Дело о людоедстве, Дорошевич Влас Михайлович, Год: 1905

Проза
Время на прочтение: 14 минут(ы)
Скачать в PDF

Влас Михайлович Дорошевич
Дело о людоедстве

Извлечено из архива

Опубл.: 1905. Источник: Дорошевич В.М. Рассказы и очерки.. — М.: Современник, 1987.

I

Его превосходительству, г-ну полицеймейстеру города Завихряйска.

Пристава 1-го участка

Рапорт

Честь имею донести вашему превосходительству, что во вверенном мне участке околоточный надзиратель Силуянов, Аким, с 12-го сего февраля пропал и на службу более не является. По наведённым на дому у него справкам, Силуянов 12 февраля, выйдя утром из дома, более в оный не возвращался, и где находится, ни жене, ни детям, ни прислуге, — неизвестно. Равно и спрошенные по сему поводу лица, знающие Силуянова, отозвались незнанием. О вышеозначенном исчезновении околоточного надзирателя вверенного мне участка честь имею довести до сведения вашего превосходительства для надлежащих распоряжений. Пристав Зубов.
Резолюция. Нивозможна дапустить, штоп акалодашные прападали, как еголки. Пирирыть весь горад а акалодашного найти. Полицеймейстер Отлетаев.

II
Протокол

Сего числа в управление участка был доставлен в бесчувственно пьяном виде неизвестный человек, по наружным признакам купеческого звания, который, ходя по базару, бесчинствуя и раскидывая у торговок грибы и топча солёные грузди ногами, похвалялся, что он ел пирог с околоточным надзирателем. В виду чего проезжавшим казачьим патрулём и был задержан по подозрению в людоедстве. Арестованных вместе с ним торговок и лиц из публики, проходивших в это время по базару, постановлено освободить, а неизвестное лицо в пьяном виде задержать и отправить для вытрезвления в арестантскую. О происшедшем сообщить судебному следователю.

III
Дознание

Сего числа я, пристав 1-го участка гор. Завихряйска, опрашивал задержанного накануне в бесчувственно-пьяном виде человека, подозреваемого в людоедстве. При опросе, с упоминанием о статье 0000 уголовного судопроизводства, оказалось: рост задержанный имеет два аршина восемь вершков, лицо чистое, лет от роду 48, зовут Семипудовым, по имени Афанасий, званием третьей гильдии купец. Показал, что ранее занимался торговлей скобяным товаром, но, вследствие забастовок, оказался несостоятельным и с тех пор, по его словам, сильно запил, так что часто бывает в бесчувственно-пьяном виде. 12-го сего февраля, по случаю прощёного воскресенья, Семипудов, по его словам, имея намерение испросить прощения у всех своих родственников, пошёл сначала к своему куму, где, по принятому им обыкновению, выпил столько, что, что было дальше, не помнит. Помнит только, что был во многих домах, но в каких именно, — за крайним опьянением, указать не может. Пил и плакал, ел пироги с белугой и с севрюжиной и с осетровой тёшкой. Кого-то бил, и был от кого-то бит. На поставленный же мною прямо вопрос, с предупреждением, что закон строго карает за упорство в несознании: ел ли он, Семипудов, также пирог с околоточным надзирателем? — чистосердечно сознался: ‘Ел’. На вопрос, не звался ли этот околоточный надзиратель Силуяновым Акимом, — отвечал, что имени околоточного надзирателя не знает, но знает отлично, что пирог ел с околоточным надзирателем. На предложенный вопрос: в чьём доме был съеден этот пирог, — отозвался незнанием, ссылаясь на крайнее опьянение и потерю памяти от выпитой водки. На предложенный же мною вопрос: не принадлежал ли он и раньше к преступным организациям, поставившим себе целью путём террористических актов уничтожение начальствующих лиц, — Семипудов попросил квасу, ссылаясь на головную боль. В виду чего и принимая во внимание крайнее упорство в нежелании назвать сообщников, постановлено: заключить Афанасия Семипудова в секретную.

IV

Выдержка из газеты ‘Завихряйские губернские ведомости’, отдел официальной хроники.
‘Вчера помещение при первом участке, где содержится известный преступник Афанасий Семипудов, посетили г-н брандмейстер фон Луппе, известный своей феноменальной силой и крайне кротким характером, а также начальник конной стражи Кузьмич в полной форме, при всех полагающихся ему атрибутах. Целью посещения было христианское увещевание сознавшегося преступника, чтобы он выдал своих сообщников. К увещеванию был приглашён также помощник пристава Ожидаев, известный своим умением располагать к себе души даже самых закоренелых злодеев. Вопреки циркулирующим по городу слухам, распускаемым злонамеренными людьми, увещевание отличалось кротостью. Преступник много плакал. Не было, конечно, забыто упоминание о великих днях поста, которые мы переживаем. Но человек-зверь остался нетронутым даже этим, ссылаясь на сильное опьянение, и упорно не желая назвать дом, где он ел ‘пирог преступления’. Сердце его оказалось столь закоренелым, что он, на все кроткие увещания, отвечал даже с истинно сатанинской гордостью: ‘Что ж, что ел пирог с каким-то там околоточным. Ничего особенного в этом не вижу. Мне приходилось едать пироги и с участковыми приставами’. Это ужасное признание даёт основание предполагать о существовании целого заговора с целью уничтожить таким образом всех чинов полиции, Мы имеем, однако, основание полагать, что, несмотря на упорное несознание купца Семипудова, все нити преступного заговора будут в скором времени раскрыты, и полиция имеет в своих руках все данные к арестованию виновных.’

V
Протокол осмотра

Я, полицейский врач гор. Завихряйска, будучи позван к подследственному арестанту Афанасию Семипудову, жалующемуся на боли в голове, груди и конечностях, нашёл, что действительно Семипудов имеет два надломленных ребра с правой стороны груди, отчего испытывает затруднения при вдыхании и выдыхании. На спине и ниже у Семипудова ясно замечаются следы как бы какого тупого, круглого и длинного орудия длиною от 6 до 8 вершков. На левой стороне лица у него замечаются тёмные пятна, круглой формы, одно величиной с серебряный рубль, другое — в полтинник, прочие — в двухкопеечную медную монету, старой чеканки, а на правой половине головы кровоподтёк, величиною в сторублёвый кредитный билет. Означенные повреждения, по моему мнению, должны быть приписаны собственной неосторожности больного, в пьяном виде соприкасавшегося с различными предметами, имевшими различную форму. А кровоподтёк на правой половине головы должно приписать свирепствующей в городе инфлюэнце. Полагал бы, тем не менее, Афанасия Семипудова, ввиду его болезненного состояния, на три дня от допросов освободить.

VI

Объявление, расклеенное по улицам гор. Завихряйска.

От губернатора

В опровержение ложных слухов, распространяемых представителями местных крайних партий, будто все представители полиции в скором времени будут запечены в пироги и съедены, по примеру околоточного надзирателя Силуянова, объявляю во всеобщее сведение, что отныне отдан приказ всем чинам наружной полиции города Завихряйска ежедневно мазаться с головы до ног особым составом, делающим мясо их решительно непригодным в пищу.
Подписал: Губернатор Железнов.

VII

Телеграмма из газеты ‘Вечность’ (просуществовала три дня), от собственного корреспондента.
Завихряйск. ‘В городе производятся усиленные аресты и обыски, по два раза в день. По делу купца Семипудова, в пьяном виде съевшего в пироге околоточного надзирателя Силуянова, арестованы: весь состав губернской и уездной земских управ, вся редакция местной газеты ‘Завихряйское свободное слово’, редактору которой Пафнутьеву предложено впрочем, внести залог в 372 000 рублей, присяжные поверенные Ивановский, Петровский, участвовавшие в защите крестьян в Пермской губернии, врач Карповский, ввиду сходства его фамилии с известным преступником, учителя городских училищ Иванов, Карпов, Сидоров, учительницы Поликарпова, Птицына и Анненкова.’

VIII

Телеграмма из газеты ‘Конституционное начало’ (просуществовала два дня), от собственного корреспондента.
Завихряйск. ‘Арестованные по делу купца Семипудова, за отсутствием улик, от следствия освобождены и высылаются административным порядком: редакция газеты ‘Завихряйское свободное слово’ — в Вологодскую губернию, состав губернской и уездной земских управ — в Архангельскую, присяжные поверенные Ивановский и Петровский — в землю Войска Донского, учителя и учительницы городских училищ — в Якутскую область. Учителя на 20 лет, а учительницы — на 30. Врач Карповский, ввиду его сходства с фамилией известного преступника, ссылается в Камчатку навсегда.’

IX

Объявление из ‘Московских ведомостей’, четвёртая страница.

Объявление

Судебный следователь по особо важным делам города Завихряйска, ввиду сделанного обвиняемым купцом Афанасием Семипудовым заявления, что он неоднократно ел пироги как с околоточными надзирателями, так и с участковыми приставами, настоящим приглашает всех лиц, коим известны случаи внезапного исчезновения чинов полиции, делать о сем заявления на предмет возбуждения следствия, в камере его, помещающейся в городе Завихряйске, по Грязно-Потёмкинской улице, в доме участкового пристава Зубова.

X

Телеграммы различных столичных и провинциальных газет от Петербургского телеграфного агентства:
Тамбов. ‘Обнаружено таинственное исчезновение ещё два года тому назад помощника пристава Извойникова. Предполагают, что он был съеден в пироге купцом Семипудовым, приезжавшим в наш город под чужим именем.’
Астрахань. ‘Производится строжайшее расследование по поводу именинного пирога, испечённого в прошлом году, неизвестно с какой начинкой, у присяжного поверенного Перерытова. Расследование ставят в тесную связь с исчезновением ещё пять лет тому назад участкового писаря Григорьева и поимкой известного завихряйского пожирателя пирогов с полицейскими купца Семипудова.’
Петрозаводск. ‘Обнаружено новое зверское преступление пожирателя. Два года тому назад исчезла из города супруга брандмейстера Свербаухова. В то время полагали, что она бежала с комиком проезжавшей труппы Звенигород-Кокленовым. Теперь только догадались, что она была просто-напросто съедена в пироге.’
Тифлис. ‘Пропал околоточный. Полагают, что он сделался жертвой Семипудова.’
Екатеринослав. ‘Пропал участковый пристав. Подозревают Семипудова.’
Незамутиводск. ‘Вчера, по распоряжению губернских властей, была единовременно произведена выемка пирогов изо всех обывательских печей нашего города.
По вскрытии все пироги оказались с надлежащей начинкой, и многие из них возвращены владельцам.’

XI

От осведомительного бюро:

Опровержение

Напечатанное в некоторых столичных газетах известие, будто в последнем совещании министров решено воспретить, ввиду настоящего переходного времени, печение пирогов по всей России, лишено, как мы уполномочены сообщить, всякого основания. Такой вопрос, ввиду участившихся случаев запекания в пироги чинов полиции, действительно был поднят в последнем совете министров, но постановление было сделано в том смысле, что надлежит воспретить печение пирогов лишь в местностях, где не введено военное положение, — в местностях же, где действует военное положение, предоставить разрешение или неразрешение обывателям печь пироги на усмотрение военных генерал-губернаторов, ближайшее же наблюдение за начинкой пирогов возложить на жандармский и прокурорский надзор.

XII

Корреспонденция из столичной газеты ‘Вольный дух’ (жития ей было один день).

ЗАВИХРЯЙСК

Действия карательного отряда

(От нашего корреспондента)

Вчера в пределы нашей губернии вступил карательный отряд под начальством Закатай-Закатальского.
Ввиду известного случая съедения околоточного надзирателя Силуянова действия отряда сосредоточены на предупреждении повторения подобных случаев.
С этой целью карательный отряд озабочен вырыванием зубов у обывателей. Таким образом предполагается лишить тайных злоумышленников возможности повторять прискорбные случаи.
С этой целью из губернского и уездных городов вызваны все наличные дантисты с инструментами, — с предупреждением, что с уклонившимися от явки будет поступлено, как со стачечниками.
По собранным нами сведениям, многие из дантистов по этому случаю бежали в Северную Америку.
По слухам, за ними послана в погоню эскадра, под начальством адмирала Небогатова.
От редакции. Печатая эту корреспонденцию, считаем долгом оговориться, что последняя её часть кажется нам совершенно невероятной. Вряд ли адмирал Небогатов годится для этой цели. По принятой им системе воевать, он может сдать свою эскадру дантистам, что будет явлением в морской истории совершенно небывалым.

XIII

Письмо от судебного следователя по особо важным делам гор. Завихряйска к прокурору того же города.

Дорогой Иван Иванович!

Вторую неделю, — лишился сна! — читаю уложение о наказаниях: под какую статью подвести бы этого каналью Семипудова? Каково несовершенство законов! Людоедство не предусмотрено! Полагаю, по этому поводу, выпустить его на свободу и дело производством прекратить. Не запрещено, — значит, дозволено. Ешь людей в своё удовольствие! По закону выходит так.
Сердечно жму руку. Ваш

(подпись неразборчива).

P. S. Письмо это, как заключающее в себе некоторую критику законов, прошу вас сжечь и пепел съесть. Бережёного и бог бережёт.

XIV

Письмо прокурора гор. Завихряйска к судебному следователю по особо важным делам.

Дорогой Семён Семёнович!

Из письма вашего с прискорбием вижу, что вы не только сна, но и рассудка лишились. Как отпустить на свободу преступника, на которого обращено внимание всей России и министерства юстиции? Запечение должностного лица в пирог смело может почитаться убийством с заранее обдуманным намерением при исполнении служебных обязанностей. А участие в съедении этого пирога должно быть приравнено к укрывательству следов преступления. В таком духе и валяйте. Сердечный поклон вашей супруге. Как детишки? Жму вашу руку. Ваш

(подпись неразборчива).

P.S. Письмо ваше, как заключающее в себе некоторую критику законов, переслано мною в жандармское управление. Дружба — дружбой, а служба — службой.

XV

Телеграмма телеграфного агентства, напечатанная во всех газетах.
Завихряйск. ‘Известный людоед купец Семипудов будет предан военному суду для суждения по законам военного времени.’

XVI

Извлечение из газеты ‘Новое время’.

Околоточный идеал

(Из личных воспоминаний)

Вся Россия говорит ныне с ужасом о трагической смерти, — он запечён в пироге! — околоточного надзирателя Силуянова.
Мы знали покойного лично.
Чуден был околоточный надзиратель Силуянов, когда, опоясавшись новенькой шашкой, шапка набекрень, тихо и плавно совершал он обход своего околотка. Не обругает, не прогремит. Глядишь и не знаешь: околоточный ли то или тихий ангел мира шествует по земле кротким дозором своим. И сколько ни было окошек на улице, все открываются, бывало, и любовно глядят оттуда обывательские лица на своего околоточного, и кивают ему своими головами, и горделиво любуются им, и радостно улыбаются светлому его зраку. И не было тогда околоточного, равного Силуянову, в мире!
Когда же заметит, бывало, нечистоту у ворот или гнилые яблоки у торговки, или книжку в руках у простолюдина, — страшен тогда бывал околоточный надзиратель Силуянов. Тёмные тучи пойдут по лицу, и сдвинутся густые брови, глаза мечут молнии, а уста — слова. Грозный, справедливый, не терпящий беспорядка, — страшен он бывал в такие минуты для нечестивцев. И слова его летели, как камни, и лились, как лава. Так извергается Везувий, когда лава переполняет его. И все обыватели торопились закрыть свои окошки, ибо ушам простого смертного непосильно было слышать слова разгневанного бога. Страшен был тогда околоточный Силуянов, — и не было тогда околоточного, равного ему, в мире!

XVII

Из газеты ‘Новое время’, выдержка из статьи под названием ‘Письма к ближним’ г-на Меньшикова.
‘Братие! Ближние мои! Что зрим? Чего очевидцами соделались? Се зрим, с сокрушённым сердцем, околоточна в пирозе запеченна и торговцем Семипудовым во граде Завихряйске съеденна. Поразмыслим. Не об околоточным, в пирозе погребение себе нашедшем, восплачем, ибо что есть околоточный с философской точки зрения? Коль скоро околоточный может быть в пирозе запечён, толь скоро другой околоточный может быть вновь испечён. И не на сём пути может быть побеждено наше мудрое министерство революционерами, в лютой злобе невинный доселе пирог в орудие адской злобы превратившими. Ибо неизвестно ещё: кто скорее кого устанет, — сомутители ли есть околоточных, или министерство новых околоточных печь. Не об околоточном купно с ближними его восплачем, но об оном заблудшем купце Семипудове, читательчики мои милые! Сколь злоба сердце его обуяла, что в неделю сыропустную, в самое прощёное воскресение купец третьей гильдии оскоромился, съевши пирога с околоточным надзирателем. Вот что ужасно, братие. Поста забвение. Купец, заветов прошлого держительство, вместо того, чтобы съесть, как полагается, пирожка с тешечкой, пирожка с визигою, с осетровой щекой, с налимьей печёнкою, блинчика с творогом, блинчика со сметанкою, блинчика с вареньем, — околоточного вкусил. Тьфу!’

Подписано: Меньшиков.

XVIII

Выдержка из статьи газеты ‘Земщина’.
‘Некоторые подлецы, называемые юристами, лишили правосудие ключей к истине, как-то: дыбы, колёса с гвоздями, калёных щипцов и т. п. Язык бледнеет говорить о злодеянии, совершённом в Завихряйске. Волосы, даже под мышками, встают от ужаса, и перо невольно падает из скрючившихся от трепета пальцев. С ужасом садишься за стол, с ужасом хлебаешь щи: на чём они сварены? С ужасом погружаешь нож в дымящийся пирог: а вдруг в нём околоточный? Всё возможно в наши дни, когда даже страшное преступление в Завихряйске остаётся неразысканным. Каким бы обжорой ни был этот купец Семипудов, — но возможно ли предположить, чтоб он один сожрал околоточного надзирателя?
Принимая во внимание, что по самому роду своего служения в господа околоточные избираются особы знатного роста и недюжинной силы. Кто же жрал ещё и не подавился? Где виновники? Как узнать это от молчащего купца, ежели не прижечь ему пятки калёным железом, ежели не запустить хорошенькой иглы под ноготь, ежели не растянуть его на дыбе? Какой дурак скажет свои сокровенные мысли, если судебные власти кормят его мармеладами и миндальным печеньем: ‘Кушай, миленький! Заедай околоточного мармеладинкой!’ Когда же окончится это преступное попустительство так называемых властей, во главе которых стоит граф Витте? Когда, на радость всех истиннорусских людей, в суде нашем будут введены, по образцу всех истинно цивилизованных стран, пытки? Кто были сообщники Семипудова? Мы знаем это. Доблестный сын своего отечества А. И. Гучков сказал это вчера на собрании октябристов: ‘Околоточного надзирателя вместе с Семипудовым ели богопротивный Петрункевич, богомерзкий Родичев, вместе с ненасытным в своей лютости князем Павлом Долгоруким’. И они доныне ещё не пытаны! Страшно по улицам ходить даже околоточному! То-то был бы праздник, то-то было бы веселие для всей Руси православной, для всякого человека, истиннорусского, для каждого доброго христианина, если б нас к праздникам святые пасхи порадовали пытками. То-то радость была бы в Москве-городе, ежели б к светлому празднику заботливое начальство её площади изукрасило. На Красной площади Петрункевич бы на колу сидел, на Страстной — Родичев, на детское удовольствие на колесе бы вертелся, на Арбатской — Маклакова бы млада на горячих угольях поджаривали, а на Каланчевской — князь Павел Долгоруков, будучи подвешен за большие пальцы рук, с гирями, прикреплёнными к большим пальцам на ногах, должен был бы в такой позиции поганые речи Мирабо произносить. А народ православный, по-праздничному разодетый, ходил бы мимо, смотрел и любовался, лузгая семечки и расходясь по требованию начальства. А из Семипудова бы котлет понаделали и заставили те котлеты есть без хлеба сотрудников ‘Русских ведомостей’. Нечего церемониться с иноземцами! Самое имя — Семипудов. Что в нём русского?’

Подписано: Замысловский.

XIX

Из газеты ‘Земщина’ письмо в редакцию.

М. Г., г-н Редактор!

‘Во вчерашнем вашей уважаемой газеты допущена лёгкая неточность. А именно, я никогда не называл поимённо гг. Петрункевича, Родичева и др., как заведомо для меня евших в Завихряйске околоточного надзирателя.
Примите и проч.

А.Гучков.

От редакции. Крайне удивлены, почему г-н Гучков не называл этих лиц поимённо? Ужели и А. И. Гучкову финляндцы миллион дали?’

XX

Выдержки из стенографического отчёта о заседании суда по делу о купце третьей гильдии Афанасии Семипудове, обвинявшемся в уничтожении околоточного надзирателя Силуянова посредством еды.
Защитник Семипудова прис. пов. Тесленко. Я имею войти к суду с ходатайством.
Председатель. Входите.
Прис. пов. Тесленко. Имею честь покорнейше просить суд допросить в качестве свидетеля околоточного надзирателя Акима Силуянова, находящегося в соседнем коридоре.
Председатель. Защите должны быть известны статьи устава уголовного судопроизводства, устанавливающие законные сроки на ходатайства о вызове новых свидетелей. Ввиду пропуска срока суд постановляет ходатайство защиты, как не основанное на законе, за силой ст. 000 устава уголовного судопроизводства, оставить без последствий.
Прис. пов. Тесленко. Но раз мой клиент обвиняется именно…
Председатель. Предлагаю защите не вступать с судом в пререкания. В противном случае вынужден буду защиту удалить.

XXI

Оттуда же. Выдержка вторая.
Председатель. Подсудимый! Встаньте. Признаёте ли вы себя виновным…
Подсудимый Семипудов (перебивая). Г-н председатель, тут вышло недоразумение. Я хотел сказать…
Председатель (строго). Подсудимый, потрудитесь не перебивать председателя!
Подсудимый (испуганно). Это меня адвокат научил!
Председатель. Г-н присяжный поверенный, о вашем поступке будет доведено до сведения московской судебной палаты. По своему званию вы должны внушать подсудимым уважение к суду, а не учить их перебивать председателя.
Прис. пов. Тесленко. Г-н председатель, но раз…
Председатель. Я вторично делаю вам замечание, чтоб вы не вступали в пререкания с судом. В третий раз я вынужден буду принять меры строгости. Подсудимый! Отвечайте на вопрос: признаёте ли вы себя виновным в том, что 12 февраля сего года в месте, которое вы не желаете указать, ссылаясь на сильное опьянение, ели пирог с неизвестным вам околоточным надзирателем? Да или нет?
Подсудимый (упавшим голосом). Да. Признаю.
Председатель. Ваше заключение, г-н товарищ прокурора?
Товарищ прокурора. Ввиду чистосердечного признания подсудимым своей вины, полагал бы судебного следствия не производить.

XXII

Выдержка оттуда же. Речь г-на товарища прокурора:
— Я буду краток, господа судьи. Настоящее дело является, так сказать, новым верстовым столбом на пути ‘революционного движения’. И мы сразу должны положить предел этому дерзкому шествию. Потому что, поистине, отныне оно принимает уже совершенно чудовищные размеры. До сих пор господа революционеры, идя на свои ужасные действия, рисковали своими головами. Их преступления оставляли следы. По следам мы добирались до преступников. Ныне, в своей дьявольской хитрости, они додумались до полного уничтожения следов преступления. Ибо съесть свою жертву — как ещё лучше и надёжнее можно скрыть следы преступления? Исчез человек, и исчез! Преступление совершено, и мы об нем не будем даже знать, ибо самой лучшей полиции не дано знать, что скрывается у человека в желудке. Единственный способ узнать, это — вскрыть человека. Но вы понимаете сами, господа судьи, что ведь нельзя же вскрывать всех жителей России всякий раз, как пропадёт какой-нибудь чин полиции. Таким образом, злодеи, съедая своих жертв, готовят себе безнаказанность. Вам будет говорить защита, что подсудимый был бесчувственно пьян, когда он совершал своё дело. Но, господа судьи, как бы пьян ни был человек, он всё-таки понимает, что околоточным не закусывают.
В публике замечено, что во время этой речи подсудимый сильно плакал, особенно же слёзы его усилились, когда речь зашла о его пьянстве. Речь произвела, видимо, сильное впечатление на преступника.

XXIII

Телеграмма телеграфного агентства, напечатанная во всех газетах.
Завихряйск. ‘Известный людоед Семипудов приговорён судом к бессрочной каторге. Защита подаёт кассацию.’

XXIV

Его превосходительству, г-ну полицеймейстеру гор. Завихряйска.

Пристава 1-го участка

Рапорт

Честь имею донести вашему превосходительству, что сего 3 марта в управление вверенного мне участка неожиданно явился, в сильно распухшем виде и со следами праздно и порочно проведённого времени на лице, околоточный надзиратель Силуянов Аким, исчезнувший 12-го прошлого февраля, и объяснил, что это время, от 12 февраля по сие число, он, Силуянов, провёл в беспробудном пьянстве. Местопребываний своих за это время не помнит, а может сказать только, что 12 февраля, зайдя в гости к знакомым, ел там пирог с незнакомым ему купцом, бывшим в бесчувственно пьяном состоянии, и, соблазнившись тем купцом, сам напился до такой степени, что более ничего не помнит, и очнулся только вчера за городскими свалками, и в виде совершенно голом. Доводя обо всём вышеизложенном до сведения вашего превосходительства, честь имею присовокупить, что околоточный надзиратель Силуянов, в общем, отличаясь усердием и примерной верностью долгу, питает некоторое пристрастие к напиткам, называемым крепкими, и ежегодно взял себе в правило предаваться пьянству не менее двух раз: один — в Рождественском, другой — в Великом посту. В остальное же время ни в каких пороках, околоточному надзирателю не свойственных, замечаем не был.

Подписано: пристав Зубов.

XXV

Канцелярия г-на завихряйского полицеймейстера.

Приставу 1-го участка.
Конфиденциально

На основании устного приказа его превосходительства, честь имею довести до сведения вашего высокородия, что ввиду нынешнего тревожного времени его превосходительство находит не благовременным давать ход обвинению себя околоточным надзирателем Силуяновым как бы в людоедстве, — обвинению, содержащемуся в словах: ‘ел пирог с незнакомым купцом’. Что же касается до манкирования околоточным надзирателем Силуяновым своею службою, то ввиду его болезненного состояния, в науке именуемого алкоголизмом, и принимая во внимание вообще доблестное прохождение сим полицейским офицером своей службы, его превосходительство находит возможным ограничиться для него наложением взыскания в форме трёхдневного дежурства не в очередь. Его превосходительство твёрдо изволит уповать, что околоточный надзиратель Силуянов своими будущими подвигами затмит некоторые причинённые им беспокойства. Избегайте только, во избежание бесплодных толков, некоторое время ставить означенного околоточного на местах особого скопления публики.
Правитель канцелярии

(подпись неразборчива).

XXVI

Выдержка из газеты ‘Новое время’.
Со всех сторон слышу только: околоточный, околоточный! То околоточный съеден! То околоточный не съеден и жив. Даже противно. Словно и света в окне, что какой-то околоточный. Словно и говорить и думать больше не о чем, как об околоточном. Словно в настоящее время речь идёт только об околоточном, и мысль занята только околоточным, а не Россией, не её будущим, не её прошлым, созданным трудами и усилиями наших предков. Я понимаю это, как избирательный манёвр, — все эти толки о каком-то околоточном, который не то съеден, не то не съеден. А по-моему, так: съеден околоточный — на доброе здоровье! Жив околоточный — доброго ему здоровья! Заниматься же ныне вопросом: что хотел сказать купец, когда говорил, что ел ‘пирог с околоточным надзирателем’, ей-богу, грешно. Мало ли что какой купец скажет. Купцов много. Русские купцы говорят различно. На то у человека и язык, чтобы говорить. В России не одни купцы. Если всё записывать, что каждый купец скажет, — выйдет книга толще энциклопедии. И по-моему, чем скорее прекратятся толки о купце и об околоточном, тем, право, будет лучше и для нас, и для России. Для её несомненно великого и светлого будущего. Надо о выборах думать теперь, а не о купцах с околоточными.

Подписано: А.Суворин.

XXVII

Выдержка из отчёта о заседании кассационного департамента по делу о Семипудове, осуждённом за людоедство.
Поверенный Семипудова. Околоточный надзиратель Силуянов, здравие которого подтверждается прилагаемым приказом по полиции…
Первоприсутствующий. Г-н поверенный! Я уже не в первый раз делаю вам замечание, что кассационный департамент не может входить в существо дела. Был или не был в действительности съеден околоточный надзиратель Силуянов, — это уже вопросы существа. Потрудитесь, не вторгаясь в существо, оставаться на почве чисто процессуальных нарушений, на которые вы приносите кассационную жалобу.

XXVIII

Агентская телеграмма во всех газетах.
Петербург. ‘Кассационная жалоба защиты Семипудова, за отсутствием поводов к кассации, оставлена без последствий.’

XXIX

Телеграмма.
Иркутск. ‘Вчера в партии каторжников проследовал через наш город известный людоед Семипудов.’

XXX

Из газеты ‘Россия’.
Газета ‘Вольное вече’ за напечатание статьи ‘Съел ли Семипудов околоточного?’ прекращена на 18 лет.
Дорошевич Влас Михайлович
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Опера, Дорошевич Влас Михайлович, Год: 1895
  2. Зритель, Дорошевич Влас Михайлович, Год: 1906
  3. Тень, Дорошевич Влас Михайлович, Год: 1906
  4. В чистый понедельник, Дорошевич Влас Михайлович, Год: 1907
  5. Убийство, Дорошевич Влас Михайлович, Год: 1906
  6. Отцы и дети, Дорошевич Влас Михайлович, Год: 1905
  7. Встреча, Дорошевич Влас Михайлович, Год: 1906
  8. Война будущего или штука конторы Кука, Дорошевич Влас Михайлович, Год: 1906
Электронная библиотека