‘ЦВЕТОСЛОВЫ’ И РИТОРЫ
‘ЦВЕТОСЛОВЫ’ И РИТОРЫ
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
‘Цветословы’ и риторы, Розанов Василий Васильевич, Год: 1911
Время на прочтение: 5 минут(ы)
В. В. Розанов. Полное собрание сочинений. В 35 томах. Серия ‘Литература и художество’. В 7 томах
Том четвертый. О писательстве и писателях
Статьи 1908-1911 гг.
Санкт-Петербург, 2016
Всегда спокойный и осторожный, критик А. А. Измайлов останавливается в ‘Русск. Слове’ на последних рассказах М. Горького и Л. Андреева. Один написал ‘Жалобы’ (в ‘Совр. Міре’), другой — ‘Рассказ змеи о том, как у нее появились зубы’ (в 14-м альманахе ‘Шиповника’). Интересны выводы критика по поводу рассказа Андреева:
В рассказе всего пять страниц, и это — типичное стихотворение в прозе. Это ужасно, что в буйном расцвете молодости и сил Андреев фатально соскальзает на тот же ничтожный, риторически напыщенный жанр, с увлечения которым началось падение Горького со ступеньки на ступеньку. Создатель ‘стихотворений в прозе у нас’, Тургенев, вероятно, десятки раз переворачивался в гробу в покаянной судороге. О собственных набросках Тургенев всегда говорил с конфузом и кивал на Стасюлевича, что это он вовлек его в невыгодную сделку. — С той поры стихотворения в прозе пишет всякий, кто только умеет держать перо в руках. Все завалено этой литературной ватой. Тысячи набросков, не имеющих никакого смысла и содержания и являющихся голым упражнением в стилистике, сыплются в корзины редакций. Часть их проникает в печать. Польские риторы, вроде Тетмайера, истощают свой талант в этой словесной пене. И так создаются пухлые книги, из которых не вынесешь ни одной темы, ни одной новой мысли. Трагично, когда писатель с дарованием оказывается в плену у этой ‘цветословной риторики’… ‘Школа риторов’ растет и растет, цветословие берет в плен все больше и больше народа, и есть авторы, как Гусев-Оренбургский, которые уже совсем разучились писать простым и спокойным языком, без пафоса и напыщенности.
Стоит задуматься. Действительно, Тургенев ‘Стихотворениями в прозе’ как бы создал новую форму литературных произведений, новый стиль словесных созданий, на который с величайшею жадностью устремились молодые. Но то, что так удалось 70-летнему Тургеневу, почему-то совершенно не удается молодым. Отчего? Стоит задуматься.
Свои наброски, без всякой отделки, — за трудностью по старости отделывать, за старческим пренебрежением к отделке, — он и назвал ‘Senilia’. Название ‘Стихотворения в прозе’ дал им Стасюлевич. Хотя название хорошо привилось в истории литературы, но в ‘жесте’ Стасюлевича нельзя не видеть некоторого на этот раз безвкусия. Стихотворение — это что-то пылкое, рвущееся из груди, именно ‘молодое’… Юные народы писали стихотворения томами (‘Илиада’, ‘Магабарата’ и ‘Рамаяна’, ‘Шах-Наме’). Последнее же создание Тургенева явно не имеет в себе тела и не имеет претензии на него, подделки под него. Нет, это именно ‘Senilia’, ‘старческое’. Почему же звезда их так вспыхнула в литературе?
Да оттого именно, что Тургеневу было 70 лет, что это был безмерно образованный и развитый человек, и знавший такие треволнения судьбы. ‘Стихотворений в прозе’ нельзя объяснить, ‘Стихотворения в прозе’ никогда бы не появились, не испытай Тургенев двух вещей в жизни: романа с Виардо, о котором можно повторить заключительный стих Шекспира по ‘Ромео и Джульете’:
Что в Міре не было еще печальней этой
Истории…
И не испытай он, во-вторых, ужасного унижения: когда его, старца с белыми волосами, с такими заслугами перед Россией и перед литературою, столько знающего и видевшего, заставили ‘извиняться’ перед собою студенты Московского университета в том, что он их ‘не так понял’… Свидетелем последнего, за коим последовало ‘примирение молодежи с писателем’, я сам был в Москве… Не забываемое впечатление…
И вот он написал изнеможенное и мудрое — ‘Senilia’, о котором кто-то сказал в литературе, что их нельзя читать местами без слез и местами без содрогания. Конечно, они ‘недоработаны’ и ‘без отделки’ в том смысле, что каждый обрывочек, всего в несколько строк, в страничку, мог бы быть развернут в рассказ, в повесть, в роман. Да, это Senilia, когда не хочется работать, не можется работать… Но, знаете ли: Тургенев, собственно, создал вечную форму для духовной, поэтической, художественной деятельности старости, старцев. Так только и могут творить, сумеют творить, смеют творить старцы, — люди с огромным опытом жизни, люди страшно расширенного горизонта, на пороге вечности, уже прощаясь с землею…
Когда ничего более не нужно, когда ничего более не страшно…
Сказать и горькое и сладкое… Как бы ‘последний глоток влаги’ и ‘разбил бокал’.
Чудная форма. Единственная. Вдруг случайно удавшаяся.
Да, нужно было для выработки ее прожить Тургеневу свою странную и мрачную жизнь. Так любить, так рыцарски любить, как молодой рыцарь — до 70 лег, и — эти ‘молодые ночи’, пробежавшиеся по спине старца.
И он написал свои дивные ‘Senilia’, единственные во всемірной литературе. О, отнюдь не ‘стихотворения в прозе’: Боже, до чего это глупо!!!
О том, как ‘Провидение’ или ‘Природа’ задумывается над способами удлинить ногу блохе — с таким же старанием, с равным старанием, не большим, но и не меньшим, чем что думает это страшное Провидение о судьбе народов и о ‘страданиях молодости’…
О том, как мужествен воробей, защищающий от страшной собаки птенца. ‘Гораздо мужественнее, чем я был тогда в Москве’, могло мелькнуть у Тургенева.
О ‘благодарности’ или, лучше сказать, ‘о неблагодарных’.
О Роке, Судьбе, о Железной Необходимости.
О терпеливых, о страдальцах.
Об Артемиде и о кресте.
Все это — великое ‘прости! прости!’ земле.
И вдруг в этом великом тоне, в этом священном тоне осмеливается ‘сочинять’ что-то (когда у Тургенева именно ничего сочиненного нет) какой-нибудь Леонид Андреев, с такими толстыми ногами, с такой чугунной грудью, с такой войлочной головой… Или Максим Горький, такой же ‘сметливый’ и талантливый, как Алексаша Меньшиков при Петре, вчера ‘подававший горячие пирожки на улице’, а сегодня ‘полудержавный властелин’, как о нем сказал Пушкин: ибо в наше время ‘державство в публике’ стоит и уравнивается со старинным ‘державством’ около трона…
Молодость — без знания, без опыта, ну и естественно ‘счастливая молодость’, — просто не смеет писать в этих грустных тонах, в этих поблеклых цветах… Пусть себе малюет малявинских ‘Баб’. Это у нее выйдет хорошо. Должно выйти. Пусть берет браунинги, поленья, и ‘лупит’ кого нужно. Тоже ‘выйдет’… Но она не смеет, и, во всяком случае, Бог ее накажет бездарностью, если она возьмется за эти тоны, где много неведомых юности слез и лежат навсегда для 20 нее закрытые страдания.
‘Тургеневское’ — Тургеневу…
А Горькие и толстоногие Андреевы пусть упражняются на ‘куоколовские темы’: ‘как он, мрачный, бежал по улице, спасаясь от полицейских, и вбежал в публичный дом, и увидел Деву’… ‘И Дева ему рече…’. ‘А он Деве рече…’. И все ‘дева’ и все ‘юноша’, и все они друг другу ‘рече’, ну — и чорт с ними… Но старую нашу литературу не захватывайте мальчишескими руками.
Сохранился автограф — РГБ. Ф. 249. К. 6. Ед. хр. 11. Л. 1 — 3.
Впервые напечатано: Записки Отдела рукописей РГБ. М.: Пашков дом, 2008. Вып. 53. С. 463—466. Публикация А. В. Ломоносова.
В Собр. соч Розанова не включалось.
Печатается по автографу.
Статья, написанная Розановым для ‘Нового Времени’, была отклонена редакцией газеты. Корректуру Розанов отправил А. А. Измайлову для публикации в другом издании, сделав помету наверху: ‘Не прошла в ‘Н. Вр.’, говорят, Тург. всю жизнь писал ‘стих’ в пр. Жму руку. В. Роз.’ (ИРЛИ. Ф. 115 (А. А. Измайлов). Оп. 5. Ед. хр. 61).
С. 624. ...А. А. Измайлов останавливается в ‘Русск. Слове’… — имеется в виду статья А. А. Измайлова в ‘Русском Слове’ (1911. 2 февр.) о рассказе М. Горького ‘Жалобы’ (Современник. 1911. No 1) и о ‘Рассказе змеи о том, как у нее появились ядовитые зубы’ Л. Андреева (Литературно-художественные альманахи издательства ‘Шиповник’. СПб., 1911. Кн. 14). О последнем Измайлов писал: ‘Трагично, когда писатель редкого одарения оказывается в плену у этой цветословной риторики’.
…Гусев-Оренбургский — разучились писать простым и спокойным языком… — имеется в виду апокалипсический тон некоторых произведений (повесть ‘Страна отцов’, 1904) прозаика С. И. Гусева-Оренбургского, сблизившегося в 1900-е гг. с М. Горьким.
С 625. Что в міре не было еще печальней этой Истории… — концовка трагедии У. Шекспира ‘Ромео и Джульетта’ (1595) в переводе А. Л. Соколовского.
…заставили ‘извиняться’ перед собою студенты… — Об этой истории Розанов подробнее писал в статьях ‘И. С. Тургенев в 1879 г. в Москве’ (наст. том. С. 148—152) и ‘Таинственные соотношения’ (Розанов В. В. Собр. соч. Апокалипсис нашего времени. М., 2000. С. 347).
С 625. …их нельзя читать местами без слез и местами без содрогания. — Отзывы критики на ‘Стихотворения в прозе’ (Senilia) бывали иногда весьма тенденциозны, как в статье Л. Е. Оболенского ‘Обо всем’ (Русское Богатство. 1883. No 1. С. 214—218, псевдоним: Созерцатель). Н. Г. Чернышевский писал 18 февраля 1885 г. своему сыну, познакомившемуся с Тургеневым в Париже в 1880 г.: ‘У нас вздумали хвалить ‘Стихотворения в прозе’ Тургенева <,…>, Ни одно из тургеневских ‘Стихотворений в прозе’ не стоило бы того, чтобы быть напечатанным’ (Чернышевский Н. Г. ПСС. М., 1950. Т. 15. С. 514).
С. 626. …’полудержавный властелин‘… — А. С. Пушкин. Полтава (1828). Песнь III.
...малявинских ‘Баб‘. — речь идет о картине Ф. А. Малявина ‘Три бабы’ на Выставке картин журнала ‘Мір Искусства’ в Москве в 1902 г. Розанов посвятил этой картине статью »Бабы’ Малявина’ (МИ. 1903. Т. 9. No 4. Хроника), вошедшую в его книгу ‘Среди художников’ (СПб., 1914).
‘Куоколовские темы’ — имеется в виду дом Л. Андреева в Куоккала. Далее речь идет о повести Л. Н. Андреева ‘Тьма’, о которой Розанов написал статью ‘Л. Андреев и его ‘Тьма» (см. наст. том. С. 28—33).