Чулков и Левшин, Шкловский Виктор, Год: 1933 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 16 минут(ы)

Об авторе этой книги, Викторе Борисовиче Шкловском (1893—1984), военном и политике, эмигранте и возвращенце, писателе и литературоведе, критике и киноведе, киносценаристе и мемуаристе, одном из оригинальнейших и образнейших мыслителей и проч. и проч., писать здесь было бы смешно. Интернет полон любопытнейшими материалами о нём, а один из лучших современных писателей В. Березин основательно работает над его биографией, знакомя с этим в режиме онлайн читателей своего блога berezin.livejournal.com.

О соавторе или помощнике Шкловского при написании данной книге, Н. Харджиеве, тоже много написано, и у нас вскоре должна появиться его публикация чулковской пьесы, там и будет сказано об этом колоритном человеке подробнее.

К сожалению, никаких подробностей их работы над книгой найти не удалось.

Чулков ‘не уместился’ у Шкловского в одну книгу. Он появляется и в ранней книге Шкловского ‘Матвей Комаров, житель города Москвы’ (1929), и в его ‘Дневнике’ (1939), и наверняка ещё где-то. В РГАЛИ, ф. 562 оп. 1 ед. хр. 483, хранится переписка Шкловского с издательством Academia (?) об издании избранных сочинений М. Д. Чулкова (не состоялось).

Я этому притяжению не удивлён. Я очень хорошо это понимаю.

В то же время книга посвящена Чулкову от силы на треть, и поместить её в полном виде (отступая от собственных принципов представления текстов в этом разделе) меня сподвигло одно обсуждение на березинском блоге: отчего это так странно вышло, что книг Шкловского, такого яркого и самобытного автора, нет в Интернете. Ну и как обычно, помогла мысль, что эта книга любопытна и как слепок свого времени.

Для удобства читателей книга выложена здесь отдельными главами.

В оригинале сноски имеют постраничную цифровую нумерацию, я изменил её на звёздочки и переместил примечания под абзацы по техническим причинам. Цветными цифрами в квадратных скобках обозначены страницы оригинала. Явные опечатки последнего мною исправлены, за пропущенные и привнесённые мною заранее прошу прощения — пишите на eshi1@mail.ru, буду исправлять. В орфографии и пунктуации я старался сохранять особенности времени и авторского стиля.

Е.Ш.

В. Шкловский. Фото с сайта http://www.openspace.ru/photogallery/18967/225911/

Суперобложка

Переплёт

М. Д. Чулков. Фронтиспис.

Титульный лист

Виктор Шкловский

Чулков и Левшин

ИЗДАТЕЛЬСТВО ПИСАТЕЛЕЙ В ЛЕНИНГРАДЕ

[с. 4:]

No 299

Отпечатано для Издательства писателей в Ленинграде, в количестве 5 500 экз. — 8 1/4 печ. л. Бум. 4 1/4 л. 3-я тип. Онти им. Бухарина, Ленинград, ул. Моисеенко, 10. Заказ No 1416. Ленгорлит No 1146. Рисунок переплета и супер-обложки М. Кирнарского. Сдано в набор 12 XI 1932 г. Подписано к печати 24 IV 1933 г. Порядковый No 36. Формат бумаги 82 х 110 см. Тип. знаков 92.736. Ответственный редактор И. Виноградов. Технический редактор Д. Бабкин.

1933

[с. 5:]

ПРЕДИСЛОВИЕ

Эта книга написана на основе предположения

1) что развитие России имело не ту последовательность, как развитие Англии,

2) что Россия XVIII века имела городское население, купечество, и что на этой основе существовала литература, обслуживающая ту группу людей, которая тогда называлась третьим сословием,

3) что карамзинисты не победили и что реакция Шишкова была вызвана именно тем, что положение классов внутри страны, взаимоотношение классовых сил, резко изменилось,

4) что Пушкин был создан на почве преуспевающего XVIII века, а осуществлен в эпоху реакции, вызванной экономическим упадком.

Я думаю, что именно об этом разговаривал Евгений с Медным всадником.

