Что говорят - что думают, Гейер Борис Федорович, Год: 1915 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 14 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Кабаретные пьесы Серебряного века

М.: ОГИ, 2018.

Борис Федорович Гейер

ЧТО ГОВОРЯТ — ЧТО ДУМАЮТ

Психологический опыт
в 1 д<ействии> и 2 карт<инах>

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

ГЕНЕРАЛ.

ГЕНЕРАЛЬША.

ДОЧЬ.

СЕКРЕТАРЬ.

КАПИТАЛИСТ.

ДАМА.

БРОДЯГА.

КАМЕРДИНЕР.

КАРТИНА ПЕРВАЯ. ЧТО ГОВОРЯТ

Гостиная. Посредине большой стол, покрытый зеленой скатертью. Камердинер, старый и дряхлый, расставляет чернильницу, перья и бумагу.

КАМЕРДИНЕР: Охо-хошеньки… Господи, пройдет нонче дело или нет? А то дела барина совсем плохи стали. Одного жалованья за три месяца не плачено. Одна надежда, что опять кого-нибудь окрутим. Мастер своего дела. Иной раз стоишь да думаешь, а что, если бы все заговорили, что думают. Какая бы каша тогда вышла?.. Ах, страшно стало… Изоврались все до невозможности… Наваждение нечистого и больше ничего.

Входит Дочь, уже стареющая девушка, но сильно прихорашивающаяся.

ДОЧЬ: Ты что тут ворчишь, старик?

КАМЕРДИНЕР: Ничего-с, ваше превосходительство. Приготовляем-с. Как есть сегодня важное собрание нашего благотворительного общества.

ДОЧЬ. Посмотри, у меня сзади все В порядке? (Поворачивается перед ним.)

КАМЕРДИНЕР: Все в полном-с… (Она подходит к зеркалу.)

ДОЧЬ: Ах, этот бутон на носу… Прямо ужас… Это все от волнения. Никита, этот господин, ну, тот, миллионер, придет?

КАМЕРДИНЕР: Сегодня два раза по телефону справляться изволил. И о вас также-с.

ДОЧЬ: Ах, Боже мой, Никита, поди скорей, возьми у Лизы пудру. Просто несчастье с этим бутоном.

КАМЕРДИНЕР: Слушаю, ваше превосходительство. (Уходит. В дверях встречается с секретарем, вылощенным молодым человеком. Он слегка спотыкается, но сейчас же поправляется и любезно расшаркивается.)

СЕКРЕТАРЬ: Надежда Павловна, вы цветете по-прежнему. Смотрю и любуюсь. Еще утро, а вы уже вся в хлопотах…

ДОЧЬ: Ах, это вы, Евгений Николаевич. Садитесь, пожалуйста. Вы как раз вовремя. Сейчас заседание. Вы слышали, приедет сам Полунов.

СЕКРЕТАРЬ: Вы его знаете?

ДОЧЬ: Я познакомилась с ним на балу.

СЕКРЕТАРЬ (хватается за ногу): О-о-й…

ДОЧЬ: Что с вами?

СЕКРЕТАРЬ: Решительно ничего…

ДОЧЬ: Но вы поморщились? Вы нездоровы?

СЕКРЕТАРЬ: О, пустяки, совсем пустяки… Старая драма…

ДОЧЬ: Старая драма? Ах, это что-то ужасно интересное. Расскажите сейчас же.

СЕКРЕТАРЬ: Но, Надежда Павловна, это такой пустяк…

ДОЧЬ: Нет, нет, вы должны рассказать немедленно-обязательно…

СЕКРЕТАРЬ: М-м-м… я готов… m… m… видите ли, я когда-то дрался на дуэли и получил пулю. В ногу, и вот…

ДОЧЬ: Вы дрались на дуэли?

КАМЕРДИНЕР (входя): Пожалуйте пудру, вше превосходительство.

ДОЧЬ: Мерси, Поставьте сюда.

КАМЕРДИНЕР: Слушаю-сь…

СЕКРЕТАРЬ: Разве вам нужна пудра? Для вашего матово-бледного, задумчивого лица… О-о-о…

ДОЧЬ: Как вам не стыдно?..

СЕКРЕТАРЬ: Надежда Павловна, мог ли я на минуту усу-

МНИТЬСЯ. Я ХОТел Сказать… Я ХОТеЛ сказать… (Хватается за ногу. Камердинер уходит.) дочь: У вас опять…

СЕКРЕТАРЬ: Да, когда такая погода, меня всегда немного дергает.

ДОЧЬ: И эта дуэль… она была… на романтической почве?

СЕКРЕТАРЬ: О, Надежда Павловна, не будем трогать старые раны… Поговорим лучше о будущем счастье, которое в ваших руках.

ДОЧЬ: Я не понимаю, что вы хотите сказать?

СЕКРЕТАРЬ: Надежда Павловна, неужели вы не видите, неужели не догадываетесь… о… о… (Хватая за ногу.)

