Цюрихское 'Общество борьбы с голодом', Лавров Петр Лаврович, Год: 1892 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 23 минут(ы)

Р. С. Ф. С. Р.

МАТЕРИАЛЫ ПО ИСТОРИИ РУССКОГО РЕВОЛЮЦИОННОГО ДВИЖЕНИЯ

Т. II

РУССКИЙ РЕВОЛЮЦИОННЫЙ АРХИВ/БЕРЛИН

Типография ‘Vorwrts’, март 1924 г.
Alle Rechte, insbesondere
das der Uebersetzung, vorbehalten
Copyright by ‘Russisches Revolutions
archiv’ Berlin — Charlottenburg
Mommsenstrasse 46.

ИЗ АРХИВА П. Б. АКСЕЛЬРОДА

1881-1896

ЦЮРИХСКОЕ ‘ОБЩЕСТВО БОРЬБЫ С ГОЛОДОМ’

(1891-1892 г. г.)

Голод 1891 г., породивший в России широкое движение помощи голодающим, вызвал и среди русской учащейся молодежи заграницей попытки организации сборов. Под впечатлением этих попыток, П. Аксельрод пришел к мысли, что для русских революционеров единственный действительный путь борьбы с голодом и его последствиями заключается в том, чтобы в новой обстановке со всей энергией развить борьбу против самодержавия, как первопричины голода, то есть, борьбу за конституцию, — или, как тогда выражались, за созыв Земского Собора. Представлялось необходимым создать на этой почве объединение революционных партий в виде ‘Лиги борьбы с голодом’. Прежде всего, вместе с группой ‘Освобождение Труда’, должны были войти в эту ‘Лигу’ существовавшие в то время заграничные революционные кружки: народовольческий кружок П. Лаврова в Париже и только что перед тем основанный при участии Ф. Волховского и Степняка ‘Фонд Вольной Русской прессы’ в Лондоне. Между прочим, ‘Лига’ должна была предпринять издание общего органа, которому П. Аксельрод полагал дать название ‘Земский Собор’ (См. ‘Пережитое и передуманное’, кн. 2-ая).

Этот план П. Аксельрод изложил в письме Г. Плеханову и В. Засулич, проживавшим в то время в Морне (близь Женевы). Товарищи ответили ему просьбой приехать к ним, чтобы подробнее обсудить задуманную кампанию. При свидании в Морне группа ‘Освобождение Труда’ приняла намеченный план и решила обратиться с соответствующими письмами в Париж и Лондон. Вместе с тем, группа решила поручить Г. Плеханову написать брошюру о голоде, которой здесь же придумали название: ‘Всероссийское разорение’.

Вернувшись из Морне домой, не дожидаясь ответа из Лондона и Парижа, П. Аксельрод организовал в Цюрихе межпартийный кружок, который должен был положить начало предположенному объединению ‘снизу’ и этим оказать воздействие на ‘верхи’. Со стороны народовольцев в ‘Общество борьбы с голодом’ вошла группа молодежи, преемственно связанная с группой ‘Литературного Социалистического Фонда’ 1687 г. (См. примечание 75-ое к 5-ому письму П. Аксельрода П. Лаврову, отд. III). Но преобладающее влияние в Обществе получили социал-демократы, — преимущественно, из местной учащейся молодежи. Секретарем и непосредственным руководителем Общества был Як. Кальмансон. Деятельность Комитета началась с печатаемого ниже обращения к П. Лаврову.

— Комитет ‘Общества’ — П. Л. Лаврову[i]

[Цюрих, декабрь 1891 г.]

Многоуважаемый Петр Лаврович!

Вековое бесконтрольное хозяйничанье самодержавного правительства, всегда находившееся в резком противоречии с жизненными условиями развития России, получило теперь особенно яркое выражение в грозном бедствии, постигшем целую треть русского народа. Нет сомнения, что глухое недовольство, всегда существовавшее в различных слоях населения, особенно широко разольется в наступающем году. Поэтому, социалисты-революционеры[ii], развивая широкую агитацию в пользу конституции, в пользу созыва земского собора, встретили бы в данный момент больше сочувствия, чем когда бы то ни было прежде. Было бы более чем непростительной ошибкой с их стороны, если бы они не воспользовались таким общим настроением и не направили бы всех своих усилий на борьбу с деспотизмом.

Мы надеемся, что наши товарищи на родине так и поступают. Но и проживающие заграницей русские социалисты-революционеры могут, по нашему мнению, внести в это дело и свою лепту. С этой целью представители различных групп цюрихской революционной молодежи решили оставить на время в стороне разделяющие их программные пункты и образовать из себя общество ‘для агитации в пользу политической свободы, пользуясь современным кризисом в России. Общество имеет в виду содействовать созданию, переправке и распространению в России соответственной литературы среди всех слоев населения, обращаясь за помощью ко всем оппозиционным элементам'[iii]. Чтобы дать возможность участвовать в этом деле и людям, заинтересованным в сохранении своего легального положения, а также, чтобы подчеркнуть исходный пункт будущей агитации, общество приняло название ‘Общества борьбы с голодом’.

Успех нашего предприятия будет, конечно, зависеть от той поддержки, которую мы встретим как в революционной среде, так и в обществе.

Мы располагаем пока кой-какими связями с Россией и с некоторыми заграничными кружками[iv].

Обращаясь к Вам, многоуважаемый Петр Лаврович, с настоящим письмом, мы не только рассчитываем на Ваше сочувствие вообще, но и просим Вас сообщить нам, не возьмете ли на себя труд составить не особенно обширных размеров (необход[имость] чего обусловлив[ается] финансовыми соображ[ениями] и требов[аниями] транспортировки) брошюру, которая выяснила бы задачи русского революционера в виду переживаемого кризиса[v]. Это тем более необходимо, что, как нам известно, часть молодежи, отдаваясь непосредственному чувству, бросается на всякие филантропические затеи. Поэтому, теперь особенно важно напомнить, что для социалиста-революционера действительная борьба с голодом возможна лишь на почве борьбы с самодержавием и требования политической свободы.

Позволяем себе просить Вас о возможно скором ответе.

(Приписка карандашом: По решению комитета состав его и местопребывание должны пока оставаться в тайне.)

2. П. Л. Лавров — Комитету ‘Общества’

[Париж], 28 декабря [1891 г.]

Любезные товарищи!

Только что я отправил письмо в Цюрих на адрес секретаря другого комитета[vi] (это лицо входит в состав и Вашего) по делу, близко подходящему к тому, о котором Вы мне пишете, и сейчас получил Ваше письмо. Вы желаете скорого ответа: я отвечаю немедленно, предлагая Вам прочесть только что отправленное мною письмо, так как оно заключает многое, что мне пришлось бы теперь говорить[vii]. Но в введении (или в послесловии), которое я имею в виду написать, я полагаю именно высказать, как, по моему мнению, должен относиться к современному национальному бедствию России русский революционер[viii]. Но я неизбежно стою не только на точке зрения требования ‘конституции’, а самым определенным образом на точке зрения социализма. Если до Вас дошли какие-либо сведения о тех рефератах, которые я читал в нынешнем году в Париже, и о тех письмах, которые я писал на брюссельские конгрессы[ix], то Вы могли видеть, что именно теперь, когда столько русских социалистов готовы спрятать красное знамя в карман, я считаю необходимым подчеркнуть, что наши политические требования вытекают из наших социалистических убеждений[x]. Я готов идти, если понадобится для общего дела, с какими угодно социалистами, но ни с Бурцевыми[xi], ни с ‘Free Russia'[xii] вместе не пойду.

Брошюра, которую имеется в виду напечатать по поводу голода, будет не более 2 листов, следовательно, размер подходящий[xiii]. Если она удовлетворит Ваше ‘Общество’, то я буду очень рад. Если Вы к 5 январю пришлете мне официальное заявление о целях ‘Общества борьбы с голодом’, то я прочту это заявление в составе моего реферата. В противном случае напишите, можно ли открыто упоминать об этом ‘Обществе’ и в каком смысле.

Привет товарищам.

П. Лавров.

3. П. Б. Аксельрод — Комитету ‘Общества’[xiv]

Цюрих, 31 XII 91 г.

Дорогие Товарищи!

Прежде всего, посылаем Вам наш товарищеский привет и горячее пожелание успеха затеянному Вами предприятию. Вы правы: со стороны революционеров-социалистов было бы непростительной ошибкой, вернее, преступлением перед собственным знаменем, если бы они не воспользовались кризисом, переживаемым теперь Россией, в интересах возбуждения конституционно-демократической агитации[xv] — в обществе и народных массах. Только такая агитация и может повести к избавлению русского народа от постигшего его бедствия и превратить голод в орудие освобождения нашей родины от царского и чиновничьего деспотизма, сковывающего развитие ее экономических, интеллектуальных и нравственных сил. Успех этой агитации будет, конечно, в значительной мере зависеть от степени энергии и целесообразности способов деятельности революционных групп в среде нашей интеллигенции и рабочих. Мы надеемся, при случае, еще печатно поговорить об этом вопросе, особенно, если политически сознательная и искренне относящаяся к общественным вопросам часть русско-заграничной молодежи энергично поддержит нас материальными средствами.

Мы употребили выражение ‘демократически-конституционная агитация’ потому, что оно без обиняков, вполне определенно и конкретно обозначает совокупность главных практических задач, выпадающих на долю русских революционеров, в настоящий момент. Известно, что задачи эти являются с точки зрения социальной демократии, органической, составной частью социализма, а деятельность социалистов в сфере их решения — одним из важнейших фазисов в процессе подготовления социалистической революции. Поэтому, ни на йоту не поступаясь своими принципами, не делая ни малейшего насилия над своей социалистической совестью, мы можем со всей доступной нам энергией способствовать распространению в обществе и народе сознания необходимости конституционных порядков в России. И разумеется, чем активнее, последовательнее и самостоятельнее — что не исключает союзных отношений к другим оппозиционным группам — социалистические элементы примут участив в борьбе против самодержавия, тем плодотворнее будут результаты ее для народных масс. Что касается до требуемой Вами брошюры, то по инициативе одного из членов нашего комитета, обещавшего доставить материальные средства для печатания, к составлению ее уже приступлено, и она уже почти готова[xvi].

За редакцию ‘Социал-демократа'[xvii]

П. Аксельрод.

4. Воззвание Комитета ‘Общества’[xviii]

[январь 1892 г.]

Дорогие товарищи!

Нужна большая доля невежества или, в лучшем случае, наивности, чтобы в поразившем теперь Россию голоде видеть лишь случайное явление, а не неизбежный вывод из того порядка вещей, который так давно уже угнетает нашу несчастную родину. Нелепое и бесконтрольное управление финансами, огромная доля которых (большая половина нашего почти миллиардного бюджета) тратится непроизводительным образом на армию и проценты по займам, почти полная отмена земского самоуправления, безгласность печати, религиозная нетерпимость, возведенная в принцип, казарменный характер, приданный нашим университетам, — вот немногие из большого числа грехов русского деспотизма.

Последствия такого систематического нахального подавления всех живых элементов в стране, такого наглого попрания самых неотъемлемых прав человека и гражданина не могли не обнаружиться. С особенной выпуклостью несостоятельность нашего политического строя иллюстрируется, как самим появлением голода, так особенно сопровождавшими его обстоятельствами. Уже и теперь ясно, что могущественный, грозный, самодержавный властитель оказывается не в силах справиться с народным бедствием. И немудрено: общество, запуганное и забитое, отвыкшее от самодеятельности, знающее по горькому опыту, чего стоит соприкосновение с царскими слугами, предпочитает держаться в стороне. Состав земства, лишенного, по милости того же правительства, лучших своих сил, по справедливости никому не внушает доверия. Нет гарантий, что разоблачения, напечатанные в самом ‘Правительственном Вестнике'[xix] и касающиеся самарского земства[xx], — разоблачения, заставившие правительство устранить это земство от дела народного продовольствия, не окажутся применимыми и к тысяче других случаев, которым не доведется быть преданными гласности. Кто знаком с характером и традициями русской бюрократии, вряд ли может ожидать каких-либо плодотворных результатов и в том случае, если дело помощи голодающему народу будет поручено, как это делает теперь правительство, администрации. Словом, стоит только ознакомиться с картинами, вызванными современным голодом, и даже самый благонамеренный человек убедится, что узкие рамки патриархального домостроевского режима в политической области стали в противоречие с жизненными условиями России, что русское самодержавие делается страшной опасностью для самого существования страны. Нет сомнения, что глухое недовольство, всегда существовавшее в различных слоях населения, особенно широко разольется в нынешнем году, и что деятельная агитация в пользу конституции, в пользу созыва Земского Собора встретила бы в данный момент больше сочувствия, чем когда бы то ни было прежде. Было бы прямо преступным со стороны социалистов-революционеров, если бы они не воспользовались таким общим настроением и не направили бы всех своих усилий на борьбу с деспотизмом.

Признавая все предыдущее, несколько социалистов-революционеров, принадлежащих к различным группам революционной молодежи, решили составить из себя общество под названием ‘Общества борьбы с голодом’.

Общество задается целью поднять агитацию в пользу политической свободы, пользуясь современным кризисом в России. Оно имеет в виду содействовать созданию, переправке и распространению в России соответственной литературы среди всех слоев населения, обращаясь за помощью ко всем оппозиционным элементам.

Сообщая об этом нашим товарищам, мы вместе с тем с удовольствием констатируем, что сочувственное отношение к затеваемому нами делу и содействие ему обещали, между прочим, редакция ‘Социал-Демократа’, а также и П.Л. Лавров[xxi]. Обращаясь к товарищам за содействием, мы предлагаем им оставить на время в стороне разделяющие их программные пункты и соединить свои силы для общего дела. Одним из главных условий успеха его являются денежные средства, необходимые, как для издания литературных произведений, так и для перевозки. Для денежных сборов обществом изданы сборные листы за печатью общества. Просят также доставлять комитету всякого рода сведения, могущие оказаться полезными для его деятельности, особенно по части связей вне и внутри России.

Доверяя революционному чувству и политическому такту нашей молодежи, мы убеждены в ее посильной помощи общему делу[xxii].

5. Секретарь ‘Общества’ — С. М. Кравчинскому[xxiii]

[Цюрих, февраль 1892 г.]

Многоуважаемый Сергей Михайлович!

По мысли, поданной одним из редакторов ‘Социал-Демократа’, Павлом Борисовичем Аксельрод, в Цюрихе несколько месяцев тому назад основалось ‘Общество борьбы с голодом’ с целью поднять широкую пропаганду в пользу созыва Земского Собора. С самого начала предполагалось, что идея, легшая в основание Общества, может объединить вокруг себя все русские оппозиционные элементы, находящиеся заграницей. И действительно, Комитет цюрихского Общества составлен из лиц, принадлежащих к различным революционным фракциям, воззвание[xxiv], с которым этот же комитет обратился к товарищам, проживающим в других европейских городах, встретило всюду сочувственное отношение. Без ‘но’ дело, однако, не обошлось. Со многих сторон делались и делаются заявления, что дело надо объединить, что это не под силу безымянному и никому неведомому комитету[xxv]. Нечего и говорить, как это справедливо. Цюрихский Комитет и решил поэтому обратиться к Вам с предложением сообщить ему, не согласитесь ли Вы, вместе с гг. Плехановым и Лавровым, взять на себя в качестве Центрального Комитета, объединение и организацию всех образовавшихся в различных европейских городах комитетов ‘Общества борьбы с голодом’.

Подобные же письма отправлены гг. Лаврову и Плеханову.

Надеемся получить от Вас скорый и положительный ответ.

С глубоким уважением

за Комитет

Секретарь Я. Кальмансон.

Печать (‘Общество Борьбы с Голодом’).

Адрес: Zrich, Mhlegasse 33, Y. Kalmansohn[xxvi].

(Приписка П. Б. Аксельрода)

Дорогой Сергей!

Меня просят засвидетельствовать перед тобою политическую благонадежность здешнего комитета ‘Общества борьбы с голодом’. Охотно исполняя желание членов этого комитета, я пользуюсь вместе с тем случаем напомнить тебе о своем существовании. Я хотел написать тебе подробнее и мысленно составлял уже довольно большое послание к тебе. Но мне в последнее время так много возни было (и есть) с письмами, что просто устал, обрыдло. При том же В. [В. И. Засулич] и Ж. [Г. В. Плеханов] с тобою и товарищами твоего кружка ведут переписку на ту же тему, на которую я намеревался писать[xxvii]. Я, признаться, надеялся, что с твоей компанией гораздо быстрее и легче будет сойтись, чем с Лавровской[xxviii], у которой мелочные личные счеты на первом плане, а политические соображения уже на втором. Может быть, личные старые симпатии и традиции обманывают меня, но мне почему-то кажется, что между нами и Вами могли бы легко установиться очень тесные, искренние отношения, от которых выиграло бы наше общее дело.

Привет Фани и всем товарищам. Сообщи свой адрес.

Жму руку.

Твой Павел.

6. П. Л. Лавров — секретарю ‘Общества’[xxix]

Париж, 25 февраля 1892 г.

Любезный товарищ!

Спешу ответить на Ваше письмо от 22 февраля, писанное от имени Комитета[xxx]. Искренне благодарю Комитет за доверие, но ни мои годы, ни мое здоровье, ни мои занятия не позволяют мне взять на себя нового трудного дела, как ‘организацию и объединение всех образовавшихся в различных городах Европы Комитетов Общества Борьбы с Голодом’, комитетов, состав которых мне неизвестен. К тому же образование ‘центрального комитета’ из Г. В. Плеханова, Степняка и меня было бы, пока, несвоевременным, так как мы еще ожидаем здесь письма, обещанного Георгием Валентиновичем, которое должно послужить первым шагом к соглашению, им предложенному[xxxi], а Сергей Михайлович никаких переговоров по этому поводу с нами не начинал. Впрочем, я и вообще имею особое мнение о роли эмиграции в настоящую минуту. Это мнение я набросал в небольшой статье: ‘Революционеры внутри страны и вне ее’. По некоторым соображениям эта статья напечатана вовсе не будет или, во всяком случае, не теперь. Но я могу прислать Вам копию с нее с тем, чтобы ее прочитали не публично, а лишь в заседании Комитета, или пригласили лишь тех, кто серьезно занимается вопросами о русском движении, а не вообще любопытствующую публику. Напишите мне, сочтет ли Комитет возможным выполнить это условие[xxxii].

Еще раз благодаря Комитет за доверие и сожалея, что не могу воспользоваться им, прошу передать мой привет товарищам.

П. Лавров.

7. С. М. Кравчинский — комитету ‘Общества’

Лондон, 21 марта 1892 г.

Дорогие Товарищи!

Письмо Ваше[xxxiii] было доставлено мне всего два дня тому назад и потому не взыщите за промедление. — Извиняюсь заранее за краткость моего ответа, происходящую, поверьте, не от нежелания побеседовать основательно о Вашем предприятии, а от полного недостатка времени. — Это же обстоятельство служит главной причиной, заставляющей меня отказаться от роли, которой Вы меня почтили. О Вашем обществе я слышал от Веры Ивановны[xxxiv] и, признаться, не совсем понимаю, что это такое. Оно названо ‘Обществом Борьбы с Голодом’, насколько понимаю, только для формы, во избежание более яркого названия, которое бы могло запугать людей умеренных, стремящихся тоже к завоеванию политической свободы. Не знаю, насколько такая тактика основательна. Мне кажется, более ясное заглавие было бы предпочтительнее. Потом, не ясно, какая собственно деятельность намечается обществу. Оно заграничного происхождения, хотя к нему принадлежат многие из легальной молодежи, имеющие двинуться в Россию. — Я решительно и безусловно против заграничных организаций, которые бы вздумали руководить русскими делами. Заграница имеет одну функцию и только — литературу, теоретическую разработку общих и частных (практических) вопросов. Все, что сверх того, то от лукавого. Конечно, если Общество имеет в виду перенестись в Россию, то это дело другое: начало организации можно положить в Париже так же удобно, как и в Петербурге. Я только против практического руководства из заграницы, а не против обсуждения всяких вопросов. — Это, впрочем, все говорится только к слову. Если б оказалось, что общество задается целями вполне мне симпатичными (т. е., ведется путями симпатичными, так как о цели не может быть и речи), то и тогда я бы не мог взяться за то, что Вы называете организациею. Просто некогда. Нужно разделение труда хоть до некоторой степени. Литературная работа поглощает все мое время, а организационная работа вещь по меньшей мере такая же сложная и требующая такой же траты времени, как литература.

Перепиской ничего не сделаешь. Да и смешно соединяться и соединять людей, о которых не имеешь ни малейшего понятия. Нужны поездки по центрам, куда собираются русские, а об этом мне нечего и думать.

Итак, любезные товарищи, могу, только поблагодарить Вас всех за доверив и пожелать Вам всякого успеха[xxxv].

Ваш Сергей Степняк.

8. Кружок цюрихских революционеров — П. Л. Лаврову[xxxvi]

[март 1892 г.]

Многоуважаемый Петр Лаврович!

С благодарностью возвращаем Вам, многоуважаемый Петр Лаврович, присланную Вами рукопись[xxxvii]. Чтение ее вызвало в собравшемся для этой цели кружке товарищей довольно оживленный обмен мнений, и тут же было решено сообщить Вам в письме те соображения, которые заставляют нас прийти к выводам, существенно отличным от тех взглядов, которые изложены в Вашей записке. Мы надеемся, что вы тем менее будете иметь против того, чтобы выслушать наше мнение, что речь ведь идет о вопросах, не принципиального характера, а свойства чисто практического.

На предпоследней странице (33) своей статьи Вы говорите:

‘Революционная программа этой великой битвы должна сама собой (Курсив в рукописи — примечание автора письма) выработаться на почве нашей родины людьми, которые там действуют под влиянием тамошних событий. Когда развернется знамя революции, имеющей шансы на успех, тогда русские эмигранты должны стать под это знамя, если только убеждения дозволяют им подобный союз’. Русских эмигрантов такая ничтожная горсточка, что, когда развернется знамя революции, они своим вмешательством ни на один волос не склонят победы ни в ту, ни в другую сторону. Их роль тогда не начинается, а кончается. Это, во-первых. Во-вторых, словами: ‘если только убеждения дозволяют им подобный союз’, Вы допускаете возможность несогласимости наших убеждений с известного рода революцией. Не должны ли социалисты-революционеры постараться, по мере сил, направлять движение по такому пути, чтобы такая возможность не наступила. Правда, такие старания со стороны эмигрантов могут придти в столкновение с программой, которая сама собой выработается под влиянием тамошних событий тамошними же людьми. Но, право, это не беда. Тамошние события и обстоятельства вовсе не таковы, чтобы содействовать выработке ясных и научных программ, причем, конечно, под программой мы понимаем не техническое ведение дела. Техника не программный вопрос и не может быть единообразна для всей России, а меняется с каждым городом и с положением каждого отдельного деятеля.

Далее, на той же странице, Вы делаете вывод: ‘А пока движение в России не определилось, пока программа завтрашних руководителей в борьбе с абсолютизмом не выставлена, русской эмиграции приходится лишь готовиться к этому великому дню’. А мы думаем, что эмиграция, поскольку она действительно проникнута принципами научного социализма, имеет своей задачей содействовать тому, чтобы не определившееся пока движение в России определилось в духе исповедуемых этой эмиграцией социалистических принципов. Русской эмиграции надо не столько готовиться к ‘этому великому дню’ (великий день обойдется, пожалуй, и без нее), а подготовлять его, поскольку это от нее зависит. А зависит от нее только одно: создание соответственной литературы и распространение ее — на наш взгляд, это дело огромной важности, а не только ‘почва для будущего дела’.

Но, чтобы это дело делалось с успехом, необходимо сосредоточить на нем все свои силы, надо действовать планомерно, содействовать друг другу, а это возможно лишь тогда, когда все социалистические силы объединятся. Мы решительно не можем понять, почему ‘теперь соединение фракций едва ли могло бы быть иным, как придуманным, искусственным и вызывающим сложные расчеты при обсуждении спорных пунктов, которые завтра, может быть, в виду реальных событий, потеряют всякое значение’.

Если иметь в виду пользу дела, то какие сложные расчеты могут возникнуть при обсуждении спорных вопросов? И какие реальные события могут уничтожить значение соединения социалистических (об этих идет у Вас речь) фракций? Разве только осуществление социализма могло бы это сделать, но на него вряд ли можно рассчитывать в ближайшие годы. А до тех пор не может быть таких событий, которые сделали бы лишним объединение тех соц. групп, которые теперь идут отдельно.

В заключение позволим себе заметить, что эмиграция имеет много преимуществ перед революционерами внутри России. Мы не то только имеем в виду, что эмигранту легче проникнуться духом научного социализма и глубже понять значение рабочего движения. Само положение дел в России, в общем виде, эмигрант может удобнее обозреть. До чего мысль многих революционеров внутри России беспомощна и запутана, Вы лучше всего могли убедиться из брошюры, изданной Емельянченком[xxxviii].

——

[i] Сохранившаяся в архиве П. Аксельрода копия этого письма снята Як. Кальмансоном, который и подписал письмо в качестве секретаря кружка. Я. Кальмансон (1860- 1907 г.) вступил в революционное движение в начале 80-ых годов, в 1882 г был арестован в Киеве за пропаганду среди рабочих, в 1887 г. отправлен в ‘административную ссылку, в 1888 г. выехал за границу и поступил на медицинский факультет цюрихского университета. В Цюрихе, под влиянием П. Аксельрода, примкнул к группе ‘Освобождение Труда’ и был в конце 80-ых и в начале 90-ых годов одним из наиболее деятельных представителей учащейся молодежи, поддерживавшей группу. В 1900 г. вернулся в Россию, но на границе был арестован и вновь отправлен в административную ссылку. В 1906 г. уехал за границу, умер в Болгарии, где работал в качестве железнодорожного врача.

[ii] Слова ‘социалисты-революционеры’ употреблялись в 90-х годах не для обозначения какой-либо одной партии, а для всех партий и групп, стремящихся к социализму революционными путями.

[iii] По-видимому, цитата из платформы Об-ства. Ср. ‘Воззвание’ Комитета, помещенное ниже.

[iv] Такой кружок намечался в Берне. Были надежды, что создадутся ячейки в Женеве и в некоторых университетских городах Германии. Определенных организационных связей с Россией не было, но Комитет рассчитывал на личные связи входившей в состав его молодежи.

[v] Брошюру на эту тему в это время писал Г. Плеханов (‘Всероссийское разорение’). Как сообщил нам П. Аксельрод, Комитет обратился с настоящим предложением к П. Лаврову не столько в виду действительного желания получить от него рукопись, сколько в видах соблюдения требований беспартийности и беспристрастия между двумя течениями, которые предполагалось объединить (социал-демократическим и народовольческим).

[vi] По-видимому, группа молодых народовольцев, входившая в О-во (см. вступительные замечания), поспешила запросить П. Лаврова об его отношении к цюрихскому плану общей кампании и вообще к возможности совместных действий с социал-демократами.

Как видно из письма П. Лаврова, эта группа своему запросу придала официальный характер: это был запрос секретаря партийного комитета, обращенный к лидеру направления.

[vii] Текст этого письма нам не известен. Около этого времени П. Аксельроду было показано ‘конфиденциально’ одним из цюрихских народовольцев обширное послание П. Лаврова, заключавшее, между прочим, соображения о несвоевременности сближения народовольцев с социал-демократами. По-видимому, это и было то письмо, на которое ссылается здесь П. Лавров. Если так, то печатаемым здесь письмом, то есть предложением прочесть ответ, посланный цюрихским народовольцам, П. Лавров снимал с этого ответа конфиденциальный характер, который он ему первоначально придал.

[viii] Речь идет, очевидно, не о введении (или послесловии) к письму, отправленному к цюрихскому народовольческому кружку, а о введении (или послесловии) к какому-то труду, посвященному вопросу о голоде и упомянутому в письме к цюрихскому кружку. По-видимому, П. Лавров имел в виду брошюру ‘Голод в России’ Ивана Сергеевского (Н. С. Русанова), которая в это время была уже написана автором и несколько позже действительно вышла с введением и послесловием П. Лаврова.

[ix] 16-23 августа в Брюсселе происходил международный социалистический конгресс (второй конгресс основанного в 1889 г. 2-го Интернационала). Анархисты, исключенные из состава конгресса, устроили ряд собраний, которым пытались придать характер параллельного конгресса. По-видимому, это и дало П. Лаврову основание писать о ‘брюссельских конгрессах’. На социалистическом конгрессе было оглашено письмо П. Лаврова, являвшееся его ответом на приглашение участвовать в конгрессе. П. Лавров писал о невозможности для эмигрантов представлять страну, от которой они отрезаны самим своим положением

[x] Народовольцы обвиняли в это время социал-демократов в том, что те ‘прячут свое социалистическое знамя’ ради политических, конституционных требований. Расхождение во взглядах обоих течений, лежавшее в основе этого обвинения, сказалось и в вопросе о задачах социалистов в борьбе с голодом. Для характеристики этого расхождения, определившего, между прочим, исход кампании, предпринятой цюрихским комитетом, приведем соответствующие заявления из ‘Всероссийского разорения’ Г. Плеханова, с одной стороны, и замечания, которыми П. Лавров сопроводил брошюру Ивана Сергеевского, с другой стороны.

Г. Плеханов, в заключение ‘Всероссийского разорения’, наметив ряд ‘действий и реформ’, непосредственно необходимых для помощи голодающим, писал:

‘Эти реформы могут быть предприняты лишь по почину всей русской земли и осуществлены лишь при ее деятельном участии. Осуществите их — и вы похороните русский царизм. Но никакое правительство никогда еще не поднимало на себя руки. Поэтому, ничего не ожидая от царизма, надо действовать вопреки ему. Все те честные русские люди, которые, не принадлежа к миру дельцов, кулаков и русских чиновников, не ищут своей личной пользы в бедствиях народа, должны немедленно

начать агитацию в пользу созвания Земского Собора, долженствующего сыграть роль

учредительного собрания, т. е. положить основы нового общественного порядка в России.

‘Разумеется, в деле подобной агитации непременно должны обнаружиться партиозные и фракционные различия, существующие в среде людей революционного или оппозиционного образа мыслей. Но эти различия ничему не помешают. Пусть каждая партия и каждая фракция делает дело, подсказываемое ей ее программой. Результатом разнородных усилий явится новый общественно-политический строй, который во всяком случае будет большим приобретением для всех партий, кроме достаточно уже опозорившейся партии кнута и палки’.

С другой стороны, П. Лавров в введении к брошюре ‘Голод в России’ писал:

‘И социалисты русские могут иметь и имеют общих врагов со всеми мыслящими несоциалистами в России. И они могут призывать всех русских в ряды общей армии борьбы против деспотизма, против эксплуатации русского народа, против его хронического голодания, но эту армию, если они искренни, они будут собирать под красным знаменем всемирного социализма…

‘Да, единственное ‘доброе дело’ для нас возможное, есть дело не филантропическое, но революционное. Да, наш единственный ‘долг’, как социалистов — ускорить час падения капитализма и торжества социальной революции’ (стр. 6).

И далее, в послесловии к той же брошюре:

‘Принципы социализма остаются для искреннего, для мыслящего социалиста и теперь единственным руководством в личной деятельности и политической программы.

‘Во имя этих принципов, общих для всех народов, русский социалист знает твердо и ясно в настоящее время, что его первым делом должно быть низвержение русского абсолютизма, который является главным препятствием развитию социализма в России, без устранения которого успешная пропаганда последнего невозможна…

‘Эту задачу сознают все социалисты, хотя они расходятся между собой в приемах, для этого необходимых…

‘Но одни считают нужным как бы умалчивать о своих социалистических убеждениях, доходя иногда в своих уступках до странной готовности временно отречься от принципов социализма, или даже до еще более удивительной готовности стать в ряды несуществующей и не имеющей никаких шансов организоваться ‘либеральной’ русской партии. Другие ищут этого союза, громко провозглашая, что они ни на шаг не отступают от своих социалистических убеждений, что именно во имя этих убеждений они призывают в свои ряды всех врагов русского абсолютизма. Я полагаю, что лишь последний прием возможен и полезен для искреннего русского социалиста’ (стр. 41-42).

[xi] В Л. Бурцев — публицист и историк русского революционного движения. В 1889 г. редактировал вместе с В. Дебагорием Мокриевичем выходившую в Женеве радикальную газету ‘Свободная Россия’. Позже выпустил в Лондоне один No журнала ‘Народоволец’ и брошюру ‘Долой царя’, был предан английскому суду по обвинению в призыве к цареубийству и приговорен к каторге. С 1900 г. издавал революционно-исторический журнал ‘Былое’, выходивший до 1905 г. заграницей, в 1906-1907 г.г. в России и в 1908 г. снова перенесенный заграницу. В 1910-1912 гг. выпускал журналы ‘Общее Дело’ и ‘Будущность’, во время всемирной войны занял позицию крайнего оборончества и в духе этого направления вел в 1917 г. в Петрограде газету ‘Общее Дело’, которую в 1918 г. возобновил в Париже, как орган, поддерживавший Колчака и Деникина, а позже Врангеля. Прославился разоблачением Азефа и других провокаторов.

П. Лавров считал вредным для революционно-социалистического движения направление ‘Свободной России’, стремившейся растворить социалистические лозунги в требованиях буржуазного радикализма.

[xii] ‘Free Russia’> — журнал, выходивший с августа 1890 г. в Лондоне под редакцией С. Кравчинского и Ф. Волховского (см. примечание 186 к 7-ому письму С. Кравчинского).

В то время, к которому относится печатаемое здесь письмо П. Лаврова, парижская группа народовольцев была вооружена против этого журнала за позицию, занятую им в вопросе о совершенном в Париже Ст. Падлевским убийстве русского жандармского генерала Сильвестрова. Французская либеральная и радикальная печать отнеслась к этому акту с нескрываемым сочувствием. ‘Free Russia’, со своей стороны, отметила этот тон французской печати, как признак поворота французского общественного мнения в сторону симпатий к освободительному движению в России (‘Free Russia’, 1891 г., No 6), но от принципиальной защиты акта Падлевского журнал воздержался, так как руководители его считали недопустимым перенесение террористической борьбы в свободную страну, дающую убежище политическим изгнанникам. П. Лавров, как и другие парижские народовольцы, склонен был объяснять эту позицию ‘Free Russia’ стремлением ее редакции приспособиться к общественному мнению Англии. (См. Э. А. Серебряков — ‘П. Л. Лавров по личным воспоминаниям’, в сборнике ‘П. Л. Лавров’, изд. ‘Колоса’, Петроград, 1922 г.).

В письме ‘Общества борьбы с голодом’, приведенном выше (1-ое письмо этого отдела), не было упомянуто о ‘Free Russia’. Но из письма цюрихских народовольцев П. Лавров знал, что Общество предполагает связаться с лондонским кружком С. Кравчинского и Ф. Волховского, — это было существенным звеном в плане П. Аксельрода. Своим отказом идти вместе с ‘Free Russia’ П. Лавров отказывался от сотрудничества с лондонским кружком, т. е. выступал против объединения революционных сил в намеченных Обществом рамках.

[xiii] Брошюра Ивана Сергеевского ‘Голод в России’. Она была прочитана в Париже 22 января 1892 г., как доклад перед собранием русских граждан, со вступительным и заключительным словом П. Лаврова, и затем была издана ‘Кружком старых народовольцев’.

[xiv] Чтобы сгладить в глазах цюрихской революционной молодежи не совсем благоприятное для целей ‘Общества борьбы с голодом’ впечатление от приведенного выше письма П. Лаврова, П. Аксельрод, от имени редакции ‘Социал-Демократа’, обратился к комитету Общества с настоящим письмом. Формально, это был ответ на будто бы полученное редакцией ‘Социал-Демократа’ письмо комитета, тождественное с письмом, которое комитет послал П. Лаврову. Но, по существу, это был ответ на письмо П. Лаврова.

[xv] То есть, агитации за демократическую конституцию. Слова ‘конституционно-демократический’ не имели в то время того партийного значения, которое они приобрели после образования партии под этим названием.

[xvi] Брошюра ‘Всероссийское разорение’, над которой в это время работал Г. Плеханов. Издание ее задержалось из-за отсутствия средств, и она была напечатана (с авторской пометкой 3-15 января 1892 г.) в четвертой книжке ‘литературно-политического обозрения’ ‘Социал-Демократ’, вышедшей весной 1892 г. Несколько позже эта работа была выпущена отдельной брошюрой, как издание ‘Русского социал-демократического союза’.

[xvii] ‘Трехмесячное литературно-политическое обозрение’ ‘Социал-Демократ’ начало выходить в феврале 1890 г. Деньги на это издание были предоставлены группе ‘Освобождение Труда’ д-ром Гурьевым (шурином д-ра О. Веймара, осужденного в 1880 г. на каторгу по делу Квятковского и др. и умершего на Каре). В течение 1890 г. вышли 3 книги ‘Социал-Демократа’ (в феврале, июле и декабре), затем издание приостановилось из-за отсутствия средств, и 4-ая (последняя) книга появилась лишь весной 1892 г. В четырех книгах ‘Обозрения’ были помещены статьи: Г. Плеханова ‘Н. Г. Чернышевский’, ‘Русский рабочий в революционном движении’, ‘Всероссийское разорение’, ‘Наши беллетристы-народники (С. Каронин)’ и др., П. Аксельрод — ‘Политическая роль социальной демократии и последние выборы в германский рейхстаг’ и др., В. Засулич — ‘Литературные заметки’. Редактировал обозрение, главным образом, Г. Плеханов, но официально редакцией считалась вся группа ‘Освобождение Труда’ в целом. Иногда группа в политических выступлениях предпочитала действовать не в качестве ‘группы’, как таковой, а в качестве редакции ‘Социал-Демократа’. Так, свой доклад брюссельскому международному социалистическому конгрессу (в августе 1891 г.) она подписала, как ‘la rdaction de la revue ‘Le Dmocrate-Socialiste». Подпись ‘за редакцию ‘Социал-Демократа» под печатаемым здесь письмом П. Аксельрода означает то же, что ‘за группу ‘Освобождение Труда».

[xviii] Гектографированный листок, выпущенный Обществом в январе 1892 г. Автором его был, по всей вероятности, Я. Кальмансон.

[xix] ‘Правительственный Вестник’ — ежедневная газета, выходившая до 1917 г. в Петербурге, как официальный орган правительства.

[xx] Самарскому земству правительство ставило в вину несвоевременное принятие мер помощи голодающему населению, неправильное составление списков нуждающихся (без различения крестьян состоятельных и бедных), нераспорядительность при закупке хлеба и приобретение недоброкачественного зерна. В поспешности, с которой были опубликованы результаты правительственной ревизии деятельности самарского земства, могло сыграть некоторую роль стремление правительства дискредитировать земство вообще и переложить на него ответственность за бедствия голода (см. ‘Русская Мысль’, январская книжка за 1892 г.).

[xxi] Из письма П. Лаврова секретарю комитета мы видим, что о сочувствии П. Лаврова предпринятому комитетом делу можно было говорить лишь в весьма ограниченном смысле.

[xxii] Молодежь откликнулась на этот призыв, между прочим, изданием гектографированной брошюры за подписью ‘Глас народа’ . Экземпляр этой весьма любопытной брошюры сохранился в архиве П. Аксельрода, и мы приведем здесь из нее наиболее характерные места.

‘По дошедшим до нас сведениям, — говорится в начале брошюры, — в Париже имеет быть — или даже уже был — съезд представителей различных русских революционных партий и воззрений, с целью сконцентрировать свои общие боевые силы на том или ином пункте борьбы или, может быть, на всей целиком*).

‘По разным другим причинам, а между прочим и потому, что нам точно неизвестно, представители каких партий и воззрений будут участвовать на съезде, мы не в состоянии точно определить, к чему приведет их попытка соглашения, но уже a priori [заранее] мы уверены, что не может, в самом деле, не быть каких-нибудь общих пунктов соглашения в общей для них борьбе.

‘С радостью приветствуем мы поэтому, а также и вы, товарищи, вероятно, этот, как нам кажется, весьма важный шаг, который может и должен иметь весьма важное значение для дела, которое всем нам равно дорого.

‘Концентрация всех революционных элементов — вот чего нам не достает. Против общего врага и борьба [должна] вестись общими силами, особенно в такое горячее время, как теперь, когда боевая линия открыта вся, когда фактическое положение вещей дает возможность вести борьбу на всех пунктах.

‘А время для России очень горячее…’.

Далее следует довольно пространное описание состояния России по данным легальной печати (сельское хозяйство, промышленность, внутренняя и внешняя торговля, финансы, бессилие земства), которое приводит авторов брошюры к выводу, что

‘подобные общественно-исторические явления не могут пройти бесследно для нашего отечества…

‘Не должны, да и не могут, они пройти бесследно и для тех, для кого мысль о ‘судьбах России’, о своих отношениях к этим последним является центральной в их нравственно-интеллектуальном сознании.

‘Сконцентрировать свои силы, как бы они ни были незначительны, на том, чтобы, по крайней мере, как можно сознательней пережить нынешний момент русской общественно-исторической жизни — против этой мысли нельзя возражать, можно только быть против нее.

‘Итак, товарищи, сконцентрируемся по местным условиям в каждом отдельном городе. Изберем к[акую]-н[ибудь] существующую центральную группу или пригласим к[ого]-н[ибудь] из наиболее уважаемых русских политических эмигрантов учредить такой новый центр, в котором мы сосредоточили бы свои материальные и умственные средства**).

‘Предложим ему (центру) разослать запросные листы по известным адресам с приглашением принять посильное участие в том, чтобы усилить деятельность к[акого]-н[ибудь] существующего органа или открыть новый в к[акой]-н[ибудь] форме, при чем пригласить адресаты указать определенно те умственные и материальные средства, которые он готов предложить для подобного участия.

‘Постараемся завести более деятельные сношения с знакомыми в России для организации и более успешной передачи корреспонденции о положении дел там и вообще для привлечения их к возможному участию в нашем деле и своими средствами, если они не заняты по крайней мере чем-нибудь подобным у себя…

‘Употребим особенные усилия для успешного транспортирования нашей революционной, литературы, соответствующей запросам современной русской жизни, в Россию, если там не создают собственной.

‘Для последних пунктов особенно недостаточно одних материальных средств — поэтому, не ограничимся только этими последними, а предложим также свои личные (конечно, зарекомендованные) услуги, кто считает это своим долгом и чувствует себя в силах…

‘Став лицом к лицу непосредственно с тем, что происходит теперь в России, мы бы, по крайней мере, в смысле поучительности, так пережили бы современный общественно-исторический момент русской жизни, как едва ли нам удастся пережить его, при всех наших усилиях, по газетным корреспонденциям.

‘А м[ожет] б[ыть], история призывает нас к ‘увеличению сил и средств, котор[ыми] будет располагать общественная помощь’ в момент того ‘страшного неизвестного, но близкого будущего, наступление которого в страхе ожидается уже и теперь в русском обществе’ (частн[ое] пись[мо])’…

В сопровождавшем эту брошюру ‘письме к товарищам’ звучат нотки, характеризующие общественную атмосферу, в которой развивалась кампания цюрихского Комитета.

‘… Мы не преувеличиваем ни цены, ни значения [нашего труда]. Даже больше, если бы мы были уверены, что одновременно с ним издается нечто подобное, но людьми более нас сведущими, более компетентными, людьми, от которых мы и сами ждали подобного издания, — мы себе не позволили [бы] выпустить в свет нашего ‘письма’***).

‘Но… товарищи, мы уже давно чувствовали, что ‘пора … пора’ …, а между тем отовсюду слышится только: ‘сушь, смерть…’, не хватает жизненности даже для самооживления, помимо уже к[аких] н[ибудь] более широких жизненных задач…

‘Еще раз, нашим ‘письмом’ мы не имеем в виду сделать упрека тем, которые не могли не чувствовать, что на них устремлены напряженные взоры в ожидании услышать от них спасительное слово, тем, которые работой целой жизни, по справедливости, и завоевали себе право на это слово, но вместе с тем… обязанность.

‘Наше слово относится к тем, которые ждут, ропщут, а между теми сами, под давлением каких то широких задач, чудодейственных программ, которых они ждут от других, отвлекают свое внимание от задач, менее широких, но также, по нашему крайнему, разумению, вполне уместных в систематическом ряду прогрессивных жизненных задач нашего момента, задач, тем самым тоже благотворных, но зато им посильных’.

Автор этой брошюры ‘письма’ нам неизвестен. П. Аксельрод предполагает, что в составлении брошюры участвовал Б. Кричевский.

*) В действительности, этот съезд не состоялся. П р и м. р е д.

**) Мы предлагаем Петра Лавровича Лаврова или редакцию ‘Социал-Демократа’.

***) Брошюра Г. Плеханова в это время (февраль 1892 г.) еще не вышла, а брошюра Ивана Сергеевского с введением и послесловием П. Лаврова, если и была уже отпечатана, не могла удовлетворить авторов ‘письма’. Прим. ред.

[xxiii] Печатается с оригинала, оказавшегося в архиве П. Аксельрода, получившего это письмо, как и некоторые другие бумаги, из Лондона через А. Зунделевича.

[xxiv] См. выше воззвание комитета ‘Общества’, январь 1891 г.

[xxv] Брошюра, цитированная нами в примечании 5-м к. помещенному выше воззванию, была отчасти ответом на подобные заявления.

[xxvi] Адрес П. Аксельрода, у которого жил Я. Кальмансон.

[xxvii] Эта переписка начались еще в декабре 1891 г., когда П. Аксельрод был в Морне, где группа ‘Освобождение Труда’ приняла его план политической кампании в связи с голодом.

[xxviii] Сравни печатаемое ниже письмо П. Лаврова.

[xxix] Письмо послано на имя Я. Кальмансона.

[xxx] Это письмо было сходно, а, может быть и тождественно с письмом С. Кравчинскому, помещенным выше.

[xxxi] После совещания группы ‘Освобождение Труда’ в Морне (см. вступительные замечания к настоящему отделу) Г. Плеханову пришлось быть по делам в Париже, и он воспользовался этим случаем для переговоров с народовольцами (в особенности, с П. Лавровым) о совместной кампании в связи с голодом. Народовольцы условием своего участия в совместных действиях с группой ‘Освобождение Труда’ поставили требование, чтобы группа публично отказалась от характеристики, которую она дала (в своем ‘Докладе’ Брюссельскому социалистическому конгрессу 1891 г.) позднему народовольчеству, как русскому бланкизму. По-видимому, в феврале 1892 г. П. Лавров ждал еще от Г. Плеханова такого печатного заявления.

[xxxii] Это условие было Комитетом принято, и П. Лавров прислал в Цюрих копию своей статьи, которая и подверглась обсуждению в цюрихском кружке революционной молодежи, входившей в состав ‘Общества борьбы с голодом’. См. ниже письмо этого кружка к П. Лаврову.

[xxxiii] Письмо 5-ое из этого раздела.

[xxxiv] По-видимому, С. Кравчинский имел в виду письмо В. И. Засулич из Морне, от декабря 1891 г.

[xxxv] П. Аксельрод помнит еще о другом письме С. Кравчинского по вопросу о кампании в связи с голодом. В этом письме, уклоняясь от участия в кампании, он ссылался на то, что ни у швейцарской эмиграции, ни у лондонского кружка нет необходимых сил (‘у вас нет ничего и у нас нет ничего’). Возможно, что это было письмо С. Кравчинского В. Засулич.

[xxxvi] Это письмо является ответом на статью IL Лаврова, о которой упоминается в его помещенном выше письме от 25 февраля 1892 г. на имя секретаря ‘Общества борьбы с голодом’. Письмо написано Я. Кальмансоном. В архиве П. Аксельрода сохранился еще другой вариант этого письма, тоже написанный Я. Кальмансоном и являющийся, по-видимому, первоначальным проектом, который получил в воспроизводимом здесь тексте более законченную литературную обработку.

[xxxvii] ‘Революционеры внутри страны и вне ее’ (см. письмо П. Лаврова от 25 февраля 1892 г.)

[xxxviii] Емельянченко — бывший симферопольский гимназист, в 1887 г. был сослан в Сибирь по народовольческому делу, бежал с места ссылки за границу, выпустил в Женеве две брошюры, не имевшие успеха и вызвавшие, в частности, неодобрительные отзывы со стороны П. Лаврова. Позже вернулся в Россию и в 1895 г. был выслан на 8 л. в Восточную Сибирь.