Эдгар Уоллес
Эдгар Уоллес
Дверь с семью замками
Дверь с семью замками
Глава 1
Глава 1
Глава 2
Глава 2
Глава 3
Глава 3
Глава 4
Глава 4
Дверь с семью замками, Уоллес Эдгар, Год: 1926
Время на прочтение: 175 минут(ы)
Edgar Wallace. ‘The Door with Seven Locks’, 1926
Перевод с английского (полная версия)
OCR Graf (А.Шереметьев), grafzero2000@mail.ru
Дополнительная редакция Dauphin, сентябрь 2004
Другой вариант перевода: ‘Семь замков усыпальницы’.
Последним служебным заданием Дика Мартина (как он сам полагал) была встреча с Лу Фини, с которым стоило поговорить о недавнем ограблении банка Гелборо. Дик нашел Лу в небольшом кафе, в районе Сохо, когда тот как раз допивал свой кофе.
— В чем дело, полковник? — спросил Лу почти добродушно, взяв свою шляпу.
— Инспектор хотел бы потолковать с тобой о деле Гелборо, — ответил Дик.
Лу презрительно сморщил нос.
— Бабушки Гелборо! — пренебрежительно изрек он. — Как тебе известно, я не занимаюсь банковским бизнесом. Что ты делаешь в полиции, Мартин? Мне говорили, что ты разбогател и уволился со службы.
— Я увольняюсь. Ты — последний мой пунктик в этом деле.
— Очень плохо, если упадешь на последнем круге, — ухмыльнулся Лу. — У меня сорок пять железных алиби на все случаи жизни. Ты меня удивляешь, Мартин! Ты же знаешь, что я не ‘чищу’ банки. Я — специалист по замкам.
— Что ты делал во вторник в десять вечера?
Широкая улыбка озарила грубое лицо вора.
— Ты мне не поверишь, если я скажу правду!
— А ты попробуй, — сверкнув глазами, предложил Дик.
Лу начал не сразу. Казалось, он взвешивает опасность слишком откровенного признания. Но, рассмотрев дело со всех сторон, он решил сказать правду.
— Я выполнял частный заказ. Я не хочу говорить о нем подробно. Работа грязная, но честная.
— И за которую тебе неплохо заплатили? — спросил Дик вежливо и в то же время недоверчиво.
— Да! Я получил 150 фунтов по счету. И можешь не дергаться — это чистая правда. Я открывал замки. Самые прочные замки, какие я когда-либо встречал в жизни. Это была ужасная работа. Снова за такую работу я бы не взялся и за вагон золота. Ты мне, конечно, не веришь, но я могу доказать, что провел всю ночь в отеле ‘Королевские гербы’, в Чичестере. Прибыл я туда в восемь вечера, поужинал и в одиннадцать лег спать. Забудь о деньгах банка Гелборо. Я знаю, какая банда сделала это, и ты ее знаешь, так что давай лучше не путать карты.
Лу продержали в полиции всю ночь, пока шла проверка его показаний. Выяснилось, что он не только останавливался в ‘Королевских гербах’ в Чичестере, но даже зарегистрировался там под своим именем. Более того, в четверть одиннадцатого, когда грабители еще находились в банке Гелборо, Лу Фини заказывал спиртное в свой номер, в шестидесяти милях от места происшествия.
Таким образом, утром Лу был освобожден, и Дик пошел с ним завтракать, поскольку между профессиональным сыщиком и профессиональным вором нет личной вражды. Помощник инспектора полиции Ричард Мартин был популярен в уголовной среде почти так же, как и в полицейском управлении.
— Нет, мистер Мартин! Я не собираюсь говорить вам больше, чем я уже сказал, — добродушно заметил Лу. — И когда вы назвали меня лгуном, меня это очень задело. Я получил 150 фунтов, но я получил бы тысячу, если бы успешно завершил дело. Вы можете строить любые догадки, но никогда не докопаетесь до истины.
Дик Мартин бросил на Лу быстрый взгляд.
— В твоей голове что-то засело и беспокоит тебя? Поделись со мной своими мыслями! — сказал Дик.
Он напряженно ждал ответа, но Лу Фини отрицательно покачал головой:
— Я не выдаю чужих секретов. Эта история могла бы подвести одного человека. Нехорошего человека, к которому я не испытываю никаких симпатий. Но я не могу давать волю собственным эмоциям, так что поразмышляй сам, а я расскажу, как было. И учти, что я не вру!
Допив горячий кофе большими глотками, Лу отодвинул от себя чашку с блюдцем.
— Я не знаю парня, который попросил меня провернуть это дело. Его явно что-то тревожило, но мне на это наплевать. Однажды ночью он встретил меня, представился, и я пошел к нему домой… брр… (Лу вздрогнул). Поверь, Мартин! Настоящий вор сам по себе очень чистый человек. По крайней мере, таковыми были воры, которых я встречал. Кража — всего лишь игра, в которой участвуют двое — я и полиция. Если она меня одолеет — удача на ее стороне, если обыграю я — повезло мне! Но здесь было не все чисто. Когда клиент объяснил мне, что ему от меня нужно, я решил, что он шутит, и первой мыслью было смыться. Но ты же знаешь, что я самый серьезный из всех живущих на земле божьих созданий, к тому же это было нечто новое в моей практике. Так что, малость поразмыслив, я сказал ‘да’. Все, чего хотел клиент, — это бросить взгляд на кое-что… Что за этим крылось — я не знаю. И не хочу говорить об этом, но замки не дают мне покоя…
— Сейф адвоката? — предположил заинтересованный детектив.
Лу снова покачал головой и резко сменил тему разговора. Рассказал о своих планах уехать в Соединенные Штаты к брату, честному строителю.
— Мы оба одновременно выходим из игры, Мартин, — засмеялся он. — Ты слишком порядочен, чтобы быть полицейским, а я слишком джентльмен, чтобы оставаться вором. Я не удивлюсь, если мы встретимся еще.
Дик возвратился в управление, чтобы сдать последний, как ему казалось, отчет своему непосредственному шефу.
Капитан Снид засопел.
— Этот Лу Фини удивительно увертлив, — сказал он. — Даже если его бросить в колодец, он сотрет кирпичную кладку со стен, пока долетит до дна! Честный вор? Начитался книг! Ты, как мне сдается, считаешь, что уже закончил свою работу?
Дик кивнул.
— Собираешься купить дом за городом и стать джентльменом? Охотиться с собаками и обедать с герцогинями? Что за адская жизнь для мужчины в расцвете сил!
Дик Мартин расплылся в улыбке. Ему нужна была хоть небольшая зацепка, чтобы забрать назад свое заявление об отставке. Он уже раскаивался и, несмотря на упрямство, не позволяющее пойти на попятную, готов был отдать кучу денег, чтобы отозвать посланное комиссару письмо, не потеряв при этом лица.
— Любопытно наблюдать, как деньги губят человека! — грустно подвел итог капитан Снид. — Если бы у меня было наследство, исчисляющееся шестизначной цифрой, я бы ничего не стал больше делать.
Его помощник мог только ухмыльнуться про себя.
— Да ты и так ничего не хочешь делать, — сказал он. — Ты, Снид, ленивый, самый ленивый из всех, кто занимал этот пост в Скотланд-Ярде.
Толстяк, заполняющий своим телом мягкое конторское кресло, в котором он полусидел-полулежал, словно олицетворение инертности, укоризненно посмотрел на собеседника.
— Нарушение субординации, — проворчал он. — До завтрашнего дня ты еще служишь в полиции, так что обращайся ко мне уважительно — ‘сэр’. Мне неприятно напоминать тебе, что ты всего лишь жалкий помощник инспектора, а я почти старший офицер полиции. Но это неважно. Это снобизм. Я не ленив — я в летаргии. Это своего рода болезнь.
— Ты жирный, потому что ленив, и ленив, потому что жирный, — настаивал Мартин, который наоборот был подтянут и худощав. — Это как замкнутый круг.
— И вообще, если ты достаточно богат — увольняйся, коль собрался. — Капитан Снид машинально погладил рукой подбородок. Это был гигант с бычьей шеей, гренадерского роста, но, как признавали все, исключительно медлительный. Он глубоко вздохнул, и, нащупав в рабочей корзинке голубую бумагу, вытащил лист.
— Завтра ты обычный гражданин, но сегодня — мой раб. Прошвырнись в библиотеку Беллингхема. Оттуда поступило заявление о краже книг.
Помощник инспектора Дик Мартин тяжело вздохнул.
— Я понимаю, это не совсем романтично, — протянул начальник и широко улыбнулся. — Клептомания — это пыль и мусор в работе настоящего детектива, но это напомнит тебе о том, что в то время, как ты мечтаешь жить на не заработанные тобой деньги, тысячи твоих бедных товарищей сбивают в кровь ноги, расследуя дела, подобные этому.
Дик (или ‘Отмычка’, как его называли за ловкость в известных делах) медленно шел по длинному коридору и размышлял над своим душевным состоянием: рад он или нет тому, что работа в полиции почти позади и что завтра утром он сможет пройти мимо большинства высших офицерских чинов, не приветствуя их. Он был по призванию ‘воровским человеком’, самым умным сыщиком, которого знал Скотланд-Ярд. Капитан Снид часто повторял, что у него склад ума, как у вора, и это означало комплимент его профессионализму. Конечно, он был настоящим профессионалом. Вспомнилась ночь, когда он, поддерживаемый, конечно же, высшими полицейскими чинами Лондона, ‘обчистил’ карманы Государственного секретаря, взяв его часы, записную книжку и личные бумаги. При этом даже телохранители ничего не заметили.
Дик Мартин приехал в Скотланд-Ярд из Канады, где его отец был начальником тюрьмы. Он одинаково хорошо охранял и матерых уголовников, и молодых правонарушителей. Дик прекрасно усвоил тюремный быт, был там как дома и научился незаметно снимать заколку с мужского галстука еще до того, как овладел премудростями алгебры.
Питер Дюбуа, приговоренный к пожизненному заключению, научил его открывать почти все замки на дверях с помощью согнутой шпильки для волос, Лу Андревски, частый гость в Форт-Стюарте, сделал специальную маленькую колоду карт из обложек молитвенников, чтобы мальчик выучился прятать по три карты в каждой крошечной ладони. Если бы Дик не был честен по своей природе, эта наука могла бы его погубить.
— С Диком все будет нормально — он не так много берет от этой воровской дряни, — спокойно говорил полковник Мартин, когда напуганные родственники протестовали против подобных связей мальчика, растущего без матери. — Ребята вроде Дика идут в полицию, а тюремное образование стоит миллиона!
Стройный, ясноглазый и смышленый, Дик Мартин успешно прошел в управление полиции всего лишь через один год испытаний. Война забросила его в Англию. Здесь юноша хорошо проявил себя и получил отличные отзывы о работе. Скотланд-Ярд заинтересовался Диком, и ему выпала честь стать единственным сотрудником криминально-следственного департамента. Его утвердили в должности без обязательного испытательного срока в качестве патрульного.
Когда он спускался по каменным ступеням, его окликнул третий комиссар:
— Привет, Мартин! Слышал, ты завтра нас покидаешь? Вот беда! Ужасно жаль, что у тебя завелись деньги! Мы теряем хорошего товарища. Что ты собираешься делать?
Дик печально улыбнулся:
— Не знаю. Я вообще начинаю думать, что делаю глупость, покидая вас.
Комиссар согласно кивнул.
— Только не иди в преподаватели, — сказал он, — и, ради бога, не открывай частное сыскное агентство! В Америке они делают удивительные дела, но в Англии их роль сводится к выискиванию оснований для бракоразводных процессов. Один знакомый только сегодня спросил меня, не смогу ли я порекомендовать… — Неожиданно он остановился на ступеньке лестницы и посмотрел на Дика с новым интересом: — Бог мой! Слушай! Ты знаешь Хейвлока, стряпчего?
Дик кивнул.
— Прекрасный человек. Его бюро где-то на Линкольн-Инн-Филдс. Точный адрес можно найти в телефонном справочнике. Я встретил его вчера днем, и он попросил меня… — Комиссар сделал паузу, изучающе поглядел на своего младшего коллегу: — Ты именно тот человек, который ему нужен! Почему я сразу не вспомнил о тебе? Он спросил, могу ли я найти ему надежного частного сыщика, а я ответил, что такого не существует в природе, разве что на страницах детективных романов.
— Не существует, если я не стану им, — улыбнулся Дик. — Уж чем бы меньше всего я хотел бы заняться, так это организацией своего сыскного бюро.
— Ты прав, мой мальчик, — сказал комиссар. — Я перестал бы тебя уважать, если бы ты занялся этим. Хотя, по правде говоря, ты именно тот человек, который нужен для такого дела, — продолжал он несколько непоследовательно. — Не хочешь ли ты пройтись к Хейвлоку и сказать ему, что я послал тебя? Мне кажется, ты сможешь ему помочь, если, конечно, захочешь. Хотя он мне не друг, но я знаю, что он отличный парень.
— А что за дело? — спросил молодой человек, которого совсем не привлекала такая перспектива.
— Я не знаю, — ответил комиссар. — Это может быть тебе и не под силу. Думаю, это связано с его клиентом, который доставляет ему некоторые хлопоты. Мартин, ты окажешь большую любезность мне, если зайдешь к этому джентльмену.
Никогда Дик Мартин не думал о смене своей работы сыщика Скотланд-Ярда на карьеру частного детектива. Но поскольку комиссар составил ему некоторую протекцию, он повидается с этим стряпчим. Дик так и сказал комиссару.
— Хорошо, — подвел итог комиссар. — Я позвоню ему после обеда и скажу, что ты придешь поговорить с ним. Кто знает, может, и сможешь чем-то помочь.
— Надеюсь, что так и будет, сэр, — солгал Дик.
Дик неторопливо шел в библиотеку Беллингхема, известную в Лондоне только избранным. Не один роман или том блистательных мемуаров занял место на полках этого учреждения, основанного сотню лет тому назад с целью дать ученым и литераторам возможность заглянуть в фолианты, к которым нет доступа даже в Британском Музее. На всех четырех этажах здания размещались стеллажи с пухлыми томами по немецкой философии, с мудреными для неспециалистов книгами о научных проблемах, с туманными трактатами почти по всем неинтересным для обычного читателя темам.
Джон Беллингхем, который в XVIII веке основал это хранилище премудростей, в актах учреждения собственности указал, что часть обслуживающего персонала должны составлять ‘две интеллигентные женщины, предпочтительно нуждающиеся’. К одной из них и направили Дика.
В маленькой комнатке с высоким потолком, пропахшей старой кожей, сидела за столом девушка, поглощенная заполнением формуляров.
— Я из Скотланд-Ярда, — отрекомендовался Дик. — Правда, что какие-то из ваших книг были похищены?
Разговаривая, он осматривал заставленные книгами полки, поскольку женщины, интеллигентные или глупые, бедные или богатые, его не интересовали. Он лишь заметил, что девушка одета в черное, у нее золотисто-каштановые волосы и челка слегка прикрывает лоб. Ему почему-то всегда казалось, что у большинства девушек волосы золотисто-каштановые, и он имел какое-то неясное убеждение, что челки популярны в основном у представительниц рабочего класса.
— Да, — сказала девушка спокойно, — когда я завтракала, из этой комнаты была украдена книга. Она не была очень ценной — это немецкая работа Гекела ‘Общая морфология’.
Она выдвинула ящик картотеки, вынула библиографическую карточку и положила ее перед Диком. Тот прочитал все, но это ему ничего не дало.
— Кто здесь был в ваше отсутствие? — спросил Дик.
— Моя помощница, девушка по фамилии Хелдер.
— Кто-нибудь из ваших абонентов заходил в комнату в это время?
— Несколько человек, — был ответ. — У меня есть их фамилии, но большинство из них вне подозрения. Единственный посетитель, не являющийся абонентом нашей библиотеки, — джентльмен по фамилии Сталлетти, итальянец, доктор, который зашел навести справки относительно правил пользования библиотекой.
— Он назвал себя? — спросил Дик.
— Нет, — к его удивлению ответила девушка. — Но мисс Хелдер узнала его. Она где-то видела его портрет. Я полагала, вы знаете это имя.
— Почему, скажите на милость, я должен знать это имя, дорогая девушка? — несколько раздраженно поинтересовался Дик.
— А почему бы и нет, дорогой юноша? — ответила она холодно, и в этот момент Дик Мартин осознал ее присутствие: она каким-то образом отделилась от фона, на котором протекала вся жизнь Дика, и стала личностью.
У нее были серые, широко посаженные глаза, маленький и прямой носик, рот несколько великоват и, конечно же, золотисто-каштановые волосы.
— Простите, пожалуйста! — засмеялся он и перешел на доверительный тон, который часто вводил собеседников в заблуждение:
— Я никогда не занимался такими кражами, а завтра я вообще ухожу из полиции.
— Это будет большая радость для уголовного мира, — сказала девушка вежливо. Но он уловил смешинку в ее глазах и всем сердцем потянулся к ней.
— У вас есть чувство юмора, — улыбнулся Дик.
— Вы хотите сказать, что я обладаю способностью понимать ваш юмор? — быстро парировала девушка. — Очевидно, я или то, с чем я имею дело, — важные объекты, если меня даже офицер полиции, — тут она заглянула в удостоверение, — в ранге помощника инспектора назвал ‘дорогой девушкой’.
Дик пододвинул стул и уселся без приглашения.
— Мне стыдно за мою грубость, и я смиренно прошу просветить меня на предмет личности сеньора Сталлетти. Это имя говорит мне не более, чем имя Джон Смит — любимая кличка всех джентльменов, задержанных в момент проникновения в чужой дом через растворенное окно в полуночное время.
Секунду она смотрела на него серьезно, ее алые губки были плотно сжаты.
— Так вы — детектив? — сказала она, понизив голос. — Одно из тех почти человеческих существ, которые охраняют наш покой, пока мы спим?
Дик расхохотался.
— Я сдаюсь, — он поднял руки. — А теперь, когда вы так ловко поставили меня на место, причем достаточно скромное, может, все же проинформируете относительно похищенной литературы?
— Что здесь можно сказать? — она снова уселась в кресло, с интересом рассматривая Дика. — В два часа дня книга была здесь, а в половине третьего ее уже здесь не было. Может, на полках остались отпечатки пальцев, но я сомневаюсь в этом, так как в штате библиотеки есть три уборщицы, предназначенные специально для того, чтобы стирать отпечатки пальцев.
— Но кто же все-таки этот Сталлетти?
Девушка медленно покачала головой.
— Вот почему меня слегка удивило, что вы назвались детективом, — сказала она. — Помощница сообщила мне, что он известен полиции. Не хотите ли посмотреть его книгу?
