В. В. Воровский
Что же дальше?
Фавн
Что же дальше?, Воровский Вацлав Вацлавович, Год: 1907
Время на прочтение: 2 минут(ы)
В. В. Воровский. Фельетоны
Издательство академии наук СССР, Москва, 1960
От великого до смешного — один шаг. От трагедии до пошлости — и того меньше.
Трагедии за последнее время родятся на Руси обильнее, чем хлеба, а пошлость ходит, высоко задрав голову, со сладостным сознанием собственной ограниченности.
Вот перед вами маленький факт — один из тех бесчисленных маленьких фактов, из которых слагается печальная русская действительность.
Воспитанница епархиального училища в Екатеринославе выбросилась из окна.
Какая мрачная бездна открылась в этой юной, едва распускавшейся душе и заставила ее предпочесть ужас и неизвестность смерти возможности жить, мыслить и бороться!
Казалось бы, всякому человеку, мало-мальски чуткому, мало-мальски способному задумываться над тем, что происходит вокруг него, подобный ужасающий факт должен вбиться, как гвоздь, в мозг и не давать покоя, пока он не разрешит кровавой загадки этой гибели молодой жизни. А тем более, если это человек по самому своему положению поставлен воспитателем юношества, формовщиком душ.
И чем — думаете вы — ответила на эту трагедию начальница епархиального училища?
Она велела ‘заделать все окна решетками’ и ‘прекратить воспитанницам выдачу книг’!
Счастливая женщина! Она даже не понимает собственной ограниченности.
Вставила решетки, заперла на ключ библиотеку, написала соответствующее число ‘отношений’ за такими-то номерами ‘исходящих’ — и ест, и спит, и, быть может, безмятежно целует невинные головки своих детей и внуков.
Для ее души не существует трагедий…
Самоубийства среди учащихся приняли в последнее время характер какой-то страшной эпидемии. Ко всем ужасам пережитого, успевшим одеревенить душу обывателя, прибавился еще этот кошмар — самоубиение молодежи.
Во что превратилась жизнь, если она не имеет никакой цены в глазах тех, кому, казалось бы, она должна быть всего ценнее, ибо они еще не изведали ее, еще не прикасались к ее грязи, еще не успели разочароваться в ней?
Видно, что-то дикое, противоестественное творится в недрах общества, видно, что-то оборвалось внутри общественного организма, который заживо разлагается, отравляя своим трупным ядом свои собственные молодые побеги. Если этой лучшей — ибо наиболее искренней и чуткой — молодежи ‘жить нельзя’, то кому же вообще жить?
А в ответ на все эти трагедии у нас есть лишь одно старое, освященное веками средство: ‘заделать решеткой окна, запечатать книги’.
И что бы ни совершалось, в каких бы судорогах ни извивался общественный организм, какие бы бездны ни открывались у вас под ногами, мы знаем только одно: решетки в окна, замок на книги. Так делали отцы и деды, и крепка этим была Русь.
Обрешетили все — не осталось, кажется, ни одного просвета без рокового железа, книги гниют в подвалах,— а душа человеческая все так же бьется в корчах, и счастлива, когда может вырваться из оков жизни и ринуться в ничто…
Что же дальше?..
‘Одесское обозрение’,
18 декабря 1907 г.
Рядом с фельетоном Воровского в ‘Одесском обозрении’ была напечатана заметка ‘В гимназиях’. В ней говорилось: ‘В Министерстве народного просвещения обсуждался вопрос об экзаменах в средних учебных заведениях. По сообщенным в министерство материалам оказалось, что за последнее пятилетие 73 воспитанника покушались на самоубийство и было 136 самоубийств’.