![[]](https://electronic-library.ru/wp-content/uploads/2023/05/a01-22.jpg)
![[]](https://electronic-library.ru/wp-content/uploads/2023/05/a02-18.jpg)
ДВОЧКАМЪ О ДВОЧКАХЪ.
Четыре разсказа изъ школьной жизни.
ДВОЧКАМЪ О ДВОЧКАХЪ.
Четыре разсказа изъ школьной жизни.
В. П. Андреевской.
С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Изданіе Ф. А. Битепажа.
ОГЛАВЛЕНЕ.
Неразлучки.
Неразлучки.
——
Девочкам о девочках, Андреевская Варвара Павловна, Год: 1902
Время на прочтение: 17 минут(ы)
Неразлучки
Колдовство
Завтная строка
Кузины
Въ классной комнат одной изъ частныхъ женскихъ Петербургскихъ гимназій ровно въ двнадцать часовъ дня раздался обычный звонокъ, возвщавшій двочкамъ, что пора идти завтракать, шумною толпою хлынули воспитанницы въ рекреаціонную залу, каждая спшила добраться до своей собственной корзинки, въ которой заключался принесенный изъ дома завтракъ, а дежурная классная дама, вставъ около кипящаго самовара громадныхъ размровъ, принялась разливать чай.
Громкій говоръ, смхъ и безконечное шарканье ногъ по паркету сливались въ одинъ общій гулъ, но вотъ дверь, ведущая въ пріемную, отворилась, и на порог показалась сама начальница. Шумъ стихъ, головы двочекъ повернулись по направленію къ ней, на лицахъ выражалось удивленіе, начальница въ этотъ часъ никогда не входила въ рекреаціонное зало.
— Что случилось?
— Зачмъ она пришла?
— Что такое намъ объявятъ?
Тихо перешептывались между собою гимназистки, и вс до одной уставили на начальницу вопросительные взоры.
— Дти!— обратилась она къ нимъ:— я пришла сообщить вамъ, что съ сегодняшняго дня въ нашу гимназію поступаетъ новая ученица, дочь одного богатаго банкира. Прошу любить ее и жаловать, она поступаетъ на особенныхъ условіяхъ — безъ экзамена и даже среди учебнаго года. Поступаетъ главнымъ образомъ для того, чтобы постоянно находиться въ обществ подобныхъ себ молодыхъ двочекъ, дома — она совершенно одинока… Отецъ ея человкъ занятый, а матери она лишилась въ конц прошлаго года. Повторяю еще разъ: вы должны обходиться съ нею ласково, не обижать и не смяться надъ нею, какъ это почему-то всегда принято длать съ новичками.
Кончивъ рчь, начальница взглянула на двочекъ строгими, выразительными глазами, и молча прошла въ классную. Какъ только дверь за нею затворилась, такъ въ рекреаціонной снова раздался прерванный было на время шумъ, но на этотъ разъ, вмсто обычныхъ разнообразныхъ разговоровъ, вс толковали объ одномъ и томъ же, и обступивъ со всхъ сторонъ классную даму, которая разливала чай, просили разсказать имъ о ‘новичк‘ все, что ей извстно.
— Тише, mesdammes, осторожне, толкнете самоваръ,— возразила Марія Ивановна, такъ звали классную даму, молоденькую, красивую барышню, державшую себя съ воспитанницами очень просто.
— Хорошо, хорошо, мы будемъ осторожны и ближе къ столу не подойдемъ, только вы, пожалуйста, разскажите намъ все, что знаете про эту двочку.
Марія Ивановна улыбнулась своей всегдашней, ласковой улыбкой и въ краткихъ словахъ передала воспитанницамъ нкоторыя извстныя ей подробности касательно вновь поступившей, которую звали Елеонорой, по фамиліи Гольмъ.
Отецъ Елеоноры былъ очень богатъ, посл смерти жены онъ всю свою любовь, вс заботы, вс помыслы сосредоточилъ на дочери, и крайне огорчался тмъ, что дорогая его двочка постоянно отличалась эгоизмомъ, холодностью ко всему окружающему, не только не имла состраданія къ бднымъ, но смотрла на нихъ съ отвращеніемъ и до того тяготилась одиночествомъ, что порою доходила почти до болзни.
Но вотъ кто-то изъ родныхъ посовтовалъ ему попробовать помстить ее въ гимназію, не столько для, того, чтобы обучиться тамъ наукамъ, какъ съ исключительною цлью дать возможность провести хотя нсколько часовъ въ сутки въ обществ двочекъ равныхъ по возрасту, взглядамъ и понятіямъ, ‘быть можетъ новая обстановка повліяетъ на нее. быть можетъ на сдлается сердечне, и въ конц концовъ перестанетъ быть эгоисткою’,— говорили родные.
Господинъ Гольмъ ухватился за ихъ слова, какъ утопающій за соломинку и, не откладывая дла въ олгій ящикъ, немедленно сталъ наводить справки про различные пансіоны и гимназіи.
— Самые лестные отзывы получились про нашу гимназію,— сказала въ заключеніе Марія Ивановна,— сегодня она сюда прибудетъ, смотрите же, поддержите этотъ отзывъ и постарайтесь на первыхъ же порахъ обойтись съ вашей новой подругой какъ подобаетъ благовоспитаннымъ барышнямъ… она…
Здсь Марія Ивановна должна была замолчать, такъ какъ въ рекреаціонное зало снова вошла начальница, но на этотъ разъ не одна, а въ сопровожденіи двочки лтъ двнадцати, очень хорошо одтой.
— Встаньте въ рядъ, моя милая, сейчасъ пойдете въ классъ!— обратилась она къ двочк.
Глаза всхъ присутствующихъ съ любопытствомъ смотрли на Елеонору, которая, повидимому, нисколько этимъ не смущалась, она оглядывалась вокругъ надменно и даже какъ будто съ нкоторымъ пренебреженіемъ.
— Не симпатична!
— Должно быть много о себ думаетъ!
— Врядъ ли мы ее полюбимъ…
— И она насъ тоже…
Толковали двочки, длая недовольныя мины.
— Перестаньте! Она можетъ услышать,— остановила подругъ Катя Рпина:— по первому впечатлнію судить не слдуетъ.
— Да ты уже извстная заступница каждаго, у тебя вс прекрасны, вс добры: ты ни про кого дурного слова не скажешь.
— Въ особенности пока не узнаю человка ближе,— отозвалась Катя недовольнымъ тономъ и, видимо не желая продолжать дальнйшаго разговора, молча отдлилась отъ общей массы, подошла къ Елеонор и взяла ее подъ руку.
Раздался звонокъ, воспитанницы направились въ классы.
— Гд мн ссть?— тихо спросила Елеонора Катю.
— Вамъ это укажетъ классная дама.
— Я бы хотла сидть рядомъ съ вами.
— Мн самой это было бы очень пріятно, но все зависитъ отъ распоряженія классной дамы.
Взаимное желаніе обихъ двочекъ однако не осуществилось: Елеонор пришлось помститься около Ани Невровой, а Катя заняла свое обычное мсто у окна.
— Ты довольна тмъ, что поступила въ нашу гимназію?— спросила Аня свою сосдку, начавъ разговоръ прямо на ты, что Елеонор показалось очень странно, и, очевидно, совсмъ не понравилось.
— Довольна?— вторично переспросила Аня.
— Мн все равно,— сухо отвтила Елеонора, вздернувъ верхнюю губку.
— Трудно не покажется?
— Въ какомъ отношеніи?
— У насъ вдь очень серьезно относятся къ урокамъ.
— Это меня не пугаетъ, въ нкоторыхъ предметахъ я настолько сильна, что наврное могла бы встать классомъ выше, чмъ меня почему-то поставили, какъ вчера сказалъ папа.
— А если поставили, значитъ такъ надо.
Елена молча пожала плечами.
Начался урокъ географіи.— Вызвавъ нкоторыхъ ученицъ, учитель сталъ задавать различные вопросы, отвты получались большей частью удовлетворительные.
— Гольмъ!— вызвалъ учитель вновь поступившую.
Елеонора нехотя приподнялась съ мста, и на первый же вопросъ отвтила неудачно.
Двочки стали переглядываться и втихомолку даже смяться.
— А еще хвастала! Хотла встать классомъ выше… пробормотала Аня.
Катя Рпина сидла какъ на иголкахъ, она боялась, что подруги оскорбятъ ‘новичка’, ей всей душой было жаль Елеонору, она вполн понимала, что Елеонора легко могла растеряться, и потому конечно отвчала худо… Понимала, что ее слдуетъ ободрить, а не обезкураживать, и тутъ же ршила, по окончаніи урока, просить Марію Ивановну позволить ей помняться мстами съ Аней, для того, чтобы, сдлавшись сосдкой новичка Елеоноры, имть возможность въ случа чего, во всякую минуту, защитить ее отъ насмшки и нападеній окружающихъ.
Когда урокъ кончился, то двочки, насмшливо поглядывая на Елеонору по примру предъидущаго раза, шумною толпою вышли изъ класса.
— Не сердись на нихъ,— прошептала ей на ухо Катя:— увряю тебя, что он въ сущности совсмъ не такія дурныя, какъ кажутся… Это просто, разъ навсегда во всхъ школахъ установленный обычай, ‘вышучивать новичковъ’.
— Но вдь вы, не длаете этого?— отозвалась Елеонора и крпко сжала руку своей собесдницы.
Нсколько минутъ продолжалось молчаніе, затмъ Елеонора заговорила первая:
— Какъ васъ зовутъ?— спросила она Катю.
— Меня зовутъ Катей, а васъ, если не ошибаюсь, Елеонорой?
— Да, но по чему вы это знаете?
— Марія Ивановна сказала.
— Какая Марія Ивановна?
— Наша классная дама, она намъ подробно разсказала о васъ и о томъ, какъ вы скучаете дома своимъ одиночествомъ.
— О да, моя жизнь дома очень тосклива: папа занятъ службою цлый день, ко мн же, правда, по утрамъ приходятъ учителя и учительницы, но затмъ остальное время приходится сидть одной, а главная бда въ томъ, что среди родныхъ и знакомыхъ нтъ ни одной двочки моихъ лтъ, съ которою я могла бы поговорить и подлиться мыслями.
— Да, это должно быть не весело, я очень бы желала, чтобы вамъ у насъ поправилось, и потому еще разъ прошу: не обращайте вниманія на болтовню нашихъ общихъ подругъ.
— Хорошо, я не буду обращать на нихъ вниманія, но съ однимъ условіемъ.
— Съ какимъ?
— Съ тмъ, что вы общаете быть моимъ другомъ.
Катя вмсто отвта обняла Елеонору и нжно поцловала ее въ голову.
— Мы начнемъ нашу дружбу съ того, что перейдемъ на ты,— предложила Елеонора:— кром того, прошу тебя, называй меня просто Норой… Такъ меня называетъ папа и вс родные… Это гораздо короче. Разговаривая подобнымъ образомъ, новыя пріятельницы вышли въ переднюю, гд остальныя двочки съ шумомъ, гамомъ и суетою разбирали свои шубки, пальто и галоши. Въ дверяхъ толпилась присланная за барышнями прислуга, въ числ которой на этотъ разъ стоялъ ливрейный лакей Норы.
— Ты гд живешь?— обратилась послдняя къ Кат.
Катя назвала улицу.
— Намъ по дорог, пойдемъ вмст, за тобою разв никто не пришелъ?
— Нтъ, я всегда хожу безъ провожатаго, такъ какъ мы держимъ только одну прислугу, и она очень занята.
Нора на это ничего не отвтила, въ продолженіе нкотораго времени об подруги шли молча.
— А вотъ и мой домъ,— сказала наконецъ Катя, остановившись у воротъ одного изъ высокихъ каменныхъ домовъ:— наша квартира во двор, въ четвертомъ этаж, вотъ по той лстниц, гд лежитъ блая собака.
Нора повернула голову по указанному направленію и, увидавъ издали довольно грязную, крутую лстницу, невольно поморщилась.
‘Я бы не могла жить въ такомъ невзрачномъ дом’, подумала она, но мысль свою однако громко не выразила.
— До свиданія!— сказала Катя.
— До свиданія! Завтра увидимся!
Съ этими словами двочки разстались.
Нора была въ восторг отъ своей новой пріятельницы, и хотла непремнно упросить отца, позволить ей когда-нибудь навстить ее.
Она шла впередъ быстрыми шагами, все пережитое и перечувствованное, во время перваго посщенія гимназіи, возбуждало еще въ ней нкоторое волненіе, ей хотлось скоре добраться до дома, и улица, въ глубин которой находился домъ ея отца, теперь ей показалась необыкновенно длинною. Но вотъ наконецъ цль путешествія была достигнута, Нора вошла въ роскошный подъздъ, швейцаръ широко распахнулъ передъ нею двери, она поднялась по лстниц во второй этажъ и позвонила. Вышла горничная.
— Папа дома?— спросила она ее, торопливо снимая верхнее платье.
— Дома, онъ приказалъ мн передать вамъ, чтобы вы, вернувшись изъ гимназіи, сейчасъ же пришли къ нему въ кабинетъ.
Нора не заставила дважды повторить себ приглашеніе пройти въ кабинетъ, и горничная не успла повсить на вшалку ея шубку, какъ она уже очутилась въ объятіяхъ отца.
— Ну что, моя двочка, какъ теб понравилось въ гимназіи, и какое ты оттуда вынесла впечатлніе? Говори-говори все откровенно, не скрывай ничего!
Нора нсколько минутъ стояла молча. Отличаясь всегда скрытностью характера, она ни съ кмъ не была откровенна, а потому, ршивъ и на этотъ разъ обойти молчаніемъ то, о чемъ ей говорить не хотлось, она прямо начала разсказъ со знакомства своего съ Катей.
— Ты не можешь себ представить, папа, что это за чудная двочка! Я никогда такой не видывала: добрая… ласковая… внимательная. Ты ничего не будешь имть противъ, чтобы мы познакомились съ нею домами?
— Ничего, мой другъ, ежели только ты тоже ничего не будешь имть противъ, чтобы я предварительно навелъ справки о ея семь.
— О, пожалуйста! Наводи ихъ сколько хочешь, я уврена, что отвтъ получится самый благопріятный!
— Но разскажи же обстоятельно обо всемъ остальномъ, мн главнымъ образомъ интересно знать, какое впечатлніе произвела на тебя обстановка гимназіи, сама начальница и воспитанницы?
Нора опустила глаза, щеки ея покрылись румянцемъ, она чувствовала себя крайне неловко при воспоминаніи о своемъ неудачномъ отвт учителю географіи, и о томъ, съ какими насмшливыми личиками смотрли на нее вс подруги, за исключеніемъ одной Кати.
— Да… да… Я вынесла хорошее впечатлніе обо всемъ… Я хочу продолжать ходить въ гимназію, уже ради одного того, чтобы каждый день видться съ Катей…— проговорила она скороговоркою, и опять напала расхваливать свою новую подругу.
Катя, между тмъ, тоже успла уже подняться въ свою скромную квартирку, гд жила съ матерью, и тоже немедленно приступила къ разсказу о Нор, передавая подробно, все то, что намъ извстно.
— Ты прекрасно сдлала, что заступилась за нее и взяла подъ свое покровительство,— отвтила Софія Ивановна (мать Кати): положеніе Норы дома, дйствительно, должно быть, не завидное.
— А между тмъ, мама, если бъ ты видла какъ она превосходно одта, какіе на ней дорогія вещи, и въ какомъ роскошномъ дом она живетъ… Отецъ ея должно быть очень богатъ!
— Что же изъ этого, дитя мое? Разв счастье человка заключается въ деньгахъ, ежелибъ теб, напримръ, предложили сейчасъ переселиться изъ нашей маленькой квартирки въ роскошныя палаты, окружили бы тебя богатствомъ, блескомъ, и сказали, что ты должна цлыми днями сидть въ этой золотой клтк одна,— неужели ты бы согласилась?
— О, нтъ, мамочка, никогда! Жить одной безъ тебя? Никогда… Ни за что на свт… Ни при какихъ условіяхъ!
Съ этими словами Катя поспшно соскочила съ мста, бросилась на шею матери, и стала покрывать ея лицо и руки безконечными поцлуями.
На слдующій день она отправилась въ гимназію нсколько ране обыкновеннаго, сгорая нетерпніемъ скоре увидать Нору, которая, по примру вчерашняго, явилась на урокъ въ сопровожденіи ливрейнаго лакея.
Подруги тоже, по примру вчерашняго, встртили ее съ насмшливыми улыбками, въ тихомолку подтрунивали надъ нею, называли ‘аристократкой’, ‘недотрогой’, ‘принцессой’… Одна только Катя обходилась съ нею какъ слдуетъ… Да, впрочемъ, относительно Норы слдуетъ замтить, что она дйствительно, со своей стороны, длала все, чтобы оттолкнуть отъ себя подругъ… Она смотрла на нихъ свысока, надменно, даже съ нкоторымъ пренебреженіемъ, не отвчала на вопросы, и сама первая въ разговоръ никогда не вступала.
Когда классы кончились, то за Норой пріхалъ отецъ, онъ хотлъ возможно скоре исполнить желаніе дочери относительно ея знакомства съ Катей, и ршилъ безотлагательно переговорить по этому поводу съ начальницей, прося ее откровенно сказать ему все, что ей извстно о семь Рпиныхъ.
— Моя Нора такъ полюбила эту барышню, что только и мечтаетъ о томъ, чтобы сойтись съ нею, а я не ршаюсь дать на это свое согласіе, не переговоривъ съ вами,— сказалъ г-нъ Гольмъ въ заключеніе рчи.
— Кром хорошаго, ничего не смю сказать вамъ о Кат и о ея семь, насколько послдняя мн извстна. Полагаю, что вы можете совершенно спокойно допустить сближеніе съ нею вашей дочери,— отозвалась начальница.— Катя считается у насъ одною изъ первыхъ ученицъ, по поведенію ни разу не имла меньше 12-ти, а ужъ душа у нее такая добрая, отзывчивая… Кажется, другой такой души не найти въ цломъ мір!..
— Послднее для меня въ особенности важно,— замтилъ отецъ Норы.— Отъ васъ, какъ отъ воспитательницы моей дочери, скрываться считаю лишнимъ, эгоизмъ ея и холодность ко всмъ окружающимъ порою доводятъ меня до отчаянія. Пробовалъ я дйствовать на нее ласкою, пробовалъ и строгостью — результата не получилось никакого…
— Да, это очень печально, но во всякомъ случа Норз, еще такъ молода… Не теряйте надежды на ея исправленіе.
Г. Гольмъ печально склонилъ голову.
— Не хочу обнадеживать васъ раньше времени, но тмъ не мене, не скрою, что полагаю большія надежды на Катю,— продолжала начальница.— При этомъ и сама, со своей стороны, употреблю все стараніе, чтобы нашъ общій трудъ увнчался успхомъ.
Г. Гольмъ почтительно поцловалъ руку начальницы и, выйдя изъ ея кабинета, гд происходилъ вышеописанный разговоръ, пришелъ въ рекреаціонное зало и сталъ отыскивать глазами Нору, которая, завидвъ его издали, поспшила подойти къ нему.
Она смотрла какъ-то изподлобья, сурово сдвинувъ брови, что служило у нее первымъ признакомъ неудовольствія. Г. Гольмъ это зналъ. Взглянувъ на нее вопросительно, онъ проговорилъ вполголоса:
— Что случилось?
— Зачмъ ты заставляешь меня такъ долго ожидать тебя?— отозвалась она вполголоса: — вс почти расходятся… Катя тоже ушла: мать дала ей порученіе что-то купить къ обду, она не могла доле оставаться…
— Не хочешь ли ты сейчасъ же, вмст со мною сдлать визитъ имъ?— спросилъ г. Гольмъ, улыбаясь.
Лицо Норы просіяло.
— О, конечно, съ большимъ удовольствіемъ!
Спустившись съ подъзда, г-нъ Гольмъ и его дочь сли въ щегольской фаэтонъ, запряженный парою рослыхъ, гндыхъ лошадей, и похали по тому направленію, гд жила Катя, въ воротахъ она столкнулась съ нею: она возвращалась тоже домой, держа въ рук небольшой пакетикъ.
— Нора!— вскричала она радостно:— здравствуй еще разъ, какими судьбами ты здсь и твой отецъ тоже?
— Мы пріхали къ вамъ съ визитомъ, недовольны разв?— шутя замтилъ г-нъ Гольмъ.
— Напротивъ, очень, очень довольна. Пойдемте, мама будетъ счастлива васъ видть, я такъ много разсказывала ей о Нор.
Съ этими словами Катя пошла впередъ, чтобы указать дорогу, гости слдовали за нею.
Чмъ выше поднималась Нора по лстниц, тмъ эта лстница казалась ей мене дурною, а когда вошла въ квартиру, то впечатлніе получилось вполн благопріятное, такъ тамъ все было мило, чисто, уютно, хотя на роскошь нигд не видлось ни малйшаго намека.
Софія Ивановна встртила гостей очень любезно, разговоръ шелъ неумолкаемый. При прощаніи г-нъ Гольмъ просилъ ее разршить ея дочери возможно чаще посщать Нору.
— Отъ всей души радуюсь сближенію нашихъ двочекъ,— отозвалась Софія Ивановна:— и въ свою очередь прошу вашу милую барышню не забывать Катюшу!
Нора вернулась домой въ полномъ восторг, Катя тоже была счастлива, и съ этого дня дружба между обими двочками укрпились еще сильне, въ гимназіи ихъ прозвали ‘неразлучками’, такъ какъ он дйствительно ни на минуту не раставались.
Ради всеобщей любви, которою пользовалась Катя, двочки-гимназистки теперь и къ Нор относились лучше, хотя Аня Неврова не переставала утверждать, что дружба ихъ долго не продлится, такъ какъ между ними слишкомъ большая разница во всемъ.
Время однако шло обычной чередою, а отношенія ‘неразлучекъ’ не измнялись, все было превосходно до тхъ поръ, пока однажды случилось слдующее (собственно говоря, совершенно ничтожное) обстоятельство, которое однако послужило поводомъ къ первой недомолвк.
Возвращаясь изъ гимназіи посл урока рисованія, наши 8подруги по обыкновенію шли рядомъ и очень дружелюбно разговаривали.
Когда он вышли на городской бульваръ, то на встрчу имъ показался очень бдно одтый мальчикъ.
— Здравствуй, Стпа!— ласково обратилась къ нему Катя и взяла за руку: что подлываетъ мама?
— Ничего…— едва слышно отвчалъ мальчикъ.
— Какъ ея здоровье?
— Все такъ же.
— Лучше ли ей сегодня?
Лицо мальчика приняло печальное выраженіе, онъ медлилъ отвтомъ.
Катя повторила свой вопросъ, полагая, что онъ ее не разслышалъ.
— Нтъ,— отозвался тогда мальчикъ:— мама попрежнему лежитъ въ кровати.
— Но что же она говоритъ, и какъ вообще себя чувствуетъ?
— Она говоритъ, что ей съ каждымъ днемъ все хуже и хуже…
Катя взглянула на мальчика съ состраданіемъ, бдняжка едва сдерживалъ слезы… ей стало жаль его, она нагнулась къ нему, взяла въ свои руки его блокурую головку, крпко поцловала, и общалась вечеромъ зайти навстить больную.
Мальчуганъ улыбнулся ей сквозь слезы, и молча побжалъ впередъ, и она снова подошла къ Нор, чтобы продолжать прерванный раньше разговоръ, но къ великому своему удивленію замтила, что Нора сначала отвтила ей очень неохотно, а затмъ даже отвернулась.
— Что съ тобою?— спросила Катя.
— Ничего!
— Почему же. ты не хочешь говорить со мною, и отворачиваешься?
— Потому что мн противно видть, какъ ты цлуешь грязнаго, уличнаго мальчишку, я не позволила бы ему близко подойти къ себ… А ты берешь его за руку, говоришь съ нимъ, цлуешь его… фу! фу! какая гадость!..
Катя посмотрла на нее съ укоромъ, и хотла что-то возразить, но Нора ее перебила:
— Это, вроятно, какой-нибудь нищій, неужели ты въ самомъ дл пойдешь навщать его больную мать? Воображаю, какая гадость и грязь въ ихъ конур, я бы ни за какія тысячи не пошла туда…
— Нора! Нора!— попробовала остановить ее Катя, но Нора долго еще продолжала говорить въ такомъ же род, осыпая бднаго маленькаго мальчика и его больную мать цлымъ градомъ оскорбленій.
Катя была поражена такою безсердечностью, она не находила словъ для возраженія, а только съ упрекомъ смотрла на свою собесдницу, которая наконецъ, выливъ цлый потокъ гнва, тоже замолчала. Боле полдороги он прошли, не обмнявшись ни однимъ словомъ, но затмъ Нора все-таки заговорила первая.
— Пойдешь?— съ ироніей спросила она.
— Куда?— отозвалась Катя, не поднимая глазъ.
— Навщать больную нищую!
— Пойду,— продолжала она твердо.— Я уже была у нее два раза: носила супъ и лкарство.
— Сегодня тоже что-нибудь понесешь?
— Да, вроятно, мама позаботилась кое-что приготовить.
Нора пожала плечами, и даже вздрогнула отъ отвращенія.
— Воображаю, въ какой грязи они живутъ!
— Не въ грязи, Нора, а въ бдности.
— Это все равно!
— Нтъ, большая разница.
— Во всякомъ случа, намъ съ тобою тамъ не мсто!
— Напротивъ, мы богаче ихъ, и потому должны оказать имъ помощь, разв твой отецъ никогда не помогаетъ бднымъ?
— О, да! къ нему часто приходятъ съ просьбами, онъ высылаетъ деньги съ лакеемъ, на улиц тоже подаетъ нищимъ, но въ квартиру къ нимъ никогда не ходитъ, если бы онъ это длалъ, то мн было бы противно подойти къ нему.
— Нора, Нора, какъ теб не стыдно разсуждать такъ.
Остальную часть пути он прошли молча, обимъ стало неловко, между ними въ первый разъ легла тнь неудовольствія.
На слдующій день, встртившись въ гимназіи, он хотя и сли рядомъ, но въ разговоръ не вступали, а когда надо было возвращаться домой, то Нора объявила, что за нею сегодня прідетъ экипажъ, такъ какъ по случаю дня рожденія тетки, она прямо съ уроковъ отправляется къ ней на шоколадъ. Катя пошла домой одна. Изъ гимназистокъ никто не замтилъ, что между ‘неразлучками’ приключился разладъ, на ихъ счастіе, приключился онъ въ субботу предшествовавшую двумъ праздникамъ подъ-рядъ, такъ что раньше вторника идти въ гимназію было не нужно.
Катя нсколько разъ собиралась забжать къ Нор, чтобы поговорить наедин и постараться доказать, насколько стыдно и гршно разсуждать такъ, какъ она разсуждаетъ, но дома, точно на бду, накопилось столько дла, что положительно не было свободной минутки, да кром того еще приходилось по нскольку разъ въ день спускаться въ подвальный этажъ, гд жила больная мать маленькаго Стпы. До своей болзни, она нсколько разъ приходила поденно стирать къ Софіи Ивановн, и какъ Софія Ивановна, такъ равно и Катя, ее очень полюбили, почему, конечно, въ данное время не могли оставить безъ помощи, а тутъ еще, къ довершенію всего, у Софіи Ивановны самой разболлась нога, докторъ приходилъ ежедневно, приказывалъ больше лежать, и вс домашнія надобности исполнять приходилось Кат.
— Снеси-ка ты нашей больной сегодня чаю и сахару,— сказала Софія Ивановна Кат въ понедльникъ:— да спроси ея сосдку по комнат, былъ ли вчера докторъ, котораго я посылала?
Катя взяла заране приготовленный матерью чай и сахаръ, надла пальто, шляпку, и только что намревалась уходить, какъ раздался звонокъ и въ передней показалась Нора, она выглядла нсколько смущенною, но, стараясь скрыть свое смущеніе, поспшила заговорить о томъ, что соскучилась два дня не видться съ Катей и потому пришла первая.
— Ты, кажется, куда-то уходишь? Я помшала теб?— добавила она нершительно. Катя медлила отвтомъ: она знала, что онъ ей не понравится.
— Извините ее, ей необходимо уйти не надолго,— вмшалась тогда Софія Ивановна:— я бы сама пошла, но у меня болитъ нога, докторъ не разршаетъ двигаться и требуетъ, чтобы я нсколько дней посидла дома, пожалуйста не уходите! останьтесь со мною, пока она воротится, это будетъ скоро. Дло-то, видите-ли, спшное… Надо навстить больную и кое-что ей отнести.
При этихъ послднихъ словахъ, об двочки опустили глаза, имъ было неловко вспомнить ихъ недавній, непріятный разговоръ.
— Можетъ быть, ты пожелаешь идти со мною?— нершительно предложила Катя.
Ей мелькнула мысль, что Нора изъ приличія, стсняясь передъ Софіей Ивановной, не откажется сопровождать ее, и что, увидавъ совершенно для нее новую, печальную обстановку, невольно измнитъ свои взгляды на нищету, но Нора, къ сожалнію, отрицательно покачала головою.
— Спасибо,— отвчала она сухо: — я лучше подожду тебя здсь, если ты не засидишься слишкомъ долго у своихъ ‘знакомыхъ’.
На послднемъ слов она сдлала удареніе. Катя печально склонила голову, она скорбла душою, что ея дорогая, нжнолюбимая Нора — неисправима, и попрежнему безсердечна.
— Тогда, до свиданія!— проговорила она упавшимъ голосомъ.
— До свиданья!
Софія Ивановна приложила все свое стараніе, чтобы занять гостью во время отсутствія дочери, но Нора видимо скучала, разговоръ не вязался. Нора нсколько разъ даже проговаривалась, что давно ушла бы домой, только бда въ томъ, что экипажъ за нею прідетъ въ раньше назначенное время, слдовательно, волей-неволей придется ждать. Но вотъ наконецъ въ прихожей раздался звонокъ, и въ комнату вошла Катя.
— Прости, дорогая, что я такъ долго не возвращалась!— ласково обратилась она къ своей маленькой подруг:— нельзя было оставить больную. Я застала ее одну, увидавъ меня, она даже заплакала отъ радости, и не находила словъ благодарить мамочку за то, что во все время ея болзни она о ней такъ заботится и присылаетъ доктора. Я поправила ей подушки, накормила супомъ и сдлала все необходимое, пока пришла старшая дочь, которая тоже принялась благодарить насъ обихъ, обливаясь слезами. По моему мннію, больная сегодня выглядитъ лучше, и Катя стала съ увлеченіемъ разсказывать о ход болзни матери Стпы.
Нора въ продолженіе ея разсказа не успла вставить ни единаго слова, и лниво позвывая, слушала съ видимымъ неудовольствіемъ. Оглянувшись случайно въ ея сторону, Катя опомнилась, что поступаетъ невжливо, сейчасъ же поспшила перемнить разговоръ, продолжать который ей однако не-пришлось, такъ какъ вошедшая горничая доложила о томъ, что за Норой пріхалъ экипажъ.
— Неужели ты сейчасъ уйдешь?— сказала Катя:— подожди хотя немного, мы съ тобою совсмъ не видлись!
— Что длать! Я пріхала невпопадъ.
— Ну, ну — подожди.
— Не могу, папа будетъ недоволенъ, не смю задерживать лошадей.
Съ этими словами она одла верхнее платье, и холодно простившись съ хозяевами, вышла на лстницу.
На слдующій день, придя въ гимназію, Катя старалась быть какъ можно боле любезною съ Норой, но Нора сторонилась ее, сторонилась настолько, что остальныя подруги это замтили. Шуткамъ и подтруниваніямъ не было конца, въ особенности лебезила Аня.
— Не права ли я была,— сказала она собравшимся во время рекреаціи въ уголокъ товаркамъ: съ Норой нельзя долго продолжать добрыя отношенія… Смотрите, смотрите, mesdammes, наши неразлучки теперь даже и неразговариваютъ.
— Ничего, пусть это послужитъ Кат урокомъ, зачмъ она ей оказывала покровительство и осуждала насъ!
По окончаніи уроковъ, двочки по обыкновенію столпились въ прихожей, началась разборка верхняго платья.
Пальто Норы и Кати висли на одномъ номер, об он, одлись одновременно, одновременно же вышли на улицу, рядомъ шагая по тротуару. Об не прочь были поговорить, но ни та, ни другая не хотла начать разговора первая.
— Нора, неужели ты до сихъ поръ сердишься за то, что я должна была вчера уйти?— спросила наконецъ Катя.
— Сержусь?— отозвалась Нора,— нисколько, но если хочешь знать правду, то сознаюсь: ты глубоко огорчаешь меня…
— Чмъ?
— Тмъ, что готова промнять на каждаго… Тмъ, что не любишь меня, тмъ…
— Нора!— взмолилась Катя, взглянувъ на свою спутницу полными слезъ глазами.
— Да… да… Я это вижу… Я это знаю… Я въ этомъ убдилась вчера… Вмсто того, чтобы остаться дома со мною, поговорить, разъяснить недоразумніе, которое возникло между нами посл твоей встрчи съ тмъ грязнымъ уличнымъ мальчишкой — ты опять побжала къ нему… Къ его больной матери… Бросила меня одну, и вернувшись назадъ, не обращая на меня никакого вниманія, принялась разсказывать о своемъ посщеніи… Описывать убогую обстановку твоихъ подвальныхъ друзей, ихъ нищету, болзнь какой-то ничтожной прачки, зная что я не переношу подобныхъ разговоровъ, и съ омерзеніемъ отношусь ко всмъ оборванцамъ.
— Ахъ, Нора, Нора, какъ тяжело, какъ грустно мн слышать изъ твоихъ устъ такія рчи… Не читала ты разв Св. писаніе? Не знаешь разв, что Господь прежде всего повелваетъ любить ближнихъ, какъ самого себя, я никогда не забуду, какъ прошлый годъ передъ исповдью законоучитель читалъ намъ наставленіе, давалъ совты относиться ко всмъ бднымъ съ состраданіемъ и доказывалъ, что лучшее благо въ мір, лучшее счастіе заключается въ томъ, чтобы сдлать другихъ счастливыми…
Еатя долго говорила на эту тему, припоминая слова законоучителя и стараясь передать ихъ Нор какъ можно проще… какъ можно понятне. Нора слушала ее со вниманіемъ.
— Что ты мн на все это отвтишь!— сказала Катя въ заключеніе, когда поровнялась съ тмъ домомъ, гд находилась ея квартира.
— Я не знаю, что теб на это сказать,— отозвалась Нора:— но вижу только, что между нами очень мало общаго… И что ты совсмъ на меня не похожа…
Затмъ она улыбнулась, протянула руку Кат, поцловала ее, и пошла дальше. Катя долго смотрла ей вслдъ, а потомъ когда она завернула за уголъ и скрылась изъ виду, отправилась домой, чтобы разсказать все подробно матери.
— Люби Нору попрежнему, считай своимъ другомъ, проси Господа, чтобы Онъ наставилъ ее на все доброе,— сказала Софія Ивановна.
— Но, мама, я боюсь, что Нора не захочетъ больше моей любви, и, пожалуй, никогда не придетъ къ намъ… Ея послднія слова меня очень смутили.
— А я убждена боле, чмъ когда-либо, что она, придетъ, и даже очень скоро!
Софія Ивановна была права, Нора пришла въ первое же воскресенье, подъ предлогомъ просить Катю помочь ей сдлать нмецкій переводъ.
Катя очень обрадовалась ея приходу, сейчасъ же вмст съ нею засла за работу, а затмъ, когда переводъ оказался готовымъ, начала говорить о разныхъ разностяхъ, не разу не коснувшись вопроса о посщеніи бдной, больной матери Стпы.
Софія Ивановна угостила дорогую гостью вкуснымъ пирогомъ, и предложила пойти прогуляться, предложеніе было принято охотно. Об двочки въ сопровожденіи самой Анны Павловны, съ большимъ удовольствіемъ проходили по многолюднымъ улицамъ, и съ любопытствомъ разсматривали выставленные въ витринахъ магазиновъ роскошные товары.
Заворачивая изъ улицы въ улицу, он настолько удалились отъ дому, что чувствовали себя не въ силахъ совершить обратный путь пшкомъ. Софія Ивановна предложила ссть въ конку.
— Я никогда не здила въ конк,— отозвалась Нора.
— Рискните попробовать,— съ улыбкой замтила Софія Ивановна.
— Но въ конку вдь можетъ ссть каждый, тамъ, вроятно, очень грязно?
— Увидите,— твердо возразила Софія Ивановна, и, остановившись около рельсъ на разъзд, предложила подождать пока подойдутъ вагоны, нсколько секундъ спустя къ нимъ присоединились еще другіе пассажиры, и между прочими какая-то маленькая, бдно одтая двочка, она держала въ рукахъ тяжелую кардонку, которая, повидимому, ее стсняла настолько, что она даже ршила поставить ее на мостовую.
Освободившись отъ непосильной ноши, двочка принялась съ любопытствомъ разглядывать нашихъ подругъ-неразлучекъ, и въ особенности обратила вниманіе на красивый, плю