Диета души, Меньшиков П. Н., Год: 1861 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 52 минут(ы)

Діэта души.

Гельсингфорсская легенда.

Въ одно прекрасное утро, около половины девятаго, въ Гельсингфорс танцовали. Странно кажется, какимъ образомъ можно танцовать въ девятомъ часу утра, и въ Гельсингфорс притомъ, гд, говорятъ, такіе патріархальные нравы. Надобно сказать, что танцовали въ заведеніи минеральныхъ водъ, такъ называемомъ ‘Салон’ и танцовали все только прізжіе. Выдумала танцовать въ эту пору одна взбалмошная московская барышня, которая находила особенное удовольствіе длать что нибудь не по-людски. Кузина ея, готовая плясать гд угодно и когда угодно, нашла, что это выдумка хорошая, и удивлялась даже, почему прежде этого не длали. Ей всегда казалось, чего-то недостаетъ въ мір, какая-то пустота въ природ, когда играетъ музыка кадриль или польку, а никто не танцуетъ. Третья дама, которой он сообщили о своеь намреніи, сначала не хотла-было, да тутъ случился и сталъ просить ее знакомый офицеръ, а ей казалось, что офицеръ этотъ недосказалъ чего-то, когда они танцовали послдній разъ. Она тоже пошла, очень можетъ быть не столько для того, чтобы ‘сдлать другимъ удовольствіе’, сколько изъ любопытства услышать недосказанную рчь. Четвертую уговорили. За кавалерами дло не стало. Одинъ ужь былъ, другой вошелъ изъ оригинальности, чтобы потомъ разсказывать объ этомъ, а прочіе двое были изъ числа такихъ, которые готовы во всякое время не только просто танцовать, но пожалуй и въ присядку, еслибъ этимъ можно сдлать удовольствіе людямъ, гд часто бываютъ гости. Такъ какъ по большей части случается, что только умныя дянія или сопряженныя съ денежными пожертвованіями остаются безъ подражанія, то неудивительно, что вторую фигуру танцовали уже въ шесть паръ.

Утро было прекрасное, въ буквальномъ смысл. Ночью шелъ дождь, и ни больше ни меньше, какъ сколько нужно, чтобъ не было никакой отговорки лнивымъ прогуливаться, для которыхъ всегда то сыро, то пыльно. Небо покрыто было облаками, созданными не для пользы тхъ, которые пашутъ и сютъ, а для того, чтобы не было очень жарко людямъ, которые праздно ходятъ по земл и коптятъ небо своими папиросами. На водахъ, и въ Салон и въ саду, было меньше обыкновеннаго. Многіе не пришли, полагая, что по случаю сомнительной погоды, мало кто и пойдетъ изъ гуляющихъ. Притомъ же это было въ субботу, а Гельсингфорскимъ жительницамъ тутъ не до гулянья, он бываютъ озабочены хозяйствомъ, потому что по воскресеньямъ торгу състными припасами не бываетъ, а иныя къ завтрашнему дню гладили платья свои.

Разумется, около танцующихъ явились зрители. Ежели въ Петербург, при всякомъ уличномъ приключеніи, часто собирается толпа, и въ числ зрителей бываютъ съ корзинками, съ узлами и даже съ портфелями, то какъ же тутъ не собраться людямъ, которые отъ праздности рады смотрть хоть и на то, какъ на улиц моютъ окошки, какъ на пристани бабы переливаютъ молоко. Сначала, послышавъ шарканье танцующихъ, пришли въ залу т, которые на галлере пили кофей, или, качаясь на зыбкой шведской скамейк, разсуждали повидимому о предмет довольно важномъ. За ними прибжали гулявшіе по саду, увидвъ, что Галлерея вдругъ опустла и полагая, что въ зал что нибудь случилось. Наконецъ, около кадрили собралось столько, что танцующіе не могли разговаривать о чемъ нибудь особенномъ, что и было причиною, какъ полагала третья дама, что кавалеръ ея и не начинаетъ своей неоконченной рчи.

На водахъ случается, что танцуютъ рано утромъ, случалось это и въ Гельсингфорс, но въ ныншнее лто было въ первый разъ, а потому для многихъ казалось любопытно. Танцующіе, кром одной даны, были очень довольны, какъ бываютъ довольны люди, одтые по новой мод, въ особенности довольна была барышня, которая затяла танцовать. Но за то несчастная, которую уговорили составить четвертую пару, какъ будто чмъ то мучилась въ это время. Ей вовсе не хотлось танцовать, неуклюжій и самый скучный кавалеръ ея былъ не молчаливъ, а что еще хуже, любилъ разсуждать о пустякахъ какихъ нибудь или о предмет собственно для него интересномъ, главное же, она находила, что танцовать утромъ, какъ-то странно, нелпо и позволительно только пустымъ людямъ. Между тмъ нельзя было отговориться: отецъ ея — больше никого изъ родныхъ здсь не было — ушелъ купаться и оставилъ ее между знакомыми. Она прежде этого отказывалась танцоватъ гд-то на трав, не хотла однажды хать на лодк въ втряную погоду, два раза отказывалась идти прогуливаться, когда вислъ дождикъ. Надо же наконецъ сдлать удовольствіе знакомымъ своимъ, чтобъ не поссориться съ ними. Конечно, она не имла особенной симпатіи къ гельсингфорскимъ знакомымъ, не очень бы жалла и не видаться съ ними, когда прідетъ въ Петербургъ, но покуда въ Гельсингфорс, надо было поддерживать это знакомство, чтобы не оставаться одной, когда отецъ ея уйдетъ купаться или сядетъ играть въ карты. Несчастная эта — дочь какого-то чиновника, Мухина, изъ Петербурга, извстна была въ Гельсингфорс съ подъ именемъ Антигоны. Настоящее имя ея было Антонина, да ее такъ прозвали здсь, потому что была неразлучна съ отцомъ своимъ.

При третьей фигур, нкоторые изъ публики разошлись, можетъ быть не совсмъ довольные, что въ зал танцуютъ, а не дерутся, катъ полагали, явились разныя другія лица, съ купанья. Антигона, мы говорили, была въ самомъ непріятномъ положеніи: она даже нсколько сконфузилась, когда между зрителями увидла одного господина, котораго впрочемъ знала потому только, что онъ сидлъ нсколько разъ противъ нея за общимъ столомъ, да слышала, что онъ Власовъ, чиновникъ, кажется, изъ Петербурга. Онъ даже не кланялся ей, не смотря на то, что въ Гельсингфорс, если кому случится разъ-другой сидть вмст за обдомъ, такъ ужь длаются знакомыми, а попросить иного подвинуть соль или передать воду, такъ ужь онъ готовъ идти съ визитомъ. Нельзя сказать, чтобы этотъ господинъ сдлалъ на Антигону какое особенное впечатлніе, да и она не думала, чтобы Власовъ сталъ заниматься ею, чтобы она могла ему понравиться. Куда ей нравиться здсь, гд столько красавицъ! Антигона была такъ себ, не дурна между дурными, и больше ничего, ужь далеко не красавица. Говорятъ, черты лица у нея правильныя,— такъ еще бы была криворотая! Пожалуй, о вкусахъ не спорятъ, кто-то назвалъ ее красавицей. Да вы сравните только съ застольными красавицами: у одной ростъ хорошъ, у другой бюстъ хорошъ. Антигона ростомъ не велика, да и бюстомъ хвастать нечего, глаза срые, а не черные и не голубые, катъ бываетъ у красавицъ, да и брови не совсмъ правильныя,— разв бываютъ у красавицъ неправильныя брови? Лицо нсколько смуглое… А что хорошо, такъ это волосы, ну, да чтожь одни волосы. Еще, правда, хороши были зубы у ней, но такъ какъ она была не говорлива и смялась не очень часто, то и прекрасные зубы, какъ замтила одна дама въ Гельсингфорс, были у Антигоны совершенно понапрасну. Хорошо, да что же Антигон конфузиться, коли Власовъ для нея все равно, и она для него все равно? А вотъ, поймите ее! Считала ли она его за насмшника, или думала, что онъ все-таки знаетъ ее въ лицо, знаетъ и фамилію, можетъ быть,— такъ не хотлось въ глазахъ его принадлежать къ разряду тхъ, которые танцуютъ утромъ.

Танцовали шестую фигуру, вдругъ раздались три пушки, означающія здсь прибытіе или отбытіе парохода. Вс переглянулись. Что это значитъ? Никакой пароходъ не долженъ отходить сегодня и никакой не приходитъ въ субботу утромъ. Если это ученье въ Свеаборг, такъ отчего же только три выстрла? Въ самомъ дл, это любопытно. Зала опустла: публика пошла къ пристани, побжали и первыя четыре пары, какъ только сдлали свое дло, побжала и дама, танцовавшая vis—vis съ Антигоной, поставивъ вмсто себя какую-то двочку. Антигона хотла было откланяться, но кавалеръ ея уже началъ. Это былъ истинно ‘великій человкъ на малыя дда’. Онъ считалъ за малодушіе не кончить начатаго дла, хотя бы и кадрили, еслибъ случилось что нибудь и поважне того, что пришедъ пароходъ. У него, напримръ, положено въ извстный часъ идти прогуливаться, и ужь никакая погода не удержитъ. Если онъ начнетъ что нибудь, такъ ужь кончитъ, хотя бы, напримръ, читалъ афишку на стн, и вдругъ повалится карнизъ, онъ все-таки дочитаетъ до конца, разумется, если при этомъ найдутся люди, которые стали бы удивляться его мужеству и необыкновенному присутствію духа.

Кончили. Антигона оглянулась — никого нтъ изъ ея знакомыхъ. Любезный кавалеръ предлагалъ проводить къ пристани, куда вс пошли, но она отказалась по разнымъ причинамъ, а между прочимъ и потому, что онъ и такъ надолъ ей. Вышла на галлерею, такъ все мужчины. Что же это такое? Чтобы сдлать удовольствіе знакомымъ, она ршилась танцовать, когда совсмъ не имла къ тому охоты, позволила кому нибудь думать о себ не совсмъ выгодно, какъ и сама думала о людяхъ, которые танцуютъ утромъ, а знакомые и не позаботились о ней, оставили одну…. Что жь ей было длать? Идти на встрчу отцу,— да онъ ходитъ разной дорогой. Она вернулась въ залу и стала разсматривать книгу, гд записываются пьющіе воду. У стола сидла какая-то дама и перелистывала прошлогоднюю книгу, которая, Богъ знаетъ зачмъ, всегда лежитъ тутъ же. Он переглянулисъ и продолжали заниматься своимъ дломъ. Наконецъ Антигона спросила даму, какая это у ней книга.

— Такая же, какъ и у васъ, отвчала дама: — прошлогодняя.

— Прошлогодняя? Ахъ, позвольте мн потомъ, мн хочется посмотрть, какую воду пила здсь въ прошломъ году моя знакомая.

Никакая знакомая ея никакой воды не пила здсь въ прошломъ году, а это сказано было, чтобъ завести разговоръ.

— Да извольте, говоритъ дама, я такъ перебирала. А кто это ваша знакомая? Я была здсь въ прошломъ году, и многихъ знала.

Антигона соврала какую-то фамилію.

— Помню, помню, говоритъ дана.

Разумется, она помнить не могла, коли этой знакомой и ея свт не было, а сказала это тоже для поддержанія разговора. Затмъ он разговорились, объяснились, познакомились, и об были очень довольны. Изъ этого можно заключить, что иной разъ, когда нечего говорить, позволительно и солгать что нибудь, если тутъ никакого вреда не будетъ. Не соври теперь та и другая, такъ бы, можетъ быть, он и просилли рядомъ молча, такъ бы и разошлись не познакомились. Въ особенности довольна была Антигона, которая рада бы была и не такому пріятному знакомству, чтобъ только не оставаться никогда одной. Къ немалому удовольствію ихъ, оказалось, что он живутъ въ одной улиц.

Въ самомъ дл, новая знакомая Антигоны была очень милая, пріятная женщина, нмка, ‘передланная на русскія нравы’, жена довольно извстнаго петербургскаго портнаго, Фривеля, Каролина Ивановна. Она третье лто прізжала съ дтьми въ Гельсингфорсь. Мужъ ея, разсчетливый нмецъ, находилъ, что пріхать жен его съ двумя маленькими дтьми и горничной въ Гельсингфорсъ на два мсяца, будетъ отнюдь не дороже, чмъ нанять порядочную дачу въ Новой-деревн, а напротивъ, считалъ это очень выгодно, если принять въ соображеніе, что не будетъ у нихъ гостей цлое лто, а самъ онъ, подъ предлогомъ, что одному дома скучно, можетъ безпрестанно здить во гостямъ.

Антигона слушала съ большимъ удовольствіемъ разныя подробности насчетъ Гельсингфорса, разсказываемыя еще съ большимъ удовольствіемъ словоохотливою Каролиной Ивановной. Бесду ихъ прерывалъ Мауль, кавалеръ Антигоны, ‘великій человкъ на малыя дла’.

— Ахъ, вотъ вы здсь, говоритъ онъ, обращаясь къ Антигон, а я въ саду васъ осмотрлъ. Знаете ли, мы очень умно сдлали, что докончили кадриль, а вы умне всхъ, что не пошли къ пристани. Пришелъ какой-то пароходъ изъ Борго или Экнеса, не знаю, совсмъ для насъ не интересный. Вс ужь назадъ пойдутъ. Опять танцовать хотятъ.

Мауль былъ изъ числа людей, которые говорятъ на разныхъ языкахъ, а не знаютъ порядочно ни одного, даже собственнаго. Нельзя и сказать, какой языкъ былъ его собственный: по происхожденію, онъ былъ нмецъ, лютеранинъ, а родился въ Петербург, и всю жизнь обращался гораздо больше съ русскими, чмъ съ нмцами. Никогда не читая по-нмецки, онъ не зналъ многихъ словъ, очень обыкновенныхъ, но въ разговор не употребительныхъ. По-русски говорилъ чисто, какъ русскій, но иногда съ самыми странными ошибками и замчательнымъ отсутствіемъ грамматики, особенно относительно глаголовъ.

— Если опять на меня разсчитываютъ, говоритъ Антигона, такъ напрасно: я танцовать не буду.

— Именно васъ разсчитываютъ. Отчего же вы не хотите? Mademoiselle Famine очень желаетъ, и просила искать васъ.

M-lle Famine, это была извстная какъ московская барышня. Офиціально она была Прасковья Ивановна, а интимно и въ третьемъ лиц — звали ее Полиной.

Антигона ршительно отказалась. Она жалла, что и давича пошла танцовать, выказала себя дурой, какъ она полагала, чтобы сдлать удовольствіе знакомымъ, которые потомъ и не подумали о ней. А теперь, познакомясь съ Каролиной Ивановной, она меньше рискуетъ оставаться одной, и не видитъ большой надобности длать разныя угожденія московской барышн. Мауль, видя, что съ упрямой длать нечего, пошелъ-было извстить съ прискорбіемъ объ отказ Антигоны, но Полина сама пришла сказать, что теперь приказано играть кадриль, такъ чтобы становились, а то музыканты уйдутъ, пожалуй. Антигона повторила и ей, что танцовать не будетъ.

— Отчего не будетъ? говоритъ съ нкоторой досадой Полина. — Танцуйте.

— Я давича танцовала для васъ только, отвчала Антигона, я не люблю танцовать утромъ.

— Да разв можно здсь танцовать вечеромъ? Что за публика приходить сюда вечеромъ! Вы рискуете танцовать въ одной кадрили, Богъ знаетъ съ кмъ, съ горничными.

— Какъ кому угодно, только я теперь танцовать не буду. Мн очень совстно, что заставляю просить себя. Да неужели, кром меня, некому?…

Антигон очень хотлось, чтобы кадриль составилась безъ нея. Она думала этимъ нсколько оправдать себя въ глазахъ тхъ, которые видли, что она танцовала, показать, что если бы имла охоту, могла бы танцовать и теперь. Кстати подвернулась тутъ двочка, докончившая фигуру. Антигона указала на нее, и прежде чмъ Полина успла что-то сказать, какъ одинъ изъ любезныхъ кавалеровъ ангажировалъ очень довольную двочку.

Начали танцовать. Казалось бы, Полина будетъ очень довольна, но она была не въ дух. Она была такъ избалована матерью, родными и всми окружающими, что неисполненіе самаго пустаго желанія считала несчастіемъ, а тутъ она проситъ и не Богъ знаетъ кого, а Мухину (!), съ которой познакомилась отъ скуки на пароход и проситъ не Богъ знаетъ чего, а танцовать, и Мухина еще ломается. Въ другой разъ она не стала бы и упрашивать, разумется, а теперь важно потому, что Полин пришла идея ввести въ моду танцовать утромъ. Что жь бы это было, еслибъ не удалось съ перваго разу. Полина такъ была сердита на Антигону, что едва кивнула на поклонъ ея, когда та, очень довольная тмъ, что многіе видли, что она не танцуетъ, пошла въ садъ на встрчу отцу своему.

II.

Ревель и Гельсингфорсь, съ тхъ поръ, катъ стали ходить туда пароходы, сдлались какъ бы загородными мстами Петербурга. Ревель былъ извстенъ очень давно (когда Гельсингфорсъ еще не существовалъ) по своимъ морскимъ купаньямъ, но, до пароходовъ, хать туда считалось чуть ли не важне, чмъ нын отправляться за границу, и предоставлялось только людямъ достаточнымъ. О Финляндіи, дале Выборга, имли въ Петербург очень темное понятіе, какъ вдругъ пароходы открыли новый городъ — Гельсингфорсъ. Путешественники разсказывали, что такъ прекрасное мстоположеніе, все очень дешево, морское купанье какъ и въ Ревел, устроивается заведеніе искусственныхъ минеральныхъ водъ, а главное — все очень дешево, въ особенности иностранные товары. По прошествіи десятка лтъ, въ Гельсингфорсъ стало прізжать на лтнее время гораздо больше, чмъ въ Ревель. Нельзя сказать, что Ревель совсмъ вышелъ изъ моды: для многихъ тамъ кажется пріятне, но Гельсингфорсъ нравится тмъ, что какъ-то удобне, живутъ особеннымъ манеромъ, въ род того, какъ на водахъ за границею, что очень пріятно для разнообразія, и хотя нтъ уже баснословной дешевизны, но все-таки жить дешевле, чмъ въ Ревел. Кром того, въ Гельсингфорсъ стали здитъ многіе или пользованія минеральными водами, а въ Ревел этого нтъ. Затмъ, прізжающіе въ Ревель живутъ по большей части въ Катарвитал (то есть Катарвитальской слобод), версты дв отъ города, и каждый живетъ самъ по себ, какъ въ Петербург на дач, по своему, тогда какъ въ Гельсингфорс прізжіе живутъ обыкновенно въ самомъ город, и приноравливаются въ образ жизни къ мстнымъ обычаямъ. Такъ-какъ городъ не великъ, и крайняя точка, гд вокзалъ (салонъ) въ заведеніи минеральныхъ водъ, и купальни не въ дальнемъ разстояніи отъ центра, прізжіе безпрестанно имютъ случай встрчаться, видться, людей посмотрть, себя показать. А ужь особенно ‘себя показать’ здсь такое удобство, что иные, кажется, и прізжаютъ сюда чуть ли не для этого только. Въ самомъ дл, здсь приволье для желающихъ отличаться, казаться повыше, побогаче, обращать на себя вниманіе. Ну вотъ этотъ господинъ, напримръ, пропадаетъ втун въ Петербург, и звзда его (Станислава) теряется въ миріад другихъ звздъ большей величины, а здсь онъ фигурируетъ со своей миніатюрной звздочкой на сюртук. Лафитомъ и въ пять рублей не всегда удивишь въ Петербург, а здсь за общимъ столовъ въ сорокъ копекъ, бутылка въ 1 р. 35 к. съ наряднымъ ярлыкомъ производитъ эффектъ. Въ Петербург хать въ коляск довольно обыкновенное дло, а здсь у кого есть экипажъ (безъ котораго очень можно обойтись), такъ ужь тотъ обращаетъ на себя вниманіе. Ливрейные лакеи даже прибавляютъ много достоинства господамъ своимъ. Барыня, какихъ въ Петербург легіонъ, при помощи лакея съ аксельбантами, считается здсь за важную особу, и вдова отставнаго подполковника называется генеральшей, потому что лакей ея, Богъ-знаетъ по какому праву, одвается деньщикомъ.

Очень многіе изъ постоянныхъ Гельсингфорскихъ жителей узжаютъ на лто въ Стокгольмъ или живутъ ‘на своей мыз’, какъ говорятъ по крайвей мр. У иныхъ нтъ и не бывало никакой мызы, а просто нанимаютъ какой нибудь домишко за городомъ, для того, во-первыхъ, чтобы отдать пріэжимъ на лто квартиру свою, за которую возьмутъ за два мсяца иногда столько же, сколько платятъ сами цлый годъ, ну, и для того еще, что обыкновенно живутъ разсчетливо: за петербургскими, особенно насчетъ женскаго туалета, тянуться не могутъ, но какъ важныя лица здсь, не хотятъ терять своего достоинства. — Прежде, бывало, прізжали сюда только изъ Петербурга, го съ нкотораго времени стали появляться цлыя семейства изъ Москвы. Иные прізжаютъ сюда лечиться, а иные просто какъ на дачу, даже изъ экономіи, потому что обойдется дешевле, чмъ нанимать дачу на Островахъ или въ Сокольникахъ.

Денъ начинается здсь довольно рано. Въ семь часовъ утра гораздо больше движенія въ город, чмъ въ Петербург въ девять. Впрочемъ, движеніе замтно только по улицамъ, около рынка, гд продаютъ състные припасы (въ род Снной площади), да по дорог въ Салонъ, гд всякое утро играетъ музыка. Тутъ обыкновенно сбираются, одни пить воду, другія — потому, что бываетъ много. Съ одинадцатаго часа начинается странствованіе по магазинамъ, не столько для покупокъ, сколько отъ нечего длать, и хожденіе изъ дому въ домъ, не столько для того, чтобы повидаться съ знакомыми своими, съ которыми видитесь и безъ того по нскольку разъ въ день, какъ для препровожденія времени. Тамъ слдуетъ купанье, потомъ обдъ, который здсь обыкновенно бываетъ не поздне двухъ часовъ. Такъ какъ большая часть прізжихъ, и дамы тоже, обдаютъ за общимъ столомъ, въ гостинниц ‘Сосьете’ {Sosietet-buset (Общественный домъ) — огромная гостиница, гд за общимъ столомъ бываетъ до ста человкъ.} или въ Салон, на водахъ, то это время чуть ли не самое пріятное въ Гельсингфорс. Но затмъ до шести часовъ слдуетъ пора самая скучная: на улицахъ пустота, и если увидите людей, то разв только на бульвар у эспланады (площади). Многіе имютъ привычку приходить сюда посл обда въ Сосьете, посидть подъ тнію кленовъ, покурить, поговорить, и чтобъ не задремать посл обда, что при употребленіи минеральныхъ водъ строго запрещается. Такимъ образомъ бульваръ — единственное оживленное мсто въ послобденное время.

Было около трехъ часовъ. Въ Сосьете еще не отобдали, и на бульвар никого не было (чтобы стоило упоминать), кром знакомой намъ московской барышни Фаминой съ мамашей своей и кузиной, тоже намъ извстной. Он обдали въ Сосьете, да не дождались конца, обдъ тянулся очень долго, а тутъ еще стали подавать какое-то пирожное, которое, казалось, не заслуживало, чтобы оставаться еще четверть часа для этого. Мамаш захотлось посидть на воздух, а Полина съ кузиной пошли въ книжный магазинъ.

Фамины пріхали сюда изъ Москвы лечиться, Самой приказано было пить маріенбадскую воду, которая, сказали ей, здсь особенно хороша, а дочери непремнно нужно покупаться въ мор. Фамины постоянно жили въ Москв, Прежде, бывало, узжали на лто въ имніе въ Тамбовской губерніи, но посл того, какъ замтилъ кто-то, что для взрослыхъ двицъ жить въ деревн, въ глуши, нкоторымъ образомъ вредно, обыкновенно нанимали дачу въ Сокольникахъ или въ Петровскомъ парк. По настоящему фамилія ихъ была Фомины, или даже омины, но современное поколніе стало называться Фамиными, для отличія отъ безчисленнаго множества однофамильцевъ своихъ, по большей части людей средняго рода. Когда же сдлалось извстно, что фамилія французскаго консула въ Петербург Famin, очень многіе изъ Фаминыхъ начали сомнваться, не французскаго ли они происхожденія.

Фамина была не въ дух, кажется, она была разочарована на счетъ Гельсингфорса. Наговорили ей такъ много, что и воздухъ здсь прекрасный, и дешевизна страшная, мстоположеніе восхитительное, жизнь самая пріятная… ‘Ну, что жь воздухъ какъ воздухъ’, думала она, ‘давно-ли еще погода стала хорошая, дешевизны особой нтъ, а что дешево, то гнило. Мстоположеніе… ну, конечно, такихъ скалъ и моря нтъ въ Москв, да не все же смотрть на нихъ. Богъ знаетъ, будетъ ли пользы отъ маріенбадской воды здшней? (московская не принесла ей пользы) а что за скука здсь! Что за публика собралась… Ужь давай Богъ терпнія, коли принесло насъ сюда.’

Въ числ лицъ, боле или мене извстныхъ всмъ въ Гельсингфорс, былъ пріхавшій изъ Петербурга генералъ Боровъ. Извстность пріобртается различно. Извстенъ всмъ одинъ золотопромышленникъ, у котораго вчно гости, извстна красавица, дочь аптекаря изъ Нарвы, извстенъ одинъ несчастный безъ ногъ, извстна дама, у которой куча маленькихъ дтей, извстенъ офицеръ, мастеръ рисовать каррикатуры. Нкоторые, сдлавшись извстными, пріобртаютъ какое нибудь прозваніе, такъ напримръ, Мухину, Антонину, которая вчно ходитъ съ отцомъ, прозвали Антигоной. — Кузина Полины (тоже Фамина) сидла однажды за столомъ, рядомъ съ незнакомой дамой. Он разговорились, и дама, услышавъ ея фамилію, пожелела узнать, не дочь ли это знакомаго, съ которымъ давно не видалась, и спросила какъ зовутъ ее.— Sophie, отвчала кузина.— ‘А по отчеству?’ — Mon p&egrave,re a un drle de nom, говоритъ кузина нсколько сконфузясь: je sois Саввишна. (Она стыдилась, что и зовутъ Саввишной!) Это слышали нкоторые, и съ того времени стала называть ее Саввишной. — Боровъ былъ извстенъ всмъ до своему важному виду, и вообще назывался ‘генераломъ’. Въ самомъ-то дл онъ былъ ни больше ни меньше, какъ отставной статскій совтникъ, а еслибъ продолжалъ службу, такъ былъ бы еще нсколько меньше, потому что занималъ должность 7-го класса и получилъ чинъ при отставк. Но его важный видъ, съ просдью усы, георгіевская ленточка отъ медали за Турецкую войну въ 1828 году, когда онъ служилъ въ коммиссаріатской коммиссіи и былъ съ какими-то вещами за Дунаемъ, шрамъ на щек, вслдствіе несчастнаго приключенія, какъ однажды близорукій извощикъ его нахалъ на кучу щебенки,— все это длало его очень похожимъ на генерала, да еще на храбраго. Боровъ имлъ еще извстность, плачевную для содержателей общаго стола: онъ ужасно лъ, а пилъ одну воду. Случалось, правда, что генералъ ‘позволялъ себ дебошъ’, какъ онъ обыкновенно выражался при этомъ, т. е. пилъ и вино, и портеръ, и все, но это случалось только, когда обдалъ въ гостяхъ.

На бульвар издали показалась важная фигура Борова, подошла къ Фаминой и сла на скамейку.

— Откуда это вы, говоритъ Фамина, замтивъ съ нкоторымъ удивленіемъ, что онъ въ послобденное время шелъ не съ той стороны, гд обдаютъ.

— А вотъ-съ, пробираюсь къ Марь Ивановн. Она по-петербургски въ четыре часа обдаетъ. А вы въ Сосьете обдали?

— Въ Сосьете.

— Каковъ сегодня обдъ?

Надобно замтить, что въ Гельсингфорс, когда сойдутся люди посл обда, прежде всего спрашивается, гд обдали и каковъ былъ обдъ. Еще замтить нужно, что здсь, какъ и везд, чаще всего недовольны бываютъ обдомъ люди, которые были бы счастливы и всегда имть такой же обдъ у себя дома:

— Ничего, порядочно, говорить Фамина.— Что жь вы хотите за сорокъ копекъ! Супъ, признаться, не очень хорошъ.

— Да ужь супъ здсь дйствительно… У Марьи Ивановны уха сегодня, я знаю. — А что вашъ поваръ?

— Вообразите, онъ долженъ бы возвратиться вчера на Викторіи, а я сегодня получила письмо изъ Петербурга, что онъ боленъ сдлался. Такъ досадно, право.

Въ эту минуту какъ Фамина говорила, что ей досадно, она душевно улыбалась. Хотя и говорили ей, что въ Гельсингфорс свою кухню имть не зачмъ, вс обдаютъ за общимъ столомъ, однако же она взяла съ собой повара, на случай, если не понравится тамошняя стряпня. При томъ же, думала, пріятно иногда обдать дома, а при дешевизн здсь провизіи, обойдется это не дороже. Оказалось, что провизія совсмъ не такъ баснословно дешева, какъ разсказывали, и каковъ бы ни былъ обдъ за общинъ столомъ, все-таки нельзя того сдлать дома на эти деньги. Это бы еще ничего, да Фамина имла неосторожность похвастать своимъ поваромъ и пригласить къ себ обдать Борова и нкоторыхъ другихъ. Черезъ два дня Боровъ напросился на уху, а потомъ нкоторые другіе на пирогъ. Такъ опять Боровъ напросился на уху, тамъ ужь сталъ онъ, и нкоторые другіе тоже, приходить безо зва. Надо было длать обдъ, разумется, получше трактирнаго, всякій день, на случай нежданныхъ гостей готовить лишнее, покупать вино. Фамина была совсмъ не скупа, но разсудивъ, что амфитріонство ея, кром лившихъ издержекъ, приноситъ еще хлопоты, а иногда неудовольствія, ршилась обдать всегда за общимъ столомъ, да и дочь ея находила это гораздо веселе. Повара послали въ Петербургъ, подъ предлогомъ, что надо привезти кой-какихъ припасовъ, чего здсь не достанешь, между тмъ секретное распоряженіе было, чтобы онъ, по прибытіи его въ Петербургъ, немедленно отправился въ Москву.

— Это непріятно, говоритъ Боровъ.— Да что вы одн здсь? Ваши въ магазинъ пошли?

— Пошли ноты покупать.

— Прекрасная погода какая, продолжалъ генералъ, посл небольшой паузы.— Начали вы воду пить?

— Со вторника только. Не годится, говорятъ, начинать въ худую погоду. Я вотъ и забыла, что говорилъ докторъ насчетъ діэты. Надо записать будетъ.

— За чмъ же какъ записывать: есть правила на это печатныя. Въ зал, гд пьютъ, тутъ всегда на стол въ углу и правила найдете.

— А я и не звала. То-то мн докторъ говорилъ, что надо соблюдать вс правила, а какія именно и не сказалъ порядочно, такъ только въ короткихъ словахъ. — Скажите, вы знаете? Строгую діэту надо наблюдать?

— Мало того, чтобы обыкновенную діэту, какъ всегда велятъ при пользованіи водами, да еще діету души наблюдать надо.

— Что это такое? Какая это ‘діэта души’?

— Въ правилахъ такъ сказано. Да вотъ постойте, у этого господина, съ дамами идетъ который, у него, врно, есть правила,— такой аккуратный, я знаю.

Господинъ этотъ былъ Мауль. Онъ не пилъ никакой воды, стало быть не имлъ надобности носить съ собой правила, однакожь, на случай услужить кому нибудь, имлъ съ собой еще въ двухъ экземплярахъ. Мауль очень любилъ, когда случится сдлать кому одолженіе, пособить между тмъ какъ это самому ничего бы не стояло въ финансовомъ отношеніи. Онъ былъ очень доволенъ, когда Боровъ спросилъ, нтъ ли у него правилъ, посмотрть дам, самъ подалъ Фаминой экземпляръ, который получше, и побжалъ догонятъ своихъ дамъ, совершенно счастливый.

Боровъ началъ читать:

‘Общія правила при употребленіи минеральныхъ водъ {Подлинныя, печатныя правила.}

‘При употребленіи цлительныхъ водъ вообще необходимо вести строго регулярный образъ жизни.

‘Діэта души’,— замтьте это,— ‘въ продолженіе этого времени столь же важна, какъ и діэта тлесная. Она состоитъ въ сохраненіи спокойнаго и мирнаго расположенія духа, въ пріятныхъ занятіяхъ, въ веселой и занимательной бесд, въ развлеченіяхъ всякаго рода, особенно на чистомъ воздух, и т. д. Волненій душевныхъ и страстей, всякихъ напряженій духа и ума должно тщательно взбгать. — Такъ какъ испарина’… Это сами прочитаете повнимательне… ‘Мра ежедневнаго пріема’… это вамъ извстно… ‘Выпивъ послдній стаканъ воды, надобно медленно прогуливаться на чистомъ воздух, посл чего, кто привыкъ завтракать, или чувствуетъ къ тому позывъ, можетъ выпивать чашку кофе, шеколату, воды съ виномъ, или бульона съ блымъ хлбомъ безъ масла. ‘Остальное время до обда должно проводить,— слушайте,— ‘должно проводить сообразно предписаннымъ правиламъ, въ пріятномъ обществ’…

Катъ это легко говорить, думаетъ Фамина. ‘Въ пріятномъ обществ!… Въ веселыхъ бесдахъ, слушая занимательное чтеніе’…

— Любопытно, какое же это занимательное чтеніе, перебила Фамина.

— Не знаю-съ… ‘Или прогуливаясь на чистомъ воздух, въ покойной коляск, верхомъ или же пшкомъ. Весьма вредно въ теченіе сего времени утомляться чрезмрно ходьбою, но еще гораздо вредне предпринимать занятія, требующія сильнаго напряженія души’… слышите? — ‘или тлесныхъ органовъ, ибо сіе не только препятствуетъ надлежащему дйствію воды, но и причиняетъ часто величайшій вредъ. — За обдомъ, который лучите всего имть въ часъ пополудни’… тутъ вотъ именно правила, что можно кушать и что нтъ, потомъ: посл обда чувствуется сильная наклонность ко сну, но ее должно стараться разсять или бесдами, или движеніемъ на чистомъ воздух, ибо послобденный сонъ вреденъ и влечетъ за собою вялость, тоску, головную боль, круженіе головы, а иногда даже причиняетъ апоплексію. За ужиномъ…’

Тутъ генералъ вздрогнулъ и остановился. Фамина испугалась, и спрашиваетъ, что съ нимъ сдлалось.

— Такъ, ничего, говоритъ онъ съ просіявшимъ лицомъ, вынимая часы.— Я думалъ, четыре бьетъ, а это, слава Богу, умеръ кто-то, такъ на колокольн звонятъ. Вы знаете, здсь, когда кто умретъ, такъ звонятъ на колокольн. Ужь такъ надодаютъ… Однакожь три четверти четвертаго, извините, мн пора. Вотъ, дочитайте сами.

Боровъ раскланялся, и противъ обыкновенія своего, взялъ извощика. Съ важной фигурой его идти поскоре какъ-то несовмстно, а иначе онъ не посплъ бы къ четыремъ часамъ, тмъ боле, что обдать его не звали, стало быть не стали бы и ждать.

Фамина прочитала все, и задумалась насчетъ діэты души. Она слыхала и совершенно врила, что при всякомъ леченіи необходимо душевное спокойствіе, однакоже въ Москв, при употребленіи минеральныхъ водъ, ничего не говорится объ этомъ. За то московскія воды и не принесли ей никакой пользы. ‘Врно здсь не даромъ’, думала она: ‘обращаютъ вниманіе на это. Что жь, почему и не наблюдать діэту души, коли это необходимо.’ ‘Она состоятъ въ сохраненіи спокойнаго и мирнаго расположенія духа, въ пріятныхъ занятіяхъ’… Какія же это пріятныя занятія? — ‘Въ веселой и занимательной бесд, въ развлеченіяхъ всякаго рода, особенно на чистомъ воздух’… Какія же это развлеченія всякаго рода, на чистомъ воздух притомъ? ‘Волненій душевныхъ и страстей, всякихъ напряженій духа?’ Какое же это бываетъ напряженіе духа? ‘Время до обда должно проводить въ пріятномъ обществ’… Да еще гд его возьмешь, пріятное общество! ‘въ веселыхъ бесдахъ, слушая занимательное чтеніе… весьма вредно утомляться ходьбою, но еще гораздо вредне предпринимать занятія, требующія сильнаго напряженія души’… Какія же это занятія, требующія сильнаго напряженія души? Хоть бы объясниля какъ нибудь. Ну, и впрочемъ главное дло состоитъ въ сохраненіи спокойнаго духа, быть какъ можно хладнокровне, если встртятся какія непріятности и неудовольствія, длать, что и другіе длаютъ: съ волками — выть. Можно даже познакомиться съ иными, разумется на лто, покуда здсь. Гд ужь тутъ искать ‘пріятное общество’, какъ сказано въ правилахъ, ну, да на безрыбьи и ракъ рыба. Надо и то сказать, если здсь не знакомиться ни съ кмъ, такъ отъ скуки умрешь еще до окончанія курса.

Пришла Полина съ кузиной (Савишной). Фамина такъ была занята невоображаемой діэтой, что не спросила, что он такъ долго ходили, и не замтила, что об были, какъ будто сердиты, недовольны.

——

Полина съ кузиной пришли въ магазинъ, гд продаютъ ноты, а вмст съ тмъ и книги, эстампы, канцелярскіе матеріалы, и помщалась контора пароходства, и спросили шведскихъ псенъ и романсовъ. Полина пла, и хотя брала уроки у итальянца, но больше любила пть романсы русскіе и французскіе, и очень умно длала, потому что голосокъ ея не совсмъ хорошо ладилъ съ итальянскими аріями. Нельзя сказать, чтобы ей особенно нравились шведскія мелодіи (между которыми есть дйствительно прекрасныя) но она имла въ виду, что будетъ очень оригинально, когда запть въ Москв по-шведски. — Магазинъ заключалъ въ себ нсколько маленькихъ комнатъ, въ крайней были ноты и эстампы, между тмъ въ магазинъ пришли дв дамы, и тотчасъ за ними Власовъ, знакомый имъ. Разспросовъ насчетъ обда не было, потому что они обдали вмст, но только сидли въ разныхъ концахъ. Дамы спросили какой-то французскій романъ, а Власовъ попросилъ показать ему списокъ пассажировъ, пріхавшихъ на послднемъ пароход.

— Вы ждете кого нибудь, спросила одна дама.

— Нтъ, отвчалъ Власовъ, а встрчаются новыя лица. — Сегодня я видалъ одного мосьё, ну, такая знакомая физіономія, а не могу припомнить, кто это.

(Списка пассажировъ на эту минуту, по какому-то случаю, въ контор не оказалось.)

— А что вы не были сегодня утромъ въ Салон? говоритъ Власовъ.

— Да съ вечера былъ дождь, сторы у насъ были опущены, полнилась посмотрть, какова погода. А жаль, утро было чудесное.

— Да. И вообразите, танцовали сегодня.

— Слышали. Что жь, вдь это не новость что утромъ танцуютъ, въ ныншнемъ году въ первый разъ.

— Воля ваша, это нелпо, мн кажется. Я думалъ, что только въ балетахъ можно, гд пейзане начинаютъ танцовать съ разсвтомъ, не умывшись. Ну, да это балетъ, тутъ все позволяется, и на облакахъ летаютъ въ случа надобности.

— Конечно, довольно странно. Кто это выдумалъ танцовать, вы не знаете?

— Выдумала, кажется, Фамина Полина. Ей, говорятъ, хотлось бы ввести въ моду танцовать поутру, вечеромъ, видите ли, всякій народъ здсь бываетъ. Ну-съ, первая кадриль составилась въ шесть паръ, потомъ хотли еще, и едва набрали четыре пары, и то съ помощію маленькой двочки. Мн такъ жалко было бдную Антигону,— вы знаете, кто это Антигона?

— Это, которая всегда съ отцомъ ходитъ, Мухина?

— Да. Безъ сомннія, ее уговорили танцовать, только она сконфузилась, несчастная, чувствовала, что участвуетъ въ глупомъ дл. Вторую кадриль она не пошла, и кажется, он поссорились съ Полиной.

— Скажите, по воскресеньямъ тоже танцуютъ? Мы еще не были въ воскресенье тамъ.

— Танцуютъ. Конечно, по четвергамъ бываетъ нарядне.

— Ужь я воображаю, что и за публика бываетъ въ воскресенье, коли дамы не платятъ.

— Ничего, и прізжія бываютъ. Разумется, большая часть публики въ воскресенье изъ bourgeoisie, все же я очень сомнваюсь, чтобы здсь когда нибудь танцовали горничныя, какъ говоритъ Полина.

— Ну, а не знаете ли…

Полина не могла не слышать все это, находясь въ сосдней комнат, и была въ затруднительномъ положеніи. Ей и любопытно было слушать, да и неловко было выдти: заставила бы сконфузиться этихъ дамъ, съ которыми была нсколько знакома, и которыя согласны были, кажется, съ тмъ, что говорилъ Власовъ. Ну, а если он вздумаютъ зайти въ ту комнату, гд она была. Къ счастію, кто-то пришелъ въ магазинъ, и дамы съ Власовымъ ушли, продолжая разговоръ на улиц.

III.

Есть люди, которые не любятъ праздниковъ, и считаютъ воскресенье самымъ скучнымъ днемъ въ недл. Разумется, тутъ на первомъ план являются ничего не длающіе по буднямъ, и имъ все равно, что воскресенье, что понедльникъ, а начать съ того, что по воскресеньямъ порядочные люди не прогуливаются. Но есть и труженики, которые не любятъ праздниковъ, потому что имъ бываетъ неудобно заниматься дломъ.Случаются и особыя причины, что люди не любятъ воскресенье. Такъ, напримръ, одна барыня не любитъ потому, что по воскресеньямъ прізжаютъ изъ пансіона взрослыя дочери ея. Какъ бы тамъ ни было, а дйствительно, воскресенье въ Гельсингфорс самый скучный день для прізжающихъ туда на лтнее время.

Лучшее мсто, центръ города, площадь на пристани (Эспланада),— гд всякое утро бываютъ торги, състными припасами, много народу, — по воскресеньямъ поражаетъ своимъ пустыннымъ видомъ. Магазины заперты и окна закрыты ставнями, а такъ какъ здсь двери, ставни, да и крыши домовъ бываютъ черныя, то выходитъ видъ довольно печальный, особенно, если къ этому прибавить, что по національному обычаю, въ воскресенье крыльцо посыпается можжевельникомъ. Въ дополненіе къ траурной панорам города, женщины изъ простонародья (разумется не очень бдныя) обыкновенно въ воскресенье, по мод или обычаю, одваются въ черное. У которыхъ нтъ чернаго платья, такъ по крайней мр чернымъ платкомъ покрываютъ голову.

Мстные жители любятъ проводить воскресенье во всякомъ удовольствіи. Начинаютъ жуировать съ самаго утра, и въ восьмомъ часу отправляются на воды. Разумется, на водахъ и и зал, и въ саду, и на галлере, пропасть народу, зыбкія шведскія скамейки гнутся чуть не до земли. При всемъ томъ, вы не встрчаете многихъ изъ знакомыхъ своихъ. Цлый день въ бульвар страшная толпа, ссть негд. И откуда взялись вс эти люди, которыхъ никогда не встрчаете по буднямъ? Кто такіе эти франты въ срыхъ шляпахъ? Откуда набралось столько дтей? Какія это женщины съ деревянными физіономіями, въ черномъ шелковомъ плать и съ большимъ чернымъ платкомъ на голов?… Слдовало бы, по времени, купаться, по обыкновенію, да и купанье не пріятно по воскресеньямъ: иногда не скоро дождетесь мста.

Наступало время обда, самая пріятная пора по буднямъ, относительно препровожденія времени, но по воскресеньямъ и обденное время сопряжено съ разными непріятностями. Вседневный столъ гельсингфорскихъ жителей бываетъ весьма незатйливый, такъ что обыкновенный обдъ въ отеляхъ въ сорокъ копекъ, для многихъ бываетъ роскошнымъ, и желающіе кутить въ воскресенье отправляются цлыми семействами обдать въ Салонъ или въ Сосьете. Поэтому, гд обдаетъ обыкновенно человкъ до пятидесяти, по воскресеньямъ бываетъ боле ста, а на водахъ, гд по буднямъ бываетъ и пятидесяти, въ воскресенье приходятъ боле двухъсотъ. Абонированные, конечно, не заботятся о мст, которое всегда обозначается надписью (у иныхъ съ полнымъ титуломъ) на колечк салфетки, но обдающіе, гд случится, должны заране подумать объ этомъ. Иногда придется сидть между финляндцами, которые, никто не споритъ, люди хорошіе, но говорятъ непонятнымъ языкомъ. Часто прибавляется какое нибудь кушанье, но прислуги бываетъ весьма недостаточно, и обдающі обязаны бываютъ передавать другъ другу не только саладъ (т. е. черносливъ) къ жаркому, но и самое жаркое. Кельнеры отличаются ловкостью, однакоже, какъ замтно, исполняютъ всякія требованія боле или мене скоро, смотря по цнности требуемаго. Такъ напр. бутылку мадеры принесутъ вамъ скоре, чмъ рюмку, а шампанское скоре, чмъ другое вино. Обдъ тянется чрезвычайно долго, и, несмотря на музыку, покажется очень скучно, если не съ кмъ сказать слова. По случаю музыки, которая всегда бываетъ по воскресеньямъ (а иногда и въ будни) берутъ за обдъ десять копекъ боле. Но эта музыка также идетъ къ едва-порядочному обду, какъ, напримръ, дорогая мантилья къ ситцевому платью. Все такъ и кажется, что лучше бы деньги, которыя платятъ музыкантамъ, употребить на улучшеніе пищи.

Посл обда и до конца вечера происходитъ безпрерывное движеніе по дорог отъ площади къ водамъ, и гулянье по бульвару. По многимъ другимъ улицамъ бываетъ совершенная пустота, только и встрчаются разв черныя фигуры женщинъ, возвращающихся ‘къ своему очагу’. — Что же длать вечеромъ? — Ну, коли есть куда, идите въ гости, а на водахъ такая же тснота, какъ и утромъ. Въ Салон танцуютъ, но такъ какъ по воскресеньямъ дамы за входъ не платятъ, то большая часть публики состоитъ изъ гельсингфорской bourgeosie, а прізжія дамы бываютъ очень рдко, и то разв изъ такихъ, которыя не пренебрегаютъ быть въ обществ людей средняго рода.

——

Фамина положительно ршилась съ воскресенья наблюдать діэту души. Полина съ кузиной намрены были идти къ обдн, и она одна отправилась на воды. Все тамъ улыбалось ей: м не нужно было сердиться на двку, которая иногда подаетъ чулки съ дырами, и погода самая прекрасная, и извощикъ былъ у подъзда, и воздухъ прекрасный въ саду, гд начали вчера косить. Правда, въ зал и на галлере толкотня, въ саду ссть негд, да ей и не годится сидть. Она выпьетъ кружку и сдлаетъ туръ по саду, что составляетъ какъ-разъ промежуточное время между пріемами. Пришла домой по гор, очень довольная всмъ міромъ, особенно тмъ, что знакомая ея, Обухова, пригласила къ себ обдать. Она не сердилась даже, что лакей ушелъ въ булочную и не заперъ двери, что дочь ея и племянница расположилась пить чай въ гостиной, по своей московской привычк, чуть-чуть что не въ однхъ рубашкахъ.

Полина и Саввишна отправились въ церковь, съ лакеемъ въ шитблетахъ и съ аксельбантами. Не всякій празникъ ходили он къ обдн въ Москв, ну да здсь какъ не идти къ обн. Кончно, могли бы он обойтись и безъ лакея — церковь близехонько: ходятъ же одн по магазинамъ, и не нужно бы тогда дожидаться, покуда лакей починитъ штиблеты, застали бы евангеліе, — ну да все лучше, лакей подержитъ зонтики и великолпное sortie Полины. Погода, правда, такая, что не нужно бы надвать sortie, а когда же и надвать? — въ дождикъ жалко, въ холодъ не гретъ. Об он молились очень усердно, по своимъ молитвенникамъ въ синемъ бархатномъ переплет, и оглядывались разв когда слышалось шуршаніе новаго платья. Обдня кончилась, стали служить молебенъ по случаю именинъ одной гельсингфорской купчихи. Народъ выходилъ изъ церкви, оставались только родственники именинницы, да еще одна дама съ дочерьми, которая всегда стояла молебны, но сама никогда не служила. Полин страхъ какъ хотлось подразнить дочерей своимъ sortie, но казалось странно оставаться въ церкви, молиться на чужой счетъ, притомъ о здравіи какой нибудь купчихи. При выход Савишна вспомнила, что оставила на окн свой молитвенникъ, и Полина должна была ждать ее нсколько времени на паперти и имла удовольствіе слышать, какъ одна дама похвалила (не вслухъ, — что еще важне) ея sortie. Она готова была имть объ этой дам очень выгодное понятіе, и даже познакомиться, когда будетъ случай, какъ вслдъ затмъ несчастная дама испортила все дло: замтила другой, что Антигона, тоже выходящая изъ церкви, похожа на personne, comme il fatt.

——

Обухова, которая звала обдать Фамину, тоже была изъ Москвы, и пріхала сюда для морскаго купанья съ дочерью, ровесницею Полины, но преждевременно начинающею старться. ‘Кто не спитъ по ночамъ, тотъ боле живетъ, скоре проживаетъ свою жизнь’, сказалъ одинъ мудрый, а не ложиться до утра случалось ей нердко въ танцовальное время года. Об они, точно такъ же, какъ и Фамина, были разочарованы Гельсингфорсовъ, и даже скучали. Он нанимали квартиру у одного профессора, который обыкновенно на все лто узжалъ съ семействомъ въ Швецію. Квартира отдавалась со всми принадлежностями, съ посудой, бльемъ и съ фликой {Такъ называются служанки. Собственно, Flicka значитъ двушка.} даже. Одно неудобство, что не было мста для лакея и горничной, которыхъ они взяли съ собою. Горничную еще можно было помстить съ фликой, но лакею ршительно негд сидть, такъ что для него нанимали помщеніе въ другомъ дом. Въ извстные часы онъ обязанъ былъ являться, а въ остальное время быть всегда дома.

Въ числ принадлежавшей къ квартир кухонной посуды оказалась форма для мороженаго, забытая прошлогодними жильцами. Лакей, по цлому дню сидвшій безъ дла, вздумалъ одинъ разъ сдлать мороженое. Онъ никогда не длывалъ, но видалъ, какъ длаютъ. Мороженое вышло весьма порядочное, особенно въ сравненіи съ гельсингфорскимъ. Лакей накупилъ кривобокихъ стаканчиковъ, оловяныхъ ложекъ, нашелъ какого-то проторговавшегося пряничника изъ ярославцевъ, и вдругъ въ Гельсингфорс, гд никогда не кричатъ разнощики, раздалось во всю Финляндію ‘сахарное морожено’. Нмцы изумились, русскіе улыбнулись, но дло пошло такъ хорошо, что когда барыня, узнавъ объ этомъ, приказала длать мороженое для себя (разумется, безъ всякаго за труды вознагражденія), лакей купилъ другую форму. Мстные кондитеры стали жаловаться… Впрочемъ, вся эта исторія съ мороженымъ до настоящаго событія нисколько не относится, а упомянута здсь потому, что къ слову пришлось сказать, что не справедливо называютъ праздность матерью всхъ пороковъ: праздность рождаетъ тоже разныя предпріятія, иногда очень выгодныя.

По совту бывалыхъ, Обухова не взяла съ собою повара, и намрена была обдать всегда за общимъ столомъ. Общимъ была она довольна, но никакъ не могла привыкнуть обдать такъ рано, и очень рада была, когда узнала, что флика ея уметъ стряпать. Собственно, она была горничная, но если говорятъ, что всякій французъ есть поваръ по природ, то можно такъ же сказать, что всякая шведка есть кухарка по природ. Между прочимъ, она умла варить уху ‘по русски’, т. е. безъ муки и безъ картофелю, и Обухова, не взыскательная, гд взыскивать не слдуетъ, стряпней ея была очень довольна, въ особенности потому, что могла обдать въ четыре часа, и приглашать гостей иногда, играть въ карты посл обда.

Фамина была въ самомъ пріятномъ расположеніи духа и за обдомъ, гд ей все было по вкусу и не было ничего особенно вреднаго, и потомъ за картами, когда она безо всякихъ волненій безпрестанно выигрывала семь да девять.

Обухова (дочь), Полина и Саввишна {Кузина-Саввишна является всегда какъ ‘дйствующее лицо безъ рчей’. Вообще, она была неговорлива, да и все, что ни говорила, въ легенду вносить было бы излишнимъ.} сидли въ гостиной и разсматривали картинки старой русской иллюстраціи Кукольника, которая оказалась въ числ разныхъ вещей, принадлежащихъ къ украшенію комнатъ, и всегда лежала на столик въ гостиной. Какимъ образомъ эта иллюстрація очутилась у шведскаго профессора, ни слова незнающаго по-русски, неизвстно, но вроятно, забыта была жильцами, такъ же какъ и форма для мороженаго. — Пришла за чмъ-то ‘своя’ горничная, т. е. не флика, принадлежащая къ квартир. Она была одта по праздничному, съ внкомъ, такъ что нельзя было принять ее и за горничную. Впрочемъ, она была не настоящая горничная, а исправляющая должность. Она была въ ученьи у портнихи, послдній годъ уже, и Обухова взяла ее съ собой въ Гельсингфорсъ, за особое вознагражденіе, слышавъ, что тамъ дешевы разныя матеріи, а насчетъ шитья бываетъ затрудненіе.

— Что же ты, Стеша, говоритъ Обухова, просилась гулять, а нейдешь?

— Да ужъ въ другой разъ когда нибудь позвольте, говоритъ Стеша.— Я хотла идти съ генеральской двушкой, вотъ что рядомъ живутъ, да ей нельзя сегодня. Что жь я одна пойду!

— А вотъ ступай съ нашей, говоритъ Полина. Только къ девяти часамъ чгобы она дома была.

— Чего же еще!

Двушка Фаминыхъ, хотя была горничная какъ нельзя больше, съ самыхъ юныхъ лтъ горничная, но съ виду не похожа была на горничную даже и въ простомъ, вседневномъ платье. Случается, что люди изъ низшаго сословія имютъ очень благородную физіономію, какъ бы въ замнъ того, что иные ‘господа’ имютъ физіономію лакейскую, и иная барыня похожа на кухарку. Да и насчетъ умственныхъ способностей бываетъ, что, для общей пользы, лучше бы было, еслибъ иной мужикъ былъ на мст иного барина, а баринъ тотъ былъ бы кучеромъ: лучше было бы для общества, если бъ горничная Фаминыхъ, о которой идетъ рчь, была на мст иной барышни. Она живала въ разныхъ мстахъ, и везд съ какою нибудь пользою для себя. Жила у нмцевъ, и выучилась порядочно говорить по нмецки, жила у полковаго капельмейстера — выучилась танцовать на писарскихъ балахъ, у кондитера — научилась варить варенье. Въ послднее время она была ключницей въ одномъ купеческомъ дом. Хорошее мсто было, да она имла неосторожность придти за паспортомъ въ новомъ плать, и должна была остаться при барын. Фамина любила (и много такихъ есть, чтобы прислуга была благовидная, и одта была хорошо, какъ слдуетъ, ‘по европейски’. Она никогда не представляла себ, будетъ ли это ‘по европейски’, отпустить людей своихъ по оброку, и потомъ, когда они однутся порядочно на трудовыя деньги, взять этихъ людей къ себ, и держать безъ жалованья до тхъ поръ, покуда обносятся.

— Куда же вы пойдете, Стеша? говоритъ Обухова.

— Да куда же идти,— въ Теле {Родъ Екатерингофа.} далеко, мы пойдемъ на воды.

— Конечно. Ступайте въ Салонъ. Дамы не платятъ въ воскресенье. Кто васъ тамъ знаетъ, можетъ быть, еще танцоватъ попросятъ.

Обухова сказала это такъ, шутя. Конечно, Стеша, когда нарядится, будетъ не хуже иныхъ гельсингфорскихъ барышень, можетъ пройти въ Салонъ, но все же Обухова представляла себ, что вс эти барышни, какія бы он не были, не служанки однакожъ. Быть въ Салон горничная ея инкогнито еще можетъ, но танцовать она не должна, особенно когда тамъ будутъ прізжіе. Надо сказать еще, она не воображала, что Стеша уметъ танцовать. Между тмъ въ голов Полины мелькнули вчерашнія событія, какъ она вздувала танцовать утромъ, какъ упрашивала Антигону, и та въ другой разъ не пошла, разговоръ о томъ въ музыкальномъ магазин… ‘Что, въ самомъ дл, думала она, если горничныя будутъ въ салон да еще станутъ танцовать…’

Стеша улыбнулась, и говоритъ, что имъ танцовать тамъ не приходится.

— Отчего же не приходится? Да ты умешь танцоватъ?

— Танцовать-то я могу-съ, да какъ же мы станемъ танцовать вмст съ господами? Вдругъ вы пожалуете, и мы будемъ въ одной кадрили.

Стеша считала Салонъ чмъ-то въ род нмецкаго клуба въ Москв, гд (т. е. въ клуб) бываютъ и горничныя, разумется, когда ихъ не знаютъ, и она тоже бывала. А что бываютъ въ Салон и танцуютъ прізжіе господа, такъ это ‘шалятъ’, точно такъ же, какъ люди не изъ простаго знанія толкаются между мужиками подъ качелями. Она думала, что нтъ ничего необыкновеннаго, если она будетъ въ Салон, если даже станетъ танцовать тамъ, но ей казалось неловко, непозволительно танцовать не только въ одной кадрили, даже и въ одной комнат съ своей барышней..

— Да мы сегодня не будемъ тамъ, говоритъ Полина. — Наша тоже танцуетъ. Ступайте, тамъ не нужно знакомыхъ кавалеровъ. Гд же вамъ удастся потанцовать….

Обухова взглянула вопросительно на Полину. Они не интересовалась танцами въ Салон и никогда не бывала тамъ по вечерамъ, однакоже не хотла, чтобы горничная ея компрометировала танцующихъ. Полина поняла ея недоразумніе и отвтила по-французски, что такъ какъ по воскресеньямъ за входъ дамы не платятъ, то и бываетъ многое множество такихъ, которыя не лучше ея горничной, и соотвтствующіе имъ кавалеры, и что въ воскресенье порядочные люди, даже изъ гельснигфорскихъ жителей, въ Салонъ не ходятъ. Стеша, подозрвая, что рчь идетъ о ней, незамтно исчезла, покуда не вышло какого запрещенія, и отправилась за горничной Полины.

Барышни, наскучивъ не въ первый разъ смотрть Иллюстрацію, пошли гулять. Были въ саду Синебрюхова, пришли домой, пили чай,— все еще только половина восьмаго. Мамаши ихъ все еще сражаются, игры были постоянно такія ремизныя, что и не предвидлось скораго окончанія. Что жь имъ длать цлый вечеръ? Подумали, подумали и пошли на воды.

Разумется, тамъ было много народу, а гд много народу, тамъ не трудно встртить Мауля. Обухова нашла знакомыхъ, и покуда разговаривала съ ними, Полина спросила Мауля, знаетъ ли онъ ея двушку, съ которой она ходитъ всегда купаться ?

— Ахъ, вотъ это она и есть, говоритъ Мауль. — Вижу знакомое лицо, а не могъ вспоминать, гд я ее видлъ. Она такъ подрядилась.

— Въ Салон она ?

— Можетъ быть, тамъ очень много.

Полина пошла бы въ Салонъ, да ей не хотлось компрометировать себя напрасно, если двушки такъ нтъ, и попросила посмотрть ее въ Салон Мауля. Мауль возвратился съ извстіемъ, что Авдотья (горничная) танцуетъ. Обухова сла съ своими знакомыми, а Полина съ кузиной и Маулемъ пошли въ Салонъ.

Стеша и Авдотья, хорошо ‘подрядившіяся’ (какъ говоритъ Мауль), вошли въ Салонъ безо всякаго затрудненія: по чину ихъ, быть имъ такъ считалось непозволительнымъ. Они знали это, и были довольны посмотрть только, танцовать не были и намренья. (‘Везд и во всемъ надобно звать мру’, сказалъ одинъ философъ: ‘даже когда длаешь что нибудь непозволительное’.) Вдругъ линйный офицерикъ подлетлъ къ Стеш проситъ на кадриль, и покуда ты отказывалась подъ какимъ-то предлогомъ, товарищъ его сталъ ангажировать Авдотью. Он переглянулась и пошли, разсудивъ, можетъ быть, что ужь все равно виноваты, будутъ ли танцовать, или просто сидть на одномъ мст. Слдующую кадриль пошли посмле, и танцовали съ какими-то молодыми людьми, пріхавшими изъ Ревеля. И вдругъ судьб угодно было, чтобы Власовъ, который совсмъ не думалъ танцовать и ужь давно не танцовалъ, по неотступной просьб пріятеля, у котораго ни было vis-a-vis, ангажировалъ Авдотью, и судьб угодно было, чтобы въ этой самой кадрили танцовала Антигона. Полина видла это, видла, какъ Власовъ разговаривалъ съ Авдотьей, какъ посл кадрили онъ взялъ ее подъ руку и довелъ до мста, какъ случайно или нтъ сла возл нее Мухина и тоже разговаривала о чемъ-то, пока Стеша танцовала еще разныя прибавленія. Надобно сказать, что Власовъ и Мухина, никогда не встрчавшіе Авдотью въ Гельсингфорс, считали, что она принадлежитъ къ публик, пріхавшей на воды изъ Ревеля, и разговаривали больше объ Ревел. Авдотья не считала за нужное выводить ихъ изъ заблужденія, тмъ боле, что могла отвчать на нкоторые распросы о Ревел, получить кой-какія свднія ни пароход и самыя свжія новости отъ своего кавалера.

Полина торжествовала. Ну вотъ, не правду, что-ли, она говорила, что по вечерамъ бываетъ здсь самая смшанная публика. Вотъ доказательство — ея горничная здсь, кто знаетъ, можетъ быть, и еще такія найдутся. И что же эта Антигона заставляетъ упрашивать себя, когда хотли танцовать утромъ, другія глупе ея, лучше теперь танцовать Богъ-знаетъ съ кмъ. Да и этотъ Власовъ, или какъ его тамъ, суется разсуждать, что по утрамъ танцовать нелпо, что какіе гд люди бываютъ. Знаетъ онъ много разбирать людей, когда ангажируетъ горничную и любезничаетъ съ ней. Она хотла-было подойти и срзать Власова и Мухину, сказавъ своей горничной, чтобы шла домой, но разсудила, что тутъ могутъ выйти какія нибудь непріятности и для нея самой. Она подумала притомъ, что лучше будетъ, если Мауль разболтаетъ (въ чмъ нельзя было и сомнваться), что горничная ея танцовала въ Салон: сама она останется въ сторон, если выйдетъ что нибудь изъ этого. Чтобы сдлать себ удовольствіи (сконфузить Власова и Мухину), она готова бы позволить обидть свою двушку (что могло бы случиться, еслибъ въ Салон узнали, что она горничная), ну, а если вдругъ Стеша брякнетъ тутъ же, что Полина сама уврила ее, что он могутъ быть въ Салон?…

——

Фанина ложилась спать въ хорошемъ расположеніи духа. День вышелъ очень счастливый для пользованія минеральными водами. Чудесная погода, обдъ очень хорошій и притомъ не было ничего вреднаго для діэты, пріятное препровожденіе времени за картами и наконецъ весьма порядочный выигрышъ. И какой славный партнеръ этотъ молодой человкъ Игольниковъ, который игралъ съ ними. Онъ не споритъ, за сердится и очень рискуетъ, но съ большимъ тактомъ, не такъ, какъ иные игроки, которые, если играютъ по маленькой (относительно своей обыкновенной игры), рискуютъ безо всякаго смысла, какъ будто пренебрегаютъ игрой. Фамина думала пригласить къ себ Игольникова, да вдругъ вспомнила, что онъ ‘изъ купцовъ’ и пускай бы изъ иностранцевъ, ну хотъ даже изъ петербургскаго купечества, торгующаго на бирж,— нтъ, онъ сынъ купца въ Гостиномъ Двор! Какъ же это можно! Какъ же заводить знакомство съ купцами, звать ихъ въ гости! Да съ тхъ поръ, какъ она помнить себя, никогда купцы у нихъ не бывали,— разв только со счетами. Какимъ образомъ онъ попалъ къ Обуховымъ?… Интересно бы узнать это….

Обухова, по всмъ житейскимъ отношеніямъ, былъ не ниже Фаминой, однако же не ставила себя на такую высоту, что нельзя имть знакомства съ купцами. Она долго жила въ Петербург, гд нтъ китайской стны между дворянствомъ (не аристократіей, разумется) и купечествомъ, а нердко встрчаетъ и гостяхъ съ лицами изъ купеческаго сословія. Она любила играть въ преферансъ и не по очень маленькой, а потому чаще приходилось играть съ кавалерами. Она замтила, что купцы играютъ какъ-то благородне, не жмутся, не подсиживаютъ, какъ чиновники, а особенно офицеры, и имютъ мелкое серебро, а охотне садились съ Игольниковымъ и другими, извстными ей съ хорошей стороны, чмъ съ какими нибудь выжигами. Нтъ ничего удивительнаго, что Обухова, встртивъ въ Гельсингфорс Игольникова, пригласила къ себ, нужды нтъ, что онъ не изъ дворянъ.

IV.

Слдующій день былъ для Фаминой, относительно діэты души, не такъ хорошъ. Погода пасмурная, — вотъ ужь и не можетъ быть ‘развлеченій всякаго рода на чистомъ воздух’, ‘чтеніе’ романа, о которомъ такъ много говорятъ, было для нея ‘не занимательно’, ‘веселой, занимательной бесды’ и никакихъ ‘пріятныхъ занятій и развлеченій’ ни выло. Случилось еще одно обстоятельство, которое могло бы имть вредное вліяніе насчетъ ‘спокойнаго и мирнаго расположенія духа’. Она купила въ магазин барежу, разумется, чрезвычайно дешево. Стали дома перемривать, и оказалось, что барежъ съ дырами. При всемъ желаніи лучше бросить деньги, чтобъ только ‘избгнуть душевныхъ волненій’, Фамина не могла однакожь не осердиться, и сама отправилась въ магазинъ. Прикащикъ, помня, что магазинъ ихъ рекомендовала одна дама, которая покупаетъ много всякой дряни и иметъ здсь большое знакомство, извинился и безпрекословно возвратилъ деньги. Фамина успокоилась, но положила себ на правило, для соблюденія діэты души, не льститься ни на какія дешевыя покупки въ Гельсингфорс.

Все это еще не такъ важно. Незначительное чтеніе можно оставить, да и въ веселой бесд бываетъ иногда что-то въ род червей въ малин. Ничего ненужнаго, хотя и очень дешеваго, можно, ради душевнаго спокойствія, впередъ и не покупать. Больше всего сокрушало Фамину, что цлый день не было, да и не предвидлось назавтра ‘пріятнаго препровожденія времени’ за картами. Нельзя же всякій день ходить къ Обуховой, а пригласить ее къ себ — нту третьяго. Чванство ея начало бороться съ сильной охотой играть въ карты, тмъ боле, что въ настоящемъ случа, то есть при пользованіи минеральными водами, развлеченіе за картами было бы для нея очень полезно относительно діэты души. ‘Что же’, думала она: ‘мало ли есть такого, что длается и Гельсингфорс, а было бы непозволительно въ Москв.’ Случается ли ей въ Москв, напримръ, ходить одной по улиц, обдать въ трактир рядомъ Богъ-знаетъ съ кмъ, такъ почему же заодно не приглашать къ себ купцовъ. Здсь знакомство эфемерное, всякій это знаетъ, — притомъ же Игольниковъ живетъ въ Петербург, не будетъ въ Москв разсказывать, что бывалъ въ гостяхъ у Фаминой, а здшнимъ знакомымъ можно и не говорить, что онъ изъ Гостинваго Двора. Да вотъ еще бда: Игольниковъ плохо знаетъ по-французски. Ну, что за фигуру онъ будетъ представлять при иныхъ знакомыхъ ея, которыя никогда не говорятъ по-русски? Что объ ней подумаютъ? Съ кмъ она заводитъ знакомство! Между тмъ представлялось ей пріятное и полезное препровожденіе времени за преферансомъ, прекрасный партнёръ въ лиц Игольникова, и она ршилась побдить предразсудки — пригласить къ себ его, ежели онъ придетъ съ визитомъ. Къ несчастію, Игольниковъ находилъ страннымъ явиться съ визитомъ къ людямъ, до которыхъ не имете никакого дла, которые васъ къ себ не приглашали и даже не изъявляли желанія съ вами познакомиться. Говорятъ, этимъ дается знать, что вы желаете познакомиться съ тми, къ кому идете съ визитомъ. Хорошо, да иногда не мшаетъ знать, рады ли будутъ вашему визиту, съ вами-то желаютъ ли познакомиться….

——

Полина не ошиблась. Мауль, съ величайшимъ глубокомысліемъ обсуживающій всякіе пустяки и мелочи, не разсудилъ, что инымъ покажется непріятно узнать, что танцовали въ одной кадрили съ горничной, или даже бывать тамъ, куда ходятъ горничныя, и еще до обда усплъ разсказать многимъ, какъ камеръ-юнгфера Полины отличилась въ Салон. (О Стеш онъ не зналъ, и что она тамъ была — осталось неизвстно). Онъ разсказывалъ объ этомъ тамъ, чтобы о чемъ нибудь говорить, ‘pour ne pas faire tomber la conversation’, не видя тутъ ничего особенно важнаго, кром того, что нынче иную горничную не отличишь отъ барышни. Между тмъ, многіе были недовольны. Еслибъ горничная была не Полины, такъ бы и прошло, можетъ статься, но такъ какъ Полина говорила вслухъ, ‘что за публика бываетъ въ Салон вечеромъ’, можно было думать, что она послала туда свою горничную. Пожаловались доктору при водахъ, который вмст съ тмъ былъ директоромъ общества минеральныхъ водъ и главнымъ распорядителемъ танцовальныхъ вечеровъ въ Салон. Докторъ самъ по себ не обратилъ бы на это вниманія, но подумавъ, что посл этого иныя, пожалуй, не станутъ ходить на балы, убытокъ будетъ дирекціи, отправился къ Фаминой для объясненій. Полина съ горничной ушли купаться. Фамина, не понимая въ чемъ дло, боялась, чтобы не пришлось заплатить штрафа за то, что горничная была въ Салон, не принадлежа къ привилегированнымъ сословіямъ, — сказала, что двица, о которой идетъ рчь, дочь старосты, и занимаетъ у нихъ должность экономки, а не простой служанки. Докторъ удовольствовался этимъ, понимая подъ словомъ ‘староста’ что-то въ род мера.— Жаловавшіеся, хотя очень сомнвались, чтобы Авдотья была дочерью какого-то мера, но такъ какъ трудно было доказать, сама ли она пошла въ Салонъ или послала ее Полина, положили: зачислить дло ршеннымъ, а Полину оставить въ подозрніи.

На другое утро Полина не пошла на воды, а въ слдующій день была въ саду только, а въ Салонъ идти не ршилась, боялась, если неравно вздумаютъ танцовать, такъ чтобы не вышло какого нибудь скандала, особенно, если въ дл примутъ участіе студенты. Вообще, она придавала событію съ горничной слишкомъ много важности. Вс на нее смотрятъ, казалось ей, вс о чмъ-то толкуютъ, упоминая о горничной, между тмъ, смотрли на все, потому что платье у ней выпачкано было дегтемъ, а толковали о пропавшей у кого-то собачонк. Подозрвали, что ее сманила одна барыня и увезла на пароход, въ шляпной картонк. Другіе говорили, что собачонку утопила горничная, которой наскучило няньчиться съ нею. Разные были толки, но больше всего думали, что тутъ виновата горничная. — Дв изъ знакомыхъ Полины, которыя никогда не бываютъ въ Салон, и которымъ она разсказала, что горничная танцовала тамъ въ воскресенье, нашли это очень забавнымъ, но и не полюбопытствовали узнать, съ кмъ она танцовала. Встртились еще знакомые и какъ будто ничего не знаютъ, встртилась Антигона — кланяется по прежнему. ‘Странно’, думаетъ Полина: ‘вроятно же Мауль разсказывалъ это, коли докторъ приходилъ за объясненіемъ. Или ото еще мало кому извстно…’ Полина сначала немного струсила, а теперъ была бы недовольна, еслибъ дло кончилось ничмъ.

Прошло еще нсколько дней, о горничной въ Салон нтъ и помину. Забыли уже собачонку, говорили и уже перестали говорить о томъ, какъ одинъ господинъ поднялъ шумъ за обдомъ, за то, что съ него взяли двадцать пять копекъ за бутылку пива. Теперь всхъ занимаетъ пикникъ, гд общаны различныя удовольствія за весьма умренную цну. Пикникъ устроивается, какъ будто для того, чтобы показать, какъ въ Гельсингфорс это можно сдлать дешево, а въ самомъ дл была цль дать случай сблизиться незнакомымъ и соединить разные кружки общества.

Неожиданное объясненіе съ докторомъ произвело сначала нкоторое волненіе въ Фаминой, но потомъ ничего, потомъ она смялась этому. — Кажется, леченіе начинаетъ приносить пользу. При первомъ свиданіи она пригласила къ себ Игольникова и такимъ образомъ почти всякій день была партія, то у себя дома, то у Обуховой. Какая охота была Игольникову играть всегда съ ними и постоянно проигрывать, надо спросить у него самого, а иначе объяснить это трудно.

Въ Гелсингфорс бываютъ иногда особеннаго рода ‘увеселительныя поздки’, на маленьком пароход, по окрестнымъ островамъ. Въ объявленное время (чаще по воскресеньямъ) являются желающія, и за какія нибудь двадцать копекъ имютъ удовольствіе часа два кататься на пароход, любоваться разными видами, бытъ въ компаніи, — ну хоть провести время. Дйствительно, это довольно пріятно, особенно когда на пароход нтъ музыки, а притомъ же не имется въ виду нигд какого либо другаго удовольствія. На одной изъ такихъ поздокъ, вскор посл описываемыхъ событій, сошлись на пароход вс наши знакомые, кром Фаминой и Обуховой, которыя, надо полагать, остались за картами. Каролина Ивановна, какъ бывалая, называла Антигон разные острова, мимо которыхъ проходили, и напередъ говорила, гд будутъ замчательные виды. Дв дамы, только наканун прибывшія, разговаривали съ Фаминой о препровожденіи времени въ Гельсингфорс. Сообразивъ, что Каролина Ивановна, вроятно, все лучше знаетъ, чмъ Полиной, которая ли могла отвчать на многое, он обратились къ ней съ разными вопросами. Разговоръ зашелъ о балахъ въ Салон. Полина замтила, что побывать тамъ можно, но танцовать не слдуетъ, особенно въ воскресеніе.

— Почему же не слдуетъ, хоть бы и въ воскресенье? спросила съ удивленіемъ Каролина Ивановна.

— А потому, говорить Полина, что вы рискуете танцовать рядомъ Богъ знаетъ съ кмъ.

— Съ кмъ же это, напримръ? Правда, смшанная публика, всеже не прачки бываютъ, не горничныя.

— А кто знаетъ! какъ отличить иную, особенно здсь.

Антигона усмхнулась и говоритъ, что не лучше потому танцовать утромъ.

Это кольнуло Полину. У ней и не выходила изъ головы неудачная попытка ввести, чтобы танцовали утромъ, а причиною тому была Антигона, которая еще трунить хочетъ, кажется. Полина сомнвалась знаетъ ли Мухина, что танцовала въ одной кадрили съ горничной, и полагала, что теперь самый удобный случай сказать это и сконфузить при людяхъ. Кстати, тутъ сидлъ по близости и Власовъ. — ‘Ужь не знаю, право, говоритъ Полина, что лучше: танцовать ли утромъ съ извстными людьми, или вечеромъ съ горничными, да еще любезничать съ ними. Въ послдній разъ…. ‘

— Полноте, что вы нападаете на Гельсингфорсъ, перебила Каролина Ивановна. — Какія же могутъ быть…

— Въ послднее воскресенье, продолжала Полина, не обращая вниманія на Каролину Ивановну: — я знаю, были горничныя въ Салон, я знаю это наврное. Одна изъ нихъ танцовала,— извините меня,— въ одной кадрили съ вами, Mademoiselle, и мн кажется, avec Monsieur (указывая на Власова), и даже сидла съ вами потомъ.

— Я тоже была въ Салон, говоритъ Каролина Ивановна, но не видала ни одной, похожей на горничную. Это сострилъ кто нибудь… Можетъ ли это быть, чтобы не узнать…

— А если вы сомнваетесь, правду ли я говорю, такъ я могу вамъ указать на другихъ, которые скажутъ тоже самое. (Полина хотла было прямо объявить, что тутъ была именно ея горничная, да вспомнила, что мамаша, ври объясненіи съ докторомъ, назвала Авдотью экономкой. Пожалуй, перескажутъ доктору (есть такія щекотливыя), снова поднимутъ дло…) Можетъ быть, эта горничная не знала, что ей быть нельзя, и не пойдетъ въ другой разъ, а кто меня увритъ, что тамъ не было и впредь не будетъ и другихъ, подобныхъ ей.

Власовъ и Антигона взглянули другъ на друга. Антигона нсколько сконфузилась. Власовъ слышалъ уже, что какія-то горничныя танцовали въ Салон, и говорятъ, что дйствительно онъ танцовалъ, можетъ быть, съ горничной. Нужно было vis-a-vis, такъ онъ и попросилъ первую, которая не была ангажирована. Впрочемъ, говоритъ, ни онъ, ни Mademoiselle (Мухина) не могли бы и подумать что это горничная, ‘она говорила по-нмецки, считали, она изъ Ревеля. Правда, здсь не отличишь горничныхъ отъ иныхъ барышень, однако же и наши барышни только тмъ и отличаются отъ своихъ горничныхъ, что говорятъ по-французски, а если магазинщица, которая выучилась болтать по-французски, появилась бы въ дворянскомъ собраніи, такъ мудрено будетъ узнать тотчасъ, что она не барышня.

Полина промолчала. Неизвстно, не хотла она уловить отвтомъ Власова, или не знала, что отвтить. А впрочемъ, нечего ей было и говорить больше, она считала, что свое дло сдлала, доказала, что нужно, а притомъ зашибла двухъ птицъ однимъ камнемъ.

Пристали къ какому-то острову, гд обыкновенно оставалися полчаса. Пассажиры, чтобъ не растеряться, пошли прогуливаться цлымъ стадомъ. Власовъ примкнулъ къ Антигон и Каролин Ивановн. Онъ никогда не навязывался на знакомство, но теперь считалъ не нелишнимъ познакомиться съ особою, которая раздляетъ его участь. По нкоторымъ соображеніямъ Антигоны, можно было думать, что Полина знала напередъ, что въ Салон будутъ горничныя. Власовъ сомнвался однако же, считалъ это случаемъ, не стоющимъ вниманія, и жаллъ даже, что немного рзко отвчалъ Полин. Можно представить удивленіе его, когда на другой день, возвращаясь съ купанья, встрчаетъ вдругъ Полину, а сзади и съ узелкомъ свою даму изъ Салона, и Полина довольно громко сказала, такъ что слышали и засмялись случившіеся тутъ знакомыя ея:’Авдотья, что же ты не кланяешься своему кавалеру?’

——

Пикникъ о которомъ такъ много говорили, не совсмъ удался. Хотли устроить для того, чтобы доставить случай сблизиться, познакомиться нкоторымъ, а напротивъ, тутъ другіе поссорились преждевременно, потому что здсь ссорятся обычно къ концу лта. Главными распорядительницами были жена золотопромышленника и еще одна дама, не очень богатая, а если сосчитать вс долги ея, такъ можетъ статья, и бдная, которая однакожъ никогда не просила о пособіи, а напротивъ, всячески старалась казаться богатою. Насчетъ угощенія, два рубля серебромъ, было слишкомъ хорошо, былъ даже ужинъ. Конечно, распорядительницы должны были приплатиться, и этимъ были недовольны нкоторыя. Знакомыя распорядительницъ остались ужинать, считая, какъ бы въ гостяхъ у нихъ, а незнакомыя ухали, не желая быть имъ обязанными и вводить еще въ большіе убытки одну изъ распорядительницъ, какъ извстно, небогатую. Затмъ, все какъ-то не клеилось, худо было устроено: одн были очень нарядны, другія одты слишкомъ просто, одн явились рано, другія слишкомъ поздно. Кажется, все вниманіе распорядительницъ обращено было только на угощеніе, такъ напримръ, выписали арбузовъ изъ Ревеля, а никто не зналъ, въ которомъ часу сбираться. Хорошо, да изъ чего же было ссориться? Да ужъ такъ, одно къ одному, когда все какъ-то не ладилось. Одна дама увряла многихъ, что не нужно очень одваться, а сама одлась, какъ на свадьбу, дв дамы поссорились за картами, хотя он играли вмст не въ первый разъ, и всегда очень миролюбиво. Если кто остался совершенно доволенъ пикникомъ, такъ это генералъ Боровъ, который можно сказать, заработалъ свой рубль около буфета и за ужиномъ.

Разумется, главною тэмою для разговоровъ на другой день былъ вчерашній пикникъ. По желанію очень многихъ дамъ, нсколько молодыхъ людей, условились устроить другой пикникъ, ‘чтобъ было что-нибудь порядочное’, не по рублю ужъ, конечно, и тамъ по чемъ придется, съ фейерверкомъ и иллюминаціей, и чтобы всякій тутъ могъ ужинать за свои деньги, не стсняясь, какъ вчера, что вы дите послднія крохи одной изъ распорядительницъ. Составился комитетъ изъ пяти членовъ, въ числ которыхъ находился и Мауль, подъ предводительствомъ одного извстнаго всмъ графа, для котораго везд и во всякомъ случа, первое дло, ‘чтобъ было хорошо’, а деньги — это послднее. Нельзя сказать, чтобы онъ посл всего всего заботился о томъ, сколько слдуетъ платить, онъ и вовсе о томъ не заботился, а платилъ, когда это было необходимо.

——

А что Фамина? какъ ея здоровье? мы совсмъ о ней ней забыли, между тмъ какъ она и ея здоровье — у насъ главное-то дло и есть. Да ничего, видимо поправляется. Она ршилась не покупать ненужнаго, хотя бы и очень дешево, вмсто модныхъ романовъ, между которыми бываютъ и очень скучные, стала читать l’Amant de la lune, Полm-де-Кока, самый лучшій и длинный романъ его, съ начала до конца очень занимательный. Всякій день играетъ въ карты и довольно счастливо. Была на послднемъ пикник. На дняхъ пріхалъ братъ ея, вотъ ей будетъ еще веселе. Однимъ словомъ, дла ея идутъ очень хорошо, а на счетъ діэты души, какъ нельзя лучше.

Братъ Фаминой, отставной полковникъ Трубочистовъ, пріхалъ въ Петербургъ по какому-то длу, и имя много свободнаго времени, вздумалъ побыватъ въ Гельсингфорс. Фамилія его, казалось бы довольно простая, была самая аристократическая между дворянствомъ въ одной губерніи, и древностію происхожденія, какъ говорятъ Трубочистовы, можетъ поспорить съ любымъ княжескимъ родомъ. Живя по большой части въ имніи своемъ, или въ губернскомъ город, по близости котораго было не очень большое, но довольно разоренное имніе его, онъ привыкъ, чтобъ его считали за особу важную и всмъ извстную, а будучи знакомъ съ нкоторыми лицами изъ аристократіи въ Петербург и Москв, полагалъ, что и самъ принадлежитъ къ высшему кругу. Вмст съ тмъ онъ считалъ себя человкомъ европейски образованнымъ, потому что читалъ Journal des Debats и утромъ, за чаемъ, лъ телятину и яицы въ смятку. Гелисингфорсь не понравился ему, онъ надялся найти здсь больше цивилизаціи.

Трубочистовъ очень удивился, узнавъ, что Игольниковъ, который часто бываетъ у сестры, принадлежатъ къ купеческому сословію. Не имвши никогда знакомства съ купцами, онъ воображалъ, что вс они ни что иное, какъ богатые мужики, а если которые имютъ видъ порядочнаго человка и живутъ, какъ образованные люди, такъ это исключенія, да и больше по наружности только: grattez le marchand, vous verrez moujik, какъ обыкновенно говорилъ онъ. Образованность, по его мннію, никогда не сойдется съ купечествомъ, потому что колыбель ея въ хорошемъ обществ, а купцы и хорошее общество, такъ же не совмстны, какъ запахъ дегтя въ гостиной, да и самимъ имъ въ хорошемъ обществ будетъ душно, какъ гренландцу во Флоренціи. Ему любопытно было узнать, какимъ образомъ Игольниковъ попалъ къ сестр, и знала ли она прежде, чмъ пригласить его, что онъ купецъ. Фамина говоритъ, что знала это, что онъ бываетъ часто у Обуховой, и пригласила его, чтобъ составлять партію, потому что если не играть здсь, такъ посл обда ршительно нечего длать. Трубочистовъ замтилъ, что это еще не резонъ для составленія партіи принимать къ себ всякаго, и Обухова другимъ не примръ. А впрочемъ, говоритъ, если онъ такъ нуженъ для партіи, пускай ходитъ, да только,— это люди такіе,— чтобъ не забылся какъ нибудь… (Неизвстно, что онъ подразумвалъ: чтобы Игольняковъ не сказалъ бы что нибудь непристойное, или даже, чтобъ не вхдумалъ влюбиться въ племянницу). Конечно, Фамина могла бы и не спрашивать соизволения братца своего, кого ей принимать и кого нтъ, да ужъ вся родня ихъ привыкла считать его за оракула.

На другой день, когда Игольниковъ пришелъ къ Фаминой, Трубочистовх началъ толковать ему, что купеческое сословіе въ Россіи въ самомъ жалкомъ состояніи, что купцы по большей части мошенники, люди безъ всякаго образованія, что рдко между ними встртишь человка, который могъ бы быть въ ‘нашемъ’ порядочномъ обществ. Затмъ онъ говорилъ, какъ что длается въ* ‘вашемъ’ кругу и какъ это бываетъ въ ‘нашемъ’ высшемъ кругу,— однимъ словомъ, всячески давалъ замтить, что для Игольникова очень большая честь, когда онъ бываетъ у Фаминой. Въ слдующій день, у Обуховой, опять была рчь о ‘вашемъ и нашемъ’ круг. Игольникову надоло, да и несовсмъ пріятно было слышать это, и онъ пересталъ ходитъ къ Фаминой, да и къ Обуховой тоже, сказавъ, что пріхали сюда родственники его, такъ нужно бытъ вмст. Теперь Фамина не могла уже каждый день играть, а вмсто того часто должна была слушать, наводящее уныніе ворчанье братца своего, ничмъ не довольнаго. Это могло бы имть вредныя послдствія для діэты души, да къ счастію, Богъ послалъ ей и Обуховой, вмсто Игольникова, новаго партнера, изъ дворянъ.

VI.

Комитетъ по устройству пикника разсуждалъ о назначеніи дня. Надобно сказать, что кром пяти, а съ предсдателемъ шести голосовъ, было еще два хора дамъ. Одн пли отложить недли на дв чтобы выписать себ наряды изъ Петербурга, другія же, которыя взяли наряды съ собой, на всякій случай, и горли желаніемъ показать ихъ, кричали, что долго откладывать незачмъ. Положено: сдлать пикникъ черезъ недлю въ субботу, въ Салон. Теперь, какая цна? Ужъ, конечно, рубля три, дамы не платятъ. Разумется, не вс будутъ съ дамами, а иной приведетъ три, четыре… Ну, положимъ на каждый билетъ кругомъ по одной дам, — это выйдетъ полтора рубля съ персоны. Есть ли тутъ возможность д лать фейерверкъ, ужинъ да еще иллюминацію! Мауль предложилъ ‘назначить всякій билетъ за четыре рубля серебромъ, съ правомъ приведенія одной только дамы безъ оплаты, а каждая, боле приводимая дама, будет стоить два рубля серебромъ’ (на манеръ того, какъ длается въ нмецкомъ клуб въ Петербург). Нашли, что это дамамъ можетъ показаться обидно, да и во всякомъ случа, дамамъ платить не слдуетъ, а вмсто того, сдлать особые семейные билеты для подороже, для тхъ, кто будетъ съ дамами. Разсудили, если затвать, такъ надобно длать хорошо, а не колотырничать какъ нибудь, и положили: назначить за билетъ пять рублей, а семейный, съ правомъ привести дамъ сколько угодно — десять. По списку прізжихъ, разсчитали, что можетъ быть разобрано, при помощи дамъ, которые станутъ навязывать билеты знакомымъ своимъ, до сорока билетовъ простыхъ и, можно положить, двадцать семейныхъ. Это составитъ четыреста рублей, а если будетъ до сорока дамъ,— итого сто человкъ, по четыре рубля на человка. Да тутъ можно сдлать великолпно! Кто-то предложилъ раздать нсколько билетовъ почетнымъ гостямъ изъ прізжихъ. Нашли, что это дло очень щекотливое и непремнно произойдутъ разныя неудовольствія.

Къ крайнему удивленію распорядителей, экономъ Салона (онъ же и арендаторъ дома) запросилъ за комнаты на вечеръ только десять рублей, но безъ прислуги и освщенія, а за ужинъ изъ трехъ блюдъ — полтинникъ. Да это ужасно дешево! А вотъ, хотли было въ Кейзенине {Публичный садъ, въ другомъ краю города, съ рестораномъ, удобнымъ для пикниковъ.}… (Экономъ это зналъ).— ‘Прислуги, сказалъ графъ, не нужно: офиціантовъ можно набрать изъ лакеевъ у прізжихъ.’ Въ самомъ дл, что за фигуру стали бы представлять кельнеры въ курточкахъ. Да и освтить нужно получше. ‘Надо будетъ устроить буфетъ, какъ слдуетъ (говоритъ Графъ), хрусталь и бронзовыя украшенія взять на прокатъ въ магазин. Надо, чтобъ все прилично было. Люстры убрать зеленью, да по стнамъ прибавить освщенія, развсить гирлянды изъ зелени и цвтовъ, галлерею иллюминовать хорошенько, да убрать зеленью и флагами, садъ также иллюминованъ, фейерверкъ само по себ, а хорошо бы еще бенгальскія огни на скалахъ. Надобно отличиться, господа, чтобы помнили нашъ пикникъ.’ Затмъ, графъ началъ уже распоряжаться, кому заняться флагами, кому гирляндами, да одинъ изъ членовъ комитета замтилъ не безъ основанія, что прежде всякихъ распоряженій, нужно бы знать, много ли будетъ желающихъ участвовать въ пикник: цна порядочная. Положено: объявить подписку до вторника, а тамъ и вино будетъ, можетъ ли пикникъ состояться.

Въ самомъ дл, въ первые дни подписка шла очень худо. Многіе отказывались по неимнію фрака (фраки были), да нкоторые дамы затруднялись насчетъ туалета. Положено, быть въ ‘toilett dе promenade’, только безъ шляпокъ, а мужчинамъ въ сюртукахъ, но въ бломъ галстук, и пикникъ назвать ‘bal champete’. Конечно, для иныхъ пять рублей довольно большія деньги, чтобы дать за одинъ вечеръ въ Гельсингфорс, и они не очень обрадовались, что разршено быть въ сюртук, но вмст съ тмъ, интересно быть на этомъ пикник, гд общаютъ вс возможныя удовольствія и наслажденія, да и какъ-то совстно не быть, когда во всякомъ дом предлагаютъ билеты, и при всякой встрч спрашиваютъ, будете ли вы. Не быть, значило бы показать, что вамъ жалко денегъ: больше никакой причины здсь нтъ. Нельзя сказать, что вы нездоровы, что у васъ есть имянины, что будете на свадьб… Одинъ только Боровъ отговорился тмъ, что онъ на нсколько дней долженъ създитъ въ Выборгъ, по какому-то длу, какъ только получитъ письмо оттуда. Такимъ образомъ, еще до окончанія срока подписки, можно было надяться, что пикникъ состоятся.

——

Ну, а кром того, что длается въ Гельснигфорс? Что Полина? Антигона? Ничего, он* не поссорились, но очень сухо кланяются другъ другу. Танцовала одинъ разъ утромъ, къ удовольствію Полины, хотя сама она не принимала въ томъ участія. Власовъ познакомился съ отцомъ Антигоны и на-дняхъ ухалъ въ Петербургъ. Бываютъ разныя исторіи: такъ напримръ, одна ревнивая жена, услышавъ, что мужъ ея ужинаетъ въ Салон съ какими-то дамами, прибжала туда чуть что ни въ одной юпк, и чуть что не за волосы вытащила оттуда мужа, между тмъ, какъ онъ, несчастный, былъ одинъ, а дамъ и не зналъ совсмъ. Боровъ взялъ какъ-то за обдомъ все жаркое, и пятерымъ недостало, а поэтому была у него сцена съ оберъ-кельнеромъ. Была еще какая-то скандалезная исторія съ одной дамой въ магазин, но объ ней разсказываютъ различнымъ образомъ, и вообще теперь все вниманіе публики, вс разсказы вертятся около имющаго быть пикника.

Между прочимъ, появилось новое лицо, въ два-три дня сдлавшееся очень извстнымъ. Это былъ молодой человкъ, очень эффектной наружности ‘Louis Fabelle’, французскій подданный, какъ значилось въ паспорт его, выданномъ отъ французскаго консула въ Одесс, ‘rentier’ {То есть, живущій доходомъ. Такъ иногда называютъ себя путешественники, не желающіе объявлять своего чина или званія.}, какъ онъ записался въ трактирной книг. Онъ пріхалъ на одномъ пароход съ Трубочистовымъ, познакомился съ нимъ, разсказывалъ свои приключенія, и между прочимъ, какъ у него при перезд изъ Константинополя въ Одессу, упалъ въ море сакъ, гд былъ паспортъ, и онъ долженъ былъ взять новый въ Одесс. Говорилъ, какое дикое понятіе онъ имлъ прежде о Россіи, какъ ему любопытно было посмотрть самому… Онъ усплъ понравиться Трубочистову, и черезъ него познакомился съ Фамиными. Фабель былъ человкъ пріятный и полезный въ обществ, не то, чтобы всмъ пріятный: картинная физіономія его, а въ особенности иной разъ излишная безцеремонность его не всемъ нравилась, по крайней мр, онъ былъ человкъ очень полезный въ обществ,— бываютъ прекрасные люди, но совершенно безполезные въ обществ,— онъ игралъ въ карты какъ угодно, танцовалъ, могъ также играть танцы, былъ большой говорунъ и мастеръ на всякія выдумки. Если ко всему этому прибавить особенную способность нкоторыхъ счастливцевъ знакомиться съ кмъ пожелаютъ, — бываютъ люди совершенно неспособныя на это, — то неудивительно, что Фабель въ самое короткое время имлъ здсь большое знакомство.

——

Съ окончаніемъ срока подписки, оказалось, что число подписавшихся весьма достаточно, боле, чмъ ожидали. Забгали по городу члены комитета, заказывая флаги, иллюминаціи, пріискивая въ магазинахъ на прокатъ посуду и разныя украшенія. (Мауль отказался, и, какъ человкъ разсчетливый, врно, не безъ причины). Выписывать изъ Петербурга десертъ, какъ сначала предполагалось, было уже некогда. Поэтому ршили для угощенія довольствоваться туземными произведеніями: конфетами по семи гривенъ фунтъ, пирожками, ягодами,— все это, если положить въ золоченые тарелки, будетъ очень оригинально и какъ говорилъ графъ, придастъ празднику ‘coloris local’, да ужъ кстати и пирожное приказалъ сдлать все изъ мамуры {Мстное произрастеніе въ род морошки.}. На ужинъ просили эконома, нельзя ли, вмсто очень надовшихъ ‘Abberon’ {По-шведски — окуни.} съ картофелемъ да ежедневной телятины, сдлать майонезъ изъ чего нибудь, а на жаркое цыплятъ. Экономъ сказалъ, что готовъ сдлать какъ угодно. Насчетъ вина, положили: такъ какъ денегъ остается не очень много, то поставить на столъ портвейну да хересу только, а такъ наливать шампанское. Шампанское здсь, кром того, что дешево, да и не хорошо,— стало быть много на это и не понадобится, такъ что можетъ быть останется что нибудь въ пользу бдныхъ.

Увы, бдные! Распорядители не подумали о непредвиднныхъ расходахъ. Мало того, посреди заботъ о флагахъ и бенгальскихъ огняхъ, позабыли о ча и питье. Былъ, правда, разговоръ о ча, одинъ разъ, да за спорами ничмъ не кончили. Кто жъ тутъ будетъ пить чай? А главное, нтъ серебрянаго самовара: не съ подносомъ же ходить по всмъ комнатамъ. Непредвиднные расходы начались еще наканун, когда стали прибивать гвозди, для украшенія залы гирляндами. Экономъ получившій задатокъ, энергически протестовалъ противъ этого, говоря, что не дастъ портить стны, а наконецъ позволилъ, когда ему прибавили еще пятнадцать рублей. Потомъ, когда уже залу убрали, онъ представилъ счетъ, что такъ какъ отъ него ничего не требуется, даже и прислги, стало быть онъ терпитъ от этого убытокъ, то ему слдуетъ заплатить за право имть нанимающимъ все свое, двадцать рублей, да за ужинъ по 75 копекъ, потому что хотя онъ сказалъ, что ужинъ будетъ стоить по 50 копекъ, но за такой, какъ требуютъ, меньше 75 копекъ взять нельзя. А за вино слдовать будетъ по 30 коп. за пробку, а шампанское до 50 копекъ. Распорядители остолбенли. Если заплатить эконому все, откуда же взять на ужинъ да на вино, съ пробками еще? Положили, что ужина не надо, а подать бульонъ и маленькую закуску только для дамъ. Для прочихъ же, кто пожелаетъ, будетъ ужинъ въ особой комнат, отъ эконома по 75 копекъ. О пить вспомнили уже передъ вечеромъ. Одна дама общала прислать питье, съ тмъ только, чтобы ей позволили привести съ собою дтей. Надо было согласиться, хотя дтямъ быть тутъ совсмъ некстати.

——

Наступилъ давно ожидаемый вечеръ. Еще съ утра распространился по городу слухъ о какомъ-то великолпномъ праздник на водахъ: въ особенности толковали объ этомъ на рынк. Агенты комитета скупили всю землянику и малину, купили у огородника нсколько дней обращавшій на себя вниманіе публики арбузъ,— нужды нтъ, что огородникъ продавецъ ‘безъ отвта’. Многіе видли, что Салонъ убиваютъ флагами, и въ саду что-то длается. Матросы сказывали, что имъ велно приходить зажигать лимонцію…. Какой же сегодня праздникъ? Нашъ (православный), стало быть, а не шведскій, а то бы магазины были заперты. Матушка попадья въ испуг побжала домой, не обмишенился ли числомъ причтъ церковный: не было вчера всенощной.

Погода была прекрасная. Съ шести часовъ началось переселеніе народовъ изъ города на минеральныя воды, и если бы шли не такъ весело, можно бы подумать, что съ другаго конца Гельсингфорса подступаетъ непріятель. Въ девять часовъ, когда стали съзжаться на балъ, освтили галлерею, а тамъ зажгли иллюминацію. Въ саду играла полковая музыка. Бенгальскія огни очень эффектно освщали массы народа, толпившагося по саду, въ ожиданіи фейерверка. Наконецъ зажгли и фейерверкъ, котораго большая часть гельсингфорскихъ жителей никогда не видывала. ‘Все это только въ саду, а какъ должно быть славно тамъ, въ зал’, разсуждали добрые финляндцы: ‘ужь коли русскіе вздумаютъ веселиться, такъ и всмъ удовольствіе бываетъ’.

Увы! совсмъ не такъ славно было въ зал, какъ воображали простыя дти Финляндіи. Свтло, правда, великолпно, красиво убрано, — вотъ и все славное, да и то съ изъяномъ. За прекрасными розанами торчали дрянныя лампы, на великолпно убранномъ буфет, съ дорогой посудой (разумется, взятой на прокатъ), разставленъ самый мизерный десертъ. Конечно, въ короткое время нельзя было здсь достать ничего лучшаго, но поразителенъ былъ недостатокъ въ томъ, что можно было достать. Прежде чмъ зажгли фейерверкъ, все уже было съдено и выпито, и огромные канделябры на буфет освщали только мятые остатки лсной малины, немножко карамелекъ, да непочатыя куски сыраго арбуза. Чадолюбивая дама прислала для питья малиноваго сиропу, но очень мало (дтей привела довольно). Взяли все, что было у эконома, наконецъ подавали уже подцвченную чмъ нибудь воду (не было лимоновъ), а кому хотлось поскорй, такъ пили просто воду. Какъ нарочно, многія спрашивали чаю, котораго не было. Говорятъ, было мороженое, видли даже, что носили въ садъ, по приказанію графа, знакомымъ его, не участвовавшимъ въ пикник, но не случилось ни отъ кого узнать, хорошо ли мороженое изъ мамуры…. Сконфуженные распорядители отличались унылымъ видомъ, только лицо графа сохранило всегдашнюю важность. Гости были очень недовольны, и физіономіи вытягивались по мр того, какъ распространялся слухъ, что ужинъ будетъ только для дамъ. Танцы не клеились. Не очень весело было танцовать, да и не совсмъ пріятно было смотрть на иллюминацію и фейерверкъ: все казалось, что это горитъ и хлопаетъ, для потхи народа, ужинъ вашъ. Въ первомъ часу, когда ужь стали разъзжаться (правильне, расходиться), подали закуску для дамъ, а прочимъ сказали, что можно ужинать въ особой комнат. Такъ какъ насчетъ ужина ничего не было объявлено офиціально, а прежде говорили, что будутъ ужинать, то и платить никто не считалъ за нужное.

Можно себ представить положеніе распорядителей пикника, когда на другой день поступили счеты отъ эконома за ужины и вино, изъ магазиновъ за недоставленную обратно посуду, отъ дирекціи минеральныхъ водъ за испорченныя въ саду растенія и помятую во время фейерверка траву,— все платежи непредвиднные…. {Чмъ все это кончилось — неизвстно, и въ легенд ничего о томъ не упоминается.}

——

Фабель, какъ уже сказано было, имлъ здсь очень большое знакомство, благодаря своимъ достоинствамъ, а кром того, и русскому гостепріимству, но чаще всхъ бывалъ у Фаминыхъ, такъ что люди, которые обо всмъ заботятся, начинали уже говорить, что онъ женится на Полин. Надобно сказать еще, онъ былъ большой шутникъ, умлъ смшить, особенно тхъ, которые всегда имютъ расположеніе къ смху,— есть люди, который и могутъ сказать слова безъ хихиканья, или, по крайней мр, безъ улыбки. Чтобы потшить иныхъ, онъ позволялъ себ шутки довольно дерзкія, которыя, хотя и сходили ему съ рукъ благополучно, однако, это заставляло говорить, что Фабели избаловали, кажется, что онъ начинаетъ забываться.

На знаменитомъ бал, въ пикник, были Фамины, Трубочистовъ…. (Кстати сказать, здоровье Фаминой очень поправилось и этому, конечно, много способствовала діэта души, о чемъ она весьма заботилась). Полина танцовала съ Фабелемъ. Въ кадрил ихъ была одна барышня, причесанная весьма неловкою и, вроятно, торопливою рукою одного изъ учениковъ Аппельрота {Единственный куаферъ въ Гельсингфорс.}, такъ что и неопытный глазъ могъ замтить, что коса у ней должна свалиться. Это не ускользнуло отъ вниманія Фабеля, и онъ вздумалъ позабавить Полину и еще нкоторыхъ, пошелъ вальсировать съ барышней, налетлъ на стулъ, заставилъ е сильно покачнуться, и коса свалилась. Это, однако же, сдлано было не совсмъ ловко, такъ что иные полагали, что Фабель наткнулся на стулъ съ намреніемъ. Барышня сконфузилась не столько оттого, что люди увидли ея длинную косу, но больше по случаю разсыпавшихся цвтовъ. Фабель наговорилъ милліонъ извиненій, хотлъ проводить ее до уборной, но по лицу ея замтилъ, что это будетъ лишнее. Барышня была сестра одного линейнаго офицера. Въ эту минуту его не было въ зал, но разумется, онъ тотчасъ узналъ о случившемся. Подозрвая, по нкоторымъ другимъ шуткамъ Фабеля, что это сдлано съ намреніемъ, онъ ршился объясняться съ Фабелемъ, но очень плохо зная по-французски, хотлъ попросить кого нибудь быть переводчикомъ. Случилось, что первый, попавшійся ему знакомый, ‘знающій иностранные языки’, былъ Власовъ.

(Какимъ образомъ Власовъ, ухавшій въ Петербургъ, очутился здсь, объяснено будетъ ниже).

Фабель любезничалъ съ дамами, тутъ были и Фамины. Влаоовъ говоритъ офицеру, не отозвать ли Фабеля въ сторону, но офицеръ сказалъ, что желаетъ изъявить свое неудовольствіе при всхъ, чтобы онъ и впередъ зналъ. Фабель, казалось, сконфузился, когда увидлъ Власова.

— Господинъ этотъ, говоритъ Власовъ, указывая на офицера, братъ двицы, съ которой вы танцовали сію минуту. Онъ не совсмъ хорошо владетъ французскимъ языкомъ, и поручилъ мн сказать вамъ, что вы танцовали очень плохо, или небрежно, и онъ недоволенъ этимъ.

— Потрудитесь передать господину офицеру, говоритъ Фабель: — что мн очень совстно, мн чрезвычайно жаль, я готовъ извиниться какъ угодно…. Стулъ былъ не на мст, можетъ быть и я виноватъ, такъ я снова извиняюсь. Что же мн еще длать?

Власовъ передалъ это. Офицеръ слегка поклонился Фабелю, поблагодарилъ Власова, и пошелъ довольный, что, по крайней мр, сдлалъ свое дло: заставилъ Фабеля при всхъ извиниться. Не совсмъ довольны, что кончилось такъ скоро, были т, которые думали, что произойдетъ какая нибудь сцена. Власовъ продолжалъ разговаривать съ Фабелемъ, прохаживаясь по зал. Нельзя было разслушать, о чемъ они говорили, но только Фабель былъ какъ будто сконфуженъ. Говорятъ, онъ танцовалъ еще, но вскор исчезъ и ужь больше не являлся.

Фабель былъ лицомъ извстнымъ, и отсутствіе его было очень замтно. Пошли разные толки, отчего онъ вдругъ исчезъ. Особенно занимало это тхъ, которые видли, что Власовъ говорилъ съ нимъ очень серьезно. О чемъ бы они говорили? Власовъ до того времени, кажется, не былъ и знакомъ съ Фабелемъ, и откуда взялся Власовъ, коли онъ, недлю назадъ, ухалъ въ Петербургъ? Неужели онъ създилъ туда и опять назадъ пріхалъ. Одни увряли, что офицеръ вызвалъ Фабеля на дуэль, и Власовъ, какъ секундантъ, говорилъ объ условіяхъ, другіе говорили, что Фабель бжалъ изъ Франціи, что онъ преступникъ, можетъ быть, узналъ, что его здсь ищутъ. Ну, а Власовъ что тутъ? А Власовъ, полагать надо, былъ съ нимъ знакомъ за границею, не показываетъ вида, однакожъ, а случится узнать что, и сообщаетъ….

Разумется, вс эти толки, громко повторяемые, не могли не компрометировать Фаминыхъ, у которыхъ Фабель былъ почти домашнимъ человкомъ. Трубочистовъ ринулся спросить у Власова, не можетъ ли сказать, по какой причин исчезъ вдругъ Фабель, что Власову, можетъ быть, это извстно, такъ-какъ они разговаривали передъ тмъ, и кто такой онъ, Фабель? Трубочистовъ очень извинялся, что обращается къ Власову, не имя чести знать его, но вынужденъ къ этому особыми обстоятельствами: Фабель часто бываетъ у сестры, такъ можно ли принимать….

— Ну, принимать его, говоритъ Власовъ, вроятно, не понадобится. Да можетъ быть, и увидть его не удастся.

— Что жъ это такое? Что, онъ подъ чужимъ именемъ? Вы удивляете меня, мы разговаривали съ нимъ…. Не смю думать, что онъ мошенникъ.

— Мошенникомъ его нельзя назвать.

— Да кто же онъ, наконецъ?

— Парикмахеръ.

— Какъ, парикмахеръ?

— Да. Былъ парикмахеромъ въ Одесс, теперь ужъ онъ не занимается, — получилъ наслдство.

— Все равно. Какъ же это такъ, вы знали это, и не скажете?

— Я узжалъ отсюда и узналъ его только сегодня здсь, я и сказалъ ему, что…. ну, я сказалъ, что надо: а впрочемъ, что я за прокуроръ такой, чтобы мн наблюдать за прізжающими.

— Нтъ, извините меня, это долгъ всякаго благороднаго человка предупредить общество, сказать знакомымъ, по крайней мр…. Какъ же онъ не мошенникъ, вы говорите? Называетъ себя ‘rentier’, втерся въ нашъ кругъ…. Какія у него намренія были? Я пошлю къ полицеймейстеру, пусть его задержатъ.

— За что же? Паспортъ у него не фальшивый, а что онъ называетъ себя ‘rentier’, то по смыслу этого слова, всякій имющій какой-нибудь доходъ, хоть проценты съ капитала, можетъ называться такъ. ‘Втерся въ вашъ кругъ, вы говорите,— вроятно, къ вамъ, напримръ, пришелъ по приглашенію вашему.

— Да онъ пустилъ такую пыль….

— Не долженъ ли онъ вамъ?

— Нту, денегъ онъ и не просилъ.

— Ну такъ за что же задержать его? Не забудьте, вы конфузите себя при этомъ, да и многихъ другихъ еще. Между прочимъ, я узналъ, что онъ началъ забываться немножко, такъ я ему просто сказалъ, чтобы онъ убирался отсюда, а то узнаютъ, кто онъ, такъ худо будетъ. Конечно, всхъ удивитъ его внезапный отъздъ, какъ и теперь удивляетъ его отсутствіе, вс же, кром меня, да васъ, еще никто не знаетъ, что онъ парикмахеръ, а я, пожалуй, буду разсказывать, что Фабель, мн долженъ, и потому скрылся. А вы еще хотите его задержать! Что жь изъ этого будетъ?

Трубочистовъ задумался, потомъ, поблагодаривъ Власова, пошелъ съ печальнымъ извстіемъ о Фабеле.

——

Фабель, родомъ изъ Страсбурга, французъ нмецкаго происхожденія (настоящая фамилія его Фабель, а не Фабель, какъ онъ называлъ себя), былъ парикмахеромъ или еще парикмахерскимъ ученикомъ у дяди своего въ Одесс. Дядя умеръ бездтнымъ, и оставилъ ему въ наслдство весьма порядочное, для парикмахера, состояніе, пріобртенное посредствомъ разныхъ торговыхъ предпріятій предпріятій. Фабель никогда не имлъ ни охоты, ни призванія къ парикмахерскому ‘художеству’, а теперь, получивъ наслдство, намренъ былъ заняться чмъ нибудь другимъ, боле пріятнымъ, и отправился въ Петербургъ. Онъ наслышался, что французы пользуются въ Россіи большимъ уваженіемъ, и хотя въ Россіи чины и званія дло не послдней важности, но только не въ отношеніи къ иностранцамъ, и сталъ разыгрывать роль путешественника. Потомъ онъ похалъ къ Гельсингфорсъ, гд, сказали ему, очень удобно завести знакомство съ русскими семейными домами. Надобно оказать еще, проживъ слишкомъ три года въ Одесс, онъ порядочно выучился по-русски, но скрывалъ это и говорилъ только въ крайнихъ случаяхъ. — Власовъ зналъ его въ Одесс, гд нашъ Фабель неоднократно стригъ его. Власовъ узналъ его здсь не съ перваго раза (прошло два года, да и Фабель очень перемнился), и замтивъ, что Фабель (который, хотя показываетъ видъ, что не знаетъ его, но нсколько конфузится при встрч) познакомился съ Фамины, возымлъ злое намреніе не мшать ему сблизиться боле. Власову очень хотлось посмяться надъ Полиной, и онъ ухалъ изъ Гельсингфорса, сказавъ, что детъ въ Петербургъ, между тмъ отправился въ Ревеля. Все такъ и случилось, какъ думалъ Власовъ: Фабель началъ дышать свободне, а потомъ и очень сблизился съ Фамиными. Власовъ возвратился въ Гельсингфорсъ въ самый день пикника, билетъ достать было нетрудно. Узнавъ о похожденіяхъ Фабеля, Власовъ подумалъ, что если сконфузить Полину (да и то ужъ, казалось ему, будетъ неблагородно), онъ вмст съ тмъ сконфузитъ и мамашу ея и многихъ другихъ, да и это могло бы кончиться плачевнымъ образомъ для Фабеля, посл разныхъ продлокъ его. Онъ ршился сказать завтра Фабелю, просто, чтобы убирался изъ Гельсингфорса, а вышелъ такой случай, что тутъ же и пришлось объясниться съ нимъ.

Фабель сначала показалъ видъ, что не знаетъ Власова и думаетъ, не ошибается ли въ немъ Власовъ, но потомъ признался во всемъ, и надялся, что Власовъ, какъ благородный человкъ, не выдастъ его. Въ Россіи говорятъ, такія предразсудки, нужно чинъ имть… Власовъ сказалъ, что предразсудки въ сторону, но что онъ, Фабель, забывается, позволяя себ разныя неумстныя шутки, и если узнаютъ, кто онъ, такъ, пожалуй, и поколотятъ {Они говорили по-французски, такъ вроятно это было сказано поучтиве.},— стыдно будетъ. А что могутъ узнать его, татъ это немудрено, говоритъ Власовъ (это онъ вралъ, чтобъ напугать Фабеля): пріхалъ сюда какой-то господинъ изъ Одессы. Поэтому онъ совтуетъ ухать изъ Гельсингфорса, покуда не воспослдовало какой-либо непріятности. Не нужно было ничего совтовать, довольно было сказать Фабелю, что пріхалъ кто-то изъ Одессы и можетъ узнать его {Дале сказано, что иногда позволительно бываетъ соврать. Вотъ еще примръ: не соври Власовъ, Фабель не поторопился бы ухать, хуже было бы, можетъ статься.}. Фабель такъ боялся, чтобы его не осрамили, что готовъ былъ ухать въ ту же минуту, но думалъ, уйти вдругъ будетъ очень странно, и даже подозрительно. Онъ протанцовалъ кадриль, стараясь принимать болзненный видъ, и ушелъ, сказавъ, кому только могъ, что ему нездоровится.

Посл объясненія съ Трубочистовымъ, Власовъ ушелъ домой, для избжанія могущихъ послдовать еще и отъ другихъ распросовъ о Фабел.

——

Можно себ представить положеніе Фаминой и Полины, когда Трубочистовъ объявилъ имъ, что узналъ о Фабел. Эта было еще довольно рано и, изъ приличія, имъ неловко было сейчасъ ухать домой, между тмъ какъ Фамина всякую минуту готова была упасть въ обморокъ, а Полина — расплакаться. На другой день об они лежали въ постели.

Въ самомъ дл, положеніе ихъ было, какъ говорится (въ простонародь), ‘жалостіи подобно’, Фамина, надутая барыня, съ большимъ самопожертвованіемъ, и то для собственнаго удовольствія, ршившаяся пригласить къ себ купеческаго сына, очень порядочнаго человка, принимаетъ парикмахера, который наконецъ, длается у нихъ всегдашнимъ гостемъ и любезничаетъ съ ея дочерью. Полина, вслухъ говорившая ‘что за публика бываетъ вечеромъ въ Салон, рискуете танцовать рядомъ Богъ-знаетъ съ кмъ’, потшавшаяся, что горничная ея танцовала тамъ и что Власовъ и Мухина принимали ее за барышню,— а сама не только безпрестанно танцуетъ съ парикмахеромъ, да еще даетъ поводъ говорить, что парикмахеръ этотъ женится на ней. Да непріятно было и положеніе Трубочистова, такой извстной старинной фамиліи, обращающагося въ особенномъ ‘своемъ кругу’, недосягаемомъ для всякаго смертнаго, и вдругъ онъ самъ втащилъ въ этотъ кругъ человка, котораго не пустили бы къ себ и люди средняго рода. Онъ утшался по крайней мр, что только одному Власову извстно, кто такой Фабель, а Власовъ, кажется, человкъ благородный, и не будетъ разсказывать.

На другой день рано Фвабеля уже не было въ Гельсингфорс. Власовъ говорилъ всмъ, что Фабель ему долженъ, и вроятно побоялся строгости финляндскихъ законовъ, въ случа взысканія. Такъ какъ это случай не новый, чтобы люди бгали отъ долговъ, никто и не сомнвался въ этомъ, тмъ боле, что и не слышно было другой причины, почему Фабель скрылся изъ Гельсингфорса. Можетъ быть, Фамины вспоминали иногда о Фабел, но здсь, черезъ день, мало кто говорилъ о немъ, потомъ какъ будто его и не бывало.

——

Увы! Непріятная исторія съ Фабелемъ имла пагубное вліяніе на здоровье Фаминой. Во-первыхъ, сильное душевное потрясеніе, потомъ волненіе, безпокойство,— однимъ словомъ, совершенное уклоненіе отъ всхъ правилъ относительно діэты души произвели такое разстройство въ ея организм, что пользованіе минеральными водами въ Гельсингфорс было для нея совершенно безуспшно. Она похала домой съ такими же симптомами болзни, какъ и пріхала въ Гельсингфорсъ: а потомъ, какъ слышно, разсказывала, что Гельсингфорскія минеральныя воды не приносятъ никакой пользы. Конечно не приносятъ, и никакія воды въ свт не принесутъ пользы, если при леченіи совсмъ и обращать вниманія на діэту души.

П. МЕНШИКОВЪ.

‘Современникъ’, No 3, 1861

OCR Бычков М. Н.

Читайте также: