Царевичъ на удачу пустилъ стрлу въ одного изъ нихъ.
Царевна вся свтилась тіхимъ сіяніемъ
Онъ мигомъ очутился подъ облаками и звонко ударилъ по литавр.
Царевна Лабам, Коржинская Ольга Михайловна, Год: 1903
Время на прочтение: 11 минут(ы)
Царевна Лабамъ
Жилъ былъ въ нкоторомъ государств царь и былъ у этого царя одинъ единственный сынъ, отрада и утшеніе его старости. Царевичъ страстно любилъ охоту и нердко цлыми днями пропадалъ изъ дома. Это очень безпокоило мать его, царицу, и вотъ однажды призвала она сына и сказала ему: ‘Сынъ мой, успокой мое сердце, общай исполнить мою просьбу. Когда дешь на охоту, позжай всюду куда вздумается, но никогда не зди въ ту сторону’. Она указала рукою на югъ. Царица знала, что въ той сторон, гд-то далеко за лсами и долами, живетъ царевна чудной красоты, прекрасная Лабамъ, и что кто только заслышитъ про нее, тотъ забудетъ все на свътв, броситъ отца и мать и отправится искать царевну.
Царевичъ почтительно выслушалъ мать и обшалъ сообразоваться съ ея желаніемъ. Тмъ не мене, въ душу его закралось любопытство узнать, чмъ вызвано такое странное запрещеніе, и вотъ какъ-то разъ, выхавъ на охоту, онъ ршилъ свернуть въ запрещенную сторону. Долго халъ онъ, не замчая ничего особеннаго, наконецъ попалъ въ густую чащу и увидлъ вокругъ себя безчисленное множество попугаевъ. Царевичъ на удачу пустилъ стрлу въ одного изъ нихъ и вся стая мгновенно поднялась и взвилась высоко надъ его головою. На мст остался лишь самый крупный изъ нихъ, царь ихъ, Хариманъ.
Очутившись одинъ, онъ закричалъ имъ вслдъ человческимъ голосомъ: ‘Эй вы! Какъ смете улетать и оставлять меня одного въ опасности? Вотъ расскажу я про вашу измну царевн Лабамъ!’
Услышавъ грозный окрикъ своего повелителя, вс попугаи снова слетлись вкругъ него. Царевичъ долго не могъ прійти въ себя отъ изумленія. Какъ, птица и говоритъ человческимъ голосомъ? И кто такая царевна Лабамъ, о которой упомянулъ попугай? Онъ подошелъ поближе къ Хариману. ‘Скажи мн, кто эта царевна Лабамъ? Гд она живетъ?’ Но попугай только насмшливо посмотрлъ на него. ‘Не видать теб никогда ни царевны Лабамъ, ни страны ея, уходи откуда пришелъ, дерзкій чужеземецъ!’
И съ этими словами онъ подалъ знакъ, вся стая снялась и исчезла въ поднебесьи.
Оскорбленный царевичъ съ досадою бросилъ оружіе оземь и похалъ домой. Молча прошелъ онъ въ свои покои, легь на постель и нсколько дней упорно отказывался отъ пищи и питья и никого не допускалъ къ себ. Родители его были въ отчаяніи. Наконецъ царевичъ заговорилъ. ‘Гд царевна Лабамъ?’ спросилъ онъ. ‘О, скажите мн, гд искать ея! Я долженъ хать за нею. Скажите, гд искать ея царство?’
‘Никто не знаетъ гд оно!’ печально отвчали царь и царица.
‘Такъ я самъ попытаюсь найти дорогу!’ упрямо заявилъ царевичъ.
‘О не зди, дорогой’, умоляла царица, ‘не покидай насъ! Не найти теб заколдованнаго царства, только напрасно погубишь свою молодую жизнь!’
Но царевичъ упорно стоялъ на своемъ. ‘Я, долженъ хать искать ее, хотя бы это стоило мн жизни. Можетъ быть боги укажутъ мн путь къ ней. Если останусь въ живыхъ и найду ее, я вернусь къ вамъ. Не вернусь, значитъ я погибъ и никогда больше васъ не увижу… А все-таки я не могу не хать’. И имъ пришлось отпустить его, хотя много слезъ было пролито при прощаніи.
Отецъ далъ ему пышное одяніе и великолпнаго коня. Онъ снабдилъ его также всякаго рода оружіемъ и драгоцннымъ лукомъ со стрлами, не забылъ и сумку съ золотыми монетами, такъ какъ золото всегда могло понадобиться въ пути. Мать же вынесла ему небольшой узелокъ съ сладкими лепешками, издліемъ рукъ своихъ. ‘Возьми, дитя мое’, со слезами сказала она, ‘проголодаешься въ пути, подкрпись этими лепешками’.
Царевичъ слъ на коня и пустился въ путь. Онъ ехалъ, куда глаза глядятъ, все дальше и дальше по направленію къ югу, пока не захалъ въ дикое пустынное мсто. Посреди лежалъ прудъ, окаймленный тнистыми деревьями. Царевичъ спшился, освжился самъ въ пруду, выкупалъ коня и слъ отдохнуть на берегу. ‘Пора приняться за лепешки’, сказалъ онъ себ, ‘помъ, выпью воды и поду дальше’. Онъ развязалъ узелокъ и вынулъ одну лепешку. Въ средин оказался муравей. Онъ взялъ другую, тамъ тоже сидлъ муравей. Царевичъ одну за другой перебралъ вс лепешки и въ каждой нашелъ по муравью. ‘Ну, нечего длать!’ ршилъ онъ, выкладывая лепешки на землю, ‘не стану сть, пускай за меня муравьи дятъ’.
Тутъ явился къ нему муравьиный царь. ‘Царевичъ’, сказалъ онъ ему, ‘ты былъ добръ къ намъ и мы не забудемъ тебя. Если окажешься въ бд, вспомни обо мн и я явлюсь къ теб на помощь съ моимъ народомъ’.
Сынъ раджи вжливо поблагодарилъ муравья, слъ на лошадь и похалъ дальше.
Онъ халъ и халъ все впередъ, наконецъ снова захалъ въ чащу и увидлъ тамъ тигра, который громко вылъ, повидимому отъ боли. ‘Что ты такъ ревешь?’ спросилъ царевичъ. ‘Что съ тобою приключилось?’
‘У меня заноза сидитъ въ ног вотъ ужъ двнадцатый годъ’, отвчалъ тигръ, ‘и такъ страшно болитъ! я не могу удержаться отъ крика’.
‘Дай мн посмотрть свою лапу’, сказалъ царевичъ. ‘Я постараюсь вынуть занозу. Только вотъ что: вашъ братъ, тигръ, плохо помнитъ услугу, ты, пожалуй, съшь меня въ благодарность?’
‘О нтъ’, воскликнулъ зврь, ‘никогда не ршусь я състь своего благодтеля!’
Царевичъ остріемъ кинжала вырзалъ занозу изъ лапы тигра. Тотъ такъ сильно рычалъ при этомъ, что тигрица изъ сосдней джонгли услышала ревъ супруга и бросилась къ нему на помощь. Тигръ издали увидлъ ее и спряталъ царевича въ кусты. ‘Кто смлъ обидть тебя?’ грозно зарычала тигрица.
‘Никто не обижалъ меня’, отвчалъ тигръ, ‘напротивъ, пришелъ ко мн невдомый царевичъ и вынулъ занозу изъ моей лапы. Если ты общаешь не вредить ему, я покажу его теб’.
‘Неужели ты думаешь, что я ршусь вредить ему посл такой услуги! Скорй зови его, чтобъ я могла выразить ему свою благодарность’.
Тигръ позвалъ царевича и оба, тигръ и тигрица, склонились передъ нимъ въ знакъ благодарности. Они всячески угощали его и ухаживали за нимъ и цлыхъ три дня не отпускали отъ себя. Каждый день царевичъ осматривалъ лапу тигра, наконецъ на третій день рана совсмъ зажила и царевичъ ршилъ хать дальше. ‘Царевичъ’, сказалъ ему тигръ при прощаньи, ‘я не забуду твоей услуги. Если когда-нибудь ты очутишься въ бд, вспомни объ насъ и мы оба явимся къ теб на помощь?’