— Он написал книгу? — изумился Дик.
Девушка встала, вышла из комнаты и возвратилась с тонкой книжицей в простом переплете. Дик взял у нее книгу и прочел название: ‘Новые мысли о конструктивной биологии, высказанные Антонио Сталлетти’.
Листая страницы, где текст часто прерывался рисунками и статистическими таблицами, он спросил:
— А почему у него были проблемы с полицией? Я не знал, что писать книги — уголовное преступление.
— Это так, — сказала девушка убежденно. — Само по себе такое занятие ненаказуемо, и закон не делает исключения для автора книги мистера Сталлетти. Но наказуемы преступления, связанные с вивисекцией или чем-либо столь же ужасным.
— О чем здесь идет речь? — Дик протянул книгу девушке.
— О человеке, — сказала она серьезно, — как, например, вы и я. Насколько лучше и счастливее человек мог бы жить, если бы он свободно бегал по лесу и питался естественной пищей дикарей.
— А, вегетарианская ерунда! — презрительно отозвался Дик.
— Не совсем вегетарианская. А вы не хотите стать нашим абонентом и почитать эту книгу для расширения кругозора?
Затем девушка оставила свой насмешливый тон.
— Дело в том, мистер… э-э-э… — она снова взглянула на визитку, — Мартин, что мы на самом деле не обеспокоены пропажей книги Гекела. Материальный ущерб уже возмещен, и, если бы ученый секретарь библиотеки не был таким занудой, он бы не обратился с этим в полицию.
— Смотрите, — она предостерегающе погрозила пальчиком, — не передайте при встрече с секретарем мое мнение о нем. А сейчас расскажите мне, пожалуйста, что-нибудь такое, чтобы мурашки по телу побежали. Я никогда раньше не встречала живого детектива и могу больше никогда не встретиться с ним.
Дик положил книгу и выпрямился во весь свой почти двухметровый рост.
— Мадам, — сказал он сурово. — Я не набрался смелости спросить ваше имя! Я вынес все ваши издевки, но будьте же милосердны. Где живет этот Сталлетти?
Девушка взяла книгу и раскрыла ее на предисловии.
— Галлоуз Коттедж [Gallows (англ.) — виселицы]. Название жутковатое, не так ли? Это в Суссексе.
— Это я мог бы и сам прочитать, — сказал Дик раздраженно, и девушка сразу же раскаялась.
— Видите ли, обычно мы не участвуем в подобных волнующих фарсах, но кому-то пришло в голову пригласить полицию. Я на самом деле не была обеспокоена ценностью пропавшей книги, но мое мнение ничего не значит.
— Кроме Сталлетти, здесь был кто-нибудь?
Девушка показала ему список из четырех фамилий.
— За исключением Сталлетти, я не думаю, что кто-нибудь другой может быть под подозрением. Остальные трое серьезно занимаются историей, и биология их интересует менее всего. Кражи не произошло бы, если бы я была здесь, поскольку я обычно довольно внимательна.
Вдруг она замолчала и глянула на стол. Книга, которая там лежала несколько секунд назад, исчезла.
— Вы взяли книгу? — спросила она.
— А вы видели, чтобы я ее брал? — вызывающе отозвался Дик.
— Нет, конечно! Но я могу поклясться, что секунду назад она была здесь!
Он вынул книгу из-под полы и протянул ее девушке.
— Люблю внимательных людей! — сказал он.
— Но как вы это сделали? — девушка была заинтригована. — Моя рука лежала на книге, и я лишь на секунду отвела взгляд он нее!
— Я когда-нибудь зайду и научу вас, — сказал Дик важно и ушел, не успев поразмыслить, как такой толковый парень, каким он всегда себя считал, так и не узнал имя этой юной и начитанной леди.
Сибилла Ленсдаун (так звали девушку) подошла к выходящему на площадь окну и с полуулыбкой на устах и легким триумфом в глазах следила за юношей, пока он не скрылся из виду. В первый момент девушка неприязненно отнеслась к нему: она ненавидела самодовольных мужчин. Но он оказался не совсем таким. Ей стало интересно, встретит ли она его снова — на свете так мало забавных людей, а она чувствовала, что (тут она снова взглянула на визитку) помощник инспектора Ричард Мартин обязательно должен быть весьма забавным.
Дик был задет за живое. Ему хотелось вновь встретиться с девушкой, но для этого имелся только один предлог. Он пошел в гараж, находившийся недалеко от дома, взял свой ‘бьюик’ и отправился на нем в Галлоуз-Хилл. Найти Галлоуз-Хилл было трудно, поскольку на карте он отмечен не был и имел лишь местное значение. Только на выезде из Селфорд-Менора он узнал у дорожного рабочего, что нужный ему коттедж — вблизи главной дороги, лишь миль на десять в стороне от нее.
Далеко за полдень он поравнялся с разрушенной стеной и навесными воротами, за которыми находилось жилище доктора Сталлетти. Поросшая травой дорога сделала резкий поворот, за которым открылся вид на скромный домишко, которому, подумалось Дику, сильно льстили, называя коттеджем. У многих друзей Дика были ‘коттеджи’, ‘особняки’ и ‘небольшие именьица’, которые на самом деле оказывались маленькими хибарками.
Колокольчика над дверью не было, и Дик стучал в выгоревшие на солнце двери минут пять, пока ему ответили. Затем он услышал шарканье ног по изношенным половицам, бряцанье снимаемой цепочки, и дверь приоткрылась на несколько дюймов.
Несмотря на то, что Дик за время работы сыщиком привык ко всякому, он с изумлением смотрел на человека, который появился в щели между дверью и косяком. Удлиненное желтое лицо, изборожденное многочисленными глубокими морщинами, идущими во всех направлениях, напоминало желтое сморщенное яблоко, черная борода наполовину прикрывала жилет ее владельца, засаленная ермолка на голове и пара злобных черных моргающих глазок из-под нее, уставившихся на детектива, — таковы были первые впечатления Дика.
— Доктор Сталлетти? — спросил он.
— Да, так меня зовут, — голос был пронзителен, с легким акцентом, выдающим иностранца. — Вы хотите поговорить со мной? Да? Это необычно! Я не принимаю посетителей!
Казалось, он сомневался, как ему быть дальше. Затем повернулся и заговорил с кем-то, стоящим за его спиной. В этот момент детектив заметил молодого, круглолицего, с румянцем мужчину, одетого, что называется, с иголочки. Увидев Дика, он резко отступил, чтобы успеть скрыться от взгляда, но было поздно.
— Доброе утро, — вежливо сказал Дик Мартин. — Приятная неожиданность!
Итальянец что-то недовольно проворчал и широко распахнул дверь.
На Томми Коулера было, конечно, приятно смотреть. Дик Мартин видел его при разных обстоятельствах, но никогда он не был столь безупречно и с шиком одет. Его сорочка была вне всякой критики, а костюм сшит лучшим портным Уэст-Энда.
— Добрый день, мистер Мартин, — Томми совсем не казался смущенным. — А я вот зашел повидать своего старого друга Сталлетти.
Дик восхищенно уставился на него.
— Тебя просто распирает от успехов! Что за игру ты ведешь на сей раз, Томми?
Томми прикрыл глаза, олицетворяя смирение и терпение.
— Я получил хорошую работу, мистер Мартин, — честную! Больше обо мне не беспокойтесь, спасибо! Ну, так я прощаюсь, доктор!
Он пожал итальянцу руку несколько энергичнее, чем следовало бы, и, обойдя его, начал спускаться по ступенькам.
— Подожди минуточку, Томми! Я бы хотел переброситься с тобой парой слов. Не уделишь ли мне несколько минут после моей беседы с доктором Сталлетти?
Молодой человек колебался, украдкой поглядывая на стоящего в дверях хозяина коттеджа.
— Хорошо, — наконец сказал он отнюдь не любезно. — Но только побыстрее. Я занят. Спасибо за лекарство, доктор! — добавил он громко.
Такой неприкрытый блеф не мог обмануть Дика. Он прошел за доктором в холл. Дальше в дом этот странный человек его не пригласил.
— Так вы из полиции? — спросил он, когда Дик показал свою визитку. — Как необычно и странно! Давненько ко мне полиция не приходила — сколько неудобств доставляют человеку его научные эксперименты с собачкой! Такая суета и нонсенс! А теперь говорите — о чем пойдет речь дальше?
В нескольких словах Дик объяснил свою миссию, и, к его изумлению, доктор ответил немедленно.
— Ах, книга? Она у меня! Она стояла там на полке. Мне она была нужна, и я ее взял!
— Но послушайте, — воскликнул потрясенный детектив, — кто вам разрешил уходить, взяв вещь, вам не принадлежащую, только потому, что она вам понадобилась?!
— Это ведь библиотека. Книги там дают почитать на время, не так ли? Я захотел почитать ее и унес на время! Я ничего не утаивал. Я взял книгу под мышку, приподнял шляпу, прощаясь с юной сеньорой, и все! Сейчас я закончил работать с книгой, она мне больше не нужна, и я могу ее возвратить. Гекел глуп! Его выводы абсурдны! Его теории необычны и странны! (Очевидно, это было его любимое выражение). Вам они могут показаться непонятными и банальными, но для меня… — Он пожал плечами и издал звук, похожий на кудахтанье, который Дик принял за смех.
Детектив прочел доктору небольшую лекцию о правилах пользования библиотекой и с книгой под мышкой вышел к ожидающему его мистеру Коулеру. Про себя он удовлетворенно отметил, что теперь будет иметь, по крайней мере, предлог еще раз зайти в библиотеку.
— Коулер, — начал он без излишнего вступления властным голосом. — Я хотел бы узнать кое-что. Сталлетти твой друг?
— Он мой доктор! — холодно ответил молодой человек. Он был одним из тех немногих людей, которые прошли через руки Дика, но которым, тем не менее, Дик искренне симпатизировал. Томми Коулер был известен как угонщик автомобилей, а ‘угонщиком’ называют человека, который, обнаружив автомобиль без присмотра, садится в водительское кресло и был таков, пока хозяин не поймает свою машину. Томми дважды был судим за угоны благодаря стараниям человека, который обращался сейчас к нему с вопросами.
— Я получил постоянную работу. Я — шофер мистера Бертрама Коди, — сказал Том с достоинством. — Я ‘завязал’ и ни за что в жизни не хотел бы вернуться к уголовным делам!
— Где живет мистер Коди, когда он не в отъезде? — спросил Дик недоверчиво.
— Уилд-Хаус. Это всего лишь в миле отсюда. Можете подняться и спросить, если хотите!
— А он знает о твоем печальном прошлом? — деликатно поинтересовался Дик.
— Да, знает. Я ему рассказал все. Он считает, что я лучший шофер, какого он когда-либо имел.
Дик внимательно оглядел юношу.
— Это э… униформа, которую предпочитает твой хозяин?
— По правде говоря, я собрался на прием, — сказал Коулер. — Хозяин большой выдумщик по части организации всяческих приемов. Вот его адрес, если нужно!
Коулер вынул из кармана конверт: ‘Для передачи Бертраму Коди, эсквайру, Уилд-Хаус, Южный Уилд, графство Суссекс’.
— Они обращаются со мной как с лордом, — гордо сказал он, и это было похоже на правду. — С более блистательными леди и джентльменом, чем мистер и миссис Коди, можно и не мечтать встретиться.
— Хорошо, — согласился скептически настроенный Дик. — Прости за эти смущающие тебя вопросы, Томми, но в моем оптимистическом лексиконе нет такого слова ‘исправление’.
— Я не знаю вашего друга, но вы восприняли это неправильно, — туманно изрек Томми.
В свое время Мартин дал ему шанс подняться, но то, что он видел теперь, выглядело еще большим падением.
Детектив вернулся в Лондон и, к своему глубокому сожалению, попал в библиотеку спустя полчаса после ухода девушки.
Он подумал, что сейчас уже поздновато встречаться с мистером Хейвлоком из Линкольн-Инн-Филдс, и воспоминание об этом деле повлекло за собой какое-то чувство неловкости. Он уже мысленно претворял в жизнь свои планы. Месяц он проведет в Германии, прежде чем примется за дело, которое он себе уже наметил. Написание книги ‘Воры и их методы’ будет, как он предполагал, приятным занятием на весь следующий год.
Дику, который никогда не был богат, повезло. Снид говорил о шестизначной цифре доходов и был почти прав, хотя эта цифра означала не фунты стерлингов, а доллары его дядюшки, удачливого фермера-скотовода из Альберты. Он покидал полицию, так как чувствовал, что его продвигают по службе по протекции, а ему казалось несправедливым стоять на пути тех, кто, по его мнению, больше нуждается в повышении звания. Сама по себе работа в полиции доставляла ему удовольствие. Это было его призвание, и он не мог представить себе жизнь без любимого дела.
Дик повернул было к своему дому, но в это время услышал голос, окликающий его. Обернувшись, он увидел человека, с которым расстался сегодня утром и который поспешно пересекал дорогу. Лу Фини, а это был он, обычно отличался хладнокровием, но в данный момент выглядел невменяемым.
— Можно с тобой потолковать, Отмычка? — с дрожью в голосе (чего ранее Дик никогда у него не слышал) спросил Лу.
— Конечно! Но что произошло?
— Я не знаю, — Фини беспокойно посмотрел сначала в одну, а затем в другую сторону улицы. — За мной следят!
— Ручаюсь, это не полиция! — сказал Дик.
— Полиция? — нервно отозвался мужчина. — Ты думаешь, это бы меня так обеспокоило? Нет! Это тот парень, ну, помнишь, о котором я говорил тебе утром. Что-то в этом деле неладно. Рассказывая, я утаил один эпизод. Когда я работал, то заметил, что этот малый тихонько постарался переложить пистолет в карман пальто. Он стоял, держа его все время, пока я работал, в руке. Мне тогда пришло в голову, что если я открою ту проклятую дверь, то мне ни за какие деньги не спастись. И я сказал, что мне надо выйти, а оказавшись снаружи, дал деру. Мне почудилось, что меня что-то преследовало. Бог знает, что это было: что-то похожее на животное. Но у меня не было никакого оружия — я никогда не ношу с собой оружия в этой стране, так как если тебя заметут с револьвером, судья может за это добавить срок.
Разговаривая на ходу, они пересекли вестибюль и поднялись по лестнице к квартире Дика-Отмычки. Взломщик без приглашения проследовал за хозяином в его жилище.
Дик провел гостя в кабинет и закрыл дверь.
— А теперь, Лу, давай начистоту — что за работу ты выполнял во вторник вечером?
Лу обвел взглядом комнату, окно, стараясь не встречаться с Диком глазами. Потом сказал приглушенно:
— Я пытался вскрыть чей-то склеп…
Минуту царила тишина. С трудом веря собственным ушам, Дик смотрел на Лу Фини.
— Ты пытался вскрыть склеп? — повторил он. — Садись и расскажи мне все по порядку, Лу.
— Я не могу сейчас этого сделать. Мне страшно, — ответил Лу упрямо. — Этот человек из преисподней. И, поскольку он сам имеет обличье дьявола, я боюсь еще раз пережить такую же ночь, как во вторник.
— Кто он?
— Я не могу сказать тебе этого, — ответил взломщик угрюмо. — Возможно, я на краю пропасти, но я не могу рассказать тебе о нем сейчас. Если мне удастся найти тихое местечко — я обо всем напишу на бумаге, если со мной что-нибудь случится, ты все прочтешь.
Он находился в состоянии необычайного возбуждения, и Дик, знавший Лу много лет по Англии и Канаде, был поражен, видя этого обычно флегматичного человека таким подавленным.
Лу отказался от ужина, приготовленного старой экономкой, удовлетворившись лишь виски с содовой. Дик понял, что задавать ему вопросы сейчас было бы неразумно.
— Почему бы тебе не остаться здесь на ночь и не изложить свою историю? Я не настаиваю, но здесь ты будешь в большей безопасности, чем где бы то ни было.
Очевидно, такая идея заинтересовала Лу, поскольку он сразу с ней согласился и, как показалось Дику, даже сам имел в мыслях нечто подобное. Ужин почти закончился, когда Дика пригласили к телефону.
— Это мистер Мартин? — судя по акценту, голос принадлежал иностранцу.
— Да, — подтвердил Дик.
— Я мистер Хейвлок. Комиссар прислал мне письмо сегодня вечером, и я полагал, что вы зайдете ко мне в офис. Не смогли бы вы встретиться со мной сегодня? — в тоне его голоса звучала безотлагательная просьба и тревога.
— Конечно, — ответил Дик. — Где вы живете?
— Акация-роуд, 907, Сент-Джонс-Вуд. Я почти рядом с вами, такси доставит вас за пять минут. Вы уже поужинали? Боюсь, что да. Не придете ли на чашечку кофе через четверть часа?
Дик Мартин согласился, забыв на мгновение о своем госте и его странной истории. Но потом подумал, что это может быть к лучшему — оставить человека самого, чтобы он спокойно описал свое загадочное приключение. Отозвав экономку в сторону, Дик тихонько разрешил ей уйти домой пораньше.
Лу Фини с готовностью согласился с предложением Дика. Казалось, ему стало легче от перспективы остаться одному, и через четверть часа Дик Мартин уже звонил в дверь внушительного особняка, окруженного акром сада и расположенного в фешенебельной части Сент-Джонс-Вуда. Старый дворецкий, взяв трость и шляпу, провел его в продолговатую столовую, обставленную с исключительным вкусом. Чувствовалось, что мистер Хейвлок был в некотором роде знатоком живописи, поскольку из четырех висевших на стене картин одна явно принадлежала кисти Коро, а портрет над каминной доской, без сомнения, был написан Рембрандтом.
Стряпчий ужинал в одиночестве в дальнем конце длинного полированного стола. Перед ним стоял бокал красного вина, а в зубах дымилась тонкая сигарета. Это был мужчина между пятьюдесятью и шестьюдесятью, высокий, довольно стройный. У него были брови и челюсть борца, а медно-седые бакенбарды придавали лицу несколько свирепый вид.
Дику он понравился, поскольку глаза за очками в респектабельной и дорогой роговой оправе смотрели очень располагающе.
— А, мистер Мартин! — он привстал и протянул свою узкую, но сильную ладонь. — Садитесь. Что будете пить? У меня есть портвейн, который поставляют королевский семье. Уолтерс, подай мистеру Мартину бокал!
Хозяин снова опустился в кресло и, сжав губы, внимательно взглянул на молодого человека.
— Итак, вы детектив, хм… — Дик вспомнил утреннее знакомство в библиотеке и ухмыльнулся про себя. — Комиссар сказал, что вы завтра увольняетесь со службы в полиции и что вам хочется подыскать себе занятие по душе. Я могу помочь вам найти такое занятие, которое спасет меня к тому же от многих бессонных ночей. Уолтерс, обслужи, пожалуйста, мистера Мартина и можешь быть свободным. Я не хочу, чтобы меня прерывали. Отключи заодно телефон. Меня абсолютно ни для кого нет дома.
Когда дверь за дворецким закрылась, мистер Хейвлок встал и начал без устали ходить по комнате. У него была резкая, быстрая, почти бесцеремонная манера говорить, произнося фразы в повелительном тоне.
— Я стряпчий. Вы, наверное, знаете мое имя, хотя никогда в жизни мне не приходилось иметь дело с полицией. Я вообще крайне редко бывал в каком-либо суде. Я имею дела с компаниями, занимающимися недвижимостью, и одновременно являюсь попечителем полудюжины или дюжины различных приютов. Я — попечитель состояния Селфорда, — он сделал на этом ударение, видимо, считая, что Дик должен понять и оценить особую значимость сказанного. — Я — попечитель состояния Селфорда, — повторил он. — Но, боже! Как бы я не хотел им быть! Конечно, нельзя сказать, что старый лорд Селфорд был без грехов и пороков, но последний из лордов Селфордов, который оставил меня единственным исполнителем его воли относительно собственности и опекуном его несчастного ребенка, был крайне неприятным человеком, с дурным характером, полусумасшедшим, как, впрочем, и большинство его предков. Вы знаете усадьбы Селфорд-Менор?
Дик улыбнулся:
— Любопытно то, что сегодня я чуть не попал туда. До сегодняшнего дня я и не подозревал, что на свете есть такое место. Точно так же я и понятия не имел о существовании лорда Селфорда. Так он живет там?
— Нет! — резко выпалил Хейвлок. Его глаза при этом свирепо блеснули за стеклами очков. — Ради всего святого! Я очень бы хотел узнать, где он живет! Похоже, что он нигде не живет. А точнее — он нигде не живет дольше двух-трех дней кряду. Он — бродяга из бродяг! Таким же был в юности его отец. Пирс (это его фамилия и, кстати, его всегда называли именно Пирс) последние десять лет провел, переезжая из города в город, из страны в страну, имея весьма смутное представление о своих доходах (что ему было, впрочем, позволительно, поскольку его доходы велики) и возвращаясь в Англию лишь ненадолго. Я не видел его уже четыре года, — медленно рассказывал Хейвлок. — Я изложил вам все это, мистер Мартин, чтобы вы могли лучше меня понять. Когда Селфорд умер, Пирсу было всего шесть лет. У него не было матери и, что очень любопытно, не было никаких близких родственников. Селфорд был единственным ребенком в семье, как, впрочем, и его жена, так что не оказалось ни дядюшек, ни тетушек, которым я мог бы передать опекунство. Мальчик был нежным, как мне казалось, когда я в восьмилетнем возрасте отправлял его в подготовительную школу, предполагая на какое-то время избавиться от забот о малыше. Но не прошло и дня, как он прислал мне записку с просьбой забрать его домой. В конце концов, я подыскал для мальчика частного преподавателя, и он получил-таки кое-какое образование. Этого было недостаточно, чтобы сдать вступительные экзамены в Кембридж, и я отправил мальчика с учителем путешествовать за границу. Господи! Лучше бы я этого никогда не делал! Ибо дух путешествий глубоко запал в его душу, и он до сих пор в пути! Четыре года назад он вернулся ко мне в Лондон. Тогда он ехал в Америку, где изучал экономику. У него была бредовая идея — написать книгу. Одно из заблуждений, от которого страдает большинство людей, заключается в том, что они считают, что кого-то заинтересуют их воспоминания.
Дик смущенно покраснел, но стряпчий продолжал, не замечая его замешательства.
— Сейчас я беспокоюсь об этом мальчике. Время от времени ко мне поступают требования на получение денег, и время от времени я высылаю весьма крупные суммы, которые он, конечно, имеет право получать. Ему сейчас двадцать четыре года.
— Его финансовое положение… — начал Дик.
— Прекрасное, говорю вам, прекрасное, — произнес с чувством мистер Хейвлок, — но проблема не в деньгах. Что меня беспокоит, так это слишком длительное нахождение юноши вне моего поля зрения. С ним ведь может что-либо случиться, он может попасть в плохую компанию. — Хейвлок слегка замешкался и добавил: — Я чувствую, что должен установить с ним контакт, если не непосредственно, то хотя бы через третье лицо. Иными словами, я хочу, чтобы вы на следующей неделе отправились в Америку и познакомились с молодым лордом Селфордом, не говоря при этом ни слова о том, что это я вас послал. Кстати, он путешествует под именем мистера Джона Пирса. Так как он очень быстро меняет свое местонахождение, вам самому придется наводить справки относительно того, куда он уехал, поскольку я не обещаю, что смогу информировать вас об этом так хорошо, как мне бы этого хотелось. Если в ваше отсутствие я получу от него телеграмму, то, конечно, перешлю ее вам. Я хочу, чтобы вы нашли Пирса, но ни при каких обстоятельствах не сообщали полиции Америки, что вы его преследуете или что в его перемещениях есть что-то подозрительное. Единственное, что я хочу знать точно, — не вступил ли он в какой-нибудь нежелательный союз? Свободен ли он? Используются ли деньги, которые я ему посылаю, для его собственных нужд? Между прочим, он сообщил мне, что купил акции промышленных концернов в разных частях света и некоторые из этих акций принадлежат мне. На большое их количество я, конечно, не могу рассчитывать, но он меня заверил, что акции надежно вложены в дело Южно-Африканской банковской корпорации. Причина, по которой я прошу не привлекать ничьего внимания к этому делу, заключается в том, что мне не хотелось бы смущать его вниманием местных властей. И больше всего мне не хотелось бы, чтобы он узнал, что это я вас послал. Ну как, мистер Мартин, подходит ли вам мое предложение?
— Мне это представляется чем-то вроде приятного отпуска. Как долго будет длиться эта ‘охота’?
— Я не знаю. Может, несколько месяцев, может, недель… все будет зависеть от информации, которую я от вас получу и которую, кстати, вы должны телеграфировать непосредственно мне. В средствах я не стеснен и могу позволить вам расходовать столько, сколько потребуется. Кроме того, вы получите хорошее вознаграждение. — Тут он назвал сумму, которая была на редкость щедрой.
— Когда, по вашему мнению, я должен отправиться в путь?
Стряпчий взял маленькую записную книжку и, очевидно, посмотрел в календарь.
— Сегодня среда. Я полагаю, вам следует отправляться в следующую среду. Сейчас он в Бостоне, но сообщил, что собирается в Нью-Йорк, где остановится в ‘Коммодоре’. Бостон — весьма удобное место для ‘охоты’ на него, — губы Хейвлока скривились. — Мне кажется, Пирс намерен подготовить главу об американской войне за независимость, — сказал он сухо, — и, естественно, Бостон для него — прекрасный объект исследования.
— Только один вопрос, — промолвил Дик, поднимаясь, чтобы уйти. — У вас есть основания предполагать, что он заключил с кем-то, как вы выразились, нежелательный союз? Иными словами, что он женился на ком-либо, или что он должен жениться?
— Совсем никаких оснований, только моя подозрительность, — улыбнулся Хейвлок. — Если вы с ним подружитесь, а я в этом не сомневаюсь, так же как не сомневаюсь, что вы приложите все усилия для этого, мне очень хотелось бы, чтобы вы повлияли на него. Прежде всего — пусть возвращается в Англию и поселится в своем имении Хаус-Пирс. Это очень важно. Кроме того, я хотел бы, чтобы он провел сезон в Лондоне. За это время он мог бы жениться и снять, наконец, все заботы с моей головы. Селфорд-Менор собираются разрушить по желанию жильца. Это позорно, что такой прекрасный старый особняк должен оставаться на попечении сторожа. Так или иначе, Пирс должен возвратиться, чтобы быть похороненным здесь, — добавил Хейвлок с мрачным юмором, и Дик понял скрытый смысл этого выражения лишь спустя восемь месяцев.
Задание было, выражаясь словами Сталлетти, странным и необычным, но оно не казалось Дику из ряда вон выходящим. Конечно, первое, что ему пришло в голову, что задание совершенно простое. Оно более всего походило на продолжительный отпуск, и его сожаления по поводу расставания со Скотланд-Ярдом компенсировались такой приятной перспективой.
Было девять часов сырого октябрьского вечера, когда он вышел на Акация-роуд. Такси не было видно, и он прошел полмили, пока не дошел до стоянки. Дома Дик обнаружил свою квартиру погруженной в темноту, а Лу Фини, к его большому удивлению, исчез. На столе были остатки ужина — он предупредил экономку, что сам уберет со стола. Угол скатерти был отвернут, и на столе лежало полдюжины листков бумаги и ручка. Очевидно, Лу собирался вернуться, но хотя Дик прождал до двух часов ночи, ‘потрошитель склепов’ так и не появился.
На следующий день в половине одиннадцатого Дик направился в библиотеку с книгой, отобранной накануне у Сталлетти. Когда он вошел, девушка взглянула на него с легкой улыбкой.
— Признаюсь, я пошутил, — сказал ей Дик виновато. — Вот ваша книга. Ее взял иностранец, считающий, что брать книги в библиотеке можно без излишних формальностей.
Девушка изумленно уставилась на книгу.
— Ну, мистер Мартин, вы потрясли меня до глубины души! Расскажите, пожалуйста, как вам это удалось?
— Исключительно с помощью дедукции, — весело отозвался он. — Я узнал, что человек, который взял книгу, иностранец. Вы ведь сами мне об этом сказали. Я нашел его адрес опять же потому, что вы сами мне его дали. Ну а уж саму книгу я обнаружил в результате головоломно сложного процесса расспрашивания о ней.
— Восхитительно, — вздохнула девушка, и они дружно рассмеялись.
Это была небольшая, но уважительная причина, позволившая ей отвлечься от дел почти на час. К счастью, библиотечное начальство так рано не вставало, и утренние часы были лучшей частью рабочего дня девушки.
— На следующей неделе я уезжаю за границу на несколько месяцев, — сказал Дик весьма небрежно. — Я не знаю сам, почему я вам это говорю, но я подумал, что вас интересуют зарубежные путешествия.
Девушка усмехнулась.
— Вы самый непосредственный из всех детективов, с которыми мне когда-либо приходилось встречаться! На самом же деле мне довелось встречаться с ними лишь однажды, — добавила она. Затем, видя явное замешательство Дика, девушка продолжала почти дружелюбно: — Видите ли, мистер Мартин, я получила исключительно хорошее воспитание, — даже при всей кажущейся любезности ее ирония заставляла его вздрагивать, — а это значит, что ужасно вежлива. Вы и представить себе не можете, сколько раз за неделю встречаешь мужчин, пытающихся тебя заинтересовать своими семейными делами. По правде говоря, мне не хотелось бы быть нелюбезной по отношению к вам, — она засмеялась, когда юноша попытался возразить.
— Я был довольно груб вначале, я крайне сожалею об этом, — искренне оправдывался Дик. — И я заслужил все ваши насмешки. Но это же вполне естественное для скромного офицера полиции желание — поближе познакомиться с особой, которая, если можно так выразиться, не вызывая румянца на ваших девичьих щечках, обладает весьма привлекательным характером.
— Теперь мы начнем говорить исключительно комплиментами, — сказала она, хотя краска залила все ее лицо и даже глаза стали выглядеть чуточку ярче. — Вы — лучший в мире детектив, и если у меня что-либо пропадет, я немедленно пошлю только за вами!
— Тогда у вас ничего не получится, — торжествующе сказал Дик. — Я оставляю службу в полиции и с завтрашнего дня становлюсь респектабельным членом общества, мисс?..
Но она не пришла ему на помощь, и тут он отметил, что на ее лице отразилась какая-то новая мысль.
— Вы случайно не тот человек, которого мистер Хейвлок посылает следить на моим родственником?
— Вашим родственником? — неподдельно изумился Дик. — Так лорд Селфорд — ваш родственник?
Девушка согласно кивнула.
— Вообще-то он мне — седьмая вода на киселе. Отец был его троюродным братом. Как-то мы с мамой ужинали у мистера Хейвлока и он сказал, что намеревается послать какого-нибудь молодого человека, чтобы тот отыскал Селфорда.