ЭРАЗМЪ РОТТЕРДАМСКІЙ
и его сатира
‘ПОXВАЛА ГЛУПОСТИ’.
ЭРАЗМЪ РОТТЕРДАМСКІЙ
и его сатира
‘ПОXВАЛА ГЛУПОСТИ’.
I.
I.
II.
II.
Павелъ Ардашевъ.
———————————————————————————
Типография И. И. Чоколова, Фундуклеевская, No 22. 1910.
Эразм Роттердамский и его сатира ‘Похвала глупости’, Ардашев Павел Николаевич, Год: 1910
Время на прочтение: 8 минут(ы)
Эразмъ принадлежалъ къ старшему поколнію германскихъ гуманистовъ, поколнію ‘Рейхлиновскому’, хотя и къ числу младшихъ его представителей (онъ былъ на 12 лтъ моложе Рейхлина). Но по характеру своей литературной дятельности, именно по ея сатирическиму оттнку, онъ уже въ значительной степени примыкаетъ къ гуманистамъ младшаго, ‘Гуттеновскаго’ поколнія. Впрочемъ, Эразма нельзя отнести вполн ни къ какой групп гуманистовъ: онъ былъ ‘человкъ самъ по себ’, какъ выражается о немъ въ одномъ мст авторъ одного изъ Писемъ темныхъ людей (Epistolae obscuronim virorum). Онъ, дйствительно, представляетъ собою особую, самостоятельную и вполн индивидуальную величину въ сред германскаго гуманизма. Начанъ съ того, что Эразмъ не былъ даже въ строгомъ смысл германскимъ гуманистомъ: его можно назвать скоре европейскимъ гуманистомъ, такъ сказать — международнымъ. Дйствительно, Эразмъ представляетъ собою совершенно космополитическую фигуру. Германецъ по своей принадлежности къ имперіи, голландецъ по крови и по мсту своего рожденія, онъ всего мене былъ похожъ на голландца по своему подвижному, живому, сангвиническому темпераменту, и, быть можетъ, потому такъ скоро отбился онъ отъ своей родины и во всю свою жизнь но чувствовалъ къ ней особеннаго влеченія. Но и Германія, гд онъ провелъ большую часть своей жизни, не сдлалась для него второю родиной. Германскій патріотизмъ, одушевлявшій большинство его соотечественниковъ-гуманистовъ, остался ему совершенно чуждъ, какъ и вообще всякій патріотизмъ. Можно сказать, что ого настоящею родиной былъ античный міръ, гд онъ чувствовалъ себя, дйствительно, какъ дома, и латинскій языкъ былъ, можно сказать, его настоящимъ роднымъ языкомъ: на немъ онъ не только писалъ съ легкостью Цицерона или Тита Ливія, но и говорилъ на немъ совершенно свободно, — во всякомъ случа гораздо свободне, чмъ на своемъ ‘родномъ’, голландскомъ нарчіи. Но лишено характерности въ данномъ случа то обстоятельство, что подъ старость Эразли’, посл долгихъ скитаній по свту, избралъ своимъ постояннымь мстопребываніемъ имперскій городъ Базель, имвшій, и по своему политическому и географическому положенію, и по составу своего населенія, международный, космополитическій характеръ.
Наконецъ, совершенно особое мсто занимаетъ Эразмъ въ исторіи германскаго гуманизма еще и по тому небывало вліятельному положенію въ обществ, какое — впервые въ европейской исторіи — получилъ въ его лиц человкъ науки и литературы. До Эразма исторія не знаетъ ни одного подобнаго явленія — да такого и не могло быть до изобртенія книгопечатанія, посл Эразма, за все продолженіе новой исторіи, можно указать лишь одинъ аналогичный фактъ: именно, только то, совершенію исключительное положеніе, которое выпало на долю Вольтера въ апоге его литературной славы во второй половин XVIII в., можетъ дать понятіе о томъ вліятельномъ положеніи, которое занималъ въ Европ Эразмъ въ первой половин XVI в.
‘Отъ Англіи до Италіи — говоритъ одинъ совремешшкі. Эразма —, отъ Полыйй до Венгріи гремла его слава’. Со всхъ сторонъ сыпались къ нему подарки, пенсіи и почетныя приглашенія. Могущественнйшіе государи эпохи, Генрихъ VIII Англійскій, Францискъ I Французскій, папы, кардиналы, прелаты, государственные люди и самые извстные ученые считали за честь находиться съ нимъ въ переписк. Папская курія предлагала ему кардинальство, баварское правительство готово было назначить ему огромное по тому времени содержаніе за то только, чтобы онъ поселился въ Нюрнберг. Когда ему случилось однажды пріхать во Фрейбургъ, то ему была устроена торжественная встрча, точно государю: магистратъ, цехи и корпораціи съ распущенными знаменами вышли къ нему навстрчу въ сопровожденіи всего населенія города. Эразма называли ‘оракуломъ Европы’. И дйствительно, отовсюду обращались къ нему за совтами не только люди науки по поводу разныхъ научныхъ вопросовъ, но и государственные люди, даже государи — по поводу вопросовъ политическихъ.
Эразмъ родился въ 1467 г. въ голландскомъ город Роттердам. Отецъ его принадлежалъ къ одной изъ мстныхъ бюргерскихъ фамилій. Въ молодости онъ увлекся одіюю двушкой и встртилъ взаимность съ ея стороны. Но родители, имвшіе въ виду посвятить своего сына духовной карьер, судили иначе и не дали своего разршенія на женитьбу. Послдствіемъ этого было то, что молодые люди сошлись вн законнаго брака, и плодомъ этой связи былъ Дезидерій Эразмъ, будущій знаменитый гуманистъ.
Еще ребенкомъ Эразмъ лишился обоихъ родителей. Незаконнорожденный и круглый сирота — эти два обстоятельства не могли не оставить глубокаго слда въ жизни Эразма и не наложить извстнаго отпечатка на его характеръ. Нкоторая робость, граничившая подъ часъ съ трусостью, и нкоторая скрытность — эти дв столь много повредившія ему впослдствіи черты его характера — объясняются въ значительной степени, именно, тою пришибленностью, которую онъ долженъ былъ рано почувствовать вслдствіе своего преждевременнаго сиротства, усубленнаго вдобавокъ незаконнорожденностью, которая въ глазахъ тогдашняго общества налагала на ребенка печать позора. Послднее обстоятельство имло для Эразма еще и другое, боле реальное значеніе: оно заране закрывало юнош всякую общественную карьеру. Молодому Эразму оставалось пойти въ монастырь. Онъ и безъ того не имлъ особеннаго влеченія къ монастырской жизни, а теперь, непосредственное знакомство со всми темными и непривлекательными сторонами тогдашняго монастырскаго быта лишь усилили въ немъ отвращеніе къ монашеству, и т язвительныя стрлы, которыя цлымъ градомъ сыплются въ монаховъ изъ его сатирическихъ произведеній, представляютъ собою въ значительной мр лишь отголосокъ тхъ думъ и чувствъ, которыя были пережиты Эразмомъ въ пору его вынужденнаго пребыванія въ постылыхъ монастырскихъ стнахъ. Счастливый случай помогъ ему вырваться изъ монастырской атмосферы, въ которой онъ задыхался. Даровитый юноша, обращавшій на себя вниманіе своими выдающимися познаніями, блестящимъ умомъ и необыкновеннымъ искусствомъ владть изящною латинскою рчью, нашелъ себ скоро меценатовъ. Благодаря послднимъ, Эразмъ получилъ возможность много путешествовать и побывать во всхъ главныхъ тогдашнихъ центрахъ гуманизма. Прежде всего онъ попалъ въ Парижъ, который, впрочемъ, въ то время былъ гораздо боле центромъ схоластической учености, чмъ гуманистической образованности. Изданное имъ здсь первое крупное сочиненіе Adagia, сборникъ изреченій и анекдотовъ, взятыхъ изъ различныхъ античныхъ писателей, сдлало его имя извстнымъ въ гуманистическихъ кругахъ всей Европы. Затмъ Эразмъ имлъ возможность побывать въ Италіи, этой обтованной земл гуманистовъ, гд, какъ пишетъ самъ онъ въ одномъ изъ своихъ писемъ, ‘стны учене и краснорчиве обитателей Голландіи’, когда онъ пріхалъ въ Англію, то здшніе гуманисты встртили его уже какъ своего извстнаго собрата. Наиболе выдающійся среди англійскихъ гуманистовъ, знаменитый авторъ Утопіи, Томасъ Моръ, сдлался однимъ изъ наиболе близкихъ друзей Эразма. Въ Англіи Эразмъ былъ нсколько разъ, и во время одного изъ своихъ путешествій туда — изъ Италіи — и была имъ набросана его знаменитая сатира Похвала Глупости, разнесшая его извстность въ боле широкіе круги тогдашней читающей публики. И самое сочинскіе это было посвящено Эразмомъ Томасу Мору, какъ и почему — это онъ объясняетъ въ своемъ письм къ нему, предпосланномъ въ качеств предисловія къ сатир.
Посл долгихъ скитаній, Эразмъ поселился наконецъ на постоянное жительство въ Базел, гд провелъ почти безвыздно послдніе годы своей жизни. Здсь окончилъ онъ и дни свои въ 1536 г.
Какъ гуманистъ, Эразмъ всего ближе примыкаетъ къ Рейхлину: и тотъ и другой являются выдающимися носителями того научнаго духа, духа изслдованія и точнаго знанія, который составляетъ одну изъ наиболе существенныхъ чертъ въ характеристик гуманизма вообще. Подобно Реихлину, онъ работалъ надъ критическимъ изданіемъ произведеній древнихъ классиковъ, съ обстоятельными критическими комментаріями. Наряду съ Рейхлиномъ, Эразмъ былъ однимъ изъ немногихъ въ то время знатоковъ греческаго языка и литературы. Объ авторитет, которымъ пользовался Эразмъ въ области греческой филологіи, можно судить, напримръ, по тому факту, что его мнніе относительно способа произношенія нкоторыхъ гласныхъ греческаго алфавита (эты и дифтонговъ) получило всеобщее признаніе и практическое примненіе въ Германіи, наперекоръ укоренившейся традиціи и вопреки авторитету учителей-грековъ. Эразмъ также впервые примнилъ въ широкомъ масштаб научные пріемы къ разработк богословія, благодаря своимъ критическимъ изданіямъ Новаго Завта и Отцовъ Церкви, онъ, можно сказать, положилъ основаніе научному богословію на Запад, вмсто традиціоннаго, схоластическаго богословія. Въ частности, Эразмъ въ значительной степени подготовилъ почву для протестантскаго богословія — и это не только своими изданіями богословскихъ текстовъ, а также и нкоторыми изъ своихъ богословскихъ идей, которыя потомъ были восприняты протестантскими богословами (и отвергнуты богословами католическими). Такимъ образомъ, Эразмъ, который вс послдніе годы своей жизни старательно открещивался отъ всякой солидарности съ реформаціей, оказался, наперекоръ своему желанію, въ роли одного изъ основателей протестантской догматики. Въ этомъ случа литературно-научная дятельность Эразма соприкасается положительнымъ обрaзомъ съ реформаціоннымъ движеніемъ. Она соприкасается съ послднимъ также положительнымъ образомъ, именно — поскольку въ своихъ сатирическихъ произведеніяхъ Эразмъ выступаетъ обличителемъ отрицательныхъ сторонъ современной ему церковной дйствительности.
Изъ его двухъ крупныхъ сатирическихъ произведеній — Обыденныхъ разговоровъ (Collоquia familiaria) и Похвалы глупости (Моriae encomium, sive Stultitiae laus), имвшихъ почти одинаковый успхъ въ свое время, я остановлюсь лишь на послднемъ, которое предлагаю въ русскомъ перевод вниманію читающей публики.
Похвала Глупости написана была Эразмомъ, какъ говорится, между прочимъ. Если придавать буквальное значеніе свидтельству самого автора въ его предисловіи въ форм письма къ своему пріятелю Томасу Мору, то сочиненіе это было имъ написано отъ нечего длать, въ теченіе его — конечно, продолжительнаго при тогдашнихъ способахъ передвиженія — путешествія изъ Италіи въ Англію. Во всякомъ случа Эразмъ смотрлъ на это свое сочиненіе, лишь какъ на литературную бездлку. Этой литературной бездлк, однако, Эразмъ обязанъ своей литературной знаменитостью и своимъ мстомъ въ исторіи европейской литературы въ не меньшей, если не въ большей степени, чмъ своимъ многотомнымъ ученымъ трудамъ, которые, сослуживъ въ свое время свою службу, давнымъ-давно опочили въ захолустьяхъ книгохранилищъ, подъ слоемъ вковой пыли, въ то время какъ Похвала Глупости продолжаетъ до сихъ поръ читаться — если сравнительно немногими въ подлинник, то можно сказать всми — въ переводахъ, которые имются на всхъ европейскихъ языкахъ, и тысячи образованныхъ людей продолжаютъ зачитываться этой геніальной шуткой остроумнйшаго изъ ученыхъ и ученйшаго изъ остроумныхъ людей, какихъ только знаетъ исторія европейской литературы.
Врядъ ли исторія литературы можетъ указать другое аналогичное литературное произведеніе, которое могло бы сравняться своимъ успхомъ съ ‘Похвалою Глупости’. Во всякомъ случа, до появленія въ свтъ, нсколькими годами поздне, Писемъ темныхъ людей, это былъ первый случай со времени появленія печатнаго станка, такого по истин колоссальнаго успха печатнаго произведенія. Достаточно сказать, что напечатанная въ первый разъ въ Париж, въ 1509 г., сатира Эразма выдержала въ нсколько мсяцевъ до семи изданій: всего же при жизни Эразма въ разныхъ мстахъ она была переиздана не мене сорока разъ. Полнаго списка всхъ изданій этого произведенія, какъ въ подлинник, такъ и въ переводахъ на новые языки, до сихъ поръ не составлено. Изданный въ 1893 г. дирекціей университетской библіотеки въ Гент предварительный и, слдовательно, подлежащій исправленіямъ и дополненіямъ, списокъ изданій всхъ сочиненій Эразма насчитываетъ, для ‘Похвалы Глупости’ (въ подлинник и въ переводахъ) боле двухсотъ отдльныхъ изданіи (точная цифра — 206).
Этотъ безпримрный успхъ объясняется, конечно многими обстоятельствами, изъ которыхъ громкое имя автора, разумется, играло не послднюю роль, но главныя условія успха лежали, несомннно, въ самомъ произведеніи. Здсь, прежде всего, надо отмтить удачный замыселъ, вмст съ блестящимъ его выполненіемъ. Эразму пришла очень удачная мысль — взглянуть на окружающую его, современную ему дйствительность, наконецъ — на все человчество, на весь міръ — съ точки зрнія глупости. Эта точка зрнія, исходящая изъ такого общечеловческаго, присущаго ‘всмъ временамъ и народамъ’ свойства, какъ глупость, дала автору возможность, затрогивая массу животрепещущихъ вопросовъ современности, въ то же время придать своимъ наблюденіямъ надъ окружающею дйствительностью характеръ универсальности и принципіальности, — освтить частное и единичное, случайное и временное съ точки зрнія всеобщаго, постояннаго, закономрнаго. Благодаря такой точк зрнія, авторъ могъ, набрасывая сатирико-юмористическія картины современнаго ему общества, рисовать сатирическій портретъ всего человчества.
Этотъ общечеловческій характеръ, являясь однимъ изъ привлекательныхъ сторонъ произведенія для современнаго автору читателя, въ то же время предохранилъ его отъ забвенія въ будущемъ. Благодаря ему, Похвала Глупости заняла мсто въ ряду нестарющихъ произведеній человческаго слова — не въ силу, правда, художественной красоты своей формы, а именно вслдствіе присутствія въ немъ того общечеловческаго элемента, который длаетъ его понятнымъ и интереснымъ для всякаго человка, къ какому бы времени, къ какой бы націи, къ какому бы слою общества онъ ни принадлежалъ.
