Царское село, Альманахъ на 1830 годъ. Изданъ Н. Коншинымъ и Барономъ Розеномъ. С. п. б. Печатано въ Типограф. Плюшара.
N. N.
‘Встникъ Европы’, No 2, 1830
Царское село, Альманах на 1830 год. Издан Н. Коншиным и Бароном Розеном. С. п. б. Печатано в Типограф. Плюшара, Надеждин Николай Иванович, Год: 1830
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Ето новая Альманачная лепта, заброшенная въ обнищавшую корзину нашей литтературы, отъ избытка безплоднаго усердія, на paзживу праздному любопытству! Лепта сія, по милости доброхотныхъ Издателей, снабдна всми принадлежностями, кои считаются нужными для Альманаха comme il faut. Форматъ укромненькой, бумажка чистенькая, печать маленькая, оберточка розовенькая — все, какъ водится! Имя выбрано хотя нсколько и странновато — но за то иметъ прелесть отечественнаго воспоминанія: притомъ-же довольно длинно и кругло — а чегожь больше для успха въ ныншнюю пору?…. Къ довершенію еффекта приложены еще: портретъ Барона Дельвига и заглавная виньетка, изображающая островъ на Царскосельскомъ садовомъ озер… Выборъ, длающій честь сердцу Издателей!! Все же ето заключено наконецъ листкомъ съ нотами для псни: Тоска любви волнуетъ грудъ…. посвященной г-мъ Коншинымъ, первымъ соиздателемъ Альманаха — кому бы вы думали?… Кому нибудь!! Такъ какъ немногіе, вроятно, знакомы съ поетическимъ талантомъ Г. Коншина, то мы охотно выписываемъ здсь всю псню сію, какъ образчикъ черствой мечтательности,
Тоска любви волнуетъ грудь,
И мраченъ сердца сонъ печальный,
И снится образъ идеальный (!)
Твой милый образъ Кто-нибудь!
И етотъ сонъ не дастъ уснуть (?),
Сонъ етотъ врагъ успокренью,
И слдуетъ повсюду тнью —
Душою жданный Кто-нибудь!
Но кратокъ жизни быстрый путь,
Проходятъ дни, пройдутъ напасти,
Сожгутъ погибельныя страсти,
И молодость, и кровь, и грудь.
Тогда пріютно отдохнуть
На смертномъ холод (?) придется,
И, радость!…. Сердце не забьется
Тоской, тобою, Кто-нибудь (311, 312).
Намъ особенно нравится здсь етотъ послдній стихъ, изъ котораго очевидно явствуетъ, что Кто-нибудь, разжалобившій столь уныло Поста, есть не что иное какъ — тоска, и онъ такъ былъ полонъ своего прдмета, что его псня, не бывъ даже разыграна по приложеннымъ нотамъ, обдаетъ смертельною тоскою. То же самое дйствіе — до усыпленія — производитъ длинное сказаніе въ проз его же г-на Коншина, занимающее — подъ именемъ Острова на садовомъ озер — (111—127) большую часть Альманаха. Откровенно признаемся, что мы, прежде нежели добрались кое-какъ до конца его, успли уже позабыть начало: и потому не умемъ даже порядочно сказать ни другимъ, ни себ, о чемъ идетъ тамъ дло. Труды втораго соиздателя Альманаха, Барона Розена, меньше обширностію въ проз, но за то въ стихахъ — больше. Они имютъ то особенное достоинство, что заклеймены вс одною и той же печатью — сентиментальнаго обскурантизма. Судя по Розаліи, — піес, напечатанной не совсмъ Русскою прозою (169-200). — Авторъ, кажется, думаетъ воскресить у насъ блаженной памяти Августа Лафонтена. Только, онъ здсь что-то уже черезъ чуръ перетуманилъ! Стихи его вообще исполнены приторной изысканности, которая удушаетъ промелькивающія не рдко въ нихъ искры яркихъ мыслей. Такъ напримръ, то ли бы дло, если бы стряхнуть жесткую чешую дико снизанныхъ словъ съ етаго четверостишія:
Вострепенулся духъ, разбилась урна, ты,
 , Жилище духа подъ луною (?) —
Но мысль о вчности надъ трупомъ красоты (!)
Свтла, какъ небо надъ весною (!). (132)
Или еще:
— — — — — — — Она
Чудеснаго исполнилась томленья,
Заплакала слезами вдохновенья (!!)
И говоритъ: ты здсь, мой соловей?
Пвецъ дубравъ, и другъ души моей!
Ты прилетлъ ко мн съ бреговъ Дуная:
Такъ спой же мн опять про соловья,
Какъ ты пвалъ въ святыхъ бесдкахъ рая (!}!
Ахъ! по теб какъ тосковала я!
Ты прилетлъ ко мн во край изгнанья
Длить со мной неволю, сиротство,
И прежнее небесное родство
Возобновитъ напвомъ вспоминанья (!) (145, 146)
Куда какъ бы хорошо было, еслибъ ето перевесть ясне порусски! Два отрывка изъ Поемы: Рожденіе Іоанна Грознаго, его же — не предвщаютъ что-то ничего радостнаго. Одинъ изъ нихъ начинается такъ,
Конецъ обдни православной
Колоколовъ вщаетъ зыкъ (!!). (161)
Другой — еще лучше:
— Соломонія не знаетъ
И не предчувствуетъ бды!
Съ жезломъ въ рук впечатлваетъ
Въ пескахъ (!) смиренные слды (?)…
Встрчаясь съ женщиною бдной
И отъ трудовъ духовныхъ бл 23,дной (!),
Ктобъ молвилъ: Царская жена!
При ней Боярыня одна,
Да съ нею Инокъ-Покровитель!.. (290)
Здсь даже не слышно и зыка Поезіи. Не знаемъ, какова будетъ сія новая Поема въ отношеніи къ Исторической врности. Можетъ быть съ Русскими Древностями Поетъ больше знакомъ, чмъ съ Римскими: и не сдлаетъ здсь промаха, подобнаго тому, который онъ далъ въ своей Весталк, заставивъ тащить
— На лобную Тарпею (8)
осужденнаго, на которомъ
Широка, богата тога (Ib.),
тогда какъ Римскіе граждане, имвшіе одни право носить тогу, никогда не могли быть туда таскаемы. Кром собственныхъ своихъ издлій, Издатели получили также небольшіе вклады — по сил по мочи — отъ другихъ дателей. О. М. Сомовъ, разступился Сказкою о медвд костолом и объ Иван купецкомъ сын (148, 158), гд онъ насилу попалъ наконецъ въ свою колею, и обнаружилъ талантъ свой во всемъ блеск. Жаль только, что вздумавши еще сотворить все изъ ничего (284—285), онъ сдлалъ такую штуку, что изо всего не вышло ничего. А. C. Пушкинъ подарилъ Зимнее Утро, написанное истинно Пушкинскими стихами, въ коихъ однако наивное близко уже граничитъ съ ридикюльнымъ — какъ на примръ въ слдующемъ куплетц,
Вся комната янтарнымъ блескомъ
Озарена. Веселымъ трескомъ
Трещитъ затопленная печь —
Пріятно думать у лежанки.
Но, знаешь: не велть ли въ санки
Кобылку бурую запречь? (2)
Стишки изъ Гафиза (233), на коихъ значится въ подписи: Лагерь при Евфрат, показываютъ, что нашъ любимый Поетъ вывезъ кое-что и изъ-за Кавказа, на утшеніе наше. Малую толику приложили также, Делвигъ, Деларю, Щастный, К. Мещерскій. Манассенъ. Дло скрашиваютъ однако не большія, но искрящіяся жизнію истинною, поетическія изліянія . Н. Глинки, каковы, Нива (5, 6), Будущность (159, 160), Олонецкая псня (240—243). Иначе, при разставаніи съ Царскимъ Селомъ, привелось бы сказать его же . Н. Глинки словами,
И некому меня на лож,
Съ мольбой любви перекрестить,
И, отходящаго къ покою,
Лаская родственной рукою,
На мирный сонъ благословить!.. (135)