Дагерротип. Тетради 3, 4, 5 и 6, Белинский Виссарион Григорьевич, Год: 1842
Время на прочтение: 4 минут(ы)
В. Г. Белинский. Полное собрание сочинений.
Том 6. Статьи и рецензии (1842-1843).
М., Издательство Академии Наук СССР, 1955
62. Дагерротип. Тетради 3, 4, 5 и 6. СПб. 1842. В 8-ю д. л.1
В 6-й тетради этого странного издания, о котором мы уже извещали наших читателей,2 сказано, что с выходом ее прекращается отдельная продажа тетрадей, а согласно с постановленными правилами (не для журналов ли?) принимается подписка на вс издание, которое к сентябрю месяцу будет вполне окончено. ‘Дагерротип’ обеспечил себя разными союзами, вследствие которых, будучи разбранен в 142 No ‘Северной пчелы’, он теперь расхвален в 164 No той же самой газеты. Там прямо и искренно объявлено, что ‘Дагерротип’ во сто раз выше ‘Отечественных записок’.3 Вот как! Из этого ясно видно, что ‘почтеннейшие’ объяснились и поняли друг друга. Дай им бог совет и любовь: они стоят друг друга… Есть и еще газета, которой мы не назовем, в ней тоже ‘Дагерротип’ сперва принят был очень круто, но потом расхвален в пух.4 Уж нечего и говорить, как со стороны приятно видеть, что люди, вполне достойные друг друга, живут и действуют ладно. Да зачем им и не ладить? Гоголев Селифан правду сказал: ‘С человеком хорошим мы всегда свои други, тонкие приятели: выпить ли чаю или закусить — с охотою, коли хороший человек… Закуска не обидное дело, с хорошим человеком можно закусить…’. А между тем, вс это хорошо и для литературы: через это партии яснее обозначаются, и публика знает, с кем имеет дело…
Мы ни слова не сказали бы и об этих четырех тетрадках
‘Дагерротипа’, если б в них не было драмы г. Лажечникова ‘Христиерн II и Густав Ваза’. Эта драма навела нас на многие мысли, грустные и поучительные, из которых поделимся с читателями только двумя: именно, нам пришло на мысль, что всякая муза, если она уважает сама себя и хочет, чтоб ее уважали другие, должна вести себя с крайнею осторожностию и не заходить всюду, куда зовут ее, иначе она рискует лишиться своей репутации, которая для женщины всего дороже. Еще пришло нам на мысль, что когда имя известного автора начинает появляться в разных афишах, наполняемых литературного бранью и сплетнями, если его находят под статьями, исполненными мелкой полемики и запальчивых фраз, и вс это из дела, которое само по себе не стоит и двух слов, то невольно возникает опасение, чтоб в этих дрязгах не погибла известность, не затмилось имя автора, некогда замечательное…
Вс это, разумеется, не имеет прямого отношения ни к г. Лажечникову, ни к его драме, о которой должны мы сказать свое мнение… Но что сказать о ней? Г-н Лажечников не может написать ничего дурного: так и в драме его много хорошего, но, несмотря на то, наша литература ровно ничего не приобретает в ней. Драма требует характеров, действия, движения драматического и, сверх всего этого, — мысли, мысли и мысли…
Вс остальное в ‘Дагерротипе’ попрежнему поразительно отсутствием цели, намерения, таланта и, даже, здравого смысла. Каждая статья — шарада, после которой изумленный читатель восклицает: ‘Да что же это такое?’ Вот стихи какого-то таинственного г. Ч., которые называются ‘Начало и конец’ и в которых ровно ничего нельзя понять: вот что-то вроде рассказа, ‘Встреча’ (г. Чужбинского), в котором ничего не рассказано, кроме фраз la Марлинский, вот коротенькая статейка ‘Дача’, в которой тяжело и тупо силится пробиться искусственный юмор, вот ‘Надпись’, стихотворение г. Кукольника, которое должно быть хорошо, как вс,, что выходит из-под многопишущего пера этого неутомимого сочинителя, но которое, подобно всему прочему, им написанному, читается тяжело и трудно, вот плохое стихотворение г. Соколовского,5 вот ‘Московские цыгане’, стихотворение г. Бенедиктова:
Хор готов: Вожатый ярый
Вышел, волю дал плечу:
Заиграло, вспыхнул, старый!
Стал, моргнул, качнул гитарой,
Топнул, брякнул, — тише! чу!
Груша поет: голосок упоительный
Тонкой серебряной нитью дрожит,
Как замирает он в неге мучительной!..
Чу! — Гром! — Взрыв!— Буря шумит.
Грянул хор, сверкнули брызги
От каскада голосов:
Пламя молний! Ветра взвизги!
Ужас! Мочи нет! В ушах трещит! Вот истинный дифирамб в цыганском вкусе и тоне! Далее в этом дифирамбе идут такие страхи, что сил нет и пересказать: ‘из глаз картечи’, хор ‘раззевает раскаленную гортань’, полную ‘бешеных’ созвучий, Матрена колотит, колотит, колотит, кипит и дробит, кипит и молотит, дробит и молотит… Ну, что бы положить этот цыганский дифирамб на музыку: он особенно выразителен должен быть с аккомпаньеманом балалайки, у ворот барского дома, в вечерние сумерки…
Попрежнему, в каждой тетрадке ‘Дагерротипа’ есть ‘Астраханские письма’ — сбор каких-то сплетен, непонятных намеков и еще бог ведает чего. В одном письме сочинитель говорит, что у него пропала книга, что он прочел ‘Мертвые души’ да еще комедию, которой название забыл, но которая плоха, и что отец автора комедии рассердился на сочинителя ‘Астраханских писем’ за то, что он не похвалил комедии. Спрашивается: какое дело до всего этого вздора, до всех этих сплетен читающей публике, и неужели это должна она читать?.. В другом письме сочинитель изъявляет свое неверие в историческую необходимость, говоря, что он ее не понимает. Да мало ли чего но понимает сочинитель: публике-то какое до всего этого дело?.. Право, мы того и ждем, что сочинитель ‘Астраханских писем’ уведомит публику, что у него пропали сапоги и что его человек был пьян или что-нибудь в этом роде. Удивительная фамильярность с публикой! Вообще, эти ‘Астраханские письма’ писаны явно под влиянием какого-то упоительного вдохновения, и потому их нелепость часто доходит до какого-то лирического восторга,— и если хор московских цыган подал повод г. Бенедиктову, обладающему таким превосходным талантом, написать такой дивный дифирамб, то какой дифирамб отхватал бы он, если б вздумал вдохновиться из упоительного источника ‘Астраханских писем’?..
1. ‘Отеч. записки’ 1842, т. XXIII, No 8 (ценз. разр. около 30/VII), отд. VI, стр. 60—61. Без подписи.
2. Рецензию Белинского на первую и вторую тетради ‘Дагерротипа’ см. в н. т., NoNo 33, 45.
3. ‘Сев. пчела’ писала: ‘Если господа издатели ‘Дагерротипа’ по некоторым нашим замечаниям подумали, что ‘Северная пчела’ не благоприятствует ‘Дагерротипу’, то они ошиблись в этом. Напротив! Мы желаем всех благ этому изданию… И если существует ‘Литературная газета’, то как же не существовать ‘Дагерротипу’, который в литературном отношении во сто тысяч раз выше и ‘Литературной газеты’ и ‘Отечественных записок’!’ (‘Сев. пчела’ 1842, No 164, стр. 654).
4. Какую газету имеет в виду Белинский — не установлено.
5. ‘Исповедание Христа’, тетрадь X, стр. 1—2.