Читая сатиру Эразма, иногда невольно забываешь, что она написана четыреста лтъ тому назадъ: до такой степени свжо, живо, жизненно и современно подъ часъ то, что встрчаешь на каждомъ шагу въ этомъ произведеніи, отдленномъ отъ насъ четырьмя столтіями. Не будь латинскій языкъ препятствіемъ для огромнаго большинства читающей публики, Похвала Глупости продолжала бы, конечно, до сихъ поръ фигурировать въ числ ея излюбленныхъ книгъ. Для человка же, въ достаточной степени знакомаго съ латинскимъ языкомъ, чтеніе этого произведенія въ подлинник составляетъ и теперь одно изъ лучшихъ умственныхъ наслажденій.
Кром удачнаго замысла, этою своею привлекательностью Похвала Глупости обязана въ неменьшей степени и блестящему его выполненію. Выполноше подобнаго замысла требовало, кром неподдльнаго и высокопробнаго остроумія, еще и того, что можно назвать настроеніемъ. И то и другое имется въ избытк въ геніальной бездлк Эразма.
Эразмъ былъ, дйствительно, одаренъ рдкимъ остроуміемъ, остроуміемъ легкимъ, естественнымъ, недланнымъ, оно у него бьетъ фонтаномъ, брызжетъ изъ каждой строки. По характеру своего остроумія Эразмъ очень напоминаетъ своего позднйшаго преемника по литературной слав, Вольтера.
Наконецъ, Похвала Глупости, это — одинъ изъ тхъ сравнительно рдкихъ литературныхъ произведеній, отъ которыхъ не пахнетъ книгой. Читая ее, забываешь о книг и чувствуешь непосредственное умственное соприкосновеніе съ живымъ человкомъ, съ сангвиническою и богато одаренною натурой, мыслящей и вдумчивой, живущей всми фибрами своего существа, отзывчивой и чуткой ко всему, ‘что не чуждо человку’. Это и есть то, что можно назвать настроеніемъ въ литературномъ произведеніи. Литературное произведеніе съ настроеніемъ можно опредлить, какъ произведеніе, которое при чтеніи мене напоминаетъ книгу, чмъ живого человка. Чтеніе такой книги доставляетъ всегда особенное наслажденіе, и въ этомъ въ значительной степени разгадка необыкновеннаго успха такихъ произведеній, какъ Похвала Глупости.
Господствующій тонъ сатиры Эразма — юмористическій, а не саркастическій. Смхъ Эразма проникнутъ по большей части благодушнымъ юморомъ, часто тонкой ироніей, почти никогда — бичующимъ сарказмомъ. ‘Я имлъ въ виду — говоритъ самъ Эразмъ въ своемъ письм къ Томасу Мору — боле забавлять, чмъ бичевать, я вовсе не думалъ, по примру Ювенала, выворачивать вверхъ дномъ клоаку человческихъ гнусностей, и гораздо боле старался выставить на показъ смшное, чмъ отвратительное’. Дйствительно, въ сатирик чуется не негодующій моралистъ съ наморщеннымъ челомъ и пессимистическимъ взглядомъ на окружающее, а жизнерадостный гуманистъ, смотрящій на жизнь съ оптимистическимъ благодушіемъ, и въ отрицательныхъ сторонахъ послдней видящій скоре предлогъ для того, чтобы отъ души посмяться и побалагурить, чмъ метать перуны и портить себ кровь.
По форм своей, Похвала Глупости представляетъ пародію на панегирикъ — форма, пользовавшаяся большою популярностью въ то время, на что имется намекъ въ самомъ текст сатиры (гд говорится объ ‘охотникахъ сочинять панегирики въ честь Бусиридовъ, Фаларидовъ, четырехдневныхъ лихорадокъ, мухъ, лысымъ и прочихъ мерзостей’). Оригинальнымъ является лишь то, что панегирикъ въ данномъ случа произносится не отъ лица автора-оратора, а влагается въ уста самой (олицетворенной) глупости. Эта форма автопанегирика придаетъ, конечно, еще боле живости и пикантности этой остроумной пародіи.
Источник текста: Похвала глупости. Сатира Эразма Роттердамскаго. Перевод с латинского, с введением и примечаниями проф. П. H. Ардашева. Издание третье, исправленное. Киев.
Типография И. И. Чоколова, Фундуклеевская, No 22. 1910.
Типография И. И. Чоколова, Фундуклеевская, No 22. 1910.