‘Думская хроника‘
‘Думская хроника‘
Рабочее знамя. Ноябрь 1908 г. No 6.
Орган Московского и Окружного комитетов РСДРП.
Типография Московского комитета РСДРП.
Отпечатано 12 000 экземпляров. 22 ноября 1908 года.
‘Думская хроника’, Шулятиков Владимир Михайлович, Год: 1908
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Владимир Шулятиков
Во имя культуры выступают октябристы в защиту закона 9 ноября, предоставляющего крестьянам свободный выход из общины и передающего право собственности на укрепленную землю домохозяину. Во имя культуры! Но культура не мыслима без права собственности. ‘Личное землевладение есть необходимое условие для улучшения культуры, и есть ничто иное, как разрешение аграрного вопроса’, — восклицает октябрист Шидловский.
Как немного, оказывается, нужно для разрешения аграрного вопроса, над которым ломали и ломают головы столько умных и глупых людей. Стоит только укрепить право собственности на надельные полоски за домохозяином, и на этих полосках расцветут пышные цветы культуры. Вместо чахлой ржи и тощей пшеницы поля покроются виноградными лозами, ячмень будет родиться сам 100, и овсяной стебель вырастет на меньше двух сажен. Такова чудодейственная сила права собственности, этого талисмана, мановением руки превращающего запущенную, одичалую, надельную полоску в цветущий, культурный участок.
На основе личного землевладения разовьется культурная, свободная, энергичная личность, рассказывают октябристы. Итак, во имя культуры да здравствует и укрепляется право собственности! С правом собственности крестьянин станет свободным, — мы думаем, свободным от земли, — он станет энергичным, — не спорим, голод придает энергии, — он станет культурным… Да, в Симбирском уездном комитете о нуждах сельскохозяйственной промышленности выразительно указывалось, что для помещичьего хозяйства необходим сельскохозяйственный пролетариат, который мог бы ‘оплодотворить землю’. Бесспорно, право собственности быстро создает культурную личность- пролетариат, способный ‘оплодотворить помещичью землю.
Община сделалась очагом дикого социализма, возмущается черносотенный епископ Евлогий и требует во имя культуры уничтожения этого ‘притона людей, верящий в коллективную собственность’.
Во имя культуры поднимаются сладкие мирнообновленцы. Их слабые нервы не выносят насилия, а община питает насильничество. Итак, долой общину! Да уничтожаются насильники, и да здравствует культура на основе личной собственности!
Во имя культуры сражаются и рыцари культуры, кадеты. Не единым хлебом жив будет человек, и не будет хлеба, если не будет культуры, доказывают они. Вы забыли школы, бросают они упрек направо. Разве мыслима культура при ‘стесненной свободе слова’ мягко, культурно защищают они духовную свободу, духовную культуру. Разве может расцвесть культура, когда в деревне нельзя устроить собеседования, когда до деревни не доходит брошюра? Не напирайте слишком на землю и на право собственности — вы выроете себе яму, предупреждают они октябристов. Дайте немного свободы, и меньше потребуется земли. Культура не может быть насаждена одним махом. Все образуется постепенно. В том и суть, и сила культуры, что она не сваливается с неба, а есть результат долгого, постепенного развития — Закон 9-го ноября произведет большую ломку. Он сразу создаст громадные кадры безработного пролетариата. И вы неумело защищаете право собственности во имя культуры, ожесточенно набрасываются они на октябристов и . Нужно смотреть дальше. Нужна прочная собственность, а вы создаете собственников, и не думаете, что уже завтра они будут пролетариями. А там пойдут забастовки, волнения и, страшно сказать, новые восстания. Тише, смотрите дальше! Во имя культуры должна быть создана прочная земельная собственность.
Итак, во имя культуры объединяются буржуазные думские партии, во имя культуры они сражаются. Это прекрасная башня буржуазного мира, культура заполнила все сердца. К ней со всех сторон тянутся руки, и на ее жертвенника согласно воскуряют фимиам собственности и галантные кадеты, и смирнейшие из смирных мирнообновленцы, и шумные, хвастливые октябристы, и кровавых дел мастера, черносотенцы. Еще бы! Ведь культура — это значит: у помещика есть ловкий, грамотный батрак, который сможет ‘оплодотворить’ помещичью землю, культура — это сытый мужик, уважающий и епископа Евлогия, и почтенного соседа графа Бобринского, и всегда готовый помочь ему в деле обуздания непокорного рабочего, культура — это школа, которая дает достаточно обученных рабочих сил для всякого и кадетствующего предпринимателя, и прекратит приток в города голодного неотесанного мужичья, от которого и в 10 лет не дождешься хорошей работы, культура! да ведь это же спокойное и бесспорное владение собственностью — капиталом, это возможность ничем ненарушимого пользования плодами эксплуатации рабочих масс. И сколько бы ни старались прикрыться ширмами культуры представители буржуазии и крупного землевладения в Думе, им не удается затушевать того, что сквозит в каждой их речи, в каждом их слове. Во имя культуры это просто значит — во имя моего кармана.
Закон 9 ноября разрешает аграрный вопрос, ликует октябрист Шидловский. И нет ничего удивительного в том, что граф Бобринский, торжествуя победу над аграрным вопросом, десять раз простил изобретателю этого закона, славному Гурко, его продовольственные вкупе с Лидвалем грехи. Закон 9-го ноября разрешает аграрный вопрос! Гора сваливается с плеч у столыпинских представителей народа. И ни с легким сердцем на протяжении целого заседания могут шутить насчет железнодорожных зайцев, львов, сов и других благородных и неблагородных животных.
А как же насчет земли, будет вновь и вновь спрашивать изъеденный голодной цингой мужик, которого теперь и в Сибирь уже неохотно пущают. Насчет земли, голубчик, все кончено, ответит ему октябрист. Ведь земля теперь твоя, ты избавлен от опеки общины, земля теперь в твоих руках, теперь ты свободно можешь, разводить на ней какую тебе угодно культуру.
Ну, а что же наша социал-демократическая фракция? Как она держалась при обсуждении закона 9-го ноября? Приходиться сознаться, что и на этот раз наши представители в Думе не совсем оказались на высоте своего положения. Социал-демократическая фракция заявила в Думе, что она отвергает закон 9-го ноября. Конечно, иначе она не могла поступить. Но при оценке закона 9 ноября социал-демократическая фракция упустила из виду, что этот закон поддерживается октябристами, представителями хищнической, первобытной буржуазии, которая разинула свою хищную пасть, готовясь слопать обезземеливающегося мужика пролетария.
Социал-демократическая фракция в своем заявлении определяет закон 9 ноября, как порождение дворянско-бюрократических интересов. Но ведь закон 9-го ноября прежде всего, на руку октябристам, которым он сразу даст громадные кадры голодного, на все согласного пролетариата. Кто знает, может быть и не совсем уже далек тот день, когда сбудется предостережение правым мирнообновленца Соколова: ‘Нужда и голод могут подвинуть безземельных на многое, и может быть, вам, — говорил Соколов, обращаясь к правым, — придется обсуждать закон о принудительном отчуждении, чтобы избежать захватного права’. Землевладельцы еще не могут спать спокойно, принявши закон 9 ноября, но буржуазия может засыпать улыбаясь, и ей, всеконечно, будут грезиться безмятежные сны счастья: ведь ей не первой угрожает принудительное отчуждение или захватное право.
На ту сторону закона 9 ноября социал-демократическая фракция не обратила должного внимания, поэтому и оценка закона 9 ноября, как преследующего исключительно дворянско-бюрократические цели, вышло не совсем правильной и односторонней. Социал-демократическая фракция должна употребить все старание, чтобы выяснить истинное положение вещей. Она должна наивозможно резче подчеркивать наступление буржуазии на рабочий класс. В этом — ее задача, в этом смысл ее существования в государственной думе. К сожалению, в данном случае это не было так’.
4