Царевичъ благодарилъ и похалъ дальше. Онъ халъ и халъ не останавливаясь, пока опять не захалъ въ чащу. Тамъ, на полянк, увидлъ онъ четырехъ факировъ, учитель которыхъ умеръ и оставилъ имъ въ наслдство четыре вещи: постель-самолетъ, сумку, каменную чашу и дубинку съ веревкой. Постель-самолетъ несла своего обладателя всюду куда ему только вздумается, сумка доставляла все, что только могъ пожелать ея хозяинъ, каменная чаша сама при первомъ требованіи наполнялась водою, какъ бы далеко не былъ источникъ, а дубинк съ веревкою достаточно было сказать, если кто вздумаетъ напасть на ея хозяина, ‘дубинка, колоти всхъ, кого ни попало!’ и дубинка примется колотить, а веревка вязать, пока со всми не покончатъ.
Четыре факира ссорились изъ-за этихъ предметовъ и никакъ не могли подлить ихъ между собою.
Царевичъ сказалъ имъ: ‘Не ссорьтесь по пустому, я помирю васъ. Я выпущу четыре стрлы по четыремъ направленіямъ. Кто первый найдетъ первую стрлу получитъ постель, кто найдетъ вторую, пусть беретъ сумку, кто третью, тому достанется чаша, а кто принесетъ четвертую, пусть довольствуется дубинкою съ веревкою’. Факиры согласились и принцъ натянулъ лукъ.
Высоко взвилась стрла и исчезла въ воздухъ. Вс факиры бросились вслдъ за нею. А царевичъ, тмъ временемъ, соскочилъ съ коня, вскочилъ на постель, прихватилъ съ собою сумку, чашу и дубинку и пожелалъ очутиться въ стран царевны Лабамъ. Постель тотчасъ же понеслась по воздуху и скоро опустилась на землю на границ царства прекрасной Лабамъ. Царевичъ забралъ свои сокровища и пошелъ пшкомъ. Скоро на пути его показался городъ, а на самомъ краю его небольшая лачужка. Царевичъ направился къ ней. На порогъ стояла старуха. ‘Кто ты такой?’ спросила она. ‘Откуда ты?’
‘Я изъ дальнихъ странъ’, отвчалъ царевичъ. ‘Я сильно усталъ и измучился дорогой. Позволь мн, матушка, переночевать у тебя’.
Старуха покачала головою. ‘Не могу я дозволить этого, сынъ мой, царь нашъ строго запретилъ чужеземцамъ останавливаться въ странъ. Спши скоре уйти изъ города’. ‘Сжалься надо мною, матушка, пусти хоть на одну ночку! Теперь ужъ скоро стемнетъ и дикіе зври растерзаютъ меня въ пустын’.
‘Нечего длать’, вздохнула старуха, ‘оставайся сегодня ночевать, но завтра чмъ свтъ ты долженъ уходить, а то если царь узнаетъ, что я пріютила тебя, онъ велитъ схватить меня и посадить въ тюрьму.
Съ этими словами она впустила его въ домъ, чему царевичъ былъ несказанно радъ. Старуха принялась было готовить ему обдъ, но онъ остановилъ ее. ‘Не трудись, матушка, у меня все найдется. Сумка, дай намъ пообдать!’ сказалъ онъ, постукивая по своей сумк и тотчасъ же передъ ними появилось великолпное угощеніе на двухъ золотыхъ блюдахъ. Старуха и царевичъ сли вмст за трапезу.
Когда они кончили, женщина встала, чтобъ идти за водою. ‘Не трудись, матушка’, снова остановилъ ее царевичъ, ‘у меня и вода подъ рукою’. Онъ досталъ свою чашу, сказалъ ей: ‘Чаша, дай воды!’ и чаша тотчасъ же стала наполняться водою. Царевичъ крикнулъ: ‘Вода остановись!’ и вода остановилась. ‘Вотъ видишь, матушка’, сказалъ онъ удивленной старухъ, ‘съ этою чашею я во всякое время могу достать теб воды, тбе незачмъ идти къ колодцу’.
Тмъ временемъ уже стемнло. ‘Отчего ты огня не засвтишь?’ спросилъ царевичъ.
‘Нтъ надобности, сынъ мой’, отвчала старуха. ‘Царь не велитъ намъ освщать жилища, такъ какъ съ насту пленіемъ ночи дочь его, царевна Лабамъ, выходитъ изъ дворца и садится, на крышу. А она такъ сіяетъ, что озаряетъ всю страну, и поля, и дома наши и мы при этомъ свт можемъ работать не хуже, чмъ днемъ’.
И дйствительно, скоро царевна показалась на крыш. Одежда, ея сверкала золотомъ и серебромъ, волосы густою волною падали до самыхъ пятъ, на головъ красовалась повязка изъ жемчуговъ и алмазовъ. Царевна вся свтилась тихимъ сіяніемъ какъ яркій мсяцъ и была такъ прекрасна, что ночь обращалась въ день подъ блескомъ ея красоты. Днемъ, она никогда не выходила изъ дворца, она показывалась только ночью. Зато подданные отца ея съ нетерпніемъ ждали ея появленія на дворцовой крыш и, озаренные ея волшебнымъ свтомъ, спшили закончить начатое днемъ дло.
Царевичъ спокойно сидлъ на порог хижины и любовался царевною. ‘Какъ она прекрасна!’ шепталъ онъ съ восторгомъ. Царевна посидла нкоторое время на крыш, потомъ встала и, удалилась въ свои покои, гд скоро заснула. Царевичъ тоже вошелъ въ хижину, подождалъ пока старуха заснетъ, слъ на постель-самолетъ и пожелалъ перенестись въ спальню царевны. Онъ тотчасъ же очутился тамъ. Царевна крпко спала среди своихъ прислужницъ. ‘Сумка, мн надо бетеля, много бетеля!’ шепнулъ царевичъ, и драгоцнные листья мигомъ усяли полъ опочивальни. Царевичъ же спокойно вернулся въ домъ старухи. На слдующее утро прислужницы царевны увидли листья и принялись съ восторгомъ жевать ихъ. ‘Гд вы достали столько бетеля?’ спросила удивленная царевна. ‘Мы, нашли ихъ у ложа твоего о, повелительница!’ отвчали прислужницы. Никто не видалъ царевича и не зналъ откуда взялись благовонные листья.
Ранымъ рано на слдующій день старуха разбудила царевича.
‘Утро настало’, говорила она, ‘пора теб уходить! Узнаетъ царь, что ты тутъ, онъ посадитъ меня въ тюрьму’.’Охъ, матушка, дорогая, позволь мн еще денекъ остаться. Я не въ силахъ встать, я совсмъ нездоровъ сегодня’.
‘Что жъ длать? Оставайся пожалуй’. И онъ остался, и они опять пообдали вмст изъ сумки и добыли воду изъ чаши.
Когда наступила ночь, царевна снова тихо засіяла на крыш, а въ полночь, когда вс улеглись, она вернулась въ свою опочивальню и крпко заснула. Царевичъ снова слъ на свою постель и полетлъ къ царевн. ‘Сумка, дай мн покрывало!’ приказалъ онъ сумк и тотчасъ же въ рукахъ его оказалась великолпная тончайшая шаль, Онъ осторожно накинулъ ее на спящую царевну и вернулся въ лачугу, гд мирно проспалъ до утра.
На слдующее утро царевна тотчасъ же замтила великолпное покрывало и очень обрадовалась. ‘Взгляни, матушка’, сказала она матери, ‘это врно боги шлютъ мн въ подарокъ. Откуда иначе могла взяться такая чудная шаль? Она слишкомъ прекрасна для смертной?’.
‘О да, дитя мое, это врно подарокъ боговъ, согласилась мать.
Когда на слдующее утро старуха напомнила царевичу, что пора уходить, онъ снова отвтилъ ей: ‘Матушка, право я чувствую, что совсмъ еще болнъ’. ‘Оставь меня еще на нсколько дней. Никто не увидитъ меня, я не выйду изъ хижины’. И старуха, которой очень пріятно было имть такого гостя, оставила его въ поко.
Снова наступила ночь, снова царевна въ пышномъ убранств вышла на крышу и снова въ полночь скрылась во дворцъ. Тогда царевичъ слъ на постель-самолетъ и очутился около спящей царевны. ‘Сумка, кольцо мн!’ шепнулъ онъ и въ рукахъ его оказалось роскошное кольцо. Онъ осторожно взялъ руку царевны и надлъ ей на пальчикъ кольцо.
Она тотчасъ же проснулась и съ испугомъ взглянула на него.
‘Кто ты такой? Откуда ты и зачмъ ты здсь?’
‘Не бойся, царевна. Я не воръ и зла теб не сдлаю. Я сынъ великаго и мужественнаго царя. Попугай Хариманъ открылъ мн твое имя и я бросилъ отца и мать, и похалъ искать тебя’.
‘Если такъ’, сказала царевна, ‘я не хочу, чтобъ тебя убивали, я скажу отцу и матери, что ты сынъ великаго царя и что я выбираю тебя своимъ мужемъ’.
Царевичъ вернулся къ старух, а царевна утромъ же объявила матери: ‘Сынъ великаго царя явился въ нашу страну и я ршила выйти за него’. Мать пошла передать царю желаніе дочери.
‘Хорошо’, сказалъ царь, ‘я не препятствую, но кто желаетъ получить мою дочь, долженъ сперва исполнить то, что я ему велю. Не сможетъ — пусть пеняетъ на себя, а я велю казнить его. Пусть дадутъ царевичу немедленно восемьдесятъ пудовъ горчишнаго зерна и пусть онъ выжметъ изъ него масло въ теченіе дня. Не поспетъ — умретъ съ закатомъ солнца’.
Тмъ временемъ царевичъ уже объявилъ старух, что собирается жениться на царевн Лабамъ. Она пришла въ ужасъ. ‘Несчастный’, воскликнула она, ‘забудь свою дерзостную мечту, бги скоре изъ нашей страны! Много царей и царевичей перебывало здсь, вс они сложили головы за красу нашей лучезарной Лабамъ, всхъ погубилъ ея суровый отецъ. Онъ предлагаетъ хитрыя задачи всмъ искателямъ ея руки, а задачи его невыполнимы и вс платятся жизнью за свою смлость. И тебя, о сынъ мой, убьютъ, если ты не скроешься отсюда, не бросишь нелпой мысли’. Такъ причитала старуха, но царевичъ и слышать ничего не хотлъ.
Скоро пришли въ домикъ старухи посланные отъ царя и повели царевича во дворецъ. Тамъ царь высказалъ ему свои условія и веллъ выдать ему восемьдесятъ пудовъ горчишнаго смени. ‘Обрати ихъ въ масло къ слдующему утру’, сказалъ онъ. ‘Всякій кто желаетъ жениться на моей дочери, долженъ безпрекословно исполнить мой приказъ. Кому задача не по силамъ, того я велю казнить. И такъ, выполни ее или готовься къ смерти’. Царевичъ нсколько смутился, но не захотлъ однако отказаться отъ царевны и согласился на условіе.
Печально сидлъ онъ въ лачужк и обдумывалъ свое положеніе. ‘Какъ справиться мн съ такимъ количествомъ?’ думалъ онъ. Вдругъ вспомнилъ онъ о муравьиномъ цар и тотъ тотчасъ же предсталъ передъ нимъ ‘Что такъ печаленъ, царевичъ?’ спросилъ онъ.
Царевичъ молча указалъ ему на чудовищную кучу горчишнаго смени. ‘Только-то?’ сказалъ муравей, ‘будь спокоенъ, ложись и спи, а къ утру все будетъ готово’.
Обрадованный царевичъ легъ и заснулъ, а муравьи быстро исполнили за него всю работу.
На слдующее утро онъ отнесъ масло царю. ‘Постой, это еще не все’, сурово встртилъ его царь. ‘Потрудись еще за мою дочь. У меня сидятъ въ клтк два демона, убей ихъ въ бою и Лабамъ будетъ твоя’. Царь задолго до того поймалъ двухъ страшныхъ демоновъ и, не зная что съ ними длать, заперъ ихъ въ клтку. Онъ не прочь былъ бы избавиться отъ нихъ, но какъ убить ихъ не зналъ, а выпустить на волю боялся изъ опасенія, чтобъ они не вредили его народу. Вотъ почему онъ ршилъ, что вс искатели руки прекрасной царевны должны вступать въ борьбу съ этими чудовищами.
Услышавъ о демонахъ, царевичъ призадумался и попросилъ отсрочки. Бой былъ назначенъ на слдующій день.
Царевичъ, вернувшись въ лачугу старухи, сталъ раздумывать, не поможетъ-ли ему въ этомъ дл другъ его, тигръ. И тигръ мгновенно предсталъ передъ нимъ. ‘Что такъ печаленъ, царевичъ?’ спросилъ онъ.
Сынъ раджи разсказалъ про демоновъ. ‘Не бойся’, успокоилъ его тигръ, ‘ложись спать и не о чемъ не печалься, завтра мы съ женою покончимъ съ демонами’.
На утро царевичъ досталъ изъ сумки два чудныхъ плаща, затканныхъ золотомъ и серебромъ и усянныхъ драгоцнными камнями. Онъ накинулъ ихъ на своихъ тигровъ и повелъ ихъ къ царю. ‘Могутъ друзья мои вступить за меня въ бой съ демонами?’ спросилъ онъ. ‘Вотъ и отлично!’ ршилъ царь, которому было въ сущности все равно кто убьетъ его демоновъ, лишь бы они были убиты. ‘Такъ выпускайте демоновъ, мои тигры готовы’, сказалъ царевичъ. Тигры и демоны яростно набросились другъ на друга и скоро оба демона лежали растерзанные на земл.
Однако царь все еще не хотлъ отдавать своей дочери.
‘Ты такъ искусенъ’, насмшливо сказалъ онъ, ‘слетай-ка на облака, тамъ лежитъ моя литавра, ударь въ нее два раза и тогда получишь прекрасную Лабамъ’.
Это порученіе не затрудняло царевича. Спокойно вернулся онъ домой, слъ на постель-самолетъ, мигомъ очутился надъ облаками и звонко ударилъ по литавръ, такъ что гулъ ея разнесся по всему царству. ‘Хорошо’, сказалъ царь, когда юноша снова явился передъ нимъ. ‘Не спорю, что ты все исполнилъ какъ требовалось. Теперь окажи мн еще одну услугу и Лабамъ твоя’. ‘Если смогу — все готовъ сдлать’, отвчалъ царевичъ.
Царь указалъ ему на огромный пень въ нсколькихъ шагахъ отъ дворца. ‘Завтра при мн разруби его надвое вотъ этимъ топоромъ’. Онъ подалъ ему красивый топоръ — изъ воска!
Царевичъ ничего не сказалъ и пошелъ себ домой. Тутъ онъ долго сидлъ понуря голову: ‘Что теперь стану длать? Муравьи выручили меня уже разъ изъ бды, тигры тоже сослужили свою службу. Но кто поможетъ мн разрубить дерево восковымъ топоромъ?’ Ночью онъ отправился къ царевн, чтобъ проститься съ нею передъ смертью. ‘Завтра меня уже не будетъ въ живыхъ’, грустно сказалъ онъ. ‘Отчего такъ?’ удивилась она.
‘Отецъ твой приказываетъ мн разрубить столтній стволъ восковымъ топоромъ’.
‘Не тужи, царевичъ мой’, ласково сказала тогда царевна. ‘Теперь моя очередь помочь теб’. Съ этими словами она вырвала волосъ изъ головы своей и подала его царевичу. ‘Завтра незамтно отъ всхъ шепни стволу царевна Лабамъ велитъ теб расколоться отъ ея волоса, а самъ осторожно положи волосъ вдоль лезвія воскового топора’.
Царевичъ исполнилъ въ точности приказаніе царевны а затмъ въ присутствіи всего двора высоко взмахнулъ топоромъ… И, о чудо! Лишь только волосъ въ лезвіи коснулся дерева оно съ трескомъ распалось на дв половины.
‘Теперь ты вполн заслужилъ мою дочь!’ промолвилъ царь, и вс громко привтствовали красавца жениха лучезарной Лабамъ.
Свадьбу отпраздновали съ большимъ торжествомъ. Вс цари и царевичи окрестныхъ странъ были приглашены на празднество.
Черезъ нсколько дней царевичъ собрался съ женою въ обратный путь къ своимъ родителямъ. Царь отпустилъ ихъ, снабдивъ ихъ великимъ множествомъ верблюдовъ, слугъ и драгоцнностей. И они пышнымъ караваномъ прибыли въ страну царевича, гд были встрчены всеобщимъ ликованіемъ и долго жили въ счастье и полномъ довольств.
Царевичъ всю жизнь съ благодарностью вспоминалъ о своихъ друзьяхъ, муравьиномъ цар и тигр и хранилъ въ почет сумку, чашу, постель и дубинку. Только дубинка изнывала въ бездйствіи, такъ какъ ни разу не пришлось пустить ее въ ходъ за неимніемъ враговъ.
Источник текста: Индийские сказки. Сборник сказок для детей среднего возраста. Сост. по разным источникам О. М. Коржинской / С предисл. акад. С.Ф. Ольденбурга. — Санкт-Петербург : А.Ф. Девриен. 1903.