ТРУДЫ Я. К. ГРОTА
III.
ОЧЕРКИ
изъ
ИСТОРІИ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.
(1848—1893).
Д. Н. БЛУДОВЪ1).
Д. Н. БЛУДОВЪ1).
(НЕКРОЛОГЪ).
1864
1) Спб. Вд. 1864, No 43.
Д. Н. Блудов, Грот Яков Карлович, Год: 1864
Время на прочтение: 3 минут(ы)
20-го февраля по всему Петербургу быстро распространилась всть о кончин графа Дмитрія Николаевича Блудова. Его не стало наканун, въ 31/2 часа пополудни. Важность государственныхъ должностей, которыя занималъ покойный, придаетъ особенное значеніе этой утрат. Но наше скромное слово можетъ относиться только къ одной сторон его дятельности: оно вызвано чувствомъ скорби, поразившей Академію Наукъ.
Едва похоронили мы славнаго сочлена {А. X. Востокова.}, какъ смерть похитила у насъ любимаго всми президента. Графъ Блудовъ состоялъ въ этомъ званіи нсколько боле 8-ми лтъ, съ 26-го ноября 1855 года. Всмъ намъ памятна еще рчь, которою онъ 23-го декабря открылъ первое засданіе по вступленіи своемъ въ новую должность: особенно говорилъ онъ тогда о желательномъ сліяніи интересовъ науки съ интересами литературы, о возможномъ распространеніи въ обществ круга дйствія науки посредствомъ литературы. Съ тхъ поръ заботливость о благ ввреннаго ему учрежденія не покидала графа Блудова посреди важнйшихъ государственныхъ обязанностей, и постоянно думалъ онъ о расширеніи какъ ученыхъ, такъ и матеріальныхъ средствъ Академіи. Уже въ март 1856 года ей поручено было пересмотрть свой уставъ и штатъ, цлый рядъ засданій, въ которыхъ самъ президентъ иногда принималъ участіе, привелъ къ составленію проекта новаго положенія. Но по тогдашнимъ обстоятельствамъ признано было нужнымъ отложить дальнйшій ходъ дла до боле удобнаго времени. Недавно мысль о томъ возобновлена графомъ, но ему не суждено было дожить до ея осуществленія. Другимъ важнымъ предположеніемъ, которое занимало нашего президента въ послднее время его жизни, было построеніе особой химической лабораторіи, такъ какъ ныншняя, находясь подъ азіатскимъ музеемъ, угрожаетъ его безопасности въ случа пожара и притомъ, по тснот своей, уже не соотвтствуетъ современному состоянію науки. Предположеніе это удостоено уже Высочайшаго утвержденія, приведеніе его въ дйствіе будетъ памятникомъ послднихъ попеченій покойнаго президента о пользахъ Академіи Наукъ.
Вся дятельность графа Блудова по Академіи и его отношенія къ намъ, ея членамъ, были запечатлны характеромъ доврія и любви къ ученому сословію. Покровительствовать наук въ лиц ея дятелей, входить въ положеніе каждаго изъ нихъ было отрадою для его просвщеннаго ума и благоволящаго сердца. Будучи поставленъ во глав Академіи, онъ вполн понималъ свое призваніе содйствовать трудамъ ея съ полнымъ уваженіемъ къ занятіямъ каждаго, съ предоставленіемъ имъ совершенно свободнаго теченія, опредляемаго единственно требованіями науки или предпринятаго дла. Но что боле всего привязывало академиковъ къ ихъ президенту, было его теплое, снисходительное благодушіе, проистекавшее изъ его высокаго образованія. Онъ не только былъ доступенъ для насъ во всякое время, не только былъ всегда радъ выслушать всякую мысль или предположеніе: для него было потребностью и привычкою видть насъ вокругъ себя, бесдовать съ каждымъ изъ насъ о предметахъ, занимавшихъ каждаго. Академики были обычными гостями, какъ за вседневной трапезой его, такъ и на блестящихъ вечерахъ, соединявшихъ въ его салон высшее петербургское общество. Въ его оживленныхъ бесдахъ съ нами являлся другъ Карамзина и Жуковскаго, свидтель и участникъ незабвенной эпохи нашей литературы, сохранявшій въ памяти лучшія ея преданія. И какъ изумительна была до конца память графа Блудова! При рдкой начитанности, при необыкновенномъ обиліи и разнообразіи пріобртенныхъ въ долгій вкъ свдній, онъ помнилъ все, что когда-либо читалъ или слышалъ, любилъ длиться тмъ, что зналъ, любилъ воспоминать и разсказывать. Для того, кто желалъ ближе ознакомиться съ нашею прошлою общественною жизнію и литературою, бесда графа Блудова была источникомъ и новыхъ знаній, и истиннаго наслажденія.
Родившись въ 80-хъ годахъ прошлаго столтія, онъ испыталъ рдкій удлъ не знать почти до конца ни болзни, ни ослабленія душевныхъ и умственныхъ силъ. Еще наканун смерти графа, имвъ счастливую возможность провести часть вечера съ нимъ, мы удивлялись бодрости духа и свжести памяти сидвшаго передъ нами въ креслахъ больного. Между прочимъ рчь зашла о Востоков, по поводу смерти котораго графъ, уже прикованный къ одру болзни, подписалъ слабою рукою одну весьма важную бумагу. Президентъ нашъ со вниманіемъ слушалъ подробности о жизни Востокова, самъ разсказывалъ о немъ иное, читалъ наизусть стихи покойнаго и изъявлялъ радушное участіе къ судьб оставленныхъ имъ…
Посл того не прошло и сутокъ, какъ самъ онъ послдовалъ за нашимъ маститымъ сочленомъ. Эти дв смерти, стоящія рядомъ въ лтописяхъ Академіи, достойны одна другой, не смотря на далекое разстояніе въ общественномъ положеніи обоихъ отшедшихъ. Смерть уравняла это различіе. Тяжелы дв такія утраты, почти вдругъ постигающія Академію. Безъ всякаго лицемрія она можетъ сказать, что оплакиваетъ искренно, съ глубокимъ сожалніемъ, своего добраго президента въ просвщенномъ сановник, котораго не забудетъ Россія. Для оцнки его заслугъ передъ отечествомъ это свидтельство, смемъ думать, не безъ значенія.