Что именно перед этим обрывом остановился Медный всадник.

Что это и есть содержание пушкинской эпохи.

В XVIII веке рассматриваю я двух писателей: мелкопоместного дворянина Василия Левшина, автора ‘Руских сказок’, и разночинца Михайлу Чулкова.

Василий Левшин вначале находится под французским влиянием и работает как попутчик буржуазии. Его произведения впоследствии даже записывают на имя Чулкова. Кончает Левшин как шишковист и как технический консультант мелкопоместного дворянства.

Михайла Чулков — разночинец, актер, камер-лакей, журналист и писатель, обслуживающий третые сословие. Но в конце своей жизни он уже чиновник, связанный с купечеством, технический консультант купечества и в то же время мелкопоместный новомодный дворянин, проповедующий своему сыну смирение.

Он, может быть, готовился к неосуществленной русской революции XVIII века, а кончил как чеховский помещик из [с. 6:] рассказа ‘Крыжовник’. Кончил жизнью мелкопоместного собственника, который хочет, чтоб его не трогали.

Экономическая катастрофа, которую испытала Россия, или, если хотите, экономическая революция и ее отражение на системах языка и литературы, — вот тема моей книги.

Книга — не однородна. В начале она построена как книга историческая, далее мне приходится давать две биографии, и кончаю я теоретико-литературными статьями.

Этот способ построения книги не принципиален, но и не случаен.

Я заранее извиняюсь перед читателем за некоторую хрестоматийность изложения. Мне часто приходится материал не только объяснять, но и показывать.

В работе мне помогал Н. И. Харджиев.

Больше всего он работал над главами ‘Михайло Чулков’, ‘Российская мифология’, ‘О литературном быте’, ‘Дворянин Левшин’.

Вместе с ним я проделал большую часть черновой работы над книгой. [с. 7:]

КНИГА ПЕРВАЯ

[с. 9:]

ВВЕДЕНИЕ

Классическое представление о России XVIII века следующее: Россия вывозит лен, пеньку, железо и хлеб. Причем хлеб вывозится главным образом к концу века.

Дальше дело происходит так: промышленная революция на Западе, в частности в Англии, создает спрос на хлеб, и Россия начинает хлеб вывозить. Для хлеба нужны порты — возникает борьба за Черное море. Для хлеба нужны рабочие — усиливается эксплоатация крестьян.

Следя за развитием России по хлебным ценам — получаем закономерно идущую линию, причем оказывается, что товарность хозяйства все время возрастает.

Эта схема, как это признавал в последних своих работах и Покровский, нуждается в уточнении.

Например, цифры вывоза хлеба, которые мы имеем для XVIII века, должны быть уменьшены. Приведу цитату:

‘Волков писал приблизительно за год до смерти Елизаветы Петровны: ‘Хлебом торг производит Рига и великую полякам прибыль делает: то мне кажется стыдно толь изобильной России в сем торгу ничего не участвовать и весь свои хлеб на одном вине пропивать’. ‘Xлебный здешнему государству торг натуральнее всех. Подлинно, бывшими и часто без нужды запрещениями (вывоза хлеба) заставили мы многих (иностранцев) прилежать к земледелию и убавили расходы на наш хлеб. Но… если бы паче чаяния и ожидания надлежало войну еще несколько лет продолжать, то в государстве серебряного рубля не осталось бы’. Но против экономики, гнавшей хлеб на винокуренные заводы никакая политика ничего не могла поделать: и скоро та самая Лнфляндия, на которую с одобрением ссылался Волков как на хороший пример, перестала вывозить хотя бы пуд хлеба, весь выкуривая на вино’.*

___________

* Покровский, Русская история, изд. 6, т. III, стр. 100. [с. 10:]

Лифляндия упоминается Волковым в этом письме совершенно по другим обстоятельствам, в связи с вывозом леса. Волков указывает, что если запретить Лифляндии вывоз леса, то ‘они, имея торг хлебом, все леса пожгут, чтоб на месте оного сильнее б хлеб родился’.*

__________

* Архив Воронцова, кн. 24, стр. 124.

