Е. В. Иванова
Добролюбов А. М.: биобиблиографическая справка, Добролюбов Александр Михайлович, Год: 1990
Время на прочтение: 4 минут(ы)
ДОБРОЛЮБОВ, Александр Михайлович [30.VIII(11.IX).1876, Варшава — после 1943, Азербайджан) — поэт. Сектант, основатель религиозной секты ‘добролюбовцев’, или ‘братков’. Один из основоположников русского символизма, для которого судьба Д., направление его духовных исканий имели едва ли не большее значение, чем творчество. Родился в семье русского чиновника, служившего в Варшаве, где и начинал учебу. Незадолго до смерти отца семья переехала в Петербург. В 1891—1895 гг. учился в шестой гимназии, где сблизился с поэтом и будущим известным педагогом Вл. В. Гиппиусом (троюродным братом З. Н. Гиппиус), который пробудил у Д. интерес к французскому символизму. Д. стал ревностным последователем новейшей поэзии, был ‘пропитан самим духом декадентства’ (Брюсов В. Автобиография // Русская литература XX века / Под ред. С. А. Венгерова.— Т. I.— С. 111). Образ жизни Д. этих лет создал ему особый ореол, существенно дополнявший впечатление от его странных стихов. Современники вспоминали, что он ‘курил гашиш, склонял к этому и других в своей маленькой комнатке на Пантелеймоновской, оклеенной черными обоями, с потолком, выкрашенным в серый цвет’ (Гиппиус Вл. В. Александр Добролюбов // Русская литература XX века.— Т. I.— С. 266). Не менее странным было поведение Д. в обществе, где он ‘говорил намеренную чепуху, садился посреди комнаты на пол’ (Там же.— С. 288). ‘Письма он писал дикие, ни на что не похожие, без обращений, изломанным почерком, и точно подделываясь под бред’ (Крайний Антон (Гиппиус З. Н.). Литературный дневник.— Спб., 1908.— С. 55). Одевался Д. ‘в необычный костюм вроде гусарского, но черный, с шелковым белым кашне, вместо воротника и галстука’ (Гиппиус Вл. В. Александр Добролюбов.— С. 288).
Д. и Гиппиус в 1894 г. пытались примкнуть к альманаху Брюсова ‘Русские символисты’, но план совместного выпуска осуществлен не был. Знакомство с Д. имело значение для творческого самоопределения Брюсова, о чем он писал в автобиографии (см.: Иванова Е. В. Валерий Брюсов и Александр Добролюбов // Известия АН СССР. Серия литературы и языка.— М., 1981.— Т. 40).
Одновременно с поступлением на историко-филологический факультет в 1895 г. Д. издает первый сборник своих стихов ‘Natura naturans. Natura naturata’, заглавие которого было заимствовано у Спинозы и означало ‘Природа порождающая. Природа порожденная’. Заглавию соответствовали два раздела книги, первый из которых обращен к предкам Д. (бабушке, отцу), второй — к их потомкам (братьям и сестрам Д.). Сборник был посвящен ‘Моим великим учителям Гюго, Рихарду Вагнеру, Росетти, Никонову’. Соседство Гюго, Вагнера и никому неизвестного Никонова поставило это посвящение Д. в один ряд с эпатажными посвящениями Брюсова (‘вечности и искусству’), Емельянова-Коханского (‘Мне и египетской царице Клеопатре’). Стихи носили экспериментальный характер, в них предпринята попытка создания синтетического искусства, соединяющего поэзию, живопись, музыку (к большинству стихов предпосланы названия картин, в соотнесении с которыми они должны восприниматься). Некоторые стихи строились по композиционным законам музыки — перед стихотворением задавались лейтмотивы, которые затем разрабатывались в отдельных стихах. Книга Д. была воспринята современниками как декадентские фокусы, по точному замечанию П. Перцова, ‘ошеломила критику, как свалившийся на голову кирпич’ (П е р ц о в П. П. Литературные воспоминания.— М., Л., 1933.— С. 235). Легенды о жизни Д. приобретают в этот период мрачный оттенок: рассказывают о черных мессах, совершаемых на его квартире, о том, что в кругу единомышленников он проповедует самоубийство как последнее доказательство полного самоосвобождения личности от общеобязательных моральных запретов. Есть свидетельства, что двое из его товарищей покончили с собой (см. указ. работу Вл. Гиппиуса), под влиянием их смерти у Д. начинается духовный кризис. ‘Развалины прежнего Д.’,— записывает Брюсов после встречи с ним 7 апреля 1896 г. (Брюсов В. Дневники.—С. 24). В 1896—1897 гг. Д. намеревался издать второй сборник стихов, но рукопись была утеряна в типографии.
Весной 1898 г. Д. оставляет университет и начинает странствовать по Олонецкой и Архангельской губ. С конца 1898 до апреля 1899 г. письма от Д. поступают из Соловецкого монас-
тыря, где он живет послушником, но откуда уходит, неудовлетворенный монастырскими порядками. В 1900 г. в издательстве ‘Скорпион’ выходит ‘Собрание стихотворений’ Д. с предисловием И. Коневского и В. Брюсова. Составителем сборника был Брюсов, который включил главным образом стихи, написанные накануне ‘ухода’. Часть прозаических отрывков, написанных в это же время, Брюсов опубликовал позднее в альманахе ‘Северные цветы’ на 1902 год’ (М., 1902). В произведениях этого периода формальные эксперименты отсутствуют, стихи носят по преимуществу дневниковый и исповедальный характер. Богоборческие рассуждения чередуются в них с покаянными признаниями.
Уход Д. из литературы, превращение его в ‘рыцаря странствующего ордена’ символисты расценивали как симптом пробуждающегося нового религиозного сознания. Когда же в начале 900 гг. Д. перебирается в Поволжье, где вокруг него складывается религиозная секта ‘добролюбовцев’, или ‘братков’, в которую входили местные крестьяне, в прошлом главным образом молокане, символисты начинают видеть в этом шаг навстречу стихии, народу.
За эти религиозные идеи, главным образом за проповедь пацифизма и отказа от воинской повинности, Д. неоднократно подвергался тюремному заключению (см.: Азадовский К. М. Путь А. Добролюбова // Блоковский сборник.— Тарту, 1979.— Вып. 3). Религиозная доктрина Д. ничего общего с символизмом не имела, была воспринята им главным образом у молокан и сводилась к отрицанию собственности, восхвалению бедности, отрицанию книжной культуры, проповеди пантеизма. Частично использовал Д. также учение М. Метерлинка о молчании как пути к внутреннему откровению. В эти годы Д. переписывался с Л. Толстым, который высоко ставил авторитет Д. (см.: Иванова Е. В. Один из ‘темных’ визитеров // Прометей.— М., 1980.— Вып. 12).
Для русского символизма важны были не конкретные идеи Д., а общее направление его духовной деятельности. Среди символистов он был канонизирован как своеобразный символистский святой, его сравнивали с Францизском Ассизским. При этом каждый из символистов видел в его пути подтверждение собственных идей: Мережковский — подступы к религии ‘третьего завета’, Вяч. Иванов — период ‘нисхождения’ к народу в духе собственных теорий и т. п. Авторитет Д. пал вместе с символизмом.
До 1915 г. Д. жил как глава секты в Поволжье, затем с частью последователей перебирается в Сибирь, где занимается землеройными работами в районе Славгорода до 1923 г. В 1925—1927 гг. перекочевывает в Среднюю Азию, после 1927 г. уходит в глухие районы Азербайджана (города Евлах, Кубатлы, Мардакерт, Степанакерт), где работает в артели печников. Изредка посещает Москву и Ленинград, переписывается с И. М. Брюсовой. После 1943 г. следы Д. теряются.
Последние его произведения (относятся к 30 гг.) — четыре ‘Манифеста представителей ручного труда’, прозаические ‘Отрывки из потерянного’, стихотворение ‘Памятник’ (несколько редакций) — свидетельствуют о новой перемене духовных ориентиров Д., в них исповедуются идеи, близкие к Пролеткульту. В письме к ‘браткам’ 30 гг. писал о своем атеизме и отрицал существование ‘высшего существа свыше личности человека’.
Источник: ‘Русские писатели’. Биобиблиографический словарь.
Том 1. А—Л. Под редакцией П. А. Николаева.
М., ‘Просвещение’, 1990
OCR Бычков М. Н.