ДВА ПИСЬМА А. П. СУСЛОВОЙ К Я. П. ПОЛОНСКОМУ
(Публикация Г. А. Боград)
1
А. П. Суслова — Я. П. Полонскому
11 апреля 1863 г. Париж
Яков Петрович!
Аполинария Суслова.
2
А. П. Суслова — Я. П. Полонскому
19 июля 1863 г. Париж
Апол. Суслова.
Два письма к Я. П. Полонскому, Суслова Аполлинария Прокофьевна, Год: 1863
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Достоевский. Материалы и исследования. 6
Л., ‘Наука’, 1985
Я все собиралась писать вам и все откладывала со дня на день, думая найти сообщить вам что-нибудь интересное, но этого должно быть долго ждать. Я почти нигде не была, ничего не видала и думаю оставить осматривать Париж до приезда Федора Михайловича. Теперь я хочу хорошенько заняться языком. Я вам очень благодарна за данные мне письма, Тургенева я не застала, он уехал в Баден-Баден,1 а по другому письму была два раза и нахожу это знакомство приятным и полезным. Устюжские2 меня приняли прекрасно, дают разные советы и приглашают часто быть у них, чему я очень рада. Я живу у Mme Шелковой, и она мне немножко надоела, потому что вмешивается к мои дела. В Брюсселе я не была и нигде по дороге не останавливалась, кроме Берлина, которого тоже не видала. Если надумаете писать мне, я буду очень рада, тем более что, кажется, скоро начну очень скучать. Во всяком случае я довольна моей поездкой, потому что она меня избавила от присутствия людей и мнений, которые мне не нравилось, и поможет стать от них более независимо, кроме того, может быть, даст возможность хоть неделю жить так, как хочется, это большое благо и дается нелегко. Если общий смысл жизни не дастся, так что по пути к его пониманию встречается бездна сомнений, нужно брать то, в чем уверен. До сих пор я не встречала здесь ни одного человека, сколько-нибудь близкого по мнениям, и думаю, что пропаду со скуки, если не приедет Федор Михайлович.
863. Апреля 11. Париж, Rue Mazarine No 40
Mme Tchelkoff с передачею мне, впрочем, если вздумаете писать, пишите: Poste restante, потому что переменю квартиру.
Желаю вам наслаждаться Петербургом.
Печатается по подлиннику: ИРЛИ. 12497, No 3. с. 5—6.
Апполинария Прокофьевна Суслова (1840—1918) — близкий друг Ф. М. Достоевского. Печаталась в журналах ‘Время’ и ‘Эпоха’. Сложные отношении Достоевского с А. П. Сусловой и ее своеобразный характер нашли отражение в романах ‘Игрок’ (Полина). ‘Идиот’ (Настасья Филипповна), ‘Бесы’ (Лиза Тушина), ‘Братья Карамазовы’ (Екатерина Ивановна). Об А. П. Сусловой см.: Суслова А. П. Годы близости с Достоевским. Дневник, Повесть, Письма. М., 1923, Долинин А. С. Достоевский и Суслова. — В кн.: Достоевский, Статьи, и материалы. Л., 1925, 2, с. 150-283, Штакеншнайдер E. А. Дневник и записки (1851-1880). M., Л., 1934, с. 307—308.
Яков Петрович Полонский (1819—1898) — поэт, близкий знакомый Ф. М. Достоевского. В 1859 г., будучи редактором ‘Русского слова’, поместил в журнале повесть Ф. М. Достоевского ‘Дядюшкин сон’ (No 3 на 1859 г.). В 1861—1885 гг. печатался в журналах, братьев Достоевских ‘Время’ и ‘Эпоха’, полнее в газете-журнале ‘Гражданин’ (1873—1874 гг.), редактором которой был Ф. М. Достоевский. Сохранившаяся часть переписки Достоевского с Полонским свидетельствует о дружеских отношениях, сохранившихся между ними до конца дней Ф. М. Достоевского.
Об отношениях Ф. М. Достоевского и Я. П. Полонского см.: Из сношений Ф. M. и M. M. Достоевских с Я. П. Полонским. (Из материалов Пушкинского Дома) / Сообщ. П. Козмин. — В кн.: Достоевский: Статьи и материалы. Пг., 1922, с. 453—459, Из архива Достоевского: Письма русских писателей. М.: Пг., 1923, с. 62—65.
Знакомство А. П. Сусловой с Я. П. Полонским, вероятно, можно отнести к 1851 или к самому началу 1852 г., так как Е. А. Штакеншнейдер записала в своем дневнике 8 апреля 1852 г.: ‘Вчера были у Полонского, и познакомилась там с сестрами Сусловыми’. Очевидно, что к этому времени Полонский и А. Суслова уже были хорошо знакомы. Кстати, в этой же дневниковой записи — описание А. Сусловой, ее точный, психологический портрет периода близости с Достоевским: ‘Мне было с ними (сестрами Сусловыми. — Г. Б.) очень легко говорить, не так мама. Она подошла к старшей, к Апполинарии, сказала ей что-то вроде комплимента, а Апполинария ответила мама чем-то вроде грубости <...> Мама шла к Сусловой в полной уверенности, что девушка с обстриженными волосами, в костюме, издали похожем на мужской, девушка, везде появляющаяся одна, посещающая (прежде) университет, пишущая, одним словом эмансипированная, должна непременно быть не только умна, но и образованна. Она забыла, что желание учиться еще не ученость, что сила воли, сбросившая предрассудки, вдруг ничего не дает <...> Мама не заметила в грубой форме ее ответа наивности, которая в моем разговоре с Сусловой разом обозначила наши роли и дала мне ее в руки. Суслова, еще недавно познакомившаяся с анализом, еще не пришедшая в себя, еще удивленная, открывшая целый хаос в себе, слишком занята этим хаосом, она наблюдает на ним, за собой, на другими наблюдать она не может, не умеет’ (Штакененшнейдер Е. А. Дневник и записки, с. 307—308).
Приводимые письма свидетельствуют о доверии А. П. Сусловой Полонскому как близкому ей по духу человеку.
1 В это время Тургенев еще находился в Париже. Он прибыл в Баден-Баден 2 мая 1803 г. (см.: Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем. Письма. М.: Л., 1963. т. 5, с. 118).
2 Родственники Елены Васильевны Полонской (урожд. Устюжской), жены поэта, умершей в 1860 г.
Верите ли, месяца полтора собираюсь писать нам. Да о чем писать? В голове какая-то путаница и тяжесть. Я не буду много распространяться о Париже, о моих впечатлениях, скажу только, что взгляд мой на Европу, на Россию, на состояние нашего общества только теперь начинает определяться, до сих пор он был не тот. Мне теперь как-то яснее представляется пассивная роль моих соотечественников в политических и общественных делах, и это меня бесит.
Здесь нас бранят варварами,1 бесчестящими имя цивилизации, а сами зажгли плошки, когда узнали о взятии Мексики,2 и за неделю кричали подлецам о взятии. Хороши мы, да и они не лучше.
С первого раза Париж мне слишком не поправился, но теперь, в новом обществе (я живу в мужском пансионе, где есть люди всех наций), я начинаю всматриваться и французов и нахожу в них много человеческого. Собственно моя жизнь устроилась довольно скучно: занятия и встречи одни и те же каждый день, я не спешу знакомиться, потому что ищу в людях что-нибудь общего. При тех условиях, при каких я живу в Париже, едва ли ужилась бы я так долго и другом каком городе: Германии или Англии. Я только что начинаю скучать и все собираюсь куда-нибудь ехать, хоть на неделю, но для занятий языком лучше еще подольше оставаться здесь. Осенью думаю ехать в Англию с дамой, у которой живу, и ее мужем, одна пуститься в Лондон, без языка, трушу. Как вы поживаете? Очень бы хотелось получить от вас письмо. Я слышала, что вы куда-то едете. Вот тогда я буду ждать, что вы мне напишете, как нашли Россию. Вы не будете смеяться (как ‘С.-Пет<ербургские> ведомости’) над издали любящими отечество.3 Я не хвалюсь моей любовью к отечеству, но я не космополитка, однако в жизни русских за границей нахожу смысл: но крайней мере чему-нибудь выучатся. Что же патриоты-то делают? Насколько у нас всякий делает то, что желает?
Я здесь довольно часто встречаюсь с англичанами и чувствую к ним полнейшее отвращение за их аристократизм и мораль, а между тем собираюсь жить в Лондоне и учиться английскому языку.
Мой адрес:
Rue St. Michel, St. Hyacinthe, 28 chez Mmc Mintian.
Здесь я остаюсь на все время моего житья в Париже. Устюжские теперь страшно далеко, но я у них бываю.
19 июля.
1863. Париж
Некоторые из моих сожителей такие французы, что, видясь с ними раз по 5-ти в день, я не слышала их голоса, чаще разговариваю с англичанином, но не люблю его очень.4
Печатается по подлиннику: ИРЛИ, 12497, No 1, с. 1—2.
1 Газета ‘День’ в No 18 от 20 апреля 1863 г. писала: ‘Варвар! Чего не делаем мы, чтобы попасть в другой чин, сколько поклонов и миллионов потрачено, чтобы заслужить повышения в Европейцы, чтобы своими сочла нас Европа, — ничто не берет!’ (Из Парижа: Письмо И. Касынова (И. Аксакова)}.
2 Речь идет о Мексиканской экспедиции (1861—1867). После установлении республики в Мексике правительство Хуареса в целях восстановления экономического положения страны, пострадавшей в результате гражданской войны, решило отсрочить выплату займов Англии, Испании и Франции на два года. В ответ они предприняли против Мексики вооруженную интервенцию. Однако англичане и испанцы скоро покинули страну. Французы же 10 июня 1863 г. захватили столицу — город Мехико (см.: С.-Петербургские ведомости, 1863, 13(25) июля. No 157).
3 Речь идет здесь не о ‘С.-Петербургских ведомостях’, а о газете ‘День’. В ней утверждалось: ‘Наши чужекрайние русские обеспокоились, они хлопочут теперь о том, как бы примирить житье-бытье за границей с ‘любовью к отечеству’, с явным участием в его судьбах. Одним словом: они хотят любить Россию издали, и прослыть любящими ее — не расходуясь на эту любовь никакими пожертвованиями, не разделяя с Россией ее бед и напастей, не подсобляя нести общую ношу’ (День, 1863, 22 июня, No 25).
4 Последний абзац — приписка сбоку на первой странице письма. Письмо это характеризует политические взгляды Сусловой, находившейся в это время в Париже в ожидании Ф. М. Достоевского.
Упоминание об англичанине, возможно, дает дополнительный материал для комментария к роману ‘Игрок’.