Значение отрывка другое. Здесь прямо говорится о том, что Польша сильно торгует хлебом. Хлеб этот шел к Балтийскому морю через немецкие порты и через Ригу.

Транзитным характером рижской торговли и объясняется то, что Рига при расчетах употребляла международную валюту — голландский червонец.

Указаний на то, что хлеб, который везли из Риги, транзитный, довольно много.

Так, например, когда в голодные годы накладывалось запрещение на вывоз хлеба из России, то это запрещение не распространялось на Ригу, ‘дабы не испортить торгу, ибо более туда привозят из Польши и Литвы’ (указ от 7 июня 1718 года).*

__________

* Историческое описание российской коммерции, т. V, кн. I, стр. 37.

Точно так же в указе 1756 года от 5 сентября сказано:

‘… учиненное в Лифляндии и Эстляндии на вывоз хлеба запрещение снято токмо на один нынешний год, а не на всегдашнее время, того ради, … равно как и в Эстляндии… велено ныне в отпуск хлеба из Лифляндии запретить’.

А дальше идет следующее:

‘А при том Рижской губернской канцелярии подтвердить, что покупка тому хлебу в магазейны производима была по прежде данным указам беспрерывно, возможно стараясь, дабы привозу оного хлеба из Польши не отвратить’.*

__________

* Историческое описание российской коммерции, т. V, кн. I, стр. 232—233.

Достаточно посмотреть в карту XVIII века, на речные пути, идущие к Риге, и станет ясно, что рижский хлеб — хлеб польский.

Товарность польского хлеба была гораздо более высока, чем товарность русского хлеба и в более позднее время. Во время континентальной блокады, при запрете вывоза хлеба, стоимость хлеба в Петербурге упала на 10%, а в Варшаве в 4 раза. [с. 11:]

Сколько же хлеба вывозилось из Риги?

В таблице No 8, приложенной к первой книге тома VII ‘Исторического описания российской коммерции’ Чулкова, мы находим цифровые данные о вывозе хлеба (ржи, пшеницы, овса, ячменя и солода) из Санктпетербургского и Рижского портов за 1771, 1772 и 1773 годы.

Приводимые данные взяты суммарно.

Всего за эти три года хлебных продуктов от Санктпетербурга вывезено на 563 523 рубля, а от Риги вывезено на 3 617 915 рублей.

Таким образом, значение хлебного вывоза XVIII века даже для 80-х годов должно быть уменьшено.

Правда, пытались поощрять вывоз хлеба. Назначались премии за вывоз пшеницы.

Так, Вольное экономическое общество в 1765 г. объявило, ‘что оно определяет нарочно делаемую золотую медаль в 25 червонных тому, кто в наступающем 1766 году больше всех других количество российской пшеницы привезет зерном для отпуска за море к порту Санктпетербургскому или Архангельскому, и докажет, что оная действительно в чужие края отпущена, хотя бы то было на российских или на иностранных кораблях, однако ж не меньше как от 500 до 1000 четвертей’.*

_________

* Труды Вольного экономического общества, ч. I.

Таким образом, попытки были. Однако, если судить по запискам графа Сегюра, относящимся к 1785—1789 годам, то мы увидим, что при договорах предусматривается ввоз во Францию только пеньки, конопли и украинского табаку.*

_________

* Записки гр. Сегюра, Спб., 1865, стр. 70.

В конфиденциальной ноте Сегюра, поданной Потемкину, упоминаются пенька, кожа, сало, воск, селитра, и нет упоминания о хлебе.*

_________

* Там же, стр. 89—90.

В журнале ‘Зритель’ в 1792 году было напечатано приветствие Ивана Крылова по поводу заключения мира с Турцией.

Тут дело уже прямо идет о черноморских портах. Но хлеб даже не упоминается.

‘Торговля другой источник богатств и союзов, торговля, может быть, более всего обрадованная миром, летает по всему купечеству с прибыльной заботливостью… произведения фабрик укладываются в [с. 12:] тюки, и веревка мочною рукою укрепляет их: липа лишается своей кожи для их покрышки, ее мягкая рогожа и твердый дуб ответствуют за сбережение нежных товаров: произведения земли нашей, избытки стад, по употреблении в пищу, их шерсть, их кожа, их сало, все заключается в тесные пределы досок, извлеченное из недр земных железо, деревья гордившиеся в лесах и самые жители водные, не могущие убежать во глубине от сетей промышленников, все в обремененных ими телегах по дорогам, в плоскодонных барках и стругах по рекам спешат к разным морским пристаням, где с нетерпеливостью ожидают гордящиеся своими мачтами корабли. Эти плавающие исполины, презирая волны и бури неизмеримых морей, с невероятною почти тяжестию готовы перелетать на парусных своих крыльях непомерную дальность влажного пути, куда только может мир провожать флаг российский, о, чудо непостижимое! чудо единой Екатерине совершить представленное непостижимым законом судьбы!..

Я вижу на морских пристанях проницательных купцов, вверяющих избытки свои кораблям, на коих белая, синяя и красная полосы, соединяясь вместе, развеваются по воздуху и безопасность торгового имущества утверждают…’ (месяц март, стр. 95—97).

Во всяком случае, даже к концу XVIII века в уме публициста черноморские порты связаны с представлением о вывозе железа, а не хлеба.

Железо вывозилось в очень большом количестве, как это доказывает Покровский. Но не только сибирское, соболиное, но и брынское и тульское.

Берг-коллегия в 1768 году указывает, что брынское железо покупается охотно и что из него делаются ‘напруженные и острые инструменты как ножи и тому подобные сделья’.

Вывоз железа создавал в России мануфактуры, как об этом писали в том же указе берг-коллегии. Тут речь идет о там, является ли железо сырьем или мануфактурным товаром. ‘…Как же по коммерческим обрядам почитать то должно, то Берг-Коллегия решить не может, ибо коммерческих на то учреждений в России не имеется, к тому же материя, или сырой товар, которой производится в действо манифактурщиками, мастерами и рукодельщиками, есть шерсть и шелк для манифактур шерстяных и шелковых и прочее. Первою же материею для золота и серебра щитать должно золото и серебро в слитках, сталь, железо, медь, олово и свинец, способный для многих потребностей, а чтобы в полосы помянутая медь и железо в том числе почиталось, о том изъяснения нигде не находится, а также как слово манифактура в России принято из чужого языка: то, [с. 13:] дабы не могла и точная сила оного идиома оставаться в сомнении, а по толкованию об оном слове манифактура разумеется знатное число работников, собранное в одно место для произведения какого-нибудь сделья, под присмотром одного надзирателя учреждений. Таковые заведены по необходимости для таких производств, коих инаково, как многим числом рук, исправлять не можно как для первого оных произвождения, так и для последующих из того производств, в котором работы те степенно достигают к тому, к чему оные потребны по их свойству, и каковыми оные наконец по своим качествам быть могут. В таком роде полагать должно доменные и молотовые кузницы, разрезные проволочные и стеклянные заводы’.*

_________

* Историческое описание российской коммерции, т, V, кн. I, стр. 275—282.

К концу века думали о том, что пора переходить от вывоза полосового железа к вывозу железа в деле.

Вообще тенденция русского XVIII века была на переход к вывозу фабрикатов, а не сырья.

‘Примечают, что мы несказанно большую могли бы получать прибыль, если б невыработанные наши продукты, сами искусством выделав, отправляли за море. Таким образом могли бы вместо воска, оный дома белить, и зделанные из него восковые свечи посылать, вместо сала доставлять всегда только свечи, и с примешанием поташа отправлять только мыло. Иностранец берет у нас на многие тысячи рублей свиной щетины, но ради чего не даем ему вместо оной сделанные уже платяные и половые щетки? Для чего бы не делать лучше самим из заечьих наших шкур шляп, и не отсылать их? У нас есть хорошие шляпные мастера в Петербурге, в Саратове и в других селениях. Для делания лучших шляп могли бы они употреблять вместо бобровой, шерсть выхухолей, которые ведутся по Волге, на Дону, в Воронежской и Казанской губерниях. Мы бы большую имели прибыль, если б нашу рожь обращали в муку, и ради того завели бы больше мельниц, признавая к себе милосердие нашей Великой обладательницы, которая все налоги на оные милостивейше уничтожить благоволила. Пора перестать посылать нам чужестранным все льняные семена, довольно было б и половины, а другую должно употреблять нам для делания масла. Полотняные и парусинные фабрики не могут довольно быть размножены, они-то могут только возвысить цену нашей пеньки и льну, и провинции лежащие по Днепру и Дону были бы способнейшие для сих фабрик. Товары оных могли бы мы отправлять по Черному морю. Вместо того, что мы множество невыделанного железа на кораблях от-[с. 14:]правляем, лучшеб посылали переделав оное в листы, лопаты, наковальни, молоты, якоря, и в другие необходимо потребные вещи, равным образом могли бы поступать мы и нашею медью. Сколько могли бы приготовлять мы гидраулических и прочих родов махин и инструментов. Почти невероятно, какую получили бы мы от того прибыль, еслиб все такие продукты выработанными доставляли’.*

_______

* Еженедельные известия Вольного экономического общества, Спб., 1788, стр. 25—26.

Эти пожелания не были одною только мечтою. Россия умела вывозить обработанные продукты.

В России уже в петровскую эпоху пытались запретить вывоз льняного семени. Это объясняется тем, что лучшее льняное семя для посева шло от нас, и, вывозя льняное семя, мы создавали конкурентов. Была попытка прямого запрета:

‘А как пенька и лен составляют наибольшие части российской торговли, то в предостережение, дабы иностранные державы посева семян оных не размножили, и тем не учинили подрыва и умаления Российской торговли, повелел* он (Петр) семя льняного и конопляного к морским пристаням для продажи под жестоким штрафом не возить, а ежели у кого будет с излишеством, чтоб избывали и к морским пристаням привозили и продавали б маслом, а не семенами. А чтоб Российскую торговлю, что касается до сих двух продуктов, привести в цветущее состояние, указал** во всех губерниях размножить льняные и пеньковые промыслы, как обыкновенно промышляют льном во Пскове и Вязниках, а пенькою в Брянске и в других городах, и для того приготовляли б земли и прибавляли севу на всякой год, например, кто сеял четверть тот бы прибавил четверик, а ежели возможно и больше, а где тому не обыкновенны, как лен и пеньку учреждать, дабы обучали крестьян, и о том объявлено в народ, что оной прибавок севу велено иметь для всенародной пользы и их поживления’.***

_______

* Указ 1715 года, декабря 10 дня, 1716, генваря 20 дня.

** Имянной приказ 1715, декабря 13.

*** Историческое описание российской коммерции, т. IV, кн. I, стр. 56—57.

Этот указ ‘О непривозе к морским пристаням семени льняного и конопляного, а о привозе маслом’ был отменен в 1718 году.* Семенной лен был слишком выгоден для вывоза.

_______

* М. Чулков. Словарь юридический, М., 1792, ч. I, стр. 751.

Крепче держались в другом вопросе. Существовал указ 1762 года: [с. 15:]

‘Льняную пряжу не токмо для сбережения и сохранения здешних фабрик, дабы оные сами в том нужды претерпеть не могли, но и особливо ко умножению делания в России полотен, как для отпуску за море, так и для внутреннего удовольствия, из России никуда для дальнейшего впредь установления ни с какою пошлиною не выпускать’.*

_______

* Словарь юридический, ч. II, отд. 3, стр. 1879.

Лен ценился настолько высоко, что были планы перейти на монокультуру.

В 1766 году Т. Клинкштет писал, что так как лен лучше всего произрастает на севере и так как употребление его не зависит от моды, то нужно разводить его как можно больше: ‘Скажут мне: привозят ныне столь знатное количество льна и полотен, и в Лифляндии равно как и в Псковском уезде лен, в рассуждении своей доброты и семян, так славен в самых отдаленнейших странах Европы, что за излишнее кажется, умножать и разводить здесь более сей продукт, который достиг уже своего совершенства. Я уповаю, дозволено мне будет на сие ответствовать, что сколь бы велики выпускаемые ныне количества сего товара помянутых провинций, где его сеют ни были, иные за маловажные почитать должно, ежели только принять в рассуждение, сколь бы оные еще увеличить можно, когда бы и в других провинциях сего обширного государства способные к посеву льна земли с такою же пользою, как в Лифляндии и в Псковском уезде употребляли’.*

_______

* Труды Вольного экономического общества, 1766, ч. III, стр. 131—135.

Для того, чтобы это сделать, он предлагает в северных провинциях размножать более льна, а хлеб туда привозить.

Такое выгодное положение льна и железа объясняется тем, что в это время хлопок не был конкурентом льна, а железо и у нас и в Англии вырабатывалось на древесном угле.

Хлопок очищался примитивными машинами, и мы ввозили льняные ткани даже в Америку, в результате у нас была крупная промышленность по обработке льна.

Поэтому в XVIII веке у нас были крупные фабриканты, как Карамышев и Гончаров.

Я приведу некоторые факты из книги Д. И. Малинина ‘Полотняные заводы в XVIII веке’ (Калуга, 1929).

Гончаров в 1750 году писал:

‘… и поныне не имея ни откупов ни торгов в произведении тех своих фабрик в пользу и славу государственную особливым прилежа-[с. 16:]нием трудился и к тому весь свой капитал во многое каменное и деревянное строение и инструменты употребил. А какая от того из российских природных материалов деланием полотен и протчих вещей состоит в казне прибыль, в том могут явственно засвидетельствовать таможни’ (стр. 11).

Состояние Гончарова оценивалось в 6 000 000 рублей серебром.

Свое богатство Гончаров объяснял тем, что он зарабатывал во время войны за Канаду между Францией и Англией и во время войны между Америкой и Англией так, что кусок полотна, стоивший ему 7 рублей, продавал за 15 и 17 рублей, с получением денег вперед.

Рядом с фабрикой Гончарова была фабрика Затрапезного, тоже немалая.

Подробные сведения о полотняной фабрике Гончарова относятся к 1777 году.

Рабочих было у него мужчин 886, женщин 1900, а всего с пятью мастерами 2791 человек.

В ‘Топографическом описании Калужского наместничества’ указано, что с работающими на дому парусную фабрику Гончарова обслуживало до 4500 человек. Фабрика выпускала до 350 000 аршин парусных полотен.

Хлопок гораздо лучше поддается обработке, чем лен. Прогресс в льнообрабатывающей промышленности гораздо медленнее, чем прогресс в хлопкообрабатывающей промышленности. Только в настоящее время механизирована обработка льна.

Конкуренция хлопка была не только на внешнем рынке, но и на внутреннем.

Конечно, хлопчатобумажная промышленность росла.

Если судить по показаниям Туган-Барановского, труд ткача и пряхи вознаграждался в XVIII веке почти вдвое лучше, чем в XIX веке.*

__________

* Туган-Барановский, Русская фабрика, М., 1922, 4 изд., стр. 47.

Только при таких условиях мог продолжать конкурировать холст с миткалью.

Около трех четвертей всего количества фабричных полотен предназначалось для экспорта. Цены упали, экспорт сократился. [с. 17:]

Это вызвало очень сложное явление — перемещение промышленных центров, обеднение северо-запада России. И в то же время стимулировало стремление на Восток, к собственному хлопку, то есть к возможности сеять его на отнятой у слабых соседей земле.

Таким образом, у нас была довольно крупная промышленность текстильная и крупная своя металлургия.

Кроме того была своя химическая промышленность, конечно, самая примитивная — вывоз поташа.

Поташ вывозили из России и Швеции.

Были попытки производить поташ в. Англии.

Приведу отрывок из ‘Словаря коммерческого’ (М., 1790), переведенного с французского Василием Левшиным:

‘Никогда не могут в Англии делать поташу, уподобляющегося Российскому, Шведскому и других северных стран, хотя у них множество к тому материалов может быть лучших, несовершенство сие, конечно, происходит от незнания в образе производства действия сего (Journal Econom. 1753 mai, p. 178)…

Поташ сначала покажется предметом маловажным человеку, не сведущему в подробностях всеобщей коммерции и мануфактур. Это не иное что, как зола древесная сожженная некиим образом и сваленная в глыбу. Для утверждения этой торговли надлежит вызвать знающих мастеров из России или Гданска, приготовление этой золы известно только в самых северных странах Европы. Следственно заведение сего рода (во Франции) требует особливого покровительства от министерства. Поташ для очищения материй на суконных фабриках, и составляет первую подмесь в мыловарении: вещи, величайший расход имеющие.

Естьли известия справедливы, поташ составляет не токмо один из первейших предметов торговли Российской, но и доходов государственных. Прежде сего торг этот надлежал одной короне. Англичане одни ежегодно покупают в России поташу почти на четыре миллиона ливров, Голландцы также’ (ч. V, стр. 181—182).

В результате в России был спрос на рабочие руки, и было купечество и городское население.

Что же произошло дальше?

Покровский прав, когда он говорит, что промышленная революция на Западе увеличила возможности хлебного вывоза из России. Хотя, конечно, и здесь нужно учесть появление конкуренции заморских стран. [с. 18:]

Но Покровский совершенно не прав, когда он не учитывает следующего обстоятельства.

Россия не принимала участия в промышленной революции. Она технически не переоборудовалась.

Она осталась при льне в то время, когда на Западе изобрели хлопкоочистительную машину.

Она осталась при железе, выплавленном на древесном угле, в то время, когда на Западе, откачав при помощи огненных машин глубокие шахты и добыв коксующий уголь, перешли на минеральное топливо в металлургии.

Это произошло не сразу, но к концу XVIII века обозначилось совершенно резко.

Таким образом, переход с XVIII века на XIX век — это не только рост вывоза русского хлеба, но и упадок русской промышленности, исчезновение начавшего складываться городского населения.

Между тем, в XVIII веке мы уже имеем в России не только металлургию, но и металлистов. Причем нужно сказать, что техника уральских заводов по тому времени высока, значит, рабочие были квалифицированные.

Какую роль играли рабочие в пугачевской армии, уже указывалось в исторических исследованиях. Я могу дополнить эти сведения одним косвенным указанием.

В Пензенской губернии крестьяне арестовали помещика и повезли в пугачевский лагерь. Здесь помещика встретил дворовый из соседнего имении. Этого дворового помещик неоднократно избавлял от сечения. Здесь дворовый был начальником. Он отпустил дворянина, сказавши: ‘Твоя жизнь дарована мне, а я тебя ею дарую за твои ко мне добродетели. Прощай и помни меня. Вот тебе краюха хлеба и жестяной билет, с которым тебя ни кто наш тронуть не смеют’*.

___________

* Н. Страхов, Мои петербургские сумерки, Спб., 1810, ч. I, стр. 86—87.

Я думаю, что этот жестяной билет ни что иное, как табельный знак, который в то время существовал на уральских заводах и который, очевидно, был превращен уральскими рабочими в своеобразный паспорт. [с. 19:]

О КРЕСТЬЯНСТВЕ

Ленин в книге ‘Развитие капитализма в России’, анализируя систему барщинного хозяйства, типичного для эпохи перед реформой, говорит:

‘Сущность тогдашней хозяйственной системы состояла в том, что вся земля данной единицы земельного хозяйства, то есть данной вотчины, разделялась на барскую и крестьянскую, последняя отдавалась в надел крестьянам, которые (получая сверх того и другие средства производства — напр., лес, иногда скот и т. п.) своим трудом и своим инвентарем обрабатывали ее, получая с нее свое содержание… Прибавочный же труд крестьянина состоял в обработке ими тем же инвентарем помещичьей земли, продукт этого труда шел в пользу помещика… ‘Собственное’ хозяйство крестьян на своем наделе имело целью ‘обеспечить’ не крестьянина средствами к жизни, а помещика — рабочими руками.

Эту систему хозяйства мы и называем барщинным хозяйством’.*

________

* Ленин. Собр. соч., т. III, стр. 142—143.

Первым условием существования такой системы Ленин считает господство натурального хозяйства.

В книге мы постараемся показать, как сложились элементы этого барщинного хозяйства и когда оно сложилось.

В XVIII веке барщинное хозяйство на земле крупных помещиков не было преобладающей формой хозяйства.

Преобладала система оброка, уплата деньгами. Это доказывает или товарность хозяйства, или возможность продажи труда.

В крупных имениях барская запашка часто отсутствовала.

Обычной ошибкой является перенесение признаков, характеризующих государство рабовладельческое, на крепостническое государство.

Крепостное хозяйство XIX века основывалось главным образом на барщине.

XVIII век дает более пеструю картину.

Екатерина в своем наказе говорила: ‘… Все деревни почти на оброке’.

Шторх, известный экономист XVIII века, тоже утверждает, что оброчная система преобладала.

Более поздние исследования несколько изменяют эту кар-[с. 20:]тину. По мнению Семевского, в общем оброчных крестьян в великорусских губерниях было 44%, барщинных — 56%.*

__________

* Крестьяне в царствование Екатерины II, т. I, стр. 32.

Оброчная система особенно была типична для крупных имений.

Против оброков высказывались очень многие, стоя на дворянской точке зрения. Выдвигались самые разнообразные возражения. Например, то, что крестьяне-землевладельцы дают лучший материал для армии.

В речи надворного советника Туманского, говоренной в собрании Экономического общества декабря 10 дня 1793 года, приводится критика существующего тогда положения уже с точки зрения сельского хозяйства:

‘…Оброчивание частными помещиками селян своих важным есть препятствием успехам в хозяйстве. Обязанный принести некую годовую дань — и сколь мала оная в сравнении с прибытком от земледелия других хозяйственных изделий — мыслит токмо о том, каким образом добыть оную. Нет ему нужды и надобности пещись привести в цветущее состояние свою усадьбу: никто не взыскивает с него сея прилежности, его дело, явиться в срок с маловажною дачею, и он свободен. Он найдет себе пропитание в городах легче и избыточнейшее, но ему и потомству вреднейшее, от сего родится любовь ко праздности и роскоши, пренебрежение сельский жизни и следственно гибель общая…

…Торговая сеть дело городов, и так селяне сим занимающиеся кроме того, что не в свое вступают дело, наносят великой вред хозяйству. Многие из них возвратясь в домы, покупают хлеб вместо того, что могли бы трудясь продать избытки своего. Но не томко говорить о сем более и изъяснять, да и вспоминать горестно’.*

__________

* Труды Вольного экономического общества, 1794, стр. 314—315, 321—322.

Тут сыграли роль опасения перед усилившимся ростом городского населения.

Вероятно, это связано с тем или вызвано тем, что хозяйство XVIII века большею частью не было натуральным.

Систему натурального хозяйства мы встречаем позднее. Например, деревня Обломовка, описанная Гончаровым, типичный образец такого натурального хозяйства.

Если взять хозяйство XVIII века, то мы получим картину другую. Здесь нужен конкретный анализ. [с. 21:]

Здесь необходимо привести мысль, высказанную Лениным:

‘…При общей закономерности развития во всей всемирной истории нисколько не исключаются, а, напротив, предполагаются отдельные полосы развития, представляющие своеобразие либо формы, либо порядка этого развития’.*

__________

* Ленин, Собр. соч., т. XVIII, стр. 110.

Эта мысль относится не только к вопросу развития революции в России.

Поэтому переходим к конкретному анализу условий крепостного права в России и прежде всего к установлению разницы системы крепостного хозяйства у крупного и у мелкого помещиков.

Большинство крепостных крестьян в России находились в собственности крупных помещиков:

‘Всего помещиков, имевших более 100 д. крестьян, было во владении 80% всего крепостного населения. В руках среднепоместных владельцев (21—100 д.) было 15% крепостных, у мелкопоместны

Виктор Шкловский

Чулков и Левшин

Читайте также: