Д. С. Мережковский
[Драма без названия]
(В прихожей звонок)
Уходит. […]
Входит Марк.
(Лия встает и прислушивается).
(Марк — в дверь направо. Входит Б.<,орис>,).
(Б.<,орис>, смотрит на нее молча, с улыбкой).
[…]
(Занавес)
ПРИМЕЧАНИЯ
Драма без названия, Мережковский Дмитрий Сергеевич, Год: 1910
Время на прочтение: 13 минут(ы)
Мережковский Д. С. Драматургия.
Томск: Издательство ‘Водолей’, 2000
Л.<,ия>,. С одиннадцатичасовым не приедет.
Т.<,етя>, С.<,офа>,. А как же телеграмма?
Л.<,ия>,. В телеграмме только, что нынче, а в каком часу не сказано.
Т.<,етя>, С.<,офа>,. Может быть, опоздал?
Л.<,ия>,. Едва ли (смотрит в расписании). Еще почтовый, одиннадцать сорок. […]
Т.<,етя>, С.<,офа>,. А как же Софочка пасху у мамы встречает?
Л.<,ия>,. Там хорошо — весна, цветы…
Т.<,етя>, С.<,офа>,. Да похристосоваться не с кем-то, бедненькой.
Л.<,ия>,. Добрая все равно. […] Тетя Софа, вы плачете?
Т.<,етя>, С.<,офа>,. Нет, Лиенька, нет, ничего. Так только, глаза немного. К ночи хуже всегда.
Л.<,ия>,. А что доктора?
Т.<,етя>, С.<,офа>,. Один говорит — массаж, другой — электричество, третий — операцию.
Л.<,ия>, (глядя на часы). Половина одиннадцатого.
[NB. Т.<,етя>, С.<,офа>,. А я и не вижу. Еще зимою на этих самых часах — видела, все хуже и хуже. Днем еще кое-как, а к ночи совсем плохо. Слепну.]
Л.<,ия>,. Ничего. Даст Бог, поедем за границу […] вылечат.
(Т.<,етя>, С.<,офа>, опускается на пол у Лииных ног, кладет ей голову на колени и плачет. Лия обнимает ее и целует в голову).
Л.<,ия>,. Ну, Софочка, милая, родная, хорошая […] Ну, не надо, не надо. Не могу я, когда вы так […] А то и я с вами. […] О чем же?
Т.<,етя>, С.<,офа>,. Не знаю сама. Да нет, не все же болезнь […] о Боге все говорит, а сам на людей волком смотрит и скучный такой, даже в лице желтый, словно порченый. Ведь вот и тебя любит, знаю, что любит… А иной раз…
Л.<,ия>,. Не надо об этом, тетя, право, лучше не надо, не говорите.
т.<,етя>, С.<,офа>,. Нет, Лиенька, нет, как можно? […] Ну за что он тебя так, за что?.. […] Нехорошо. И не только у нас — везде нехорошо, везде тоска, куда не придешь […] Странница одна, правда, у старца Германа в пустыни живет, все на ухо шепчет: ‘Быть худу’ […] Так это у меня с тех пор в ушах и стоит: ‘быть худу!’ Кажется, оттого и свет темнеет в глазах […] Уехать бы куда-нибудь.
Л.<,ия>,. Куда уедешь? […]
Т.<,етя>, С.<,офа>,. А я бы к старцу Герману уехала Он лучше всех докторов […]
Л.<,ия>,. Если верите […]
Т.<,етя>, С.<,офа>, (целуя руки Лии). Ну вот спасибо тебе, спасибо […]
Т.<,етя>, С.<,офа>,. Боря! Боря!
Л.<,ия>,. Погодите.
Голос Марка (в прихожей). Глеб Иванович дома?
Голос Маши. Пожалуйте.
Л.<,ия>,. Марк.
Т.<,етя>, С.<,офа>,. А я обрадовалась. […] А то пока ждем, ни за что не придет. Ну, пойду-ка.
Л.<,ия>,. Куда вы?
Т.<,етя>, С.<,офа>,. В церковь. […] Нет, мы с Глебом. Если Боря приедет, пошли за нами. Тут близенько. Маша сбегает. Мы на минутку. Только бы ‘Христос воскресе’ услышать.
Лия одна […] Постепенно возрастающий гул пасхальных колоколов […] На другой стороне Невы, вокруг Исакия, зажигаются огни. Лия подход.<,ит>, к окну. Стук в дверь.
Л.<,ия>,. Войдите.
Марк. Ну что, как, Вы едете? […] Думали, небось, что он, Иван Царевич, а это все только я — музыкальный критик, бездарный гений.
Л.<,ия>,. Не ломайтесь. Право же, скучно […]
М.<,арк>,. ‘Мне скучно, бес!’1 […] Не смейтесь над этим Лия — над землей во рту заживо погребенного […] Что значит ‘бездарный гений’, не спрашиваете?
Л.<,ия>,. Знаю все наизусть: у вас гениальные мысли, но вы не умеете их выразить […]
М.<,арк>,. Хоть бы претворялись, что ли, по вежливости. А то с таким лицом меня встретили, как даже верную собаку не встречают […]
Л.<,ия>,. Спрячьтесь […] и посмотрите в щелку — вы умеете.
М.<,арк>,. Что же вы судите? Чем я виноват, что я не он? И к чему напоминать об этом […] Я ваша тень, Лия. Где вы, там я. Но наступает ваш полдень, и я исчезну, как тень […] Лия… Лия… Лия… [NB. Когда я один, повторяю вот так без конца ваше имя. ‘Имя твое как пролитое мирро’ — не бойтесь] […]
Л.<,ия>,. От морфия?
М.<,арк>,. Не будьте злой. Лия. это вам не идет […]
Л.<,ия>,. А правда, что вы у тети Софы пять тысяч заняли и прокутили в ‘Черной Кошке’2 с какой-то декадентскою певичкою?
М.<,арк>,. Вам-то что?
Л.<,ия>,. Ну ведь это же хулиганство. Марк! Софочка. бедняжка, любит вас, как мать.
М.<,арк>,. Ну же, совсем, как мать. [А насчет христианства — может быть, и в том-то мое призвание и есть, чтобы довести до последних пределов метафизики.
Л.<,ия>,.При чем тут метафизика? Полно. Просто грязь.
М.<,арк>,. Да вам-то что, вам-то что?] […]
М.<,арк>,. И зачем об этом теперь: ведь я же говорил вам, что прощаться с вами пришел. Как перед смертью. Помните на шабаше Вальпургиевой ночи, — белая, как моль, Лилит, первая жена Адама? Лилия — Лия — Лилит3 […]
Л.<,ия>,. На шабаше ‘Черной Кошки’? […] Все-то вы сочиняете, Валечка. Не вы моя тень, а я ваша. Сочинили себе чучело Лилит […] до меня вам дела нет.
М.<,арк>,. Знаете, Лидия Николаевна, какая примета любви совершенна
Л.<,ия>,. Не знаю.
М.<,арк>,. Отсутствие ревности.
Л.<,ия>,. Ну и что же из того?
М.<,арк>, (перебивая). ‘Ну и что же из того?’ О милая!..
Л.<,ия>,. Жидовочка?..
М.<,арк>,. Не сердитесь. Умирающему все позволено […] Если вы когда-нибудь полюбите […] позовите меня [Я буду вам устраивать свидания, сторожить дверь и в щелку не подсматривать. Буду вашим слугой, Личардой4 верным, посредником, сводником] […]
Л.<,ия>,. Какое презрение!
М.<,арк>,. Презрение?
Л.<,ия>,. А то что же? […] ‘крошечный бесенок к насморком’5. Желаете купить душу мою по дешевой цене.
М.<,арк>,. Да я и со своею душой не знаю, что делать. На что мне ваша? И будто вы так о душе заботитесь. Ведь вы же язычница, не христианка, не иудейка, а эллинка… Древний храм на мысе Синиум — несколько белых колонн у синего моря. Там пахнет горькой полынью и соленым морем. И в ропоте волн — такое же вечное ожидание чуда, как в этом гуле колоколов, слышите, только […] вашего суда Лилит. Одного я хотел перед смертью быть с вами там, лея’ать у ваших ног на белом мраморе упавших колонн, как черная тень, и, когда наступит ваш полдень, умереть, как тень […].
Голос Бориса (в передней). Здравствуйте, Маша
Голос Маши. Борис Ив<,анович>,! А мы уж думали, не приедете!
Голос Бориса. Я телеграфировал.
Голос М.<,аши>,. Как же, получили, да в один.<,надцать>, ждали.
М.<,арк>,. Прощайте, Лия, Лия, Лия. Как вы побледнели!
Л.<,ия>,. Уходите, Марк.
М.<,арк>,. Как вы хороши сейчас. Никогда вы такой не были. Как ослепительно-грозен ваш полдень!
Голос Бор.<,иса>,. Не надо, Иван, большие вещи завтра.
Л.<,ия>,. Уходите.
М.<,арк>,. Ушел, ушел. Помните […] Личарда […].
Л.<,ия>,. Наконец-то
Б.<,орис>,. А Глеб, тетя Софа?
Л.<,ия>,. В церкви. (В прихожую). Маша, сбегай за Глебом […]
Б.<,орис>,. Ну дайте же взглянуть на вас, какая вы?
Л.<,ия>,. Постарела.
Б.<,орис>,. Нет. А что-то в лице новое […]
Л.<,ия>,. Устали? Хотите к себе? […] Там все готово.
Б.<,орис>,. Не беспокойтесь. Я прекрасно доехал. Днем выспался. Народу было мало.
Л.<,ия>,. Боже мой, о каких мы пустяках […]
Л.<,ия>, (тоже улыбается). Что вы?
Б.<,орис>,. Удивительно. Сколько раз хотел и не мог всп.<,омнить>, лица. Так вот вы какая.
Л.<,ия>, (взяв за обе руки его). Ну спасибо, милый…
Б.<,орис>,. За что?
Л.<,ия>,. За то что приехали. Как я ждала, как боялась, что не приедете? Ну слава Богу, слава Богу.
Б.<,орис>,. Трудно вам?
Л.<,ия>,. Очень.
Б.<,орис>,. Я по письмам видел.
Л.<,ия>,. Что письма? Если бы вы знали…
[Б.<,орис>,. А маленьк.<,ая>, Софочка? Л.<,ия>,. Из-за нее же все и началось. Б.<,орис>,. Она у вашей матери? Л.<,ия>,. Д.<,олжна>, б.<,ыла>, ее отправить к маме, чтобы не испортить реб<,ен>,ка, не изурод<,овать>, оконч.<,ательно>,]. […]
Л.<,ия>,. Есть […] легенда, как один мужчина пошел ночью на кладбище, разрыл могилу, потер платок свой трупным гноем и нюхал: ‘вот чего ты хочешь, насыться!’ — пока не угасла в нем похоть6 […] не человек я для него, а ‘плевел’…
Б.<,орис>,. ‘Плевел’?
Л.<,ия>,. Ну да. Помните притчу […] Когда люди спали, пришел враг и посыпал между пшеницами плевелы. Доброе семя — сыны Божьи, а плевелы — сыны лукавого. Несуществующие люди, автоматы, чертовы куклы, пустые маски, за кот.<,орыми>, нет ничего. Кажется, что они есть, но их вовсе нет. Не душа, а пар… Ну вот и я плевел […] Я никогда не могла понять, что это такое7 […] [Мне самой иногда кажется, что есть ‘плевелы’ и я […] когда об этом думаю […] Еще до свадьбы говорили Марку вот этими самыми словами — я тогда запомнила, мне Марк сосплетничал: и у жидовочек, у самых даже хорошеньких, кровь в жилах как будто не красная, а белая или синяя, уколи булавкой и увидишь, что кровь у них не та, что у нас’.
Б.<,орис>,. Бред, сумасшествие… Он просто болен.].
Л.<,ия>,. Теперь узнаете […] Ну довольно […] Мне так хорошо с вами, так радостно […] Когда вы на меня так смотрите, я опять чувствую, что я человек, а не плевел, и кровь у меня в жилах красная… Ну спасибо, спасибо, милый.
Б.<,орис>,. Красная, Лия, для меня, красная.
Л.<,ия>,. Вот они. (Входят Глеб и тетя Софа). […]
Т.<,етя>, С.<,офа>,. Боря, голубчик!
Т.<,етя>, С.<,офа>,. Боричка, миленький, неужели же видел?
Б.<,орис>,. Сколько раз […] Я игрушки [привез — аэроплан] […]
Т.<,етя>, С.<,офа>,. Одного я у Бога прошу: пока не ослепла, увидеть бы. […] У нас-то, ведь, в России, так и умрешь — не увидишь.
Марк. Да […] не скоро еще [Бог даст,] посмотрим. ‘От хорошей жизни не полетишь’.
Т.<,етя>, С.<,офа>,. Ну что, как, Боря, хорошо?
Б.<,орис>,. Удивительно. Сначала глазам не веришь […]. А потом… такая радость, будто сам летишь, дух захватывает […] тут, в самом деле, [небывалое] […]
М.<,арк>,. Будто бы новое? […] Еще у шалунишки [Икара] восковые крылья [от спящих] растаяли?8
Б.<,орис>,. Ну нет, теперь не растают […]
М.<,арк>,. Помесь титана Прометея с автомобильщиком. Бедный Ницше!9 Если бы [он] знал, что сверхчеловечество достигнется алюминиевой вертушкой, а керосиновой лампой испакостим [мы] весь шар земной. Уж и на Северном полюсе водрузило знамя американское мошенничество10. А теперь вот и за небо принялись. Какие появятся там рекламы о шоколаде Milka и непромокаемых плащах […] Разве не жаль доброго, старого, чистого, Божьего неба!
Б.<,орис>,. Романтик вы.
М.<,арк>,. Что значит романтик?
Б.<,орис>,. Когда мы русские ругаем Европу, это значит: виноград зелен11.
М.<,арк>,. А когда подхалимствуем?
Т.<,етя>, С.<,офа>,. Ах, какой вы несносный […] [Полно] вам спорить — еще поссоритесь.
Глеб. Вот уж из-за выеденного яйца. Ну можно ли серьезно?
Борис. Можно, Глеб.
Г.<,леб>,. А если так, — Валичка прав: […] Каким был таким и останешься, крылатая или бескрылая тля […] Приобрели весь мир. а об едином на потребу забыли.
Б.<,орис>,. О Боге?
Г.<,леб>,. Да, о Боге.
Б.<,орис>,. Они забыли, а мы помним.
Г.<,леб>,. Помните, голубчики, только это одно и помните.
Б.<,орис>,. ‘Народ-богоносец’12?
Г.<,леб>,. Смешно [тебе]?
Б.<,орис>,. Нет, [жутко] […] Особенно после всего, что было.
Г.<,леб>,. Да ты знаешь ли, что было и есть. Ты ведь так давно отвык от нашего воздуха в России […] И привыкать не хочешь.
Б.<,орис>,. Уж опять у вас — тут — воздух-то тяжелый
М.<,арк>,. Это что же означает, а? Реакция, что ли?
Б.<,орис>,. Называйте, как хотите […]
Г.<,леб>,. Погоди, Марк, я скажу: […] навалились на нас и задушат нас. ‘Фармацевт’.
Б.<,орис>,. Фармацевт?
Г.<,леб>,. Фармацевта не знает. Что же ты видишь […] Ну а кто он такой, шут его знает. Проходимец без рода, без племени, в банной мокроте завелся, по виду человек, а на деле чертова кукла, [марево], пустышка, несуществующий.
Б.<,орис>,. Плевело?
Г.<,леб>,. Он самый […] Да всех нас фармацевт слопал!
Б.<,орис>,. Хочешь сказать, хорош великий народ, [которого фармацевт] задушил.
Г.<,леб>,. Не народ, слава Богу народ еще язык […], им то, пожалуй, фармацевт подавится, а вот нас, русских интеллигентных людей — милости просим, кушайте […] До того дошло, что от него отличить не умеем. [NB! Покорились ему окончательно, отреклись от [веры], от Бога, от отечества, от прошлого и будущего.] С [фармацевтом] -то мы [к] народу сунулись […] Но народ не узнал нас: видит — бугришки, изверги, хулиганы, провокаторы, экспроприаторы, не русские люди и даже не люди вообще, а какие-то человекоподобные чудовища, вроде обитателей Марса в ‘Завоевании миров’13. и шарахнулся в ужасе. Народ ушел, а фармацевт остался — ему-то горя мало, живо оправился […] Опозоренные, оплеванные, задавленные — вот как собака, что колесом переехало, околеваем. И думали, что Россия гибнет, но не Россия, а мы провалились к черту.
Лия. Не пора ли спать, господа. Борис Иванович, верно, устал. Да и сколько ни говорить, ни до чего не договоритесь. А друг друга, кажется узнали.
[NB! Т.<,етя>, С.<,офа>,. ‘Попочка, пойди в клеточку!’ М.<,арк>,. Это что же такое? Т.<,етя>, С.<,офа>,. А это одна моя [знакомая] старушонка дачница попугая звала, который в сад улетел].
Т.<,етя>, С.<,офа>,. А ты, Глебушка, миленький, полно-ка тебе, вредно тебе.
Г.<,леб>,. Хорошо, тетя, последний и больше не буду. За что бы? [NB. Г.<,леб>,. [Да ведь за Воскресение России и за нашу смерть], потому что нам не умереть — и не воскреснуть. К черту фармацевта, к черту нас всех […] Да здравствует [Воскресение!]]
Т.<,етя>, С.<,офа>,. Что ты, голубчик? Господь с тобою как можно? Не надо, не надо, Глебушка. (Хватает Глеба за руку. Он роняет стакан ).
Г.<,леб>,. Ну вот и разбился […]
М.<,арк>,. Ничего […]
Т.<,етя>, С.<,офа>, плачет. Ну зачем это? Зачем? Хоть бы в праздник-то
Г.<,леб>,. Софочка, милая, голубушка, [простите], не плачьте ради Христа… [NB. Т.<,етя>, С.<,офа>,. Да не сержусь, Глебушка. А только нехорошо, нехорошо… Ну да Бог с тобой.] […]
Т.<,етя>, С.<,офа>, уходит в дверь налево
Г.<,леб>,. Ну вот и огорчил я тетю Софочку. Да и тебя, Боря.
Б.<,орис>,. Полно, Глеб.
Г.<,леб>,. Так не сердишься? […]
Б.<,орис>,] (смеется). Чудак, право… Чудак, ‘дядя с баки!’
Лия. Это еще что такое? […]
Г.<,леб>,. Я что. Он меня в гимназии так бывало дразнил: ‘Эй, дядя с баки, куда шпаргалку девал?’ […] Ну спите с Богом, дядя с барки… (Целует Бориса). Идем, Марк.
М.<,арк>,. (прощается с Б.<,орисом>, и Л.<,ией>,). Да, только к тебе на минутку зайду — два слова. Не задержу, не бойся — у самого глаза слипаются.
Глеб и Марк в дверь — направо. Борис и Лия подходят к окну […]
Б.<,орис>,. А как тут у вас хорошо! […] Какой простор! Весь Петербург виден.
Л.<,ия>,. Да. особенно в белые ночи. Вот видите, небо внизу еще чистое, а вверху уже прозрачное, светится огонь за синим стеклом. И как мало звезд. Это к белым ночам. Хорошо тогда, но [жутко]. Как во сне. Достоевский правду сказал, что весь Петербург точно приснился кому-то точно, вот-вот проснется спящий — и ничего здесь не останется14. А вы любите сны?
Б.<,орис>,. Такие, как этот? […] Нет, просто спать и видеть сны? […] как вам сказать? Нехорошо во сне то, что человек без воли. Не сам делает, а с ним делают. И как будто немного сходишь с ума.
Л.<,ия>,. По мужски-то ответили. Ну а я, должно быть, по-бабьи, за то сны и люблю, что само делается, воли не нужно, а нет воли — нет вины. Наяву того нельзя, этого, а во сне все можно, [все позволено] […] Вот для меня теперь [и] Париж — сон.
Б.<,орис>,. И для меня.
Л.<,ия>,. А вы и этого сна не любите.
Б.<,орис>,. Люблю… Но
Л.<,ия>,. Но что?
Б.<,орис>,. Боюсь.
Л.<,ия>,. Не бойтесь, милый!
Б.<,орис>,. Как вы это сказали…
Л.<,ия>,. А что? Нехорошо?
Б.<,орис>,. Нет, хорошо. Но не надо.
Л.<,ия>,. Ну не буду, не буду, простите. Я же […]
Б.<,орис>,. А вы никогда наяву не раскаиваетесь в том, что было во сне?
Л.<,ия>,. А вы?
Б.<,орис>,. Я…
Л.<,ия>,. Не говорите, не говорите, не надо! […] Я ведь не знаю, какой вы теперь: так давно не виделись […] Я тоже немного боюсь…
Б.<,орис>,. Не бойся, милая!
Л.<,ия>,. Ну вот и вы, и вы […]
Л.<,ия>,. Ну довольно, довольно! Пойдемте. ‘Пора-спати’, индийская нимфа. ‘Пора-спа-ти’. Должно быть, Владимир Соловьев тоже любил говорить глупости15 […] чему вы смеетесь?.. Не смейтесь же, а то я еще хуже буду […]
(Из двери справа Марк и Глеб). Ах, Марк, вы все еще тут. Что вы на меня так уставились? Какие у вас глаза […] круглые […], точно у совы или попочки. ‘Попочка, пойдем в клеточку!’16 (Смеется).
(Борис и Лия уходят в дверь налево. Марк и Глеб […] смотрят им вслед).
Голос Лии (из-за двери). Я вперед, вам посвечу […] Дайте руку, вот так.
Марк. Ну прощай. Значит, [в Москву].
Г.<,леб>,. [Поедем].
М.<,арк>,. А какая она была сегодня…
Г.<,леб>,. Кто?
М.<,арк>,. Лия.
Г.<,леб>,. Какая же?
М.<,арк>,. Не знаю. Но я никогда не видел ее такою [И как они тут вдвоем у окна] […]
Г.<,леб>,. Что такое вдвоем? Что у тебя за манера, начинать и не договаривать.
М.<,арк>,. Голова […] сегодня какая-то. [трещит], что не своя, должно быть, от […] морфия […]
Г.<,леб>,. Э, черт тебя дери, что ты молчишь? Что у тебя на уме? Говори прямо.
М.<,арк>,. В одной философической новелле Г…] прочел я намедни пословицу о монахе и женщинах: ‘Не подноси огня к маслу’.
Г.<,леб>,. С ума ты сошел, что ли?
М.<,арк>,. Может быть.
Г.<,леб>, (бледнея). Знаешь, Марк, я, кажется, спущу тебя с лестницы! Вот возьму за шиворот и, как собаку […]
М.<,арк>,. Гони природу в дверь, она влетит в окно. Друг дома — необходимая вещь во всяком хозяйстве. А насчет собаки, — у меня […]
Г.<,леб>, (поднимая кулаки) […] Вот! Вот! Мерзавец!
М.<,арк>,. Не горячись. Утро вечера мудренее. [Москву — не забудь. До свидания]. (М.[арк] уходит. Глеб стоит у окна, прислонившись лицом к стеклу. Потом идет к двери налево, открывает ее и прислушивается. [(Входит Лия).]
Л.<,ия>,. [Марк ушел]?
Г.<,леб>,. [Ушел] […]
Л.<,ия>,. Что с тобою?
Г.<,леб>,. А что?
Л.<,ия>,. На тебе лица нет. [Опять сердце?] Хочешь капель?
Г.<,леб>,. [Дай].
Л.<,ия>, (отсчитывает капли). Десять или пятнадцать?
Г.<,леб>,. Все равно… [Ты рада, Лия, что Борис приехал?]
Л.<,ия>,. [Рада].
Г.<,леб>,. [И я рад, что] вы [с ним] сошлись так скоро… Такие разные… Я боялся, что вы не поладите. А вот, слава Богу. И знаешь, Лия […]
Л.<,ия>, [(подавая капли). На, пей и] ступай-ка спать […] Пора. И я пойду. Прощай.
Г.<,леб>,. Постой […] Мне в самом деле нездоровится. [Побудь со мной.]
Л.<,ия>,. От этих разговоров еще хуже. Хочешь, тетю Софу пошлю?
Г.<,леб>,. Не надо. Лия…
Л.<,ия>,. Ну что?
[Помнишь, Лия, я тебе говорил насчет плевел и о фармацевте17. Ты не думай: я ведь этого не хочу, ненавижу, ненавижу себя до омерзения, борюсь изо всех сил. Помоги мне, помоги. Одно слово, Лия, одно слово. Л.<,ия>,. Довольно было слов, Глеб. Устала я до смерти от всяких слов. Г.<,леб>,. Ну прости… Только прости… Ведь я же тебя люблю, Лия… Ты знаешь, что люблю… о Господи… Может быть, ничего бы этого не было, если бы меньше любил. Л.<,ия>,. Что такое опять? О чем ты?]
Г.<,леб>,. Ничего. Ступай… (Лия уходит. Глеб падает на стул, закрыв лицо руками).
[Середина 1910-х гг.]
Впервые — Е. Андрущенко. Мережковский неизвестный.— Харьков: Крок, 1997.— С. 405-425. Автограф хранится в ОР ИРЛИ РАН. Д. С. Мережковский. Пьеса его. Рук. 100 л. // Арх. Д. С. Мережковского, No 24217 CLXII. б 25. лл. 2-94 об.
Текст незавершенной драмы помещен в общей тетради. На лл. 2-12 дан ее план (публикуется в разделе ‘Дополнения’ настоящего издания). На лл. 12-94-об. — текст без названия. В тексте сохранились следы авторской правки чернилами и карандашом. Судя по плану драмы, работу над ее текстом Мережковский начал с 5-го явления 1-го действия, записанного в тетради первым, а затем, карандашом, дописывал первые четыре явления. Публикуемый текст драмы реконструирован согласно плану.
Упоминаний о работе над драмой не сохранилось. Ее текст свидетельствует о стремлении автора воплотить в драматическом произведении главные идеи своих критических исследований и публицистики. Эта задача впоследствии реализована в драме ‘Будет радость’, текст которой тесно связан с текстом драмы без названия. Датируется серединой 1910-х гг.
1 Цитируется ‘Фауст’ В. Гете.
2 …прокутили в ‘Черной Кошке’ — Очевидно, обыгрывается название артистического кабаре-подвала ‘Бродячая собака’, где собирались кружковцы ‘Аполлона’, поэты-акмеисты, участники литературного объединения ‘Цех поэтов’. В кабаре привычными были ночные представления, постановки одноактных пьес, литературно-музыкальных программ.
3 Упоминается ‘Фауст’ В. Гете. Лилия — В христианской мифологии и европейском искусстве — символ чистоты и праведности.
4 В монографии ‘Л. Толстой и Достоевский’ ‘верным слугой Личардой’ Мережковский называл Петра Верховенского, ‘Мефистофеля Ставрогина’.
5 Неточно цитируются слова Ставрогина: ‘Мой демон — просто маленький, гаденький золотушный бесенок из неудавшихся’. Выражение ‘крохотный бесенок с насморком’ употребляется Мережковским в монографии ‘Л. Толстой и Достоевский’ и статье ‘М.Ю. Лермонтов. Поэт сверхчеловечества’.
6 В статье ‘Тургенев’ Мережковский комментирует эту легенду так: ‘Трагедия влюбленности заключается в том, что не может любовь, ослепленная похотью, достигнуть этой истинной, торжествующей, ‘прославленной’ плоти… В ‘Прологах’ повествуется, как одному юному отшельнику, распаленному блудным помыслом, старец посоветовал пойти на кладбище, разрыть могилу, натереть платок трупным гноем и понюхать, чем пахнет: ‘Тогда поймешь, чего хочешь’.
7 Плевело — Восходит к библейской притче о пшенице Божьей и плевелах (Евангелие от Матфея, XIII, 36-39). Эта притча занимает особое место в творческом мире Мережковского. К ней он возвращается в драме ‘Будет радость’, исследованиях о Кальвине и Паскале. См. прим. к драме ‘Будет радость’, No 18.
8 См. прим. к драме ‘Романтики’, No 20. Летом 1909 г. В Германии Мережковские наблюдали полеты авиаторов. Эти впечатления отразились в стихотворении Гиппиус ‘Zepplin III’. 2 октября 1909 г. Д.Философов писал Блоку: ‘… в Берлине мы видели аэропланщиков, Латама, Фармана, Ружье. Летали при нас по 2 ч. 3/4… Это зрелище совершенно необычайное. Дм<,итрий>, Серг<,ее-вич>, бегал по полю, спотыкаясь, и кричал: Vive Rougier!’ (РГАЛИ, Ф.55, On.2, ед. хр. 70).
9 Ницше Фридрих (1844-1900), немецкий философ.
10 Имеется в виду покорение Северного полюса Пири 6 апреля 1909, сопровождавшееся рекламной кампанией американских товаропроизводителей.
11 Когда мы русские ругаем Европу, это значит: виноград зелен — реминисценция из басни Эзопа ‘Лиса и виноград’.
12 ‘Народ-богоносец’ — Выражение Достоевского. Мережковский полемизирует с Достоевским о ‘народе-богоносце’ в монографии ‘Л. Толстой и Достоевский’ и статье ‘Пророк русской революции (К юбилею Достоевского)’.
13 Имеется в виду роман Г. Уэллса.
14 Реминисценция из романа Достоевского ‘Подросток’. Многократно приводится в монографии Мережковского ‘Л. Толстой и Достоевский’ в разделах, посвященных мистицизму Достоевского.
15 Соловьев Владимир Сергеевич (1853-1900), философ, поэт. В статье ‘Немой пророк’, посвященной Соловьеву, Мережковский представил его в ‘двух лицах’, с одной стороны, писавшего ‘стройные, ясные, гладкие, даже слишком гладкие, выглаженные, вылощенные’ философские произведения, а с другой, — ‘любившего иногда говорить большие непристойности, сальности… совершенно откровенно…’. ‘Любящая память, — писал Мережковский в примечании к статье, — бесстрашно обнажает все слабости любимого… Для тех, кто действительно любит всего человека, эти мимолетные тени не искажают и не омрачают светлого образа, а только приближают его к нам, делают более человечным и пленительным, если в малом он мал, как и все мы, то в великом велик, как никто’.
16 Анекдот о ‘попочке’ Мережковский приводит в исследовании ‘Наполеон’ (Ночь. П. Беллерофон).
17 Я тебе говорил… о фармацевте — Фармацевт. Так завсегдатаи ‘Бродячей собаки’ называли буржуа, случайных посетителей, приходивших в артистическое кабаре из любопытства. Здесь — одно из воплощений пошлого, ‘плоского’, черта. Взгляд Мережковского на сущность дьявольского как ‘вечной середины’ отражен в исследовании ‘Гоголь и черт’ (1906), как Хама — в статье ‘Грядущий Хам’ (1906).