Духоборы за моремъ.
Духоборы за моремъ.
I. Русская деревня въ Канад.
I. Русская деревня въ Канад.
II. Общинники с. Терпнія.
II. Общинники с. Терпнія.
Народонаселеніе.
Духоборы за морем, Щ. Антон, Год: 1908
Время на прочтение: 24 минут(ы)
Село Терпніе раскинулось на равнин, вблизи рки Saskachewan. Одна широкая улица. По бокамъ сплошь дворы. Сзади противъ каждаго двора огородъ.
Въ этомъ селеніи 22 дыма, т.-е. двора, живущихъ общиной {Духоборы въ Канад живутъ общиной (коммуной). Засваютъ сообща всю землю. Скотъ, инвентарь общій. Лошади и коровы стоятъ въ общинныхъ конюшняхъ, и два члена общины по очереди за ними смотрятъ. Коровъ женщины доятъ сообща и длятъ стаканами на ‘дока’ молоко. Въ послднее время въ силу разныхъ причинъ нкоторые изъ духоборъ начали выходить изъ общины и жить отдльно, вн общины. На своихъ собственныхъ фирмахъ (надлахъ) они самостоятельно и сютъ хлбъ. Вотъ они и носятъ названіе ‘фармеровъ’. Инвентарь у каждаго фармера свой собственный. Вся ‘Духоборія’ въ Канад состоитъ изъ 50 селеній. Народонаселенія всего свыше 9,000 душъ. ‘Фармеровъ’ около 15%.} 18 дворовъ, фармеровъ 4 двора.
Когда духоборы пріхали (въ 1899 году) въ Канаду, то ршили разбиться на села. Каждое село, приблизительно, должно состоять изъ 40 фармъ — homestead’овъ {Каждый homestead = 160 акрамъ. Это надлъ на душу. Въ теченіе трехъ лтъ 15 акровъ должно быть распахано, и посл этого надлъ поступаетъ въ собственность, за него уплачивается 10 долларовъ въ казну. Акръ — третья часть десятины.}, т.-е. 40X160=6,400 акровъ земли. Но нкоторыя села имютъ больше. При с. Терпніи земли свыше 8,000 акровъ.
Семья фармера Васи Верещагина, въ домъ котораго мы захали переночевать, состоитъ изъ жены, женщины лтъ 40, хорошо сохранившейся, и двухъ молодцевъ сыновей 18 и 16 лтъ. Дв дочери уже выданы замужъ и живутъ теперь въ общин другого селенія. Самъ Вася Верещагинъ, глава семьи, высокій, статный, красивый брюнетъ, съ строгими чертами смуглаго лица, выглядитъ гораздо моложе своихъ четырехъ десятковъ лтъ. Энергія сквозитъ въ каждомъ движеніи его. Даже суровость духоборческой школы ‘обхожденія и поведенія’ ничего не смогла сдлать: энергія выдаетъ себя въ жестахъ, интонаціи и быстрот движеній. ‘Должны вести себя тихо и скромно’, ‘каждое слово обдумать хорошо, а потомъ только сказать’, ‘быстраго движенія не длай, рзкаго слова избгай’, гласитъ неписаный законъ. Комната, гд мы сидли, 8X9 аршинъ. Полъ смазанъ желтой глиной. Среди комнаты желзная печь, и хозяйка уже хлопочетъ на ней съ ужиномъ. Стны увшаны картинами библейскаго содержанія. Возл нихъ много рекламныхъ изданій съ календарями разныхъ магазиновъ изъ Ростерна и другихъ городовъ. Каждая фирма (земледльческихъ орудій, велосипедовъ, бакалейныхъ товаровъ) старается напомнить покупателямъ о своемъ существованіи и къ новому году разсылаетъ цлыми кипами какую-нибудь, довольно приличную, олеографію съ календаремъ. Такими картинами наполнены вс дома духоборовъ. Желаніе украсить свое жилище имется налицо. Иконъ, конечно, нтъ: духоборы ихъ не признаютъ. На полочк въ углу лежатъ книги, преимущественно лондонскаго изданія Черткова. Въ простнк между окнами виситъ зеркало. Подъ нимъ — часы. Вдоль стнъ идутъ деревянные диваны, домашняго хорошаго издлія, выкрашенные въ красную краску. Въ красномъ углу столъ, накрытый чистой клеенкой. Влво отъ стола, между стной и русской печью ситцевая занавска, отдляющая кровать отъ остальной комнаты. Тамъ постель и одежда. Чисто, тепло, уютно. Вегетаріанскій борщъ издаетъ пріятный запахъ.
— Можно накрывать?— спрашиваетъ Вася жену.
— Вотъ только принеси капусту, томаты и огурцы.
Наконецъ, столъ накрытъ срой скатертью. Въ глубокой чашк квашенная капуста въ головк, порзанная длинными полосками, перемшанная съ зелеными томатами (не вызрваютъ) и маленькими огурчиками. Все это пересыпано сахаромъ. Чисто, красиво и вкусно. Мы сли за столъ. Хозяинъ ‘сотворилъ’ молитву передъ обдомъ. При помощи вилокъ мы приступили къ первому блюду. Затмъ борщъ съ капустой, заправленный коровьимъ масломъ и сметаной. Наконецъ, рисъ съ коровьимъ масломъ и жареный картофель въ масл. Молоко и чай. Столъ вкусный и питательный въ достаточной степени для рабочаго человка.
— Давно вы не дите мяса?— задаю я вопросъ.
— Лтъ 12. Ни убоины, ни рыбы не димъ,— отвчаетъ Вася.
— Какъ переносятъ старики и дти? Не тяжело ли имъ? Не болютъ?
— Теперь народъ живетъ хорошо. Масло льняное свое. Да и коровье есть. Нехватаетъ масла — покупаютъ. Теперь жить можно.
— Не скучаете по мясу?
— Нисколько. Пришлось бы опять пріучаться къ мясу нашему народу. Отвыкли.
— Да и кто рзалъ бы? Вотъ скажи мн, чтобъ я курицу зарзала — нтъ, не смогу,— вставила отъ себя жена Васи.— Дтямъ оно и не понятно — какое такое мясо. Они его отъ роду и не пробовали. А дти, слава Богу, здоровыя.
— Да и среди мужиковъ рдко найдешь, кто убилъ бы животное. Отвыкъ народъ. Трудное дло было бы начинать опять,— замтилъ отъ себя Вася.
Посл обда опять молитва, и мы встали изъ-за стола.
Духоборческій этикетъ требуетъ, чтобы гостя накормить сначала, а потомъ можно его и разспрашивать.
Какъ только мы пообдали, началъ сходиться народъ.
Пришелъ Алеша Верещагинъ, братъ Васи, молодецъ лтъ 26. Онъ недавно возвратился изъ ссылки (Якутская область). Пришелъ старикъ-общинникъ, лтъ 65, сдой, но бодрый. Замтно было, что онъ легко носилъ свои 65 лтъ. Это былъ одинъ изъ ‘устоевъ’ общины. Жилъ въ другомъ селеніи. Мало-по-малу комната наполнилась ‘братьями’ и ‘сестрами’.
Началось съ поклоновъ, что я привезъ. Потомъ перешли на положеніе въ Россіи. Затмъ откуда пріхалъ я и какъ тамъ люди живутъ?
— Въ южной Калифорніи тепло круглый годъ. Зимы нтъ. Вотъ тамъ теперь Вася собираетъ апельсины и лимоны.
Одинъ изъ духоборовъ, Вася Позняковъ, по болзни долженъ былъ оставить Канаду изъ-за холода. Онъ перехалъ въ Южную Калифорнію. Отъ него я и привезъ поклонъ.
— Какъ, теперь?— переспрашиваютъ меня съ сомнніемъ въ голос.
Дйствительно, трудно было поврить, живя среди морозовъ въ 60о F., что существуетъ такая благословенная страна, гд не только нтъ такихъ суровыхъ холодовъ, но еще и апельсины зрютъ тамъ зимой.
— Съ 2-го января у насъ идетъ вторая погрузка апельсинъ въ вагоны. Первая была въ средин декабря, чтобъ апельсины могли попасть въ Нью-Йоркъ и Чикаго къ Рождеству. А теперь вторая. Нужно ихъ сорвать съ деревьевъ сначала, вотъ Вася и ходитъ поденно рвать по 1—75 с. (3 р. 50 к.),— объясняю я.
— Такъ за это еще и деньги платятъ?— задаетъ мн вопросъ одна изъ женщинъ.— Я бы даромъ рвала, чтобъ посмотрть только этакую благодать. Вотъ гд рай.
— Нашимъ бы ‘слободникамъ’ {‘Свободники’ — крайнее направленіе среди духоборъ. Исканіе свободы они довели до отрицанія употребленія желза, одежды и всхъ вообще стсненіи въ области религіи, политики и экономическихъ отношеній. Идеалъ ихъ: быть свободнымъ отъ работы по принужденію. Суровый климатъ Канады даетъ много лишней работы, и вотъ они двинулись въ теплыя мста, гд тягота физической жизни несравненно мевьшая.} туда. А они искали. Да, видно, не туда пошли,— замчаетъ другая женщина.
— А какъ тамъ, въ Калифорніи, насчетъ земли? Раздаютъ?— интересуется одинъ изъ мужчинъ.
— Земли тамъ для Homestead’овъ нтъ. Вся розобрана.
— А купить можно?
— Можно, но дорого. А вотъ въ Мексик, гд еще тепле, можно купить за 4 и 5 долларовъ акръ земли {Акръ — третья часть десятины. Долларъ — два рубля.}. Молокане тамъ купили 13,000 акровъ за 49,000 долларовъ. Вы знаете этихъ молоканъ. Они изъ Карсской области.
— Какъ не знать! Ходоки и здсь были отъ молоканъ. Землю искали. Не понравилось имъ. Холодно у насъ. Знаемъ, знаемъ. Такъ, говоришь, купили-таки. Такъ, такъ. Устроились, значитъ. И земля хороша? И хлбъ родитъ тамъ?
— Да Филиппъ Михайловичъ, что былъ здсь ходокомъ, мн говорилъ, на 30,000 долларовъ пшеницы въ первый же годъ собрали.
— И фрукта всякая въ Мексик есть?— интересуется женщина.
— Да тамъ все уже.
— Не то, что у насъ. Огурецъ не созрваетъ, какъ слдуетъ быть,— замчаетъ одна изъ ‘сестеръ’.
— А про яблоки ужъ и не говори,— со вздохомъ подчеркиваетъ другая.
Для духоборъ, какъ вегетаріанцевъ, чрезвычайнымъ лишеніемъ является то, что любимый овощъ русскаго крестьянина — огурецъ — дается съ превеликимъ трудомъ, да и то не всегда. Фрукты же совсмъ не растутъ.
— Не даромъ наши ‘слободники’ все побросали и пошли въ теплыя мста.
— Вотъ бы гд пожить!
— Хоть бы передъ смертію въ этотъ рай попасть!
— Вотъ всю жизнь неси и неси это ярмо!
— Ни теб огурца, ни яблочка, а холодище-то. Эх-хе-хе!— такъ хоромъ вздыхали и причитали женщины.
Повидимому, донялъ-таки ихъ холодъ.
— Ну, подожди и туда доберемся!— ршительно, наконецъ, говоритъ одна изъ сестеръ.
И цлый часъ разговоръ не сходилъ съ этой темы.
— Ну, нечего Бога гнвить — и тутъ жить можно,— ршилъ старый общинникъ.
— А какъ здсь у васъ урожай?— перевожу я разговоръ.
— Да по урожаю жить бы можно. Хлбъ родитъ хорошо. Лучшаго мы не видли. Може, гд и есть, а мы не знаемъ. Въ Россіи лучшаго хлба не было.
— А сколько въ этомъ году сяли акровъ хлба общиной (18 дворовъ)?— стараюсь я уяснить урожай.
— Да мы, правду сказать, на акры не считаемъ.
— А какъ же вы считаете?
— Да знаемъ, сколько высяли зерна. Ваня, неси книжку, чтобы правильно было.
Ваня, сельскій бухгалтеръ, пошелъ за книжкой.
— Я и безъ книжки знаю,— отзывается одинъ изъ общинниковъ.
— Пшеницы высяли 800 бушелей {Бушель пшеницы вситъ 60 фунтовъ.}, а собрали 9,380 бушелей, овса высяли 1,000 бушелей, а собрали 9,200 бушелей, ячменя высяли 110 бушелей, а собрали 1,500 бушелей. А всего хлба набрали въ этомъ году 20,000 бушелей.
— А что еще сете?
— Сяли ленъ. Посяли 35 бушелей, а взяли 300. Картофель садили и другую огородину.
— А сколько картофелю набрали?
— Мы не считаемъ. Всмъ хватаетъ, еще и продаемъ. Сосди прізжаютъ копать. Мы разршаемъ. Пускай себ накопаетъ: богатый не подетъ. Много картофеля родитъ.
Вернулся Ваня съ книжкой. Сврили. Все врно. Цны на хлбъ въ мстныхъ элеваторахъ, куда и везутъ хлбъ обыкновенно духоборы, таковы: пшеница бушель 50 сентовъ (1 с. = 2 коп.), овесъ 30 сентовъ, ленъ 85 сентовъ.
— Морозъ не прихватываетъ хлба?— задаю я вопросъ.
— У насъ ни разу не было, а вотъ въ Петровк, верстъ 10 отъ насъ, разъ опоздали убрать, то немного и того… прихватило. Ну, да отъ этого можно уберечь. Машинъ у насъ довольно, скоро убираемъ хлбъ.
— А какія машины у васъ есть?— ставлю вопросъ я.
— Ну, машинъ у насъ, братъ, много.
И начался перечень машинъ и живого инвентаря.
Жнеекъ 4. Косилокъ 5. Грабель конныхъ 2. Боронъ 16. Плуговъ 2-хлемешныхъ 4. Плуговъ 1 лем. 16. Саней 9. Повозокъ (вагоновъ) 17. Вялокъ 1. Лошадей (съ молоднякомъ) 50. Коровъ и рогатаго скота 144. Овецъ 87.
Кажись,— все.
— А про наши машины забыли?— заявляетъ одна изъ сестеръ.
— Да, вотъ еще… вонъ стоитъ!— указывая на швейную машину, говоритъ общинникъ.
— Швейная машина,— помогаю я.— А сколько ихъ?
— Четыре,— отвчаетъ одна изъ женщинъ.
— А про паровики забылъ?— слышится замчаніе со стороны мужчинъ.
— Да то не въ нашей деревн,— отвчаетъ счетчикъ.
— Мы тоже за нихъ деньги платили. У насъ на всю волость есть три паровика {Изъ нихъ два самохода, а третій перевозятъ при помощи воловъ и лошадей. Вся Духоборія состоитъ изъ 4-хъ волостей. Мы находимся въ волости Prince-Albert. Prince-Albert волость иметъ общеволостное имущество: паровыя мельницы (3), паровыя молотилки (2) и волостные жеребцы (4). Създъ выбранныхъ отъ каждаго селенія волости и есть распорядитель этого имущества. Этотъ же създъ назначаетъ, сколько каждое селеніе должно внести денегъ на покрытіе обще-духоборческихъ расходовъ и обще-волостныхъ. Каждое селеніе внутри пользуется полнымъ самоуправленіемъ. Духоборія сумла себ завоевать полную независимость отъ канадскаго правительства: ни судовъ, ни полиціи правительства у нихъ нтъ.}. Осенью мы молотили ими хлбъ. Къ нимъ у насъ есть и дв паровыхъ молотилки. Все остальное время паровики мелятъ муку, для чего у насъ и есть дв паровыхъ мельницы,— объясняетъ одинъ изъ общинниковъ.
— Муки вдоволь надаютъ для васъ мельницы?
— Еще и чужимъ мелемъ.
— А кто же управляетъ паровиками?— интересуюсь я.
— Какъ кто? Наши. У насъ, братъ, все сами и пахаря и инженеры,— говоритъ старикъ-общинникъ.
— Да и желзная дорога насъ не чуждается. При с. Богдановк построена водокачка для паровиковъ. Нашъ духоборъ ею и завдуетъ. Больше никого тамъ и нтъ,— съ гордостью замчаетъ одинъ изъ мужчинъ.
— Машинъ у васъ точно много и подобраны он хорошо, но про рядовую сялку вы ничего не сказали. Вы же знаете про эту хорошую машину?— ставлю я вопросъ.
— Какъ не знать! Да рядовая сялка въ каждомъ нашемъ селеніи есть. Хорошая, полезная машина, но какъ бы теб сказать…— тянетъ одинъ.
— Да говори ужъ прямо,— перебиваетъ другой.
— Видишь ли?… мы сяли руками… многіе изъ нашихъ любятъ это…— опять тянетъ первый.— Публично каяться въ чемъ-то не хотли, я видлъ это и уже потомъ узналъ.
Многіе изъ ‘терпнцевъ’ считали высшимъ наслажденіемъ весной, когда проснулась природа, оттаяла земля и каждый день гд-то тамъ внутри земли шла сильная и мощная творческая работа… своими руками имъ хотлось помогать творить… Выйдешь въ поле съ мшкомъ черезъ плечо и цлыми пригоршнями бросаешь зерно направо и налво и больше хочется его разбросить… Знаешь — каждый твой размахъ прокормитъ человка… а людямъ хлба много нужно… бросаешь и бросаешь… устали не чуешь… Хорошо. Живешь и жизнь даешь! Такъ бы я передалъ то, что потомъ узналъ. Всякій творецъ иметъ право быть поэтомъ и долженъ быть, коли хотите, имъ. Палачъ поэзіи не знаетъ!
— А много часовъ работаете въ день, когда убираете хлбъ?— ставлю я такъ вопросъ, зная эту самую тяжелую и спшную работу.
— Мы работаемъ двумя смнами. Лошади и партія людей, что идетъ съ лошадьми, безъ перерыва работаютъ пять часовъ. А потомъ мсто заступаетъ другая смна: другіе люди и лошади. Пять часовъ работать не тяжело ни людямъ, ни лошадямъ.
— Вотъ у васъ четыре жатвенныхъ машины и смнъ нужно восемь, а ‘сестры’ въ этихъ смнахъ участвуютъ? Работаютъ въ пол?— задаю я вопросъ, чтобъ выяснить отношеніе женщинъ къ этой работ.
— Ходить-то въ поле — ходимъ и теперь, но теперь больше для веселости души,— отзывается сестра {Въ Духоборіи вс мужчины ‘братья’, вс женщины ‘сестры’.}.
— Какъ такъ для веселости души?— удивляюсь я.
— А такъ. Разв теперь въ пол посл машинъ тяжела работа? Соберемся, заберемъ кто вышиванье, кто вязанье и идемъ съ пніемъ туда… да съ пніемъ и назадъ. Пришли. Машина все длаетъ. И коситъ и вяжетъ. Да и снопы, спасибо ей, по пяти бросаетъ вразъ, чтобъ намъ полегченіе сдлать. Эка важность, снопы эти снесть! Вотъ вся наша и работа въ ‘страду’ теперь. Пока до тебя дойдетъ чередъ — поемъ, вяжемъ. Весело, однимъ словомъ. Не замтишь, какъ и пять часовъ прошло. А раньше въ ‘страду’ свта бывало не видишь. Потъ вс глаза залилъ. Спина болитъ. Ногъ не чувствуешь подъ собой. Глянешь, а покосъ впереди тебя еще большой — поотстала отъ мужика и опять… Внутри все ходуномъ ходитъ, а тутъ и дтенокъ еще пищитъ… Поспшишь… колосья остались сзади — нужно бчь загребать ихъ… да, ну его, и вспоминать не охота. Спасибо ‘братьямъ’ за машину… А теперь… такъ цлый день и поемъ. Хорошо у насъ теперь.
Такъ одна изъ сестеръ нарисовала разницу работы во время страды.
— Будетъ, мы свое отработали. Ты слышалъ, какъ мы на себ пахали, лсъ возили?!— говоритъ другая сестра.
Когда духоборы пріхали въ Канаду, то не имли средствъ ни для постройки избъ, ни для покупки лошадей и скота. Они ршили длать все сообща. И строили избы общиной каждой деревни. Въ Винипег (ближайшій городъ въ Канад къ землямъ, что были отведены духоборамъ) кое-какъ собрали по 40 р. съ человка и купили лошадей, коровъ и хлба, сколько смогли.
Было у насъ — разсказываютъ жители села Терпнья,— когда мы пріхали сюда въ 1900 году, семь лошадей, 2 пары возовъ и 7 коровъ, на 22 дома. Насъ было всего мужчинъ, женщинъ и дтей — 116 душъ. Нужно было пахать землю. Лошади и быки пашутъ, а мы 30 сестеръ и 8 братьевъ разбились на 2 партіи и возимъ на себ дерево изъ лса, что на рк Саскачеванъ. Большая гора идетъ отъ рки, а дороги не было никакой. Дорогу, что теперь тамъ — недавно выстроили наши. Братья рубятъ лсъ, а мы, сестры, на себ возимъ въ село. Лсъ наготовили, а ну, за дернъ. Мы, сестры, ржемъ дернъ, возимъ на себ, а братья кладутъ стны изъ дерна. Вотъ такъ-то въ одно лто мы построили 24 избы. Въ день выгоняли стны для избы — до того изловчились. А изба 14X9 аршинъ. Остальныхъ братьевъ община послала на заработки. сть нужно же было что. Молока отъ коровъ хватало только дтямъ. Сами плохо питались. Мука 4 сорта съ отрубями — такъ и ли. Поослпло много тогда народа. Дюже трудно было. На зиму воротились братья, что ходили на заработки. Кое-какъ перебились. Тяжелое было время. Затмъ легче намъ стало, когда урожаи собрали. А теперь всего у насъ есть вдоволь. Даже черезъ край есть. И народу уже прибавилось, а всего довольно.
Приростъ населенія въ с. Терпніи таковъ:
Съ 1900 г. по 1 января 1907 г.
Родилось — 57
Умерло — 12
Убитъ громомъ — 1
Итого за 7 лтъ увеличилось на 44 души, а всего въ с. Терпніи 160 душъ населенія.
Первое время по прізд въ Канаду община носила такой характеръ. Пахали всю землю сообща. Хлбъ длили на дока. Длили одинаково и на сиротъ, и на вдовъ, и на больныхъ.
Каждый дворъ имлъ коровъ и лошадей поровну. За этимъ слдила община. Но здсь былъ и конецъ общинной жизни. Лошади и коровы принадлежали каждому хозяину и стояли въ его двор.
Внутренній распорядокъ въ семь касался только главы семьи, а не общины. Поэтому чай, сахаръ на стол являлся по усмотрнію хозяевъ.
Форма одежды и ея количество было личнымъ дломъ каждой семьи. Это было, такъ сказать, періодомъ творчества формъ общины.
Въ этотъ періодъ духоборы быстро оправились, и у нихъ оказались въ изобиліи и скотъ и инвентарь. Они длились съ сосдями, бдными галиціанами, и давали безвозмездно имъ хлбъ, одежду. Каждую осень прізжало въ села до 10 фургоновъ бдноты, и духоборы щедро одляли неимущихъ. Строго храня завты предковъ, они и до сего времени сохранили гостепріимство. Всякій зазжій человкъ для нихъ — гость. И сколько бы онъ ни жилъ, его кормятъ, поятъ лучшимъ, что имется въ дом. Платы, конечно, не берутъ. Окружающее же народонаселеніе смотритъ на это дло иначе. И за всякій кусокъ хлба и проведенную ночь на фарм требуютъ платы. Да и вообще не любили впускать прозжаго и прохожаго. Вліяніе духоборъ сказалось на окружающихъ. Нердко теперь встртишь добродушный пріемъ у англичанина и фармера другой національности совершенно безплатно.
Канадское правительство оставило духоборъ въ поко, и они устраивались, какъ сами хотли. Какая бы то ни была власть отсутствовала. Даже община {Дленія духоборовъ на общинниковъ и фармеровъ не было.} не имла власти, и единственная основа общины была взаимопомощь. Этотъ испытанный старинный путь — взаимопомощь — вывелъ уже человка изъ звринаго состоянія и помогъ устоять ему въ борьб съ боле сильными животными. Взаимопомощь дала возможность человку подчинить себ и самую природу. Духоборческая община еще лишній разъ указываетъ людямъ, что необходимая основа жизни есть взаимопомощь. Не власть, не борьба, а только взаимопомощь.
На другой день общинники меня пригласили осмотрть конюшню. Пошли.
— Може посмотришь и нашъ хлбъ въ амбарахъ, а то мы теб только говорили про хлбъ.
— Съ удовольствіемъ.
Общиннаго спеціально выстроеннаго амбара, какъ во многихъ другихъ духоборческихъ селахъ, въ с. Терпніи нтъ. Здсь хлбъ ссыпанъ по дворамъ общинниковъ въ маленькихъ амбарахъ.
Въ одинъ изъ такихъ амбаровъ мы и зашли.
Весь амбаръ заполненъ пшеницей.
— Пшеница — какъ пшеница, говорю я.— Немного мелка.
— Въ этомъ году немного того… Жара прихватила,— отвчаютъ мн.
— У васъ и жара бываетъ! Я думалъ,— только холодъ!
Лтомъ жара въ Канад достигаетъ 93,8 F. Самый жаркій мсяцъ іюль.
— А озимая пшеница есть у васъ?
— Озимой пшеницы не сютъ здсь. Пробовали — вымерзаетъ. Пришлось оставить.
Такихъ амбаровъ мы осмотрли три. Всюду полно пшеницы, овса и ячменя. Затмъ направились къ конюшн. Теплая огромная конюшня 52XI2 аршинъ. По об стороны станки. Лошади всхъ возрастовъ.
— А вотъ и жеребецъ. Мы теб и не сказали, что на всю нашу волость, на 13 селеній, есть четыре жеребца,— говоритъ одинъ общинникъ.
— А вотъ молоднякъ нашъ. Вотъ этимъ по второму году будетъ,— указываетъ другой хозяинъ съ гордостью на лошенка.
Предо мной дйствительно стоялъ лошенокъ, но величиной съ русскую крестьянскую лошадь, на которую тамъ на моей родин валятъ до 25 пудовъ тяжести и еще больше кнута…
А здсь тотъ же русскій крестьянинъ, но только безъ всякихъ болячекъ въ вид недоданія, недоимокъ, оцнокъ… и сумлъ устроить жизнь иную.
Тутъ у него и лошадь и корова и не ‘таскайской породы’ — которыхъ отъ безкормицы весной, а то и лтомъ — таскаютъ изъ сараевъ и хлвовъ… И женщину уже холитъ, и дти не пострлята, а дтенки. Усплъ идею у себя завесть. Борцомъ за ту идею стать! И никакихъ запасныхъ капиталовъ на обзаведеніе не имлъ. Только собственная иниціатива и работоспособность — эти неотъемлемыя качества свободнаго человка. Въ Америк иниціатива считается самымъ большимъ капиталомъ. А тамъ на нашей родин, въ Россіи, она гроша не стоитъ, и бюрократы возвели ее въ преступленіе. Да оно, конечно, и понятно: ну какой же бюрократъ бываетъ съ иниціативой и на что она ему?!
Духоборческія лошади, а ихъ было предо мною 50 штукъ, были въ большомъ порядк, и я бы сказалъ: слишкомъ сыты. Отношеніе у духоборъ къ лошадямъ чрезвычайно трогательное. Эти люди какъ бы чувствуютъ свою неловкость за то, что заставляютъ на себя работать лошадей, эксплоатируютъ, такъ сказать, ихъ. Чтобы загладить свою неловкость, духоборы кормятъ ихъ до отвала, ухаживаютъ за ними, какъ за товарищами. Въ морозы свыше 20о R. не выводятъ изъ конюшенъ. Въ жару рабочій день для нихъ всего пять часовъ. Вообще работой ихъ не насилуютъ.
Ее знаю, сумютъ ли духоборы добыть земной рай себ, но что лошадямъ они земной рай создали — въ этомъ для меня нтъ сомннія. Нигд такъ лошадямъ не живется хорошо, какъ у духоборъ! И канадскіе фермеры оцнили это вполн. Они на зиму отдаютъ своихъ лошадей на прокормъ духоборамъ, если сами узжаютъ изъ своихъ фармъ. И платятъ хорошія деньги. Этому я самъ былъ свидтелемъ.
Лошади, выращенныя духоборами имютъ чрезвычайно кроткій нравъ. ‘Наши привычки и нравы передаются нашимъ животнымъ’. Двнадцатилтнее вегетаріанство наложило свою печать на духоборъ. Кротость и незлобіе пустили сильные корни среди этого народа.
При конюшн имется отдльная комната, гд стоитъ и печь. Это для дежурныхъ.
Кормятъ лошадей, чистятъ, моютъ и ухаживаютъ за ними два дежурныхъ, по очереди назначаемыхъ общиной. Дежурные должны и спать въ конюшн. Вотъ для нихъ и теплая комната устроена.
Въ углу конюшни сложено сно прерій. Зеленое, душистое.
— Круглый годъ вы кормите сномъ лошадей?— задаю я вопросъ.
— А чего жъ имъ не кормить. Какъ запряжемъ пять снокосилокъ, то за день накосимъ, Богъ его знаетъ, сколько. Пусть дятъ на здоровье, сколько хотятъ. Сно хорошее,— отвтили мн.
— А какъ, хорошо здсь ведутся лошади?— ставлю я вопросъ.
— Н, лошади не дюже. Климатъ для нихъ холодный. Зато скотъ хорошо здсь ведется и дюже плодится.
Въ одномъ селеніи за 7 лтъ лошадей пало 23 штуки, а рогатаго скота всего одна. Вотъ поэтому въ Канад здятъ и пашутъ больше быками. Для нихъ здсь придуманы и хомуты. Ярмо — это допотопное орудіе пытки — брошено и тмъ продуктивность работы вола увеличена. Странно для Америки видть какого-нибудь фармера (нмца, галичанина) въ прекрасной шуб, шерстью вверхъ, шагающаго рядомъ съ санями, а впереди идутъ ‘тихою ходою’ рогатые кони въ хомутахъ.
— Пахать быками хорошо, а здить да еще зимою плохо. Замерзнешь, если будешь сидть. Тихо очень ходятъ быки,— говоритъ канадскій фермеръ.
Часто въ Канад у фармера лошадей нтъ, и онъ обходится быками.
Мы осмотрли весь инвентарь общинниковъ. Все въ порядк. Виденъ хозяйскій глазъ всюду. Чисто мужицкое отношеніе къ своему добру. Нтъ показной стороны. Лаковъ и красокъ нтъ, но есть желаніе сохранить инвентарь на продолжительное время.
Посл осмотра общинники пригласили меня обдать. Меню и обстановка почти та же, что и у Васи Верещагина, фармера.
— У васъ все подаютъ рисъ вмсто каши, разв вы не сете гречи и проса?— интересуюсь я.
— Первый годъ по прізд въ Канаду сяли гречь и просо. Вышли хорошо. Но нтъ машинъ для крупъ. Пришлось бросить,— объяснили мн.
— А теперь и изъ смянъ вывелись. Нтъ ни гречи, ни проса,— добавилъ другой.
Трудно понять настоящую причину прекращенія гречи. Люди, у которыхъ есть свои паровыя мельницы, сумли бы приспособить къ нимъ и машины для крупъ.
Гречневыхъ крупъ вообще въ Америк нтъ. Ихъ нужно выписывать чуть ли не изъ Россіи. Въ Соединенныхъ Штатахъ есть даже своего рода фармерская поговорка: ‘Русскіе,— говорятъ они,— кормятъ и свиней своихъ гречью и сами ее дятъ’. Не здсь ли кроется секретъ?
Опять собрался народъ. Пришли и фармеры, между ними выдлялась фигура Васи Верещагина.
— Граждане, а гд же ваша школа?— обращаюсь я ко всмъ духоборамъ.— Вы мн показали и лошадей, и коровъ, и хлбъ, и инвентарь, а школа гд же?
— А школу мы прозвали,— говоритъ Вася Верещагинъ.
— Ну, какое тамъ прозвали. У насъ общественная школа въ Петровк,— перебиваетъ старикъ-общинникъ.
— Какъ прозвали?— обращаюсь я къ Вас Верещагину, полагая, что тутъ и есть центръ тяжести.
— Да такъ. Когда мы сюда пріхали, то вотъ теб женщины разсказывали, какъ мы на себ лсъ возили. Но этого мало. Два года мы на себ и пахали {Довольно претерпли жители Терпнія. Недаромъ и село ихъ носитъ названіе ‘Терпніе’.}. И пока все это терпли мы, то намъ не до школы было. Зимой, конечно, дтишекъ учили грамот въ изб. Настоящей школы не было. Пріхали къ намъ разъ выборные отъ квакеровъ {Квакеры — религіозная секта въ Америк. Она ближе другихъ подходитъ по взглядамъ къ духоборамъ.}. Увидли наше неустройство, тяжелую нашу жизнь и предложили построить намъ школу и дать учителя безплатно. Мы ихъ спросили: А какъ же насчетъ языка? На какомъ язык та школа будетъ учить?
— ‘На русскомъ и англійскомъ’, — отвтили намъ квакеры.
— Мы поставили условіемъ, чтобы на русскомъ язык. Англійскій же языкъ можетъ быть въ школ, и кто желаетъ ему учиться — пусть учится. Такъ мы и столковались. Поршили строить школу. Я отрзалъ участокъ земли отъ своей фармы. Уже прізжалъ и Янсонъ, архитекторъ. Совсмъ уже дло было ршеное, и учителя Щербинина прислали. Все было готово. Но вотъ прізжаетъ уполномоченный отъ духоборъ.
— ‘Какъ, вы приняли школу?!’
— И пошли разговоры у насъ опять. А въ конц-то-концовъ школы у насъ и нтъ,— закончилъ Вася Верещагинъ.
— Ну, что говорить лишнее. Школа въ Петровк,— старается сгладить впечатлніе старикъ-общинникъ.
Вс молчатъ.
— Да, въ Петровк-то есть,— говоритъ Вася Верещагинъ,— а вотъ у насъ въ Терпніи и нтъ. Теперь приходится намъ своихъ дтей возить въ Петровку за 10 верстъ.
Два сына Васи Верещагина 18 и 16 лтъ учатся теперь въ школ въ Петровк.
Школа начальная существуетъ въ каждой деревн. Учителемъ является самый грамотный въ селеніи изъ духоборъ. Школа грамоты имется на кустарныхъ, такъ сказать, началахъ. Вся мужская молодежь грамотна. Женская — грамотна, но въ меньшемъ процент. Точныхъ цифровыхъ данныхъ нтъ. Вотъ собранныя мною.
Селеніе Спасское.
27 фармъ, общинныхъ дворовъ 17, душъ всего 122
6 ‘ фармеровъ ‘ 4, ‘ ‘ 24
6 ‘ свободниковъ ‘ 6, ‘ ‘ 18
Итого на 164 души 30 грамотныхъ мужского пола и 7 женскаго. Вс вмст составляютъ 22,5%. Это безъ всякой посторонней помощи.
Возьмемъ еще с. Надежда. Домовъ 19. Вс общинники. Населенія 141 душа. Грамотныхъ мужского пола 33 и женскаго 10 душъ. Всего 30%.
Конечно, принявъ во вниманіе то ужасное положеніе, при которомъ людямъ приходилось и пахать на себ, и возить лсъ, 30% грамотныхъ безъ посторонней помощи — почтенная цифра, какъ результатъ иниціативы самихъ крестьянъ.
Въ Россіи, гд есть и министръ народнаго просвщенія, и всякіе директора, и инспектора ‘начальнаго школьнаго образованія’, и то % грамотныхъ едва-едва достигаетъ 20%.
Конечно, 30% въ сравненіи съ 99% грамотныхъ въ Соединенныхъ Штатахъ — маловато. Принявъ во вниманіе, что духоборы теперь уже ‘наладились’, можно ожидать быстраго движенія въ этой области.
Любовь къ книжк есть.
А почему же канадское правительство не идетъ на помощь?— является самъ собою вопросъ.
Духоборы не пожелали имть школы канадскаго правительства. Они ведутъ борьбу съ нимъ. Иначе англо-саксонскій міръ проглотилъ бы ихъ уже давно. И борьба эта ведется обими сторонами не только сознательно, но и инстинктивно.
Дв расы отстаиваютъ свои позиціи. Правда, борьба неравная, но такимъ испытаннымъ борцамъ, какъ духоборы, подъ силу! И неизвстно еще, чья возьметъ!?
Въ селеніи Петровк, дйствительно, есть школа. Каменное зданіе, разсчитанное на 80 человкъ учениковъ. Оно еще не окончено. Дти въ данный моментъ учатся въ духоборческомъ дом. Капиталъ на школу въ размр 7 тыс. долларовъ (14 т. р.) завщала одна квакерша передъ своей смертью.
Во время моего прізда въ Петровк было въ школ 43 ученика, мальчики и двочки. Вс, конечно, духоборческія дти. Сюда они свезены со всей волости.
Желаніе учиться замчается и среди взрослыхъ. Между послдними есть и отцы семействъ. Для нихъ устроены вечерніе классы. Охотниковъ такихъ 8 человкъ мужчинъ.
Преподавательскій персоналъ состоитъ изъ учителя, преподающаго русскій языкъ, г. Г., и англичанки. Жалованья получаетъ каждый по 60 долларовъ въ мсяцъ.
Во глав школы квакеры поставили г. Г. Это русскій нмецъ. О, Господи, гд ихъ только нтъ! Они какъ бы спеціально созданы Господомъ Богомъ на голову русскихъ людей!
Интересна и поучительна біографія г. Г.— Г. подвизался въ Россіи на излюбленномъ поприщ ‘русско-нмецкаго культуртрегерства’ въ роли управляющаго, не то домашняго учителя у какой-то княгини или графини. Въ одинъ прекрасный день г. Г. появляется въ преріяхъ Канады тоже въ своемъ ‘амплуа культуртрегера’, но уже подъ видомъ ‘баптистскаго проповдника’.
Американцы любятъ платить деньги за работу, но не въ вид окладовъ. Американецъ платитъ за результатъ дла. Такой обычай даже въ церковныхъ длахъ. Вотъ что разсказываетъ по поводу ‘результатовъ дятельности’ г. Г. Дй Девичъ Лешокъ {Адресъ: D. Lechok. Canada Borden С. N. R. R. (Sask.).}.
Мсяца черезъ два посл появленія въ нашихъ мстахъ въ роли баптистскаго проповдника г. Г. приглашаетъ меня на фарму г. Завадскаго, недалеко отъ станціи Borden. Прізжаемъ мы съ женой. Застаемъ тамъ такую картину. Въ огромномъ озер на фарм Завадскаго при — 23о R., зимой, прорубивъ ледъ, г. Г. креститъ въ баптистскую вру трехъ лицъ: Василія Дрипана, его жену Фросю и Василія Насыпайка. (Вс выходцы изъ Херсонской губерніи. Чистые украинцы.) Холодный втеръ такъ и жжетъ. Я, конечно, указалъ на безуміе всего происходящаго.
На мой протестъ не обратили вниманія. Какъ я ни доказывалъ, что крещеніе можно отложить до весны, не помогло. Г. Г. нужны были ‘результаты дятельности сейчасъ’. (Товаръ лицомъ нужно было показать.) Первымъ погружается Василій Дрипанъ, потомъ и остальные.
— Когда Фрося вышла, то мы сейчасъ же ее въ шубы,— говоритъ г-жа Лешокъ,— и такимъ образомъ не дали замерзнуть ей.
А Василій Дрипанъ, повидимому, всю операцію ‘крещенія’ продлалъ нагимъ, а потомъ облекся въ свой ‘бдный’ костюмъ. Г. Г. не одолжилъ шубы Василію Дрипану.
Какъ бы то ни было, а спустя немного времени Василій Дрипанъ ослпъ {Правдивость этой невроятной исторіи подтвердилъ мн и профессоръ Щ. въ Веннипег.}. Три года возятъ его изъ больницы въ больницу. Пара воловъ, на которую едва было сбился Дрипанъ съ превеликимъ трудомъ, продана, фарму его защитили сосди украинцы отъ продажи съ аукціона, собравъ между собой требуемую сумму. И жена его Фрося пришла въ полное разореніе!
Кому нужна была гибель цлой семьи?
Господу Богу?!
Теперь этотъ г. Г. стоитъ во глав школы въ Петровк. Онъ преподаетъ русскій языкъ и другіе предметы на этомъ язык. Но онъ вмст съ тмъ и проповдуетъ. Теперь уже не отъ имени баптистовъ, а отъ имени квакеровъ.
Духоборы стремятся и положили своей задачей найти такія формы жизни, при которыхъ Царство Божье воплотилось бы на земл. Конечно, много попытокъ въ этомъ род знаетъ міръ. Но каждая попытка такого рода всегда останется на памяти людей, какъ свточъ… къ которому человчество въ минуту общаго упадка — когда зайдетъ въ тупикъ жизни — взоры направляетъ, а иногда, и… идетъ… И кто знаетъ… такія попытки всегда оставляли слдъ въ исторіи людей… альбигойцы, гусситы… разв они не оставили борозды на пол жизни?
— Скажите,— обращаюсь я къ духоборамъ,— какъ община снабжаетъ своихъ членовъ одеждой, обувью и прочимъ?
— А какъ! Соберемся вс вмст ‘братья и сестры’, и говоритъ каждый, что ему нужно. Затмъ двое уполномоченныхъ ‘братъ одинъ и одна сестра’ дутъ и покупаютъ или берутъ въ своихъ складахъ,— объяснили мн.
— Вотъ додешь до станціи Веригино, тамъ и склады посмотришь,— слышится замчаніе.
— Такъ. А сколько вообще на годъ запасаете одежды?
— Да трудно сосчитать — сколько нужно. Раздаемъ на каждую душу юбокъ — 2, рубахъ — 2, штановъ — 2, пиджаковъ — 2, шубъ — пока сносится. Вотъ на зиму купили одежды на 800 долларовъ. А кому нужно будетъ и среди лта что, то купимъ и тогда.
— А чай, сахаръ?— не унимаюсь я.
— Это посл покупки все длимъ на человка.
— А вотъ нужно лошадей ковать…
— Э, братъ, кухни мы теб и не показали, — перебиваютъ меня.— У насъ, почитай, въ каждомъ селеніи своя кухня, свой сапожникъ.
— Только и работы ему шей и шей сапоги. На всю общину падать ему надо,— перебиваетъ другой общинникъ.
— Только товару ему купили…
— Вотъ я все слышу купили, купили, а гд же денегъ взять на все это ‘купили’?— перебиваю уже я.
— А у насъ же есть касса общинная въ каждомъ селеніи.
— А гд же деньги беретъ та касса?— отвчаю я въ тонъ.
— Хлбъ продаемъ — разъ, на заработки ходимъ — два, весною картофель и другой овощъ возимъ въ городъ — три. Дрова, то да сё — вотъ этимъ и живемъ.
— Сколько хлба продаете, это понятно: весь, за исключеніемъ того, что нужно для общины…
— Нтъ,— перебиваютъ меня.— Вотъ съ урожая этого года мы отправили нашимъ братьямъ въ Іорктонъ (центръ духоборія) 2,000 бушелей пшеницы и 1,500 бушелей овса.
— Разв тамъ своего хлба мало?
— Насъ много. Въ какомъ либо селеніи гляди и того… не уродило. Вотъ и въ этомъ году есть такія селенія. Въ помощь имъ, нашимъ братьямъ и сестрамъ, и послали. Да у насъ-таки и хлбъ лучше родитъ.
— Такъ. А сколько душъ каждый годъ ходитъ на заработки?— начинаю я опять, чтобъ уяснить все это.
— Собраніе волости, выборные отъ каждаго села, ршаютъ каждый годъ, сколько нужно выслать рабочихъ…— говоритъ одинъ общинникъ.
— Н, не рабочихъ, а сколько нужно внесть денегъ каждому селенію,— перебиваетъ его другой.
— Куда внесть? Зачмъ внесть?— бросаю я вопросы.
— Ну, вотъ у насъ же есть паровики волостные, молотилки, мельницы, жеребцы, да мало ли какого волостного имущества. Вотъ волость собирается, уполномоченные, значитъ, и длаютъ раскладку — сколько каждое селеніе должно выплатить. Смотрятъ по благополучію села: не было ли падежа, урожай каковъ, нного-ль работниковъ въ сел настоящихъ. Вотъ, для примра теб сказать, въ этомъ году наша волость смняла старый паровикъ на новый изъ склада, ну и ршили дать додачи этому складу 1,300 долларовъ (2,600 руб.), — объяснилъ спокойно старикъ-общинникъ.
— Да кром того и обще-духоборческій създъ длаетъ раскладку. У насъ есть же свои склады на станціи Веригино, тамъ же строится и крупчатка, тысячъ 30 долларовъ будетъ стоить. Есть и обще-духоборческая общинная земля до тысячи акровъ. Вотъ на все это и вносимъ деньги. Обще-духоборческій създъ длаетъ раскладку на волости. А волости уже на селенія,— пояснилъ Алеша Верещагинъ.
— А сколько же денегъ вносите?
— Такъ трудно сказать. Вотъ недавно наша волость отослала 5,000 долларовъ (10,000 руб.). Въ годовомъ отчет все найдешь — успокаивали меня.
— А годовой отчетъ въ каждомъ селеніи есть,— добавилъ Алеша Верещагинъ общинникъ.
— Хорошо. А сколько же вы высылаете на работу человкъ? Между ними есть и женщины?— ставлю я опять вопросъ.
— Ну, сестры вс дома. Мы ихъ никуда не посылаемъ. А ходитъ больше молодежь. Мало молодежи, тогда идутъ ‘братья’ лтъ и по 30 и по 35.
Духоборы женятся рано. Лтъ 20 обыкновенно женаты вс. Характерно, что такъ же поступаютъ и молокане.
Но разница между этими двумя направленіями та, что молокане посылаютъ своихъ женщинъ на работу къ ‘англикамъ’, и на этой почв есть уже недоразумнія между супругами. Духоборы въ этомъ случа поступаютъ боле обдуманно. Своими женщинами духоборы дорожатъ чрезвычайно. Не было случая, чтобъ они выдали хоть одну изъ своихъ женщинъ замужъ не за духобора.
Случаи же женитьбы на женщинахъ не духоборкахъ наблюдаются. Противъ этого никто ничего не иметъ.
Послднее время попадается среди духоборъ молодежь свыше 20 лтъ холостая. Вліяніе Америки сказалось.
— Итакъ, сестры у васъ не ходятъ на работу. А сколько же мужчинъ ходило въ этомъ году?— ставлю я опять вопросъ.
Изъ разспроса выяснилось, что
въ 1906 году ходило 26 душъ, заработали — 1,300 дол.
‘ 1905 ‘ ‘ 22 ‘ ‘ 100 — 2,200 ‘
‘ 1904 ‘ ‘ 25 ‘ ‘ 80 — 2,000 ‘
Для расхода во всей Духоборіи каждый годъ требуется извстное количество денегъ. И вотъ при раскладк и исходятъ прежде всего изъ суммы долга, что накопилось въ такомъ-то году. А затмъ вроятные расходы, что предстоятъ: на покупку машинъ, на возведеніе построекъ и прочее.
Но расходъ всякаго года заканчивается дефицитомъ. Нельзя предвидть всего. Перерасходъ этотъ и есть сумма, что нужно выплатить за какой-нибудь товаръ — взятый въ кредитъ на годъ или другой срокъ. Такъ что это нормальное явленіе въ такомъ огромномъ хозяйств, какъ духоборческое,— гд цлыми поздами поступаютъ только земледльческія машины.
Для сравненія приведемъ, сколько внесли другія села.
Село Богдановка, 85 душъ народонаселенія, внесло всего 437 долларовъ въ 1906 году.
Село Кириловка, народонаселенія 134 души, внесло 500 долларовъ. Посылало 10 человкъ, по 50 дол. заработалъ каждый.
Село Троицкое.
Въ 1906 г. 16 человкъ по 40 долларовъ. Всего 660 дол.
‘ 1905 ‘ 7 ‘ ‘ 80 ‘ ‘ 560 ‘
‘ 1904 ‘ 10 ‘ ‘ 100 ‘ ‘ 1,000 ‘
Первое время духоборы имли большіе долги. Запасныхъ капиталовъ не было, а машины нужно было заводитъ. Американцы имъ врили и давали въ кредитъ. Долги доходили въ прежніе годы до нсколькихъ сотъ тысячъ долларовъ. Поэтому и приходилось высылать больше рабочихъ, и каждый рабочій стремился заработать какъ можно больше.
— Вышелъ изъ своего селенія на заработки,— разсказывалъ одинъ духоборъ, который ходилъ ‘въ заработки’.— Пришелъ на станцію желзной дороги. Языка не знаю. Кое-какъ нашелъ работу. Сначала бралъ 1