Михаил Булгаков.
Электрическая лекция
Михаил Булгаков.
Электрическая лекция
Науки юношей питают, отраду старцам подают,
Науки сокращают нам жизнь, короткую и без того.
Михаил Б.
———————————————
Электрическая лекция, Булгаков Михаил Афанасьевич, Год: 1924
Время на прочтение: 3 минут(ы)
В коридоре Рязанского строительного техникума путей сообщения прозвучал звонок. Классное помещение наполнилось учениками — красными, распаренными и дышащими со свистом.
Открылась дверь, и на кафедру взошел многоуважаемый профессор электротехники, он же заведующий мастерской.
— Т-тиша! — сказал электрический профессор, строго глянув на багровые лица своих слушателей, — по какому поводу такой вид? Безобразный?
— Вентилятор качали для кузнечного горна! — хором взревели сто голосов.
— Ага, а почему я не вижу Колесаева?
— Колесаев умер вчера, — ответил хор, как в опере, басами.
— Докачался! — отозвался хор тенором.
— Тэк-с… Ну, царство ему небесное. Раз умер, ничего не поделаешь. Воскресить я не властен. Верно?!
— Верно!! — грянул хор.
— Не ревите дикими голосами, — посоветовал ученый. — На чем, бишь, мы остановились в прошлый раз?
— Что такое электричество! — ответил класс.
— Правильно. Нуте-с, приступаем дальше. Берите тетрадки, записывайте мои слова…
Как листья в лесу, прошелестели тетрадки, и сто карандашей застрочили по бумаге.
— Прежде чем сказать, что такое электричество, — загудело с кафедры, — я вам… э… скажу про пар. В самом деле, что такое пар? Каждый дурак видел чайник на плите… Видели?
— Видели!!! — как ураган, ответили ученики.
— Не орите… Ну, вот, стало быть… кажется со стороны простая штука, каждая баба может вскипятить, а на самом деле это не так. Может ли баба паровоз пустить? Я вас спрашиваю? Нет-с, миленькие, баба паровоз пустить не может. Во-первых, не ее это бабье дело, а в-третьих, чайник — это ерунда, а в паровозе пар совсем другого сорта. Там пар под давлением, почему под означенным давлением, исходя из котла, прет в колеса и толкает их к вечному движению, так называемому перпетуум-мобиле.
— А что такое перпетуум? — спросил Куряковский-ученик.
— Не перебивай! Сам объясню. Перпетуум такая штука… это, братишки… ого-го! Утром, например, сел ты на Брянском вокзале в Москве и покатил, и, смотришь, через 24 часа ты в Киеве, в совершенно другой советской республике, так называемой Украинской, и все это по причине концентрации пара в котле, проходящего по рычагам к колесам так называемым поршнем по закону вечного перпетуума, открытого известным паровым ученым Уан-Степом в 18 веке до Рождества Христова при взгляде на чайник на самой обыкновенной плите в Англии, в городе Лионе…
— А нам говорили по механике вчера, что плиты до Рождества Христова не было! — пискнул голос.
— И Англии не было! — буркнул другой.
— И Рождества Христова не было!!
— Го-го-го! Го!! — загремел класс…
— Молчать! — громыхнул преподаватель.
— Харюзин, оставь класс! Подстрекатель, вон!
— Вон! Харюзин, — взвыл класс. Харюзин, разливаясь в бурных рыданиях, встал и сказал:
— Простите, товарищ преподаватель, я больше не буду.
— Вон! — я о тебе доложу в совете преподавателей, и ты у меня в 24 часа!
— На перпетууме вылетишь, урра!! — подхватил взволнованный класс.
Тогда Харюзин впал в отчаяние и дерзость.
— Все равно пропадать моей голове, — залихватски рявкнул он, — так уж выложу я все! Накипело у меня на душеньке!
— Выкладывай, Харюзин! — ответил хор, становясь на сторону угнетенного.
— Сами вы ни черта не знаете! — захныкал Харюзин, адресуясь к профессору, — ни про перпетуум, ни про электротехнику, ни про пар. Чепуху мелете!
— Ого-го?! — запел заинтересованный класс.
— Я? Как ты сказал?…Не знаю? — изумился профессор, становясь багровым. — Ты у меня ответишь за такие слова! Ты у меня, Харюзин, наплачешься!
— Не боюся никого, кроме Бога одного! — ответил Харюзин в экстазе. — Мне теперь нечего терять, кроме своих цепей! Вышибут? Вышибай!! Пей мою кровь за правду-матку!!
— Так его! Крой, Харюзин!! — гремел класс. — Пострадай за правду.
— И пострадаю, — вскричал Харюзин, — только мозги морочите! Околесицу порете! Двигатель для вентилятора поставить не можете!
— Пр-равильно, — бушевал восхищенный класс, — замучили качанием! Рождества не было. Уан-Степа не было! Сам, старый черт, ничего не знаешь!!!
— Это… бунт… — прохрипел профессор, — заговор! Да я! Да вы!
— Бей его! — рухнул класс в грохоте.
В коридоре зазвонил звонок, и профессор кинулся вон, а вслед ему засвистел разбойничьим свистом класс.
Впервые: ‘Гудок’, 15 марта 1924 г.