколько, восточныхъ анекдотовъ,.

(Окончаніе.)

Щедрость.

Персіянинъ изъ города Шираза явился предъ Октай Хана, Татарскаго Государя, и сказалъ ему, что, наслышась объ его благотворительности, пришелъ изъ Персіи просить у него помощи для уплаты долга, до пяти сотъ монетъ простирающагося. Октай обошелся съ нимъ милостиво и приказалъ выдать ему тысячу монетъ. Министры представляли Государю, что подаяніе, превышающее мру требованія, походитъ боле на расточительность, нежели на щедрость. ‘Этотъ бднякъ, до котораго дошла молва о благотворительности моей, перешедши горы и степи, преодоллъ многія затрудненія и терпливо перенесъ великія непріятности,’ отвчалъ Октай ‘великодушно ли поступлю, если не приведу его въ состояніе расплатиться съ долгами, если не вознагражу вс издержки, какія сдлалъ онъ во время путешествія и долженъ еще сдлать, когда пойдетъ отсюда на свою родину?’

Что всего мучительне?

Въ одной бесд между Греческими и Индійскими мудрецами въ присутствіи Персидскаго Царя Хозроя былъ предложенъ вопросъ: Что всего мучительне въ здшней жизни? ‘Дряхлая старость, соединенная съ крайнею бдностію сказалъ Греческій Фцлсісофъ. Всего тягостне болзнь тлесная, сопровождаемая душевною тоскою — примолвилъ Индіецъ. А по моему мннію,— сказалъ Визирь Бузургемигеръ — на самое величайшее бдствіе осуждаетъ себя тотъ, кто, не сдлавъ ничего добраго, видитъ приближеніе послдней минуты жизни.— Общее одобреніе подтвердило справедливость сего мннія.

Средства къ пріобртенію познаній.

Спрашивали Визиря Бузургемигера, какими средствами пріобрлъ онъ обширныя познанія? — ‘Я старался имть неусыпность ворона, алчность волка, терпніе пса и хитрость кошки,’ отвчалъ Визирь.

Незлобіе.

Одинъ дерзкій человкъ далъ пощечину Абу-Гацифагу, знаменитому законоучителю Магометанскому и начальнику секты Ганифитовъ. ‘Я могъ бы заплатить за обиду равною обидой, но я не мстителенъ,’ сказалъ ему сей благочестивый человкъ ‘могъ бы обвинить тебя предъ Калифомъ, но я не донощикъ. Могъ бы, въ молитвахъ своихъ къ Богу жаловаться на оскорбленіе, тобою мн причиненное, но я не злопамятенъ. Могъ бы наконецъ въ день страшнаго суда просить объ отмщеніи, но избави меня Боже отъ такой мысли! Напротивъ того, если бы этотъ ужасный день наступилъ въ сію минуту, и мое ходатайство могло бы для тебя быть полезнымъ, то безъ тебя и въ самый рай войти я бы не согласился.’— Удивительный примръ души незлобной и миролюбивой!

Арабка, какихъ мало и между блыми.

Поэтъ Асмай, проходя изъ Багдада въ Мекку, шелъ мимо кочующихъ степныхъ Арабовъ, и увидлъ прекрасную женщину. Соблюдая законы страннопріимства, она пригласила его отдохнуть въ своей палатк. Между тмъ какъ странникъ разговаривалъ съ нею, вошелъ Негръ, весьма безобразный лицемъ. Женщина тотчасъ встала, съ нжностію и почтеніемъ подошла къ нему, обтерла потъ съ лица его и съ покорностію ожидала повелнія отъ того, кто по видимому не стоилъ быть ея невольникомъ. Когда Негръ вышелъ, то Асмай изъявилъ свое удивленіе и даже досаду. ‘Не дивись тому, что ты видлъ,’ сказала ему красавица ‘этотъ человкъ мужъ мой. Самъ Богъ повеллъ мн служить и угождать ему, да и Пророкъ предписываетъ намъ въ точности исполнять обязанности нашего званія. Мужъ мой не такъ пріятенъ для взоровъ, какъ бы мн хотлось, но найдется ли въ здшнемъ мір человкъ, который бы могъ похвалиться исполненіемъ всхъ своихъ желаній?’

Четырехъ лтній старикъ.

Гарунъ Алрашидъ, забавляясь охотою, увидлъ старика, которой близъ своей хижины сажалъ орховое деревцо. ‘Не уже ли этотъ старикъ’ подумалъ сей Государь ‘надется пользоваться плодами трудовъ своихъ?’ и подошедши къ нему, спросилъ: ‘Сколько теб лтъ?’ Четыре года, не боле — отвчалъ старикъ. Придворные дали замтить престарлому Арабу, что шутки не у мста, когда надобно отвчать Государю.— Я и не думалъ говорить не правду — примолвилъ старикъ — не всякой ли правоврный Мусульманинъ долженъ исключитъ изъ своей жизни т годы, которые протекли подъ правленіемъ Калифовъ Омміадовъ, заблужденіями заразившихъ нашу вру? А Сеффагъ и Мансуръ, хотя и законные Калифы, безъ всякой пощады угнетали подданныхъ, проливали кровь неповинныхъ и наводили на всхъ ужасъ, а кто тревожится безпрерывнымъ страхомъ, тотъ можетъ ли сказать, что онъ живетъ на свт? Четыре только года прошло съ тхъ поръ, какъ Гарунъ вступилъ на престолъ прародительской, и съ сей-то поры, когда занялась заря общаго благоденствія, сталъ я считать годы моей жизни.—

Такая похвала понравилась Калифу: онъ веллъ выдать старику тысячу драхмъ золота, потомъ съ улыбкою спросилъ у него: ‘А когда ты надешься собрать плоды съ дерева, посаженнаго тобою?’ Государь!— отвчалъ Арабъ — мои предки насадили деревья, а мы питаемся ихъ плодами, надобно же и намъ сажать для потомковъ, да и дти наши въ свою очередь примутся за то же, чтобы наслдники пользовались ихъ трудами.—

Калифъ, довольный симъ отвтомъ, веллъ выдать старику еще тысячу драхмъ золота. ‘Вотъ чудо благотворительности!’ сказалъ старикъ: ‘дерево приноситъ плоды не прежде, какъ по прошествіи многихъ лтъ — и ты, Государь, сегодня доставилъ мн завидный случай насладиться плодами дерева, лишь только посаженнаго мною.’

Кающійся врачъ.

Одинъ Турецкой врачъ принужденъ былъ часто ходить мимо кладбища, и всякой разъ отворачивался, чтобы не видать ни могилъ, ни памятниковъ. Сосдъ, не рдко сопровождавшій его, спросилъ о причин такого дйствія. ‘Каюсь во грх моемъ,’ отвчалъ медикъ ‘я переморилъ почти всхъ, погребенныхъ на этомъ кладбищ. Мудрено ли посл того мн воображать, что вс покойники и покойницы выходятъ изъ гробовъ своихъ и осыпаютъ меня укоризнами за преждевременую смерть свою.

Сонъ вмсто молитвы,

Одинъ изъ Персидскихъ Государей, ненавидимый всми за свою жестокость, спрашивалъ у Дервиша: ‘Какую молитву, угоднйшую Богу, могу приносить Ему?’ Ложись спать всякой день посл обда — сказалъ ему Дервишъ — твой сонъ будетъ несравненно пріятне Богу, нежели вс молитвы, какія бы ты ни возсылалъ Ему.— Удивленный Султанъ просилъ объяснить сіи загадочныя слова. Твой сонъ — смло примолвилъ пустынникъ — по крайней мр на нсколько минутъ остановитъ бурный потокъ твоихъ жестокостей и доставитъ хотянсколько спокойствія твоимъ нещастнымъ подданнымъ.—

Изъ Mlanges de Littrature orientale В—ра П—ва.

‘Дамскій Журналъ’, No 22, 1833

Читайте также: