Е. А. КЕЛЬЧЕВСКИЙ. ‘ПОСЛЕ УРАГАНА’
Е. А. КЕЛЬЧЕВСКИЙ. ‘ПОСЛЕ УРАГАНА’
1927 г.
ПРИМЕЧАНИЯ
ПРИМЕЧАНИЯ
Е. А. Кельчевский. ‘После урагана’, Куприн Александр Иванович, Год: 1927
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Куприн А. И. Пёстрая книга. Несобранное и забытое.
Пенза, 2015.
Этот роман с заглавием, столь много и мало говорящим, можно, однако отнести к весьма ограниченному числу самых выдающихся русских произведений последнего времени. (Впрочем, давно уже известно, что придумывать ловкие названия и имена собственные — на это нужен особый талант, иногда не имеющий ничего общего с талантом художественного творчества).
В романе Е. А. Кельчевского ‘После урагана’ есть, конечно, недостатки, но они не существенны, они объясняются первым выступлением автора в печати, они легко устранимы в будущих сочинениях и потому о них лучше всего сказать сразу и коротко.
Начинающему автору, а в особенности русскому, всегда хочется сказать ‘всё’, или, во всяком случае, чрезвычайно много. Правя свою рукопись, а впоследствии корректуру, он непременно склонен делать лишние надстройки в тексте, чем, наоборот, освободить его от лишних нагромождений, повторений и слабых мест. Иностранные, а наипаче французские, писатели хорошо понимают то мужество и то архитектурное чутье, с которыми производится эта болезненная операция. Русским писателям, даже самым большим, такое чувство меры не дается. Но, да простит меня великая тень Скабичевского, в расточительности первотворящего я вижу больше смысла и будущего простора, чем в суровой схематичности жреца-профессионала.
Е.А. Кельчевский мог бы свободно, без ущерба для интереса романа, сгустить некоторые русские диалоги до степени экспромта или даже афоризма, мог бы кое-где избежать оборотов, уже ходивших из книги в книгу, мог бы меньше французить в русском произведении… Но все это придет со временем, может быть, даже при выпуске романа вторым изданием, во что я очень склонен верить.
Недостатки, о которых я говорю, совсем пустяковые, тем более, что их со щедрым избытком искупают несомненные положительные достоинства, свидетельствующие о смелом, изящном, тонком и правдивом таланте автора.
Язык Кельчевского богат и послушен изгибам мысли, оттого он красочен и выразителен. У автора глубокое здоровое дыхание, острая, но не возбужденная, восприимчивость всех внешних чувств, а оттого инстинктивное понимание равновесия. Он наблюдателен, но сдержан. Он ничего не подчеркивает и ничем не щеголяет. Его несколько высокомерное, но мягкое спокойствие прикрывает собой многие отличные качества: требовательную, суровую и жертвенную преданность родине, легкую незлобивую иронию, ясное и глубокое, без вычур и ложного пафоса, понимание красот природы и искусства, а также широкое мужское покровительство женщине, вместе с преклонением перед единой, чистой, самозабвенной любовью к ней.
Роман написан в форме дневника, вернее — путевых заметок Греднина, который, делая почти кругосветное путешествие, записывает для самого себя летучие впечатления, случайные встречи и знакомства, быстрые путевые приключения. Чрезвычайно легко, свободно, занимательно и метко, порою в двух-трех штрихах, записаны города, гавани, страны, обычаи, отдельные люди, пароходная жизнь с неизбежным беззаботным флиртом. Читаешь эти сжатые записи с таким удовольствием, как будто слышишь живой, умный, острый рассказ. Но истинная, большая любовь вплетается в дневник очень постепенно. Елена заочно говорит о Греднине: я не люблю снобов. Ему же кажется, что она глядит на него с ‘беспокойной антипатией’. Вот впечатление обоих от первого знакомства. Он и она еще не понимают, что это говорит в них первоначальная тревога любви. Они поймут это и признаются в этом гораздо позднее, когда судьба, разлучив их почти на целый год, опять соединит их в Риме, так искусно, просто и нежно, а главное, совсем по-своему, нарисованным Кельчевским. Но тут уже место читателю и его суждению, никакой читатель не любит, чтобы ему заранее подсказывали конец романа.
Предисловие к книге Е. А. Кельчевского ‘После урагана: Роман в четырех отрывках’ (Париж: Изд-во Е. Сияльской, 1927).
— Кельчевский Евгений Анатольевич (1883-1935) — писатель русской эмиграции. Входил в число знакомых Куприна.
Выходец из семьи военного, преподавателя Николаевской академии Генштаба. Окончил Михайловское артиллерийское училище (1903), Императорскую Николаевскую военную академию (1912). Участник I Мировой войны, полковник (1917), с февраля 1918 г. — в Рабоче-Крестьянской Красной Армии, начальник штаба 2-й армии Восточного фронта. После подавления мятежа Муравьева перешел на сторону белых. В эмиграции работал водителем такси. Занялся литературной деятельностью. Автор романов: ‘После урагана. Роман в четырех отрывках’ (1927), ‘Дмитрий Оршин’ (1929), ‘В лесу’ (1930). Первое произведение, действие которого происходит в 1919-1921 гг., вышло с предисловием Куприна, давшего роману определение: ‘путевой дневник скитающегося по всему свету русского интеллигента’. Под ураганом подразумевалась Октябрьская революция. Автор предисловия утверждал, что это ‘одно из самых выдающихся русских произведений последнего времени’.