Донесение французского министра иностранных дел г-на Шампаньи е. в. императору Наполеону
Донесение французского министра иностранных дел г-на Шампаньи е. в. императору Наполеону
Подписал министр иностранных дел Шампаньи.
——
Донесение французского министра иностранных дел г-на Шампаньи е. в. императору Наполеону, Наполеон, Год: 1809
Время на прочтение: 9 минут(ы)
В собрании сената 15 числа апреля, под председательством принца архиканцлера империи, министр иностранных дел г. Шампаньи представил членам разные бумаги, коих содержание относится к состоянию дел между Австриею и Францию. В числе сих бумаг первое место занимает донесение г-на Шампаньи императору. В нем предложены историческим порядком все происшествия, до нынешней войны случившиеся, и бывшие поводом к новому раздору.
Всемилостивейший государь! Победоносные войска ваши сделали вас обладателем Вены и заняли большую часть Австрийских провинций. Жребий империи находился в руках ваших. Австрийский император, явившись в воинском стане В. В-а, умолил вас окончить войну, пагубную для тех самих, кои начали оную. Он обещался впредь сделать вас свободным от забот касательно твердой земли, чтобы все ополчения ваши можно было обратить против Англии, и признался, что жребий оружия дал вам право требовать желаемого. Он поклялся вам в дружбе своей и признательности. В. В. были тронуты печальным примером непостоянства фортуны, и не могли без сердечного движения взирать на монарха, недавно бывшего столь мощным, потом вдруг лишенного силы своей и величия. Вы поступили великодушно с государством, с государем и с престольным градом, вы могли удержать за собою обширные земли вами покоренные, но большую часть оных вы отдали обратно. Австрийская империя получила новое бытие. Венец снова утвержден на главе ее монарха. С изумлением взирала Европа на столь великодушный подвиг.
В. В. не получили достодолжной дани признательности. Австрийский император скоро забыл клятву свою в вечной дружбе. Едва утвердившись на своем престоле, и без сомнения вняв льстивым советам, он вознамерился преобразить свои войска и приготовиться к новой войне, с тем чтобы начать ее при удобном случае. Война с Пруссиею скоро обнаружила сии неприязненные распоряжения. Австрия поспешно собрала войска свои в Богемии, но победа под Еною уничтожила ее намерения. Будучи еще слабою, не имея ни солдат, ни пушек, ни ружей, она отложила до другого времени исполнение своих неприязненных намерений.
Война окончилась Тильзитским договором: победносные войска В. В-а оставались без дела в северной Германии, ими окружены были Австрийские области. Если б честолюбивая политика управляла вашими намерениями, если б вы ставили в числе выгод своих изнеможение Австрийской монархии, и если б выгоды сии были единственным вашим правилом, то В. В., не имея у себя неприятелей, не опасаясь никаких движений на твердой земле, занимая с четырьмястами тысяч человек великое герцогство Варшавское, Силезию и Саксонию, и будучи столь сильным против Австрии, могли бы потребовать отчета в причиненных ею беспокойствах во время войны с Пруссиею и в сдаче Каттаро черногорцам, вопреки договору Пресбургскому, по содержанию коего надлежало отдать Каттаро Франции. В. В. явили себя кротким против слабого, и не вняли ни своему негодованию, ни советам притяжательной политики. В. В. всегда желая восстановить мир на море, стремились прямо к сей цели, и чтобы скорее достигнуть ее, охотно прекратили все несогласия между Франциею и Австриею. Заключен договор в Фонтенебло октября месяца 1807 года. В. В. обратно отдали Браунау, несмотря на то, что получили Каттаро не от Австрии. Назначены пределы между обеими империями со стороны Италии. Посредством обмена река Изонцо сделалась естественной границей, которая по-видимому не дозволяла опасаться никаких споров. Уступка австрийцам Монтефальконе, столь важная для безопасности Триеста, служила доказательством, что вовсе не было намерений отнимать у них владения. Объявлено, что не осталось тогда никакой причины к разбирательству между В. В. и австрийским императором {В 3-й статье записки 12-го марта 1809 года, присланной от австрийского посла г. Меттерниха к г-ну Шанпаньи.}. С тех пор не слышно было никаких жалоб, никаких требований, все признаки показывали совершенное согласие. В. В. за благо рассудили забыть и войну, которую Австрия начала без всякой причины, и успехи, ознаменовавшие честью французское оружие, вы предались надежде на мир, которого нарушить уже было не можно.
Ужасное нашествие на Копенгаген и повеления совета 11 ноября доказали, что англичане терпеть не могут государств нейтральных. Поступки их распространили негодование по всей Европе. Казалось, что австрийский император чувствовал то же, что и другие, он отозвал посла своего из Лондона, и приказал не впускать англичан в свои пристани. Скоро вспыхнули мятежи в Испании. Раздули их англичане. Король Карл ІV согнан с престола сыном своим, которым управляли герцог Инфантадо и другие сообщники англичан, желавших отторгнуть Испанию от союза с Франциею. В-у В-у было угодно предупредить сию опасную победу своих неприятелей, вы воспротивились их усилиям. Когда несчастный король Карл, пораженный сильною горестью, произведенною злодеянием, коего он сделался жертвою, захотел отказаться от прав своих, В. В. приняли их на себя, чтобы докончить дело начатое Людовиком ХIV, и чтобы снова связать тот узел, который в продолжение ста лет был виною мира между обоими народами. Изуверство монахов и происки англичан распространили мятеж в некоторых Испанских провинциях. Тогда-то ясно открылось, что с лета только замечено было прежде сражения под Еною. Пламя вражды и брани, зажженное на юге, возродило надежды в Австрии, которая время сие признала самым благоприятным для уничтожения Пресбургского договора. Она вооружилась. Произведена в действо система, объявленная сперва оборонительною, и однако родившая множество батальонов милиции, которыми Австрия грозится теперь напасть на Германию. Все подданные вызваны к ружью. Австрийские принцы ездили по провинциям, рассыпая везде свои прокламации, точно как бы монархия находилась в опасности и как бы ею завладел уже неприятель. В. В. уведомившись о сих движениях, препоручили мне сделать представления {В письмах от франц. министра к графу Меттерниху 16 и 30 июля 1808.} внушенные миролюбием, чего и сам посол оной державы конечно не мог не заметить. По возвращении из Байоны в Париж В. В. сами изъяснились с послом , разговор сей раздался по всей Европе, и всех уверил в миролюбивых намерениях, предложенных с такою же откровенностью и правотою, как с великодушием и сильною выразительностью {См. письмо от франц. министра к генералу Андреосси 16 апреля 1808.}. В. В. предсказали графу Меттерниху, что вооружения, предпринятые без очевидной причины и продолжаемые без рассмотрительности. навлекут войну вопреки желанию В. В-а, вопреки желанию австрийского императора и даже министров его, которые хотя бы и приняли миролюбивые намерения, но возбудив народ, уже не будут в состоянии остановить движений, дав им сначала полную свободу.
Всемилостивейший государь! Может быть благоразумная политика требовала в сию минуту обезоружить Австрию, угрожая ей всей силой победоносных ваших ополчений, со всех сторон тогда ее окружавших. В. В. конечно так и поступили бы, но совершенно полагаясь на дружбу России, В. В. лучше захотели принять мнение сей державы, которая надеялась, что Австрия обратится к благоразумнейшим намерениям и к расположениям более миролюбивым. Впрочем, австрийский посол в сие время обещался В. В-у, что вооружения не будут иметь следствий, австрийский император письменно уверял В. В. в миролюбивых своих расположениях {См. письмо от Е. В. императора Австрийского Е. В. императору Наполеону, 18 сентября 1808.}. Барон Винцент, вручитель письма, словесно подтвердил уверения своего государя. В. В. почли их непритворными и торжественно объявили императору Францу о миролюбивых намерениях своих в письме, отправленном к нему перед отъездом в Эрфурт {См. письмо Е. В. императора Наполеона к Е. В. императору австрийскому, 14 октября 1808.}. В то же время как вы со всей откровенностью повторяли уверения свои, которые достаточны были рассеять все опасения, если б только страх был причиной вооружения Австрии, в то же время В. В. предложили союзным государям развести полки {См. письмо Е. В. императора Наполеона к союзным государям, от 14 октября 1808.}, собранные в поле, повелели очистить крепости в Силезии, 200 000 человек вашего войска выведены из Германии.
Но тщетно В. В. явили такую доверенность. Справедливое ваша ожидание не исполнилось. Австрия еще деятельнее продолжала свои военные распоряжения, несмотря на зимнюю пору, милиция беспрестанно была обучаема. Пристань в Триесте отворена англичанам. Австрийские флоты были провожаемы к Мальте, откуда отправлялись в Левант с английскими товарами. Испанские мятежники были принимаемы и угощаемы в Триесте {См. Окончание ноты графа Меттерниха, от 22 июля 1808.}. Поверенный по делам австрийским в Испании сделался агентом юнты и помогал ей вести переписку с внешними государствами. В Австрийских областях носилось множество ругательных сочинений против Франции, в газетах австрийских были помещаемы ложные известия о действиях в Испании, сочинители их обнародовали описание совершенного поражения, претерпенного французами в Ронсевало, без сомнения жалея, что в царствование В. В-а являются одни только чудеса Карла Великого, а не баснословные несчастия. К грозным и почти неприятельским приготовлениям присоединились еще все признаки неблагорасположений, открывающие цель сих вооружений и намерений Австрии.
Такие-то известия доходили до В. В-а в Испании. Вы принесли туда победу, многочисленные ополчения испанские как прах рассеяны, английское войско отступало, и сие отступление перед В. В-м подвергало его величайшим опасностям. Один из тех случаев, которые в военное время часто встречаются, доставил В. В-ву сведение о связях испанской юнты с австрийским правительством, и о данном ей обещании выставить 100 000 человек войска — обещании, данном конечно не с намерением исполнить его, но только чтобы льстивою надеждою подкрепить мужество в испанских мятежниках. Наконец как бы сам Промысел, который столь часто охранял В. В., или лучше сказать Францию, и которого рука вела вас посреди столь многих опасностей, повсюду сопутствовавших чудесным вашим успехам, сам Промысел, говорю, соблаговолил вам открыть злые намерения и вероломство тех, кои не дерзали еще явить себя вашими неприятелями. Объявление английского короля от 16-го декабря дошло до ваших рук, и В. В. прочли в нем следующие достопамятные слова:
‘Ежели между народами, предохраняющими от Франции сомнительную и ненадежную свою независимость, есть такие, кои в сию минуту колеблются между разрушением, неминуемо последовать имеющим за продолжительным бездействием, и между коверными опасностями от усилий предотвратить сие разрушение, то обманчивая надежда на мир между Великобританиею и Франциею конечно могла бы быть весьма пагубною для оных народов. Тщетная надежда на восстановление тишины могла бы привести в слабость их приготовления, а опасение, что их оставят без помощи, могло бы поколебать их решительность’.
Таким образом сама Англия доставила В. В-у сведение о приготовлениях Австрии. Сии приготовления уничтожили предприятие двух императоров к восстановлению мира на море. В. В. не могли уже сомневаться, что вам угрожают новою войною. Обещание, данное в Эрфурте, нарушено, Австрия вооружилась против своего благодетеля. В. В. вспомнили, чем должны вы своему народу, чем должны своим союзникам, и отказались преследовать англичан. Да будет дозволено министру В. В-а, истолкователю общественного мнения — сего мнения, основанного на пятнадцатилетних победах, с которыми ничто сравниться не может — да будет дозволено прибавить, что сколь ни велики были бы успехи ваших наместников, какие таланты они в себе ни открыли бы, В. В. предводительствуя лично войском приобрели бы еще большие успехи, ни один англичанин не возвратился бы в Англию. В. В., заботясь о безопасности своих областей, возвратились в Вальядолид, чтобы отдать там последние приказания касательно состояния дел в Испании, написали оттуда к союзным государям и приготовлении каждому своего участка, чего требовала со стороны обыкновенна предосторожность, по причине давнего опасения, о котором они уведомляли В. В-о, потом вы возвратились в Париж.
В. В-у было угодно сделать новые опыты к отвращению войны, которой вы не желали. Вы употребили посредство императорского российского министра иностранных дел, находившегося тогда в Париже. Выслушав предложения В. В-а, он посетил австрийского посла, предложил ему сделать такие распоряжения, которые соединили бы три империи союзом тройственного поручительства, и который обеспечили бы Австрию в целости владений ее поручительством России против покушений Франции, а поручительством Франции против покушений России, равным образом поручительство Австрии было приемлемо обеими империями. Прискорбно сказывать, что сии внушения графа Румянцева остались бесполезными. Однако все еще надеясь некоторых успехов от сих предложений, и не могши уверить себя, чтобы слепое безумие, произведенное в Австрии подкупленною англичанами тайною, совсем заглушило советы благоразумных, просвещенных, истинных доброхотов своего отечества, В. В. не начинали военных движений, ни войска союзных государей, ни дивизии В. В-а, расположенные внутри Франции и предназначенные для морских экспедиций или для отправления в помощь колониям, не получали приказаний выступать.
Скоро потом Австрия совсем вышла за пределы умеренности. После восьмимесячных приготовлений она приобрела новую армию, устроив земское ополчение. В половине февраля даны ему повеления идти к границам. Вся монархия вооружилась. Давно уже Австрия в Константинополе воевала против Франции, она постаралась примирить Турцию с Англией, и сама готовилась приступить к явному разрыву.
Между тем венский кабинет все еще хранил глубокое молчание. Со времени подписания договора в Фонтенбло он не объявлял ни одной жалобы, ни одного требования. Ваше Величество жаловались, для чего убиты курьеры ваши в Хорватии, для чего обижены французские офицеры в Триесте, для чего поступлено насильственным образом с некоторыми итальянскими подданными В. В-а, и терпеливо ожидали удовлетворения. Марта 2-го австрийский посол приехал ко мне с извещением, что император государь его велел полки свои привести в военное состояние. Причину сего поступка относил он к письму из Вальядолида к союзным государям, к некоторым статьям в журналах помещенным, и наконец к прибытию В. В-а в Париж. В. В. повелели мне написать ноту, в ней напомнил я только, что между обоими Дворами нет никакой причины к разбирательствам, я предложил вопрос, чего требует Австрия, и на не кого она досадует, я опять изъяснил желание В. В-а, чтобы народы наслаждались всеми выгодами спокойствия {См. ноту писанную от французского министра г-на Шампаньи к графу Меттерниху 10-го мая 1809.}. Граф Меттерних в ответе своем от 12-го числа марта хотел доказать, что военные приготовления В. В-а заставили Австрию приступить к таким же приготовлениям — как будто В. В. против Австрии вооружались, когда приказали выступить войскам своим из Силезии и Великого герцогства Варшавского, и когда отправили 200 000 человек из Германии в Испанию!
В то время, а не прежде, В. В. совершенно отреклись от предприятий своих касательно Англии, от высадки в Сицилии, для коей неаполитанский король сделал уже нужные распоряжения, и от морских экспедиций, приготовляемых в Бресте, Булони, Флессингене и Тулоне. Дано приказание остановить все, и войска В. В-а направили путь в Германию, войска Рейнского союза также приведены в движение.
Нет, Австрия не потому вооружалась, что Франция к войне готовилась, напротив, сии удивительные напряжения Австрии произошли оттого, что она чаяла найти Францию ослабевшею от другой войны, и думала, что пришла благоприятная минута к восстановлению прежнего ее могущества. Австрия начинает войну конечно потому, что надеется успехов, начинает без всякой причины к жалобам, даже не объявив наперед никакого требования, не сделав никакого предложения, не представив на выбор другого жребия, начинает войну тогда, как В. В. не только ничего не требовали от нее, но еще желали ей спокойствия и счастья, когда предложили ей поручительство и безопасность ее владений, когда сам император Александр, изъявив австрийскому послу неудовольствие свое против поведения австрийского правительства, снова предложил поручительство свое против Франции. Австрия начинает войну против Франции и России, то есть против двух империй, которые вызывались защищать ее и покровительствовать. Следственно она поднимает оружие не для отвращения опасности. Договоров, утвердивших бытие ее, она не почитает для себя законом, и говорит, что оные заключены во времена несчастные, как будто побежденный, уступив победителю, не обязан хранить честь и верность, хотя бы великодушие победителя не возбуждало в побежденном чувства признательности. Все благодеяния забыты, все обязательства нарушены. В. В. получаете известие, что австрийские войска перешли через Инн. Они начали неприятельские действия. австрийский генерал письменно уведомляет французского, что он идет вперед, и поступит неприятельски со всеми, кто ему ни воспротивится.
В. В. удостоверены, что все сделано с вашей стороны для избежания сей войны, предпринятой столь безрассудно, все что только могли внушить благоразумие и умеренность. Вы желали избавить подданных своих от нового беспокойства, а род человеческий от брани кровопролитной. Но ежели правила, коими во все времена руководствовалась Австрия, сделали политику ее всегдашним препятствием к достижению мира на морях, то может быть и сожалеть не должно, что сама она приблизит решительную минуту удаления сего препятствия. Мир на морях тогда только настанет, когда твердая земля будет обеспечена прочным спокойствием, и когда англичане лишатся всей надежды посредством золота и происков сеять раздоры. Желательно, чтобы новая война по крайней мере возымела сии следствия! В. В. не завидуете могуществу Австрии, вы не желаете ей разрушения, но поелику оружие осталось для вас единственным пособием, да принудите ее быть прямо в мирном состоянии! Мир есть достойнейшее В. В-а завоевание, которого вы наиболее желаете.
Всемилостивейший государь! Народ ваш поможет вам в сей новой брани. Чудесная предусмотрительность В. В-а, дающая возможность вести сию войну, не прибавляя новых тягостей государственных, напечатлена в сердцах сего народа чувствительного, благодарного, способного удивляться всему великому, защищающего справедливость, страстно любящего воинскую славу.
Желания ваши будут предварены новыми усилиями, если бы оные понадобились. Преданность народа не уступит удивленно и любви к августейшему своему монарху.
Париж, 12 апреля 1809.
Шампаньи Ж.Б.Н. де Донесение французскаго министра иностранных дел г-на Шанпаньи е. в-у императору Наполеону [в Сенате 15 апр. относительно взаимоотношений между Францией и Австрией]: [] / Министр иностранных дел Шампаньи // Вестн. Европы. — 1809. — Ч.45, N 11.