Двенадцать собственноручных писем адмирала Шишкова, Белинский Виссарион Григорьевич, Год: 1841
Время на прочтение: 4 минут(ы)
В. Г. Белинский. Полное собрание сочинений.
Том пятый. Статьи и рецензии (1841-1844)
М., Издательство Академии Наук СССР, 1954
39. Двенадцать собственноручных писем адмирала Шишкова, скончавшегося 9-го, а погребенного 15-го прошедшего апреля в кладбищенской церкви Воскресения св. Лазаря, при Александро-Невской лавре. Санкт-Петербург. В тип. Министерства внутренних дел. 1841. В 8-ю д. л. 86 стр.1
Умилителен этот голос из-за могилы, хотя в нем и не слышно никаких звуков, образующих собою какую-либо замечательную речь. Это просто светские письма от знакомого к знакомому, письма, которых содержание мало интересно для публики и которою автор, вероятно, едва ли бы желал видеть в печати. Между тем в них, мимоходом, есть кое-что более или менее примечательное. Так, например, в третьем письме (стр. 5—14) автор очень остроумно доказывает, что слово ‘имство’ есть синоним словам ‘качество’ и ‘свойство’ и, означая карактер или характер, как коренное русское слово, должно заменить собою иностранное ‘характер’ и изгнать его из русского языка. Мы так убеждены силою и основательностию остроумных доводов покойного Шишкова касательно слова ‘имство’, что сейчас же готовы сказать, что ‘имство’ посмертных его писем, равно как и всех сочинений, весьма примечательно по своей оригинальности. В четвертом письме,— тоже весьма замечательном своим ‘имством’,— употреблено г. Шишковым слово предбудущее (стр. 17), вместо будущего, удивительно, как такой глубокомысленный знаток отечественного слова мог употребить такое неточное выражение: ведь предбудущее есть то же, что предшествующее будущему, следовательно, то же, что настоящее… Очень замечательно своим ‘имством’ восьмое письмо. В нем, между прочим, содержатся следующие строки:
В нашей московской словесности, также как и в здешней, часто встречаю глупое самолюбие и невежество ребят, которых бы не худо было, для их же добра, высечь розгами. На этих днях попался мне журнал, в котором какой-то студент судит и бранит без милости Хераскова. Вот нравы, которым поучают юношей! Вместо, чтоб скромными сочинениями стараться наперед снискать себе имя, он с такою же дерзостию, с каким и невежеством, ругает мертвого старика, со всех сторон почтенного! хочет показать свой ум и свои знания, но вместо сего показывает свою глупость, невежество и худой нрав. Признаюсь, что я не могу ничего подобного прочитать без крайнего сожаления о худом воспитании молодых нынешних людей. Кажется, как будто все училища превратились в школы развратов, и кто оттуда ни выдет, тотчас покажет, что он совращен с истинного пути и голова у него набита пустотою, а сердце самолюбием, первым врагом благоразумию.
Вот до какого странного и несправедливого заключения о новом времени и новых школах довело доброго старика2 излишнее пристрастие к Хераскову! Говорить правду о Хераскове значит ‘показать свою глупость, невежество, худой нрав, пустую голову и самолюбивое сердце’, следственно, дурные ‘имства’,— и училище, в котором учился злодей с сими скверными ‘имствами’, есть истинная ‘школа развратов!’ Довольно сильно сказано! Но всего интереснее тут то обстоятельство, что новое время и нынешние молодые люди в письме г. Шишкова относятся теперь уже к старому времени и довольно пожилым людям: журнал, в котором покойный Шишков нашел возмутившую его душу статью о Хераскове, есть не иное что, как ‘Современный наблюдатель российской словесности’ (с марта по июль 1815 года), сама же статья принадлежала издателю журнала, нынешнему почтенному археологу и археографу Павлу Михайловичу Строеву, который, будучи оскорблен грубым незнанием Хераскова, смешавшего в своей ‘Россиаде’ Иоанна III с Иоанном IV или Грозным, напал на него в умной, энергической статье, оскорбившей тогдашних литературных староверов, а между тем Мерзляков, в своем ‘Амфионе’, издававшемся в том же 1815 году, напал на ‘Россиаду’ с эстетической стороны, и также навлек на себя бездну неудовольствий от литературных изуверов того времени.3 — Г-н Шишков так долго жил, что нынешних старцев помнил мальчиками и лет пятьдесят наблюдал грустным взором падение нравственности и водворявшийся разврат молодых поколений, которые смеялись над Тредьяковским, Сумароковым и Херасковым!
В книжке, носящей на себе название ‘Двенадцати собственноручных писем адмирала Александра Семеновича Шишкова’ и состоящей из 86 страниц, письма г. Шишкова занимают только 39 страниц, прочие же 47 страниц заняты другими вещами, именно: от страницы 40—до 45-й включительно находится нечто вроде письма издателя писем г. Шишкова к какому-то вельможе, а в письме этом говорится о переведенной издателем с французского торжественной оде ‘Воззвание к богу в 28 день июня’.4 Страницы 46—49 заключают в себе самую оду, о красотах которой нельзя дать понятия иначе, как выписав из нее хоть последнюю, заключительную строфу:
Блажу тебя, любовь предвечна!
За милосердие твое,
Блажу тя, благость бесконечна!
За избавление мое.
Сей день не будет мной забвен:
В сей день хранитель мой рожден:
Ты сей уставил день от века,
На то, чтоб сонмам сирых, вдов,
Болящих, бедных дать покров,
Создав по сердцу человека.5
Страницы 50—58 заняты любопытными комментариями на сию оду. Страницы 59—79 заключают в себе статью: ‘Выписка из рукописи, одобренной С.-Петербургским комитетом духовной цензуры (2-го июня 1841), под заглавием: ‘Опровержение злоумышленных толков, распространенных лжефилософами XVоII века против христианского благочестия». Страницы 80—86 заняты ‘Прибавлением к двенадцати собственноручным письмам покойного А. С. Шишкова’. На последней же странице находятся следующие объявления:
No 1. Благородная дама по происхождению своему, англичанка, желает принять, под непосредственный надзор свой, но более трех малолетних детей, от одного месяца после рождения до пяти или шести лет, преимущественно таких, которые лишились нежной материнской попечительности и заботливости. Об условиях можно узнавать ежедневно, с 11 часов утра до 2 пополудни, 1-й Адмиралтейской части в Галерной улице, под No 195, в квартире No 15.
No 2. В этой же квартире, мужем и грековосточным единоверцем помянутой дамы, принимается подписка на Первую часть Опровержения злоумышленных толков. (После объяснений условия подписки внизу подписано: Состоящий в числе чиновников при почтовом департаменте, статский советник Я. Бардовский.)
1. ‘Отеч. записки’ 1841, т. XVIII, No 9 (ценз. разр. 30/VIII), отд. VI, стр. 12—13. Без подписи.
Рецензия воспроизводится по СсБ, т. V, стр. 355—359, где она была напечатана по рукописи. Название рецензии дано по ‘Отеч. запискам’.
2. Вместо: ‘доброго старика’— в ‘Отеч. записках’: ‘автора’.
3. Слов: ‘от литературных изуверов того времени’ — в ‘Отеч. записках’ нет. О критических выступлениях П. М. Строева и А. Ф. Мерзлякова против ‘Россиады’ M. M. Хераскова см. в третьей статье Белинского о Пушкине (ИАН, т. VII).
4. Издатель ‘Двенадцати писем’ Шишкова Я. И. Бардовский напечатал в виде приложения к названной книжке свой перевод торжественной оды Лагарпа ‘Воззвание к богу в 28 день июня’. Ода Лагарпа проникнута настроениями фидеизма и католицизма, противопоставляемых философскому материализму XVIII века.
5. Курсив Я. И. Бардовского.