Входят Камердинер и Бродяга.

ДОЧЬ: Оставьте. Потом мы еще поговорим с вами. (Встает.)

СЕКРЕТАРЬ: Я буду ждать вашего ответа…

КАМЕРДИНЕР: Вот тут и стой… Понял?

БРОДЯГА: Чего не понять?

ДОЧЬ: Ах, это и есть он, тот, который из деревни мужичок. (Разглядывает его.) Бедный, бедный… Какой ты тощий… Ничего, ничего, мужичок, мы тебе поможем. И тебе поможем, и курочкам твоим поможем, и свинкам.

СЕКРЕТАРЬ: Мы тебя ‘раз-ме-жуем’…

БРОДЯГА: Покорнейшем благодарим… Нам это завсегда приятно…

ДОЧЬ: Идемте, Евгений Николаевич, вы должны все-таки закончить ваш рассказ о дуэли, он меня волнует…

СЕКРЕТАРЬ: О, Надежда Павловна… (Воздевает руки, но сейчас же хватается за ногу. Оба уходят.)

БРОДЯГА: Это кто же?

КАМЕРДИНЕР: Барышня, дочка их превосходительства.

БРОДЯГА: Так-с… Девица. Что твой сахар… А что же сам генерал?

КАМЕРДИНЕР: Сейчас выйдет. Поговори с ним…

БРОДЯГА: Обязательно. Мало, что ли, голодал. Так распишем, что слеза прошибет…

ГЕНЕРАЛ (входит, седой, в форменной тужурке): А-а… Ты уже здесь!.. Ну? С челобитной?

БРОДЯГА: Так точно, ваше сиясь, как есть я крестьянин из деревни Собачья Сыть, Онучского уезда, так нет нам больше никаких сил терпеть.

ГЕНЕРАЛ: Как звать?

БРОДЯГА: Чего изволите?

ГЕНЕРАЛ: Как тебя звать?

БРОДЯГА: Дядей Ковыляем я прозываюсь. Дядей Ковыляем на деревне кличут. От мира, значит, ходок, насчет хлеба, значит…

ГЕНЕРАЛ: Так, так… Помни, как призовут — молчи… А спросят, отвечай… Понял?

БРОДЯГА: Понял, ваше сиясь…

ГЕНЕРАЛ: Старайся, голубчик… ну и не особенно-то распространяйся.

Входит Генеральша, женщина средних лет, молодящаяся… Осматривает Бродягу.

ГЕНЕРАЛЬША: Это и есть тот самый?..

ГЕНЕРАЛ: Ходок от крестьянского общества…

ГЕНЕРАЛЬША (нюхает): Пахнет… Он ужасно пахнет…

ГЕНЕРАЛ: О, это ничего…

ГЕНЕРАЛЬША: Прямо эскадрон… конюшня… Никита, уведите его. Пусть посидит в людской. И покурите здесь чем-нибудь…

КАМЕРДИНЕР: Слушаю, ваше превосходительство… (Бродяга и Камердинер уходят.)

ГЕНЕРАЛЬША (долго смотрит на Генерала): А вы вчера на заседании опять до утра досиделись?

ГЕНЕРАЛ: Дела, дорогая, дела. Был граф, генерал Вернобоев, из министерства, потом еще… еще… (Запинаясь.)

ГЕНЕРАЛЬША: Кто же еще?

ГЕНЕРАЛ: Оконадзе был. Ты знаешь, у него в Баку нефтяной фонтан, не фонтан, а целый водопад.

ГЕНЕРАЛЬША: Так, дай, милый, я тебя поцелую. Мой старик… (Целует и нюхает.) Так до пяти часов утра сидели?

ГЕНЕРАЛ: До пяти, дорогая, до пяти. Эта благотворительность у меня прямо вот где сидит.

ГЕНЕРАЛЬША: Я думаю. Как бы это только не повлияло на твое здоровье? Ты такой полный.

ГЕНЕРАЛ: Что делать, что делать?.. Такое время… Наша обязанность, наш долг — жертвовать собой для блага ближнего. А ты принарядилась? Хе-хе-хе… Полунов-то, пожалуй, за тобой, а не за Надей ухаживать начнет.

ГЕНЕРАЛЬША: Ну что ж? Разве я уж так стара? Но где же Женя? То есть Евгений Николаевич, наш секретарь. Я его всегда так за глаза называю.

ГЕНЕРАЛ: Очень мило.

ГЕНЕРАЛЬША: Ты ревнуешь?

ГЕНЕРАЛ: Но не могу же я относиться к нему хладнокровно.

ГЕНЕРАЛЬША: А заседания до пяти утра. А?

ГЕНЕРАЛ: Ну, дорогая, позволь тебе сказать…

Входит Дама в сильно декольтированном платье, накрашенная.

ДАМА: Я не опоздала? Еще не началось? Дорогая… Ma шери… Генерал… Toujour comme un brave soidat⁹⁰.

ГЕНЕРАЛ: Чаровница. Всегда полна энергии и веселости.

ГЕНЕРАЛЬША: Как вам идет это новое платье. Оно восхитительно.

ДАМА: Что вы? Оно совсем простенькое, домашнее.

ГЕНЕРАЛЬША: Оно, видимо, весьма дорогое. Масса вкуса.

ДАМА: Моя выдумка…

ГЕНЕРАЛЬША: Вы прямо изобретательница…

ДАМА: Да, все говорят, что у меня художественный вкус. Женщины в большинстве случаев одеваются с такой безвкусицей, что просто ужас. (Оглядывает генеральшу. Та вспыхивает, но делает улыбку.)

ГЕНЕРАЛЬША: Конечно. Я вас поздравляю от всей души. А теперь извините, мне надо пойти распорядиться. Я ведь простая хозяйка. Да-с. (Уходит, хлопнув дверью.)

ДАМА: Ваша супруга очень занята?

ГЕНЕРАЛ: Да. Прекрасная женщина…

ДАМА: Да вы в нее и посейчас влюблены?

ГЕНЕРАЛ: Ну, влюблен… Это такая грешная мысль. Наше дело — добрые дела, заботы о ближних. Садитесь, дорогая моя, что же вы стоите, садитесь сюда, на диванчик.

ДАМА: Мерси… (Садится. Генерал рядом очень близко.) О, ЧТО вы…

ГЕНЕРАЛ (приближаясь): Ваша белоснежная шейка так прекрасна… и медальон на ней…

ДАМА: О-о-о… Старая память…

ГЕНЕРАЛ: Позвольте, позвольте рассмотреть. Искусство итальянских мастеров. Времена Венеции… О-о-о… (Собирается поцеловать шею.)

ДАМА (отодвигаясь): Генерал, вы, видимо, большой любитель прекрасного…

ГЕНЕРАЛ (захлебываясь): О да… позвольте же еще один раз… (Он наклоняется. В это время входит Генеральша. Подозрительно смотрит, но говорит веселым тоном.)

ГЕНЕРАЛЬША: Милое козри⁹¹?.. О чем толковали?

ГЕНЕРАЛ: О сирых и убогих.

ДАМА: Ваш муж такой набожный, такой светлой души.

ГЕНЕРАЛЬША: О да. Но иди, Павлуша, встречать. Приехал Полунов.

ГЕНЕРАЛ: Приехал? А, очень приятно. (Идет. Входит капиталист Полунов, средних лет, в сюртуке, с белокурой бородкой. Вид хитрый.) Пантелей Иванович… Благодетель… Не знаю, как вас и благодарить.

КАПИТАЛИСТ: Я всегда со всем удовольствием…

ГЕНЕРАЛ: Позвольте познакомить: моя жена, а это наш сочлен, деятельница неутомимая и радетельница бедных, Аврора Сергеевна.

КАПИТАЛИСТ: Очень рад.

ГЕНЕРАЛЬША: Я так много слышала о вашей доброте…

КАПИТАЛИСТ: Помилуйте…

ДАМА: Весь город говорит о вас…

КАПИТАЛИСТ: Преувеличенные слухи-с…

ГЕНЕРАЛ: Как раз удачно попали. Сегодня приехал из деревни один мирской ходок… Так вот он все вам и расскажет. Вы лично убедитесь и увидите, как нужна помощь…

КАПИТАЛИСТ: Я всегда готов.

ГЕНЕРАЛ: Я знаю, я знаю. И вот по этому поводу позвольте вам наедине. (Берет его под руку и отводит в сторону.) Вы понимаете? У общества огромные связи. Когда пожертвование крупное, то можно рассчитывать на многое.

КАПИТАЛИСТ: О, я с радостью… Для бедных я готов всегда… Сколько же надо?

ГЕНЕРАЛ: Ну уж не поскупитесь…

КАПИТАЛИСТ: А все-таки?

ГЕНЕРАЛ: Тысяч пятнадцать, двадцать…

КАПИТАЛИСТ: Что ж, для благого дела не жалко и денег. А деньги как?

ГЕНЕРАЛ: Через меня.

КАПИТАЛИСТ: Так, так… (Входят Дочь и Секретарь.) А ВОТ и ваша дорогая наследница.

ДОЧЬ: Я так рада вас видеть.

ГЕНЕРАЛ: Наш секретарь.

СЕКРЕТАРЬ: Очень приятно.

ДОЧЬ (Капиталисту): Теперь вы в моей власти. Я буду вашим секретарем…

КАПИТАЛИСТ: Я только этого и желаю.

ДАМА (томно): Евгений Николаевич, сюда, ко мне. Я тоже буду помогать вам секретарствовать.

ГЕНЕРАЛЬША: Евгений Николаевич, ко мне. Я буду, вероятно, председательствовать, так что вы должны…

СЕКРЕТАРЬ (улыбаясь): Мадам, я весь к вашим услугам. Сию секунду. Ваше превосходительство, прикажете начинать?

ГЕНЕРАЛ: Да, да. Садитесь, господа. Пантелей Иванович, пожалуйте на председательское место.

ГЕНЕРАЛЬША: Ах, как это хорошо…

КАПИТАЛИСТ: Куда уж мне…

ДОЧЬ: Просим, просим… (Садится за стол: Капиталист, рядом Дочь, с другой стороны Генерал и Дама. Около Дочери Секретарь, сбоку Генеральша). Маман, вам там не дует из дверей?

ГЕНЕРАЛЬША: Не беспокойся, деточка.

СЕКРЕТАРЬ (Дочери): Не будут ли для вас слишком обременительны обязанности секретаря?

ДОЧЬ: Вы поможете мне в будущем.

ГЕНЕРАЛ (звонит, входит Камердинер): Позвать мирского ходока.

КАПИТАЛИСТ: Я не гонюсь за почестями. За народ я готов всё отдать… всё… всё…

ДОЧЬ: Какое благородство!…

Входит Бродяга.

БРОДЯГА: Ходок я от мира, значит, деревни Собачья Сыть… Ковыляем-дядей прозываюсь. Беда у нас совсем. Избенки похилились, солому на крышах и ту скотина съела.

ГЕНЕРАЛ: Ужасно…

ДОЧЬ: Какая драма…

КАПИТАЛИСТ (всматривается): Постой… А ты, брат, на заводе не служил?

БРОДЯГА (смотрит на него): Нет, не приходилось. Я от сохи.

КАПИТАЛИСТ: Гм… Ну что же. Я готов. Господа, я жертвую. Я надеюсь. Что буду вашим членом…

ГЕНЕРАЛ: Почетнейшим…

ДОЧЬ: А я вашим секретарем. Не правда ли?

ГЕНЕРАЛ: Вы не откажетесь бывать у нас почаще?

КАПИТАЛИСТ: Конечно. Для народа готов на все…

ГЕНЕРАЛ: Так как же? Позволите чек?

КАПИТАЛИСТ: Н-нет. Я лучше акциями моего завода.

ГЕНЕРАЛ: За-вода? Ну что же, можно и акциями. (Разочарованно.) Господа, пока что мы закрываем заседание. Мы будем ждать вас, господин Полунов.

КАПИТАЛИСТ: В ближайших днях. В ближайших. Мой общий привет всем. До свидания. (Кланяется и уходит.)

ГЕНЕРАЛ: Миллион… и мимо носа… Ну, погоди… Я тебя приберу к рукам.

ДОЧЬ: Ах, он такой милый…

ГЕНЕРАЛ: Милый? Конечно. Ты произвела на него впечатление. Посмотрим, что будет дальше.

ГЕНЕРАЛЬША: Ты устал, бедный.

БРОДЯГА: Позвольте обещанное…

ГЕНЕРАЛ: После, после. Никита, уведи его, угости на кухне. Дела, быть может, и не так плохи, господа.

КАРТИНА ВТОРАЯ. ЧТО ДУМАЮТ

Та же декорация. Те же лица, в тех же костюмах и гриме. Положение действующих лиц, их мимика та же, что и в первой картине, независимо от смысла произносимых фраз. Камердинер раскладывает бумагу, перья и карандаши.

КАМЕРДИНЕР: Охо-хошеньки. Опять объегоривание сейчас начнется. Не будь я отставной фельдфебель, если мы когда-нибудь все под суд не угодим. Виданное ли это дело: людей обманывать. Деньги вымогать. Прямо каторжник в подкандальниках. Тьфу…

Входит Дочь.

ДОЧЬ (ласково): Копаешься, старая обезьяна?

КАМЕРДИНЕР: Приготовляем-с. Нонче собрание мошенников и жуликов, ваших распрекрасных родителей. Вот и действуем.

ДОЧЬ: Воруешь все? Смотри уж, поймаю я тебя. Ой, кажется, сзади платье расстегнулось. Ну ты, посмотри… (Поворачивается.)

КАМЕРДИНЕР (подобострастно): Очень еще мне нужно тебя рассматривать. (Смотрит в угол.) Распрекрасно… (Дочь подходит к зеркалу.)

ДОЧЬ: Это просто возмутительно. Прыщ, и на самом носу. И все от сыра. Как поем сыр, так прыщ. И знаю, что не могу есть, а ем и ем. Как же я с этим дураком миллионером сегодня разговаривать буду? Ну ты, старая обезьяна, не знаешь, приедет этот господин золотой мешок…

КАМЕРДИНЕР (почтительно): Как ему не приехать, когда его по телефону три раза тревожили. Покою нет, звони да звони. Он уже раз меня ко всем чертям послал.

ДОЧЬ: Ах, беги скорее к Лизке, принеси пудры. Я, кажется, лопну с досады от этого сыра. Ну, вертись живей…

КАМЕРДИНЕР: Не умрешь. Пожар подумаешь какой приключился. (Уходит. В дверях встречается с Секретарем, тот спотыкается, потом кланяется.)

СЕКРЕТАРЬ (с не очень веселым видом): Черт бы побрал эти ковры. Тоже, подумаешь, за шиком гонятся… Эта кикимора уже здесь? Что за рожа, прости Господи. И ведь нет ей покоя ни днем ни ночью. Еще утро, а она уже нарядилась…

ДОЧЬ (кокетливо): Ах, это вы?! Удивительно глупое у вас сегодня лицо. Вероятно, опять пропьянствовали целую ночь или в карты проиграли.

СЕКРЕТАРЬ: Видали, ваш почтенный папа себе достойного сообщника нашел, какого-то хулигана? Влетим мы все когда-нибудь в хорошую историю.

ДОЧЬ: Пожалуй, сегодня предложение сделает. Только я ответа не дам ни в коем случае. Дудочки-с. Сперва на миллионере попробую.

СЕКРЕТАРЬ: Ждешь? Смакуешь? Выбираешь? Я ведь все вижу…

ДОЧЬ: Ну, говори уже, не мямли… Сядем вот тут на диванчик.

СЕКРЕТАРЬ: Объясниться, что ли, сейчас. Рискнуть? (Хватается за ногу.) Вот сапог… Жмет, так уже жмет… Одно наказание…

ДОЧЬ: Что это тебя корежит? Вы здоровы?

СЕКРЕТАРЬ: Ну, надо начинать. Говорить, когда из-за ботинка никакого настроения нет… О… о… попробую легонько снять.

ДОЧЬ: Он растерян. Вот глупый. Надо его подбодрить. Что же с вами?

СЕКРЕТАРЬ (говорит ей в телефон): Так я тебе и сказал. Держи карман шире. О-о… Соврать-то что же? Да… подходяще, пожалуй. Дуэль… Дуэль, Надежда Павловна.

ДОЧЬ: Врешь, глупо и нагло врешь. Удивительно тупой человек. (Входит Камердинер.)

КАМЕРДИНЕР (тоном доклада): Всю спину изломал искавши. Пудру-то вашу вы сами под кровать забросили…

ДОЧЬ (очень любезно). Болван, дурак… Что ты при нем-то даешь. Ах, чтоб тебя…

Камердинер кладет пудру и уходит.

СЕКРЕТАРЬ (лирически): Пудриться вздумала? Думаешь, физиономией глаже будешь? Хорош гусь. Да, впрочем, это неважно. Мне главное — приданое. У старика-то все-таки, наверное, припасено. Объяснюсь сейчас же… Надежда Павловна… О-о… Нога, нога… И самая любимая мозоль… Ну, мыслимо ли?..

ДОЧЬ: Да не тяни, ради Бога. Говори скорее что нужно… Удивительно эти мужчины устроены…

СЕКРЕТАРЬ (с жаром): Надежда Павловна, если бы не эта проклятая ботинка, я, может быть, и сейчас бы объяснился, но теперь никак нельзя. Но надо предварительно снять, потом уже…

ДОЧЬ (сконфузясь): Ты форменный дурак… Тянет, хватается за ногу. Я еще не вспомню, когда пойду за тебя замуж… Ну же. (Входят Камердинер и Бродяга.) Ну вот, теперь уже и поздно… Вот глупый пень…

КАМЕРДИНЕР: Ну вот тут стой и смотри… Не стяни чего-нибудь.

БРОДЯГА: Попал я в переделку.

ДОЧЬ (с любопытством): Ф-фу, какой противный. Пьяница, должно быть, грабитель какой-то. Еще, быть может, заразный…

СЕКРЕТАРЬ (фамильярно): По тебе, должно быть, давно каторга плачет.

БРОДЯГА: Что они на меня зенки пялят? Благодарить их, что ли? Нанялся, а что делать, прямо не знаю.

СЕКРЕТАРЬ (дружески): Мы тебя, брат, разделаем здесь под орех…

ДОЧЬ: Надо же его заставить, наконец, объясниться. Заберу его к себе. Евгений Николаевич, идемте же ко мне. Ну, увалень…

СЕКРЕТАРЬ (захлебываясь от волнения): К вам? Ну нет. Это уж дудки… Я теперь почти сапог снял. Ни за что не встану…

ДОЧЬ: Меня волнует ваш рассказ о дуэли. (Тянет его.) Идемте…

СЕКРЕТАРЬ: Господи… Как же я пойду-то? Погодите… (Поправляет ботинок и идет хромая.)

ДОЧЬ: Ну, припомню я тебе…

БРОДЯГА: Вот так девка… Отродясь таких не видал… Ну и домик здесь… А у тебя, брат, брюхо тоже, видно, на хозяйских хлебах отросло?

КАМЕРДИНЕР (добродушно): Ушел бы, да оставить тебя никак не могу, потому что, по всем видимостям, со стола что-нибудь сейчас же слямзишь…

БРОДЯГА: Был бы человеком — поднес бы шкалик. А то болтает, болтает, а толку не видно.

КАМЕРДИНЕР: Вид у тебя какой аховый… прямо разбойничий… В тюрьме, пожалуй, сидел, быть может еще за убийство…

БРОДЯГА: Напялил на себя кургузый пиджак и важничает, а дома поди щи лаптем хлебал. Что же генерал-то запропастился?

КАМЕРДИНЕР: А вот придет наша птица, так увидишь. Покажет он тебе себя.

Входит Генерал.

ГЕНЕРАЛ (осматривает его): Неважно… Так же похож на крестьянина, как я на римского папу. Прямо Иуда-предатель какой-то. Ты смотри у меня…

БРОДЯГА: Вот нагнал на себя важности, того и гляди, того и гляди лопнет…

ГЕНЕРАЛ (строго): Брякнет какую-нибудь глупость, и вся комбинация полетит к черту… Ну, ты, ври, что тебе сказано, ври.

БРОДЯГА: Дядя Ковыляй я… вот именно. И как там еще… вот, черт, забыл, деревня из головы вылетела. Собачий вой… нет, не то. Лай… визг… сыть… Собачья Сыть, ваше сиятельство.

ГЕНЕРАЛ: Плох, очень плох, трех рублей не стоишь. Подсудобил этот подлец старик. Давно бы тебя выгнать уже следовало.

Входит Генеральша.

ГЕНЕРАЛЬША (брезгливо): Ой, батюшки… да это какой-то Стенька Разин. Мне кажется, старик совсем с ума спятил.

ГЕНЕРАЛ: И хоть бы ты мылась как следует. А то румяна еще с вечера остались, а в ушах грязь. Удивительно…

ГЕНЕРАЛЬША: От него воняет неприлично… Я прямо на тебя удивляюсь, что ты скоро еще выдумаешь?

ГЕНЕРАЛ: А деньги тебе на твои тряпки давать надо? Кто первый хнычет?

ГЕНЕРАЛЬША: Убрать его, убрать немедленно и душить воздух. Ну ты, старый идол, поворачивайся.

КАМЕРДИНЕР: Тоже, подумаешь, генеральские привычки завелись. Нос-де запах не выдерживает. Тьфу… (Уходит с Бродягой.)

ГЕНЕРАЛЬША (очень любезно): Ну а теперь я за тебя, милейший, примусь. Я тебя заставлю сознаться. Скажите, где это вы вчера шлялись до пяти часов утра?

ГЕНЕРАЛ (беззаботно): Уж вижу, вижу, что начинается. Начнешь теперь пилить, как пила зазубренная. Ну, распинай…

ГЕНЕРАЛЬША: С разными Машет и Нашет сидели? Деньги транжирили? Какой подлец. Он даже виду не подает.

ГЕНЕРАЛ: Черт тебя знает, что бы мне тебе сказать поскладнее? Совсем не фонтан, а нефтяной водопад… Нескладно, нескладно соврал…

ГЕНЕРАЛЬША: Выдумывай, выдумывай, тупоголовый. Нет, ты у меня не увильнешь. Я тебя сейчас, братец, поцелую и услышу, каким винищем от тебя пахнет. (Целует.) О-о… и духами пахнет… Я так и знала…

ГЕНЕРАЛ (говорит ей прямо в лицо, улыбаясь): Вот бы меня сейчас фажетка увидела. Со смеху бы умерла. Хороша канашка… Ну, старая карга, действуй уж по установленной программе. Закатывай истерику по всем установленным правилам.

ГЕНЕРАЛЬША: Ты как? Ты с разными женщинами по всем ресторанам ночи проводишь? Хорошо, я тебе покажу себя с нашим секретарем Женькой. Теперь мне нечего стесняться…

ГЕНЕРАЛ: Она его называет Женькой? Прямо при мне. Нет, каковы наглость и нахальство. Вот же назло тебе не рассержусь, старая кикимора, назло…

Входит Дама.

ДАМА (весело): Уже деретесь? Вот счастливая семейная жизнь.

ГЕНЕРАЛЬША (сладко улыбаясь): Принесло тебя, трясогузку, вовремя. Прямо бесстыдница…

ДАМА: Расфуфырилась, матушка, как судомойка… Вот так вкус…

ГЕНЕРАЛЬША: Ты бы еще больше оголилась. Чего стесняться… Вот чем некоторые люди занимаются. Очень мило…

ДАМА: Если ты будешь еще на меня смотреть таким взглядом, то я тебе сейчас такую шпильку подпущу, что ты от злости лопнешь.

ГЕНЕРАЛЬША: Скажите пожалуйста. Умом кичится. Дура набитая, прямо дура. И разговаривать с тобой не желаю. Сиди тут с моим красавцем. Он-то уж обрадуется. (Уходит, хлопнув дверью.)

ДАМА (любезно): Ну и типик же у вас…

ГЕНЕРАЛ: Проклятие моей жизни. Еще хорошо, нет-нет да и пошлет судьба таких миленьких, как ты. Единственное утешение…

ДАМА: А ведь старичок-то еще хорошо сохранился.

ГЕНЕРАЛ: Поближе, поближе бы села… Ух… Вот так шейка… И даст же Бог. Рискнуть, что ли? Если бы ее пригласить поужинать где-нибудь, гм…

ДАМА: Ну, ну, не лезь уж очень… Этакий прыткий…

ГЕНЕРАЛ: Поцелую… Возьму и поцелую… Пропустить такой удивительный момент… (Наклоняется, входит Генеральша.)

ГЕНЕРАЛЬША: Шашнями занимаетесь? По лицу вижу.

ГЕНЕРАЛ: Вот принесет нелегкая вовремя…

ДАМА. Самый удачный момент выбрала. И еще, чего доброго, подсматривала… Достойная женщина…

ГЕНЕРАЛЬША: Иди, иди. Там приехал этот толстосум. Это будет поважнее всего.

ГЕНЕРАЛ: Батюшки. Пронеси, нечистая сила… Неужели не удастся обделать дело. (Входит Капиталист.) Вот он… Батюшки… Прямо поджилки трясутся. Па-па-па… Пантелей Иваныч… Благодетель… Пожалуйте. Несказанно рад. Господи, и вид у тебя, как у цепной собаки. Дает же Бог счастье таким дуракам.

КАПИТАЛИСТ: Могу сказать, надоели вы мне с вашими напоминаниями изрядно. Что тут у вас стряслось такое экстренное?

ГЕНЕРАЛ: Прямо Ротшильд… Вандербильт американский… И замашки какие… Подумаешь, птица… Надо его с моим крокодилом познакомить. Вот сейчас этот экземпляр выкинет перед тобой какой-нибудь фокус…

ГЕНЕРАЛЬША: Очень, очень рада. Недурен мужчина. Для нашей Наденьки бы как раз кстати…

КАПИТАЛИСТ: Вот смотрит-то. Съесть готова.

ДАМА: Вот бы мне муженька такого…

КАПИТАЛИСТ: Ого-го… это же совсем ничего… Кажется, я все-таки не совсем даром приехал.

ГЕНЕРАЛ: Если бы ты знал, какое мое положение, так прямо бы удрал. Что общество… Черт их побери, этих дураков сиволапых. А вот мне, мне, председателю, пожертвований даже на жалованье не хватает. Секретарю не хватает, комиссии ревизионной не хватает…

КАПИТАЛИСТ: Юркий человек, глазки так и бегают. Ну да меня, брат, на мякине не проведешь. Не с такими еще дела делал.

ГЕНЕРАЛ: Крестьянин что? Тьфу, и больше ничего. Но каково мне-то? Понимаешь ты это, понимаешь душой своей — мешком с засаленными ассигнациями?

КАПИТАЛИСТ: Дать тебе что-нибудь или не давать?

ГЕНЕРАЛ: Надо тебе еще этого каторжника показать. Авось подействует…

КАПИТАЛИСТ: Не нравится мне твоя физиономия и суетливость… Чего ты так беспокоишься, если ни в чем не заинтересован…

ГЕНЕРАЛ: Пущу сейчас самый крупный козырь… Посмотрим, как ты дрогнешь. (Отводит в сторону.) Орден выхлопочу. Понимаешь, орден…

КАПИТАЛИСТ: Ну, это еще бабушка вилами на воде писала.

ГЕНЕРАЛ: Не верит. Не веришь, баранья голова?.. Вот наскочил на черта. Какого же тебе еще рожна нужно?

КАПИТАЛИСТ: Если бы еще дешево было, можно бы было поторговаться, я не прочь в ваше общество, если эта дамочка будет.

ГЕНЕРАЛ: Чего колебаться? Пятнадцать тысяч, и дело в шляпе.

КАПИТАЛИСТ: Сейчас, как бы не так… (Входят Дочь и секретарь.) А… Вот и ваша перезрелая девица-ДОЧЬ: Ну, попробую я его на удочку.

ГЕНЕРАЛ: Наш секретарь, признаться, глуп как пробка.

СЕКРЕТАРЬ (кланяется): Презираю капиталистов…

ДОЧЬ: Я уж от тебя не отойду.

КАПИТАЛИСТ: Вот привязалась. Уж лучше бы я с той… другой…

ДАМА: На меня нуль внимания… Эта дрянная девчонка посмела… Ах, негодная. Ну, увидим еще… Евгений Николаевич, я к вам, надо хоть такого дурачка не пропустить…

ГЕНЕРАЛЬША: Покажу я своему любезному муженьку за заседание… На шею этому завитому пудельку повешусь… Евгений Николаевич…

СЕКРЕТАРЬ (очень любезно): Ах, черт вас побери… Привязались кикиморы с двух сторон… Отвяжитесь вы, ради Бога…

ГЕНЕРАЛ: Придется его председателем выбрать… Нечего делать. Пантелей Иванович, забирай уж главное место. Твое право…

КАПИТАЛИСТ: Слава Богу, догадались хоть предложить сесть. Нет, тут, видимо, дело нечистое.

ДОЧЬ: Посмотрим, как ты устоишь под моим томным взглядом. Вот только беда, прыщик от сыра. А мамаша-то бесстыдница… Евгению Николаевичу на шею вешается.

СЕКРЕТАРЬ (дочери): А вы уж не очень-то на этого миллионера наваливайтесь. Я хоть и маленький человек, но куда вернее буду.

ГЕНЕРАЛ: Ну, теперь я тебе самый главный козырь покажу. Пришибет тебя ИЛИ нет? (Звонит. Входит Камердинер.) Позови сюда этого каторжника, (с умилением.) Знаете, нельзя без отвращения смотреть на его богомерзкую рожу.

КАПИТАЛИСТ (любезно соглашаясь): Ясно, мошенническая компания, надо ухо держать востро. Слушай, главный ты заводила, орден-то я наверное получу?

ГЕНЕРАЛ (утвердительно): Как же. Вот младенец. Только для таких, как ты, ордена и заготовлены.

Входит Бродяга.

БРОДЯГА: Ого-го… Теперича, значит, действую. Батюшки, да я у него на заводе самовар украл…

КАПИТАЛИСТ: Э… еще… вот так мирской ходок… Знакомая физиономия. Ты, батенька, у меня на заводе служил?

БРОДЯГА (твердым тоном): Сейчас я тебе сознался. Как же, держи карман шире…

КАПИТАЛИСТ: Явно жульническая компания… Надо выворачиваться.

ГЕНЕРАЛ: Ну, дашь ты теперь, что с тебя требуется, толстосум.

КАПИТАЛИСТ: Я готов дать акциями моего завода. Все равно я его скоро закрою, и цена их будет ломаный грош.

ГЕНЕРАЛ: Э-э-э… Не увиливай… Подавай наличными…

КАПИТАЛИСТ: Вот-с. Если желаете, за ними и пожалуйте.

ГЕНЕРАЛ (разочарованный): Жулик ты жулик, на кой черт мне нужны твои акции? Хотя возьму, с паршивой собаки хоть шерсти клок… Давай акции…

КАПИТАЛИСТ: Это мы еще тоже увидим, зайдешь как раз, потолкуем. А теперь я удираю. Прощайте, аферисты. (Кланяется, уходит.)

ГЕНЕРАЛ: Вот каналья…

ДОЧЬ: Препротивный субъект и на меня нуль внимания…

ГЕНЕРАЛ: Конечно… Кто на такую рожу польстится.

ГЕНЕРАЛЬША: Прозевал, дурак. Я так и ожидала…

БРОДЯГА: А как же я-то? Трешку обещали?

ГЕНЕРАЛ: Трешку? А по шее не хочешь? Никита, гони его… Сорвалась комбинация…

Занавес.

Конец.

⁹⁰ Всегда, как бравый солдат (франц.).

⁹¹ Разговор, беседа (франц.).

ПРИМЕЧАНИЯ

Печатается по посмертной публикации пьесы: Библиотека ‘Театра и искусства’. 1916. Кн. и (нояб.). С. 1-ю. Премьера пьесы состоялась 16 и 17 декабря 1914 г. в театре ‘Кривое зеркало’. Рецензии были хвалебные (N. N. (один из псевдонимов А. Кугеля — свернутая форма другого его псевдонима: Н. Негорев). ‘Кривое зеркало’ // Театр и искусство. 1914. No 51 (21 дек.). С. 964). Спустя несколько лет в книге ‘Утверждение театра’ Кугель, размышляя о таланте Б. Ф. Гейера, попытался осмыслить и оценить эту пьесу вновь: ‘Автору хотелось представить на сцене то самое, что происходит в жизни, когда мы говорим одно, а думаем другое. Ибо, действительно, параллельно с мыслью, которая переводит на язык слов, — в душе и в голове очень часто, если не всегда, копошится другая мысль, отрицающая первую, поправляющая ее или критикующая. Таким образом, краем, ребрышком что ли, показана новая комбинация элементов не ‘потусторонней’, а совершенно реальной психологии’ (Кугель А. Р. Утверждение театра / Указ. соч. С. 199).

После смерти Б. Ф. Гейера в июле 1916 г. А. Р. Кугель, тяжело переживавший потерю сотрудника и друга, опубликовал несколько пьес Гейера в приложении к своему журналу, и в частности эту.

Борис Федорович Гейер

ЧТО ГОВОРЯТ — ЧТО ДУМАЮТ

КАРТИНА ПЕРВАЯ. ЧТО ГОВОРЯТ

КАРТИНА ВТОРАЯ. ЧТО ДУМАЮТ

ПРИМЕЧАНИЯ

Читайте также: