Что читал Владимир Ильич Ленин в 1919 г., Бонч-Бруевич Владимир Дмитриевич, Год: 1925 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 42 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Влад. Бонч-Бруевич.

ЧТО ЧИТАЛ ВЛАДИМИР ИЛЬИЧ ЛЕНИН В 1919 Г.

Хотя Владимир Ильич в послесловии в книжке ‘Государство и революция’

заявил, что ‘революцию приятнее делать, чем изучать’, но на самом деле в

вихре событий он невероятно много читал, много писал, много литературно

работал. И если я, входя в кабинет Председателя Совета Народных Комисса-

ров, заставал Владимира Ильича у правого окна, заложившего руки за спину

под пиджак, или державшего большие пальцы обеих рук в прорезях жилета,

устремленно смотрящего вдаль на Кремлевскую площадь, нередко так глубоко

задумавшегося, что он не слыхал шаги входящего, то я наверно знал, что

надо готовить бумагу, что вскоре Владимир Ильич засядет за писание, и

что тогда мелкий, ровный почерк испещрит множество листов, которые надо

будет из всех сил торопиться переписывать для проверки Владимиром

Ильичем всего написанного. И так не хотелось в эти часы его глубокой ду-

мы беспокоить повседневной работой, той необходимой, важной и нужной

прозой жизни, которая сосредотачивалась в то время в Управлении Делами

Совнаркома.

Когда Владимир Ильич начинал писать, то он писал запоем, почти без

помарок, очевидно едва успевая рукой записать то, что он ранее до мело-

чей продумывал, что творил во время самого процесса писания. И когда он

был особенно увлечен работой, как, например, при написании его известно-

го памфлета ‘Ренегат Каутский и пролетарская революция’, когда он бук-

вально пылал гневом, тогда Владимир Ильич прекратил все дела по работе в

Совнаркоме, запирался в кабинете и целые дни до поздней ночи писал это

изумительное по силе произведение последних лет его литературной дея-

тельности.

Трудно нам, рядовым работникам, представить себе всю силу и мощь, ге-

ниальных восприятий, разобраться во всей глубокой и скрупулезной лабора-

торной работе, которая проводится такими редко встречающимися всеоб’ем-

лющими умами, к которым принадлежал ум Владимира Ильича. И нам, желающим

знать все из жизни и деятельности нашего действительно незабвенного вож-

дя, приходится по капельке собирать решительно все, что характеризует

духовный облик великого мыслителя, борца и революционера мысли и дела.

В июне 1919 г. в поисках за указанием всей общественной литературы

вышедшей в 1918 г. и в 1919 г., которая мне была нужна для некоторых мо-

их работ, я наткнулся на ‘Книжную Летопись’ в издании ‘Книжной Палаты’,

продолжавшуюся издаваться соединенными номерами и в эти тяжелые годы. В

них я нашел многое, что искал. Я тотчас же приобрел номера этого журнала

для Владимира Ильича и передал их ему. Владимир Ильич сейчас же занялся

их просмотром и выразил удивление, что несмотря на царившую всюду разру-

ху, особенно тяжело отзывавшуюся на писчебумажной и полиграфической про-

мышленности, издано так много разнообразных и хороших книг.

Просматривая номера ‘Книжной Летописи’, Владимир Ильич отмечал на по-

лях все, чем он заинтересовался и как всегда, так и здесь проявил свою

склонность к систематизации и порядку. Помимо того, что он чертой и но-

табенами химическим карандашом отметил на полях все книжки, его заинте-

ресовавшие, подчеркнув их названия, а в некоторых местах и содержание,

он в правом углу первой страницы каждого номера журнала выписал ‘N и да-

лее N’ под этой надписью, столбиком в цифровом восходящем порядке, круп-

но и четко выписал все номера тех книг, которые пожелал прочесть. В не-

которых местах, те номера, которые его особенно заинтересовали, он — на-

писав их в столбике — особо крупно выносил их в поле налево, несколько

раз подчеркнув, иногда закружив в круги, и написал слово ‘особенно’.

В одном только месте, именно в NN 21-23, июнь 1918 г., выписывая NN,

он сделал ошибку, написав сначала 1886, а потом 1879. Все ясно, отчетли-

во, систематично, как всегда и все он делал от малого до великого. Те

номера, которые занимали, очевидно, среднее место по интересу, он кроме

того подчеркнул в тексте одной чертой. Интересовавшие его журналы он не

только отметил на первой странице номера ‘Книжная Летопись’ на какой

именно странице значится этот журнал, но и выписывал название его, нап-

ример, ‘Накануне’, ‘Утроба’.

Я полагаю, что всем нам будет интересно знать, чем же именно заинте-

ресовался Владимир Ильич из всей литературы на русском языке, вышедшей в

бурные годы 1918 г. и в 1919 г., просмотрев все номера ‘Книжной Летопи-

си’ за 1918 г. за весь год, а 1919 г. с январского номера (N 1) по N 17

7-го мая 1919 г. — включительно.

Все свои пометки Владимир Ильич сначала делал карандашом (химичес-

ким), которым он сделал отметки на всех номерах 1918 г. В номерах 1919

г. он начал делать пометки синим карандашом и потом перешел с N 10 (10

марта 1919 г.) на обыкновенный карандаш, наименее хорошо сохранившийся.

Подсчитывая все то, чем заинтересовался Владимир Ильич в ‘Книжной Ле-

тописи’, мы видим, что из всех 5326 зарегистрированных в 1918 г. ‘Лето-

писью’ книг и брошюр Владимир Ильич остановился на 56 книгах, т.-е. на

1% всей массы изданных в этот год книг. А в той же ‘Летописи’ за 1919 г.

(по май) напечатан перечень 3415 книг, из которых Владимир Ильич заинте-

ресовался лишь 22 книгами, т.-е. 3/4% всего печатного книжного материала

за это время.

Конечно, к этому надо внести поправку, что он получал довольно много

книг непосредственно от авторов их, но все-таки это число знаменательно.

Кроме того следует учесть, что Владимир Ильич очень много читал иност-

ранных книг, получавшихся им в другом порядке. Совершенно ясно, что Вла-

димир Ильич, обладая огромными знаниями, читал книги с большим выбором,

только для намеченной им цели, что ясно видно из дальнейшего анализа

всего этого материала.

Из журналов его заинтересовали только два — ‘Накануне’ и ‘Утроба’.

Если мы рассмотрим отмеченные книги, которые составляют 80 названий

(56+22+2=80), и распределим их по отделам, то увидим, что более всего

его в эти годы интересовали книги:

1) Публицистика, связанная с революциями 1917 и 18 г.г… 31 книга

2) Аграрный вопрос…………………………………. 7 ‘

3) Беллетристика…………………………………… 7 ‘

4) Вопр. социологии и истории……………………….. 6 ‘

5) Вопросы религии…………………………………. 4 ‘

6) Деятельность партий……………………………… 3 ‘

7) Истории революций в других странах………………… 3 ‘

Анархизм……………………………………….. 3 ‘

9) Вопросы капитализма……………………………… 3 ‘

10) Документы царизма……………………………….. 2 ‘

11) Рабочий вопрос………………………………….. 2 ‘

12) Библиография……………………………………. 2 ‘

13) Журналы………………………………………… 2 ‘

14) Интернационал…………………………………… 1 ‘

15) Кооперация……………………………………… 1 ‘

16) Статистика……………………………………… 1 ‘

17) Вопросы искусства……………………………….. 1 ‘

18) Жизнь окраин……………………………………. 1 ‘

19) Производит. силы России………………………….. 1 ‘

——————

Итого…..80 книг

Из беглого обзора этой таблицы мы видим, что Владимира Ильича более

всего заинтересовала публицистика, связанная с революциями 1917 г. и

1918 г. Более чем одна треть (31) всех книг, отмеченных им, падают на

этот отдел. Если же мы соединим: ‘публицистику, связанную с революциями

1917 и 1918 г. г., вместе с отделом, характеризующим ‘деятельность пар-

тий’, а также, если мы прибавим ‘анархизм’, ‘документы царизма’, ‘журна-

лы’, ибо Владимир Ильич интересовался здесь журналами тех общественных

групп, которые находились в оппозиции к советской власти, и прибавим

книги по ‘вопросам религии’, то тогда мы получим крайне интересные циф-

ры. Оказывается, что из 80 книг, отмеченных Владимиром Ильичем в полуто-

ра годах ‘Книжной Летописи’, эти отделы составляют почтенное число в 45

изданий, т.-е. более, чем половина книг принадлежит вопросам практичес-

кой политики того времени, политики связанной с деятельностью наших вра-

гов. Литературу с.-р. и к.-д. всех оттенков, попов, анархистов, меньше-

виков всех формаций, белогвардейцев, монархистов, литературу всех ина-

ко-мысливших, всех инако-действовавших, так или иначе, вольно или не-

вольно, направлявших свою критику, свои писания, свои воззвания, свою

мысль — против рабоче-крестьянского правительства, против коммунистичес-

кой партии, а потому об’ективно (а часто и суб’ективно) переходившую в

явную контрреволюционную литературу, эту литературу Владимир Ильич изу-

чал самым тщательным, подробным образом. Владимир Ильич всегда во всех

подробностях хотел знать врага и как истинный стратег не жалел времени

на изучение всех позиций противника. Если мы присмотримся ко всем под-

черкиваниям отдельных мест в перечнях ‘содержания’ различных сборников и

книг им отмеченных, то здесь мы еще более убедимся, с какой остротой и

разносторонностью изучал Владимир Ильич все большие и маленькие, теоре-

тические и практические позиции тех, кто вел борьбу против пролетарской

диктатуры.

Так, Владимиром Ильичем усиленно отмечен N 986. ‘Год русской револю-

ции (1917-1918 г.г.)’, где сосредоточились все выдающиеся писатели, и

практические деятели С-р-ов, обрушившиеся под флагом народовластия с

критикой на большевиков.

Особо заинтересовывает его N 1444 ‘Социализация женщин’, где В. И.

подчеркивает все содержание этой нелепой книжки, наделавшей так много

шума за границей. Обращает его внимание N 1712 ‘За Родину’, ‘Жур-

нал-сборник’ правых эс-эров, где ‘патриотически’ завывали Брешковская,

Аргунов, Сталинский, Огановский и иже с ними, эти ‘спасители’ любимого

отечества, как известно, быстро предали русский народ, ставши провоз-

вестниками и помощниками иностранной капиталистической интервенции.

В социал-демократическом сборнике ‘Наш Голос’ он подчеркивает статьи

Валентинова, уместившегося рядом с Кусковой, Львова-Рокиевского, прию-

тившегося под одной обложкой с Мальянтовичем и той же Кусковой. Особенно

сильно привлек его внимание пикантный сборник ‘Народ и Армия’, где, как

в Ноевом ковчеге, собрались Потресов с Гоцем, Розанов с Верховским,

Станкевич с Болдыревым и Пораделовым.

N 2551, под заманчивым названием ‘Революционная техника’, весь сплошь

испещрен пометками Владимира Ильича. Обнаглевшие с.-р.-авантюристы,

здесь выпустили для всеобщего сведения все то, что они знали, как орга-

низовывать тайные нелегальные типографии, правила конспирации и т.д.

Эс-эры работали здесь целиком на монархистов, на кипевших к нам нена-

вистью членов союза русского народа.

Злоба и ненависть к партии пролетариата об’единили всех стоявших по

ту сторону баррикад.

Также испещряет своими подчеркиваниями Владимир Ильич N 4073, книгу

Айхенвальда ‘Наша революция, ее вожди и ведомые’, где такие главы, как

‘О большевиках’, ‘самоубийство России’, ‘Гогенцоллерн и Бронштейн’, ‘Ре-

волюционеры-ремесленники’, ‘Конец революционной романтики’, обращают его

особое внимание.

В NN 5-8 за февраль 1918 года Владимиром Ильичем отмечен особенно N

364: Богданова. Вопросы социализма. 1) Коллективистический строй. 2)

Завтра ли?. 3) Программа культуры. 4) Военный коммунизм и государствен-

ный капитализм. 5) Государство-коммуна. 6) Идеал и путь. М. 1918. Книго-

издательство Писателей в Москве.

Эта книга, которой Владимир Ильич заинтересовался ‘особенно’, в текс-

те перечня им отмечена не только нотабеной и не только подчеркнуты, как

везде, автор и название книги, но и двумя крупными перпендикулярными

чертами на полях. Это об’ясняется тем, что Владимир Ильич особенно чутко

следил за литературной деятельностью А. А. Богданова, философскую точку

зрения которого он не только не разделял, но жестоко опровергал в своей

книге ‘Материализм и эмпириокритицизм’. Ранее этого, еще в 1907 г., Вла-

димир Ильич счел необходимым обратить внимание на философские произведе-

ния А. А. Богданова, когда он разбирал его произведения ‘Эмпириомонизм’.

Об этом упоминает и Л. Б. Каменев в своем ‘предисловии ко второму изда-

нию’ собрания сочинений В. И. Ленина. Он говорит: ‘достаточно сказать,

что до сих пор не найдены такие ценнейшие работы Владимира Ильича, как

его рукописный разбор ‘Эмпириомонизма’ А. Богданова (1907 г.) (См. IX

стр. предисловия). Когда одно время пропаганда богдановских взглядов, к

которым он относился совершенно отрицательно, вновь усилилась, Владимир

Ильич тотчас же сказал мне, что он хотел бы, чтоб его книга об эмпириок-

ритицизме была немедленно повторена изданием, что и было сделано.

Отмечен В. И. N 1014, Кропоткин П. Собрание сочинений том. II. Вели-

кая Французская революция 1789-1793. Перевод с французского под редакци-

ей автора.

К этой работе великого анархиста Владимир Ильич относился совершенно

особенно. Он не раз говорил мне, что считает историю французской револю-

ции, написанную П. А. Кропоткиным, лучшей из всех историй французской

революции, написанных до сего времени. Он неоднократно высказывал поже-

лание, чтобы она была напечатана по крайней мере в ста тысячах экземпля-

ров и размещена нашим правительством во все библиотеки нашего союза, на-

чиная с волостных, изб-читален, при фабриках, заводах, во всех военных и

морских библиотеках, одним словом решительно везде в как можно большем

количестве экземпляров. По просьбе Владимира Ильича мною была составлена

смета на отпечатание этой работы П. А. Кропоткина в ста тысячах экземп-

ляров ‘четким и ясным шрифтом, на хорошей бумаге, хорошо сшитую, в пе-

реплетах’, — как задал мне задачу Владимир Ильич. К сожалению, тогда в

1919 г., по техническим соображениям, эту задачу осуществить не удалось.

Владимир Ильич опять вернулся к этой мысли при свидании его с П. А. Кро-

поткиным, происшедшем у меня на квартире в моей рабочей комнате, и кото-

рое я вскоре полагаю описать подробно. Здесь Владимир Ильич предложил

Петру Алексеевичу издать его работу, охарактеризовав ее в самых лучших

выражениях и особенно подчеркнув, что роль рабочих и ремесленников авто-

ром работы выдвинута на первый план. П. А. Кропоткин не только не возра-

жал против такого широконародного издания, но, видимо, очень обрадовал-

ся, не преминув все-таки сказать, что он ставит только одно условие, как

анархист — чтобы книга появилась не в государственном издательстве, а в

каком угодно другом, лучше всего в кооперативном. Владимир Ильич улыб-

нулся и сказал:

— Конечно это ваше желание вполне может быть выполнено, раз вы этого

хотите, мы издадим ее в совершенно удобной для вас форме.

— Кто мы? Правительство? — заволновался Петр Алексеевич.

— Нет, нет!.. — поспешил успокоить глубокого старца Владимир Ильич,

добродушно смеясь и ласково смотря на Петра Алексеевича, — правительство

здесь не при чем, у нас есть вольные издательства, просто группы литера-

торов, культурных работников, занятых просвещением масс.

— Вот это другое дело! — обрадовался Петр Алексеевич, не желавший на

старости лет впадать в грехопадение государственника, имеющего какую-ли-

бо связь с каким бы то ни было правительством.

— Тогда при таких условиях, я, конечно, соглашусь издавать.

К сожалению, это дело еще до сих пор не сделано, а его надо бы сде-

лать по завету Владимира Ильича и подарить широчайшим рабочим крестьянс-

ким массам, в честь и славу великого бунтаря П. А. Кропоткина, ту книгу,

которую так высоко ценил, скупой на похвалу и рекомендацию, Владимир

Ильич.

Владимир Ильич, руководя в эту эпоху гражданской войной на всех фрон-

тах, на фронте литературном изучал наших классовых врагов, их произведе-

ния, устремляя всю свою сосредоточенную волю к единой цели.

Когда Владимир Ильич закончил чтение ‘Книжной Летописи’, он прислал

мне записочку такого содержания:

Р. С. Ф. С. Р.

Председатель.

Совета

Народн. Комисс.

—

Москва, Кремль.

……..191 г.

N……..

Вл. Дм.

Прошу Вас достать для Л. Б. Каменева 1 экз. ‘Книжной летописи’.

А для меня по 2 экз. книг, номера коих отмечены.

Ваш Ленин.

16/8

Л. Б. Каменев как раз пришел к Владимиру Ильичу, когда он, как роман,

читал ‘Книжную Летопись’, очень заинтересовался журналом и тотчас же

попросил и ему достать этот журнал.

Через несколько дней стали поступать книги для Владимира Ильича, ко-

торые я передавал ему. Здесь же возник вопрос о желании Владимира Ильича

иметь под руками собрания сочинений классиков и толковый словарь Даля.

Из классиков были доставлены: Достоевский, Гоголь, Гончаров, Лермонтов,

Некрасов, Толстой Л. Н., Грибоедов, Тургенев, Пушкин. Кроме того, Влади-

мир Ильич захотел иметь собрание сочинений Мережковского, Короленко, Ра-

дищева, Пруткова, Майкова, Надсона, Лескова, Г. Успенского, Аксакова, С.

Т., Писарева, Салтыкова-Щедрина, Левитова, Кольцова, Тютчева, Григорови-

ча, Добролюбова, Помяловского, Фета, Апухтина, Толстого А. К., Чехова,

Златовратского. Все эти книги были доставлены из центрального книжного

склада Московского Совета Рабочих и Крестьянских Депутатов. В кабинете

Владимира Ильича поставлен был шкаф, куда все эти книги в переплетах и

были помещены.

Кроме того, после, сюда же были прибавлены собрания сочинений Н. Г.

Чернышевского, Белинского, Плеханова, Засулич.

Словарь Даля Владимир Ильич поместил на вертящейся шифоньерке и очень

часто просматривал его.

* * *

Владимир Ильич не давал мне покоя, почему нет и нет счета на книги. В

то время очень трудно было выцарапать из наших учреждений счет на отпу-

щенное. Мне пришлось вести официальную переписку через Управление делами

Совнаркома, добиваясь получить счета. Наконец, пришло отношение от отде-

ла печати Московского Совета, а при нем счет N 917 от 22 ноября 1919 г.,

на классиков. Счет и отношение были адресованы на имя Председателя Сове-

та Народных Комиссаров В. И. Ленина.

Отдел Печати М. С. Р. и К. Д. должен был об’яснить причину задержки

счета и писал: ‘Отдел Печати М. С. Р. и К. Д. извещает, что задержка в

подаче счета произошла в связи с общей переоценкой книг и с выяснившейся

необходимостью согласовать цены Петроградских изданий с Московскими’.

Владимир Ильич, помню, очень ворчал на это дипломатическое об’яснение и

был очень недоволен порядками в наших книгораспространительских аппара-

тах.

Одновременно поступил счет (фактура N 120) от 18 декабря 1919 г., на

толковый словарь Даля и счет от ‘Центропечати’, которую возглавлял тов.

Б. Ф. Малкин. Владимир Ильич сказал мне, чтобы я все это оплатил из его

жалования. Жалование В. И. получал крайне маленькое.

Я стал доказывать ему, что это неправильно, что классики стоят в его

кабинете, как Председателя Совнаркома, что эти книги — инвентарь кабине-

та, почему и должны быть оплачены на казенный счет. Когда я попытался

доказать, что и книги из ‘Книжной Летописи’ тоже не должны быть оплачи-

ваемы им лично, то он об этом и слушать не хотел и стал шутя упрекать

меня, что я хочу грабить казну в его пользу. Наконец, мы нашли компро-

мисс: за книги, полученные по отметкам ‘Книжной Летописи’, платит он,

Владимир Ильич. За словарь Даля — также платит он, а классиков, которые

‘должны поступить тотчас же в общественное пользование всех народных ко-

миссаров’, он разрешил оплатить из средств Совнаркома, ассигнованных на

библиотеку Совнаркома. На счете словаря Даля сделал две пометки: ‘В. Д.

Бонч-Бруевичу — в архив’, последнее слово подчеркнуто четыре раза. Это

был условный знак, что этот документ должен быть сохранен у меня лично.

Далее в большом кружке Владимир Ильич пометил: ‘помню, что 500 руб’. Это

он справлялся ранее о цене словаря Даля, и ему сообщили эту цену, а на

фактуре цену не обозначили. Владимир Ильич, тотчас же ее восстановил. На

отношении отдела печати о классиках я тотчас же должен был сделать над-

пись: ‘тов. Маркелову, в бухгалтерию. Уплатите по этому счету за счет

сумм на библиотеку Совнаркома. В. Бонч-Бруевич’.

Тут я заболел и не мог сейчас же оплатить счета. 4 января 1920 г. я

получил от Владимира Ильича записку следующего содержания:

Дорогой В. Д.!

Мою библиотеку оплачиваю я лично.

Прошу Вас, когда выздоровеете, заплатите все.

3200

+ 500 (Даль)

———————

И. т. д. 3700

И сохранить расписки.

Ваш Ленин.

Прилагаю 4000 рублей.

Выздоровев, я, конечно, все сделал так, как хотел Владимир Ильич.

Все уплатил, везде получил расписки, показал их ему и тщательно сох-

ранял до сего времени, чтобы передать их теперь в Институт имени В. И.

Ленина.

Классики были оставлены в кабинете Председателя Совнаркома, а книжки,

полученные по отметкам из ‘Книжной Летописи’, Владимир Ильич взял к себе

на квартиру.

Так закончился этот вопрос с книгами, где еще раз так рельефно выяс-

нилась вся изумительная щепетильность Владимира Ильича в денежных вопро-

сах, не покидавшая его ни в тяжелые дни эмигрантской жизни, ни тогда,

когда он стоял на вершине власти.

Москва, Кремль.

Влад. Бонч-Бруевич.

ЧТО ЧИТАЛ ЛЕНИН В 1919 ГОДУ.

(Окончание*1)

Мне посчастливилось отыскать в моем архиве, находящемся в неразобран-

ном виде, почти все номера журнала ‘Книжная Летопись’ за 1917 г., кото-

рые были тогда же просмотрены Владимиром Ильичем, когда и все остальные

NN этого журнала за 1918 и 1919 г.г., и о чем я писал в предыдущем номе-

ре журнала ‘На Литературном Посту’.

Так же, в том же порядке и с той же тщательностью, и в этих NN Влади-

мир Ильич сделал отметки тех NN книг, которые его заинтересовали, и ко-

торые он пожелал прочесть. И здесь он более всего обращает внимание на

изучение литературы, вышедшей из-под пера наших классовых врагов, желав-

ших во что бы то ни стало нанести существенный вред социал-демократичес-

кой партии большевиков. В 1917 году, когда совершилась февральская рево-

люция, и когда наша партия заняла определенную и непримиримую позицию ко

всем соглашательским партиям, но когда мы еще не были достаточно сильны,

само собой понятно, на нас со всех сторон сыпались удары, нам приходи-

лось отвоевываться, и все это довольно отчетливо отразилось в литерату-

ре.

В нашем распоряжении имеются NN ‘Книжной Летописи’, начиная с 18 ап-

реля (NN 13 и 14) и до N 50, вышедшего 31 декабря 1917 г., т.-е. как раз

за то время, когда Владимир Ильич только что прибыл из-за границы, повел

свою страстную пропаганду против империалистической войны за мир, пропа-

ганду за хлеб и землю для крестьян и за весь уклад нового социалистичес-

кого государства, вплоть до октябрьской революции и ее первых бурных ме-

сяцев.

Владимира Ильича интересуют в этот период, книжки, исследовавшие наши

земельные отношения, и он затребовал себе работу Браина А. М. Крестьянс-

кое хозяйство Уфимской губернии. (По данным подворной переписи 1915 го-

да). Уфа, 1916 г. Также его заинтересовала книжка Дроздова И. Р. Судьба

дворянского землевладения в России и тенденции к его мобилизации. С пре-

дисловием Маслова П. Г., 1917 г.

К этому же циклу работ относится книга В. Баньковского Аграрная эво-

люция и польское землевладение в западном крае. К отмене ограничений

польского землевладения и к аграрному вопросу. П. Г. 1917 г.

Особой нотабеной он отмечает книжку Фалькнер М. (Смит). Продовольств.

вопрос в Англии. П. Г. 1917 г.

И далее, все, что только выходило тогда в свет по жгучему вопросу

продовольствия когда в городах всюду стояли очереди, вводилась карточная

система и пр., Владимир Ильич требовал себе на прочтение. Так коллектив-

ный труд Бобынина Н. Н. — Бунина И. И., — Гринкова С. С., — Панкратова

К. А., — Семашко В. Ф. и Яковлева К. А., вышедший под заглавием ‘Органи-

зация заготовки хлебов в Тамбовской губернии. Материалы по вопросам ор-

ганизации продовольственного дела. Под общей редакцией А. Чаянова. Вып.

III. М. 1916 г., Владимир Ильич отмечает особенно усиленно многократным

отчеркиванием на полях и отметкой нотабеной. _______________

*1 См. мою статью в N 1 журнала ‘На Литературном Посту’.

Другое подобное исследование, изданное экономическим отделом Главного

Комитета Всероссийского Земского Союза под названием ‘Материалы по про-

довольственному делу, разосланные продовольственным отделением на места,

‘- отчеркнуто Владимиром Ильичем многократно.

Ребром поставленный в нашей политической жизни национальный вопрос,

отразившийся и в литературе, живо заинтересовывает Владимира Ильича, и

он усиленно подчеркивает, например, книжку Красина П. Национальный воп-

рос (очерки). Национальное пробуждение русского общества и национальные

идеи его истории. Харьков, 1917.

Привлекает его внимание также книжка Безобразова П., Раздел Турции П.

Г. 1917 г.

Книги В. Чернова, на тему об империализме: ‘Империалистические мечты

и действительность’ и ‘Сквозь туман грядущего’, изданные партией социа-

листов-революц., каждая по 100.000 экз., усиленно отмечены Владимиром

Ильичем.

Идеи милитаризма и империализма, столь волновавшие тогда все на фоне

огромной империалистической бойни, также отразились и в нашей литерату-

ре. Владимир Ильич усиленно подчеркивает, отмечая нотабеной, книжку Иш-

ханяна Б. Развитие милитаризма и империализма в Германии. Историко-эко-

номическое исследование. С предисловием проф. М. Н. Туган-Барановского.

П. Г. 1917 г.

Брошюра Рейснера М. Война и демократия, П. Г. 1917, также отмечена

Владимиром Ильичем.

Но что особенно живо его интересует с усиленными подчеркиваниями, и

отметками, — это книжки и отчеты, говорящие о настроении масс в вопросах

войны. Так в N 20-21 от 27 мая 1917 г. журнала ‘Книжная Летопись’, под N

5011, 5012, 5013 и 5014, опубликованы стенографические отчеты делегатов

фронта. При чем эти отчеты изданы по дням за 24, 25, 26, 28 и 30 апреля

1917 г. и отпечатаны были в государственной типографии в Петрограде.

Владимир Ильич и в тексте, и на полях, и в начале номера, везде особенно

усиленно подчеркивает эти отчеты, выписывает их номера, подчеркивает вы-

писанное, — одним словом выказывает особо сильное желание их иметь у се-

бя.

Книжки, вышедшие из-под пера наших социал-демократов меньшевиков и

плехановцев, а также других ‘крайних’ партий, всецело погрузившихся в

настроения ура-патриотические, также весьма заинтересовали Владимира

Ильича, и он затребовал всю литературу этого сорта. Так он отметил книж-

ки: Веры Засулич. Верность союзникам П. Г. 1917 г., издание центрального

военно-промышленного комитета.

Виктора Чернова. Война и ‘третья сила’. Сборник статей П. Г. 1917 г.,

изд. партии социалистов-революционеров.

Особое его внимание привлекает коллективная работа такого совершенно

неожиданного конгломерата сотрудников, старых и заядлых идейных врагов,

как В. Короленко, П. Кропоткина, Г. Плеханова, Бернарда Шоу, которые

совместно выпустили книжку под соблазнительным названием ‘Нужна ли вой-

на?’ в издательстве ‘Народоправство’ в Москве (1917 г.) и отпечатали ее

в количестве 25.000 экземпляров, т.-е. для самого широко народного расп-

ространения.

Этот любопытный документ привлек особое внимание Владимира Ильича, и

он дважды подчеркнул эту знаменательную книжку. Семью чертами на полях

отметил Владимир Ильич книжку Г. В. Плеханова ‘Война и Мир’, изданную

издательством ‘Единства’ в количестве 250.000 экземпляров.

Три черты и нотабену получила книжка Н. В. Васильева ‘Правда’ против

истины. Солдатам на фронт и в казармы, рабочим на заводы и фабрики. Тем

и другим не в обиду, а на серьезное размышление. П. Г. 1917 г. Это про-

изведение старого эмигранта с.-д., жившего долгое время в Швейцарии (в

Берне) и занимавшего ответственный пост в местном рабочем движении,

сильно заинтересовало Владимира Ильича.

Некий Евг. Горец разразился брошюрой ‘Изменники предатели России’, в

роли которых, конечно, изображались мы, большевики, также отчеркнута

Владимиром Ильичем. Гурьев А. написал ‘Утопию большевиков’ М. 1917 г.,

(издательство ‘Воля’). И ее Владимир Ильич захотел посмотреть. То же из-

дательство ‘Воля’ издала в количестве 26.000 экземпляров книжку И. А.

Ртищева ‘Кто из нас буржуй?’ и Владимир Ильич особенно энергично затре-

бовал ее.

Изданная ‘союзом солдат-республиканцев’ книжка Б. Н. Воронова

‘Большевики’ привлекла особое внимание Владимира Ильича.

Неожиданное выступление Валерия Брюсова в качестве политика, который

с своей стороны давал рецепт ‘Как прекратить войну’ — конечно, тотчас же

была отмечена Владимиром Ильичем для прочтения.

Произведение клеветника на Владимира Ильича Г. Алексинского, вернув-

шегося из эмиграции и отвергнутого даже меньшевистским советом рабочих

депутатов, — ‘Война и революция’, — также была затребована Владимиром

Ильичем.

После июльского выступления травля большевиков усиливается решительно

всеми партиями, и эта травля тотчас же отражается в литературе. Появля-

ются книжки, всеми способами охуляющие большевиков вообще и, в частнос-

ти, Владимира Ильича. Литературу этих непосредственных врагов Владимир

Ильич изучает особенно тщательно.

Отмечены книжки:

Горев Б. И. Кто такие Ленинцы и чего они хотят? П. Г., 1917 г.

Маркин А., Большевики и меньшевики и какое между ними различие, М.

1917 г., и многие другие, помимо ранее указанных, на те же темы.

Воспоминания общественных деятелей этой эпохи всюду отмечаются Влади-

миром Ильичем.

Многократно отмечена книжка Каутского К. Русская революция 1917 г. и

немецкая социал-демократия. М. 1917 г.

Книжка другого крупного работника и политика с.-д. итальянской партии

Ф. Турати. ‘Современная классовая борьба и социализм’ — усиленно отмече-

на Владимиром Ильичем, при чем красочное содержание этой книжки все под-

черкнуто.

И это ‘оглавление’ испещрено подчеркиваниями Владимира Ильича. Уже из

этого краткого перечня книг, затребованных Владимиром Ильичем из ‘Книж-

ной Летописи’ 1917 г., показывает нам ту же настойчивость и систематич-

ность в деле изучения главнейших произведений и наших партийных врагов и

больших исследований экономической, социальной и бытовой стороны жизни

широких масс населения, и чистая теория экономики, все, все его интере-

сует, притягивает, над всем он усиленно работает.

В этих номерах ‘Книжной Летописи’ Владимиром Ильичем всего отмечено

сто сорок два названия книг, которые по отделам распределяются следующим

образом:

1. Вопросы социологии и истории. 38

2. Деятельность партий . . . . . 29

3. Вопросы войны . . . . . . . . 22

4. Публицистика. . . . . . . . . 15

5. Аграрный вопрос . . . . . . . 11

6. Вопросы милитаризма и импери-

ализма. . . . . . . . . . . . 8

7. Продовольственный вопрос. . . 3

8. История революций в др.странах 4

9. Документы царизма . . . . . . 2

10. Кооперация. . . . . . . . . . 2

11. Естествознание. . . . . . . . 2

12. Национальный вопрос . . . . . 2

13. Вопросы философии . . . . . . 1

14. Вопросы капитализма . . . . . 1

15. Вопросы религии . . . . . . . 1

16. Беллетристика . . . . . . . . 1

————————————

А всего . . . . .142 кн.

Из этого статистического подсчета мы видим, что жгучие вопросы дня,

отраженные в литературе, стоят на первом месте.

Л. Авербах.

О ПОМЕТКАХ ЛЕНИНА НА СТАТЬЕ В. ПЛЕТНЕВА.

Дискуссия, развернувшаяся в ‘Большевике’ по вопросам культуры, чрез-

вычайно показательна. Чем дальше, тем больше нашей партии придется уде-

лять внимания той культурной революции, о которой говорил Ленин. Ведь

эта культурная революция не надуманная абстракция, не утопическое измыш-

ление какой либо группы т.т. Миллионы и десятки миллионов поднимаются с

одной культурной ступеньки на другую. Рабочий класс, ведя за собой

крестьянство, и в союзе с ним, овладевает старой культурой и перестраи-

вает ее. И естественно, что мы усиливаем — хотя и далеко недостаточно —

наше внимание фронту народного образования. Совершенно понятно, что про-

исходящий процесс культурной революции ставит перед нами ряд новых и

сложных вопросов, требующих своего разрешения. Вот в чем показательность

наших, казалось бы, столь ‘теоретических’, споров вокруг пролетарской

культуры. Ответ на обсуждаемые принципиальные вопросы кое в чем опреде-

ляет и нашу политику в деле проведения культурной революции, в направле-

нии ее в нужное нам русло.

Однако, мы еще не научились подходить к этому вопросу со всей той

серьезностью, которой он заслуживает. Многим еще он кажется ‘интелли-

гентщиной’, многим кажется не актуальным, не срочным, а слишком многие

отделываются легкомысленными фразами. Это в особенности относится к

т.т., взявшимся за обсуждение культурных вопросов. Этой области чрезвы-

чайно не повезло! У нас здесь — скажем прямо — столько безответственнос-

ти, столько литераторских передряг, столько поверхностных наскоков и

‘заезжательств’. Статьи П. Ионова (напр.) совершенно исключительный об-

разец безответственной вульгарной свистопляски вокруг сложных вопросов.

А ведь в вопросах культуры нам всем надо прежде и больше всего учиться.

Надо понять, что речь идет о новых и сложных проблемах, по отношению к

изучению которых больше чем где либо требуются вдумчивость, серьезность

и желание разобраться в сущности дела. Нам необходима здесь коллективная

и товарищеская проработка вопроса возможно более широкими партийными

кругами. Мы не сомневаемся в том, что придем к этому, несмотря на то,

что дым от дискуссий и стычек заслоняет, подчас, поле сражения, прячет

от нас то, о чем, собственно, идет речь.

Но, прежде всего, нам здесь необходимо желание быть ленинцами. Только

в том случае, думается, сможем мы разобраться в вопросах культуры, если

мы сознательно будем ставить себе задачу учебы у Владимира Ильича. Мы

можем ошибаться на этом пути, уклоняться — возможно — в сторону, но мы

должны хотеть решать проблему на ленинском пути. Ленинизм — целостное

учение, одни части в нем пригнаны к другим, между всеми его сторонами

имеется теснейшая связь и взаимодействие. И вопросы культуры не состав-

ляют исключения!

Некоторым т.т. может казаться, что они правильно разрешают вопрос в

духе ленинизма, расходясь в каких либо вопросах, или хотя бы, в частнос-

тях с Владимиром Ильичем. Теоретически это мыслимо, конечно. Однако нам

еще ни разу не приходилось видеть практического подтверждения такой тео-

ретической возможности. И вот почему мы обязаны добросовестно изучать

все и всякие материалы, оставшиеся от Ленина. Учение Ленина о культурной

революции — ключ ко всем сегодняшним, и не только сегодняшним, конечно,

вопросам строительства пролетарской культуры.

* * *

Больше года тому назад были опубликованы пометки Ленина на статье т.

Плетнева. Эта статья появилась в сентябре 1922 г. в ‘Правде’ и послужила

поводом к дискуссии, в которой оппонентом тов. Плетневу выступил тов.

Яковлев, тогда еще ознакомившийся с пометками Владимира Ильича.

Вся статья Плетнева испещрена рядом подчеркиваний, отметок, замечаний

и возражений Ленина. Значение этого документа исключительно велико. Раз-

работка и продумывание всех пометок Ильича дают чрезвычайно много.

Однако, тов. Плетнев стоит на другой точке зрения. Он недоволен авто-

ром этих строк за то, что вскоре после опубликования разбираемого доку-

мента, я полностью солидаризировался с замечаниями Ленина. Тов. Плетневу

кажется, что ‘ряд пометок, подчеркиваний поставлен так, что о смысле их

можно много гадать’*1. Тов. Плетнев маскируется в тогу уважения к Лени-

ну, ах, дескать, мы не догадываемся часто о том, почему Ленин сделал то

или иное замечание, ах, пусть ‘товарищи, непосредственно знакомые с

творческой мыслью Ильича, дадут в дальнейшем материал к расшифровке ряда

заметок Владимира Ильича’.

Высокопарно, тов. Плетнев, но неверно! Что значит ‘непосредственное

знакомство с творческой мыслью Ильича?’ Может ли быть что-либо ‘непос-

редственнее’ изучения ленинского собрания сочинений. И почему же, уж ес-

ли встать на точку зрения, что, может быть, кто-либо иначе ‘непос-

редственно’ знакомый с творческой мыслью Ильича’, почему же и он сможет

дать лишь ‘материал к расшифровке’? Неужели так темен и непонятен смысл

замечаний Ильича? Неужели нельзя в них разобраться, особенно, если брать

их в контексте со всеми ленинскими мыслями по этому вопросу?

_______________

*1 В. Плетнев. Три точки зрения на пролетарскую культуру. Изд. Про-

леткульта. Стр. 66.

Тов. Плетнев должен был дать ответ на вопрос о том, с чем он согласен

и с чем он не согласен из возражений Ленина. Тов. Плетнев пытается прик-

рыться уважением к Ленину для того, чтобы не ответить на этот вопрос,

для того, чтобы укрыться от выявления своего отношения к Ленину. Нет,

никак мы не можем такое поведение охарактеризовать, как проявление ува-

жения к Ильичу. Не наоборот ли? Пожалуй, что и наоборот. Ответ лежит в

разборе пометок Ленина на статье Плетнева (1922 г.) и теперешних коммен-

тариях самого тов. Плетнева (1926 г.)

* * *

‘На идеологическом фронте’ — называлась статья тов. Плетнева. В ней

программно и развернуто ставились вопросы строительства пролетарской

культуры, давался ответ на вопрос о целях и задачах пролеткульта и об-

суждался ряд проблем пролетарского искусства.

Первая же фраза статьи тов. Плетнева комментируется Лениным. ‘На 5-м

году революции вопросы культуры*1 шире — вопросы идеологии — выдвигаются

на первый план’. Ильич трижды подчеркивает на полях эту фразу и пишет:

‘шире’. Тов. Плетнев признает теперь, что это крупная ошибка.

В самом деле. Сказать, что вопросы идеологии шире вопросов культуры,

может только человек абсолютно непонимающий, что такое идеология и что

такое культура. Когда мы говорим о культуре, мы различаем культуру ду-

ховную и культуру материальную. Культура того или иного класса всегда

представляет собой явление, охватывающее и духовную и материальную

культуру*2. Идеология данного класса только часть культуры класса. Ска-

зать: ‘вопросы культуры — шире — вопросы идеологии’, то же самое, что

сказать: ‘вопросы математики — шире — вопросы арифметики’. Признавая те-

перь свою ошибку, т. Плетнев считает, однако, необходимым привести в ка-

честве смягчающего вину обстоятельства то, что ‘значительно ранее расс-

матриваемой статьи’ им в ‘Горне’, журнале пролеткульта, давалась пра-

вильная постановка вопроса. Об’яснение, конечно, своеобразное. Если это

ошибка, то почему бы т. Плетневу прямо не признать ее и тем покончить.

Зачем сопровождать признание своей ошибки оговорками? Мы увидим дальше,

что это не случайно.

‘Творчество новой пролетарской классовой (курсив здесь т. Плетнева.

Л. А.) культуры — основная цель Пролеткульта’. Ильич дважды подчеркивает

фразу и недвусмысленно пишет: ‘ха-ха!’ ‘Выявление и сосредоточение твор-

ческих сил пролетариата в области науки и искусства — его основная прак-

тическая задача. Этими силами и должна быть достигнута цель, которую

Пролеткульт ставит’. Ленин пишет сбоку: ‘примечание выше, шире’.

Смысл этих замечаний Ленина настолько ясен, что тов. Плетнев счел

возможным для себя понять их. ‘Здесь в зависимости от ‘шире’ можно по-

нять (курсив мой Л. А.), что вся культура для Пролеткульта покрывается

идеологией, и под этим углом должна пойти работа пролеткульта — это,

во-первых, и, во-вторых, что будто бы только Пролеткульт будет строить

пролетарскую культуру’*3. Иначе понять эти замечания довольно трудно,

однако, они много значительнее, чем это может показаться.

Тов. Плетнев беспрестанно и резко протестует против отождествления

или смешения теперешнего Пролеткульта с Богдановским. Дата избавления от

Богдановской скверны определяется тов. Плетневым, как конец 1920 г. Сле-

довательно, статья тов. Плетнева, написанная в сентябре 1922 г. уже во

всяком случае относится к ‘новой эре’ Пролеткульта. И в доказательство

того, что Ленин напрасно обвиняет в ‘старых’ грехах т. Плетнева, послед-

ний мобилизует постановления Пролеткульта, относящиеся к декабрю 1920 г.

и к маю 1921 г. ‘Это (декларация и основной доклад пленуму Пролеткульта

21 г. Л. А.) определяло для нас место и задачи Пролеткульта в общем про-

цессе строительства пролетарской культуры. И с этой позиции совершенно

иначе освещается цитируемое нами положение нашей статьи с пометками В.

И. — (стр. 68)’. Но ведь эти утверждения т. Плетнева бьют исключительно

по нему и вновь подчеркивают его действительные ошибки. Никакой случай-

ностью нельзя об’яснить того, что после верных — поверим тов. Плетневу

на слово — решений — мая 21 г., он в сентябре 22 г. совершает такие

ошибки.

Основной смысл ‘ха-ха’ Ильича тот, что новую классовую культуру будет

строить организация. Ленин обрушивается здесь на старое Богдановское по-

ложение, бывшее до ‘новой эры’ т. Плетнева краеугольным камнем дея-

тельности Пролеткульта. Ленин нападает здесь на осторожное протаскивание

т. Плетневым осужденных партией пролеткультовских ошибок. Старый пролет-

культ характеризовался противопоставлением пролетарского культурного

строительства политической работе соввласти и ‘идеей самостоятельного

культурного движения, ведущего работу, аналогичную работе партии в об-

ласти политики, работе профсоюзов в области экономики’.*4 Старый пролет-

культ считал, что: ‘Пролеткульт — есть культурно-творческая классовая

организация пр-та, как рабочая партия — его политический орган, профсоюз

— организация экономическая’.*5 И этой организации должна принадлежать

монополия на строительство пролетарской культуры. Тов. Плетнев утвержда-

ет, что в 1920 и 1921 г. пролеткультовцы отказались от этих ошибок. Раз-

беремся. _______________

*1 Подчеркивания принадлежат Ленину везде, где это нами не оговорено.

*2 См. по этому вопросу мою статью ‘О пролетарской культуре, ‘напост.

путанице’, и большевистских аксиомах’. ‘Большевик’ 7 — 8 за 1926 г.

*3 ‘Три точки зрения’ и т. д. Стр. 67.

*4 Л. Авербах. ‘За пролет. литературу’. Стр. 39. Там приведены цитаты

из материалов старого пролеткульта. Отсылаем к ним читателя.

*5 ‘Пролетарская культура’. 1919 г. N 6, стр. 26.

Пролетариат произвел революцию. Он удержал завоевания октябрьской ре-

волюции в тяжелые годы гражданской войны. Он построил новое государство.

Его партия в течение 5-ти лет уже руководит переделыванием старого об-

щества в новое. Культурная революция уже происходит. Она идет через рас-

ширение сети народного образования, через кампании ликвидации неграмот-

ности, через вовлечение миллионных масс в общественную жизнь, она рожда-

ется величайшим переворотом во всем укладе жизни широчайших масс, совер-

шенном Октябрем. Те ростки пролетарской культуры, которые, по нашему ут-

верждению, существовали еще при капитализме, развиваются и растут. Нали-

цо пролетарская партия, пролетарское государство, пролетарская армия,

растущая пролетарская литература, первые признаки похода марксизма во

все области науки и т. д. Обстановка неимоверно сложна. Нужно суметь

обязательно сработаться со спецами и использовать их, нужно заняться

прежде и раньше всего ликвидацией элементарной неграмотности многих со-

тен тысяч и миллионов, а материальные рессурсы ничтожны — у всех в памя-

ти еще сохранилось воспоминание о том, как первые годы нэпа ударили по

сети наших школ и просветительных учреждений. И вот приходит тов. Плет-

нев и декламирует: ‘творчество новой пролетарской классовой культуры’.

Ленин дважды подчеркивает: новой. Ну, а кругом то, что происходит? Что

вы то, пишущий в ‘Правде’ программную статью по вопросам культуры, что

вы, т. Плетнев, предлагаете? ‘Выявление и сосредоточение сил’, об’едине-

ние их вокруг пролеткульта и выполнение им, пролеткультом, цели, которую

он себе ставит, — т.-е. строительства пролеткультуры?

Работает в холоде и голоде артель людей. Строит она новый дом. Уже

закладывается фундамент, уже леса видны. И подходит человек и говорит, —

вот надо бы новый дом построить, планы у меня есть хорошие и прочее та-

кое… Нет, в самом деле — ха-ха — это лучший ответ.

Ошибка старого пролеткульта заключалась, далее, в том, что он, как мы

писали выше, противопоставлял свою работу строительной деятельности

соввласти, руководимой нашей партией. Он сосредоточивал свою дея-

тельность в некоторых областях идеологии, при чем они тем значительнее

для пролеткульта, чем дальше они от нашей практической борьбы (ис-

кусство, философия). Такова ли должна быть линия деятельности пролетарс-

кой культурно-просветительной организации, т.-е. Пролеткульта? И вот на

втором году ‘новой эры’ пролеткульта тов. Плетнев пишет ‘вопросы культу-

ры — шире — вопросы идеологии’. Так ли уж случайна эта описка? Не — в

лучшем случае — не инерция ли деятельности старого Пролеткульта крылась

за этой ошибкой тов. Плетнева? И не старые ли ошибки старого Пролет-

культа воскресали, когда тов. Плетнев писал, что ‘этими силами (т. е.

выявленными и сосредоточенными около Пролеткульта. Л. А.) и должна быть

достигнута цель, которую пролеткульт себе ставит’? Старый пролеткульт не

только претендовал на монополию в строительстве пролетарской культуры.

Старый пролеткульт рассматривал себя, как своеобразную культурную пар-

тию: ‘пролеткульт должен непосредственно включать лишь культурный аван-

гард пролетариата, индустриальный, и при том его элементы наиболее пере-

довые и сознательные в культурном отношении’. Тов. Плетнев в своей

статье, от сентября 22 г., — опять, по существу, повторял то же — этими,

собранными у пролеткульта силами, он предполагал строить пролетарскую

культуру.

Не таков ли смысл замечаний Ленина на этом абзаце статьи т. Плетнева?

Последний пишет теперь: ‘за этими пометками ясно стоит отрицательное от-

ношение В. И. к положениям А. Богданова о пролетарской культуре, и ес-

тественно, что удар пришелся и по пролеткульту, переживавшему в этот мо-

мент первый сдвиг с позиций 1918 — 1920 г.г. Это усугубилось, конечно,

ошибкой статьи в слове ‘шире’ (стр. 68). Неверно это, тов. Плетнев! Нап-

расно вы переадресовываете Богданову удар, направленный против вас. Это

по ошибкам Плетнева ударял Ленин. И вовсе эти ошибки связаны не только

со словами ‘шире’, как мы показывали выше.

Было чрезвычайно тревожно то, что на втором году ‘новой эры’, тов.

Плетнев повторял старые пролеткультовские ошибки. В десятки раз более

тревожно то, что тов. Плетнев не хочет их признавать сегодня. Во много

раз более опасно сегодняшнее дипломатничанье и маневрированье тов. Плет-

нева около осужденных т. Лениным и всей партией ошибок его статьи.

Читатель отметил уже выше, что Ленин дважды подчеркнул упоминание о

практической задаче пролеткульта. Вопросу о практических задачах, конк-

ретных путях их осуществления, фактически имеющейся деятельности — все

время приковано вниманием Ленина. Об этом свидетельствует целый ряд сде-

ланных им пометок. Мы разберем ниже смысл каждой из них. Но тов. Плетнев

продолжает сохранять недоумевающий и непонимающий вид. В его статье име-

лось следующее место: ‘Каковы же конкретные формы этой борьбы в области

культуры’. Ленин сбоку ставит нота-бене с плюсом (NB+), и нота-бене с

плюсом за Плетнева. И вот тов. Плетнев меланхолически пишет: ‘NB+ в чем

сущность этой пометки? Отметить с плюсом попытку конкретно поставить

вопрос или иное? Не знаем. И комментировать этого не решаемся’. И до че-

го же он наивен, этот тов. В. Ф. Плетнев.

Продолжим цитату из статьи тов. Плетнева: ‘Задача строительства про-

летарской культуры может быть разрешена только силами самого пролетариа-

та. Сколько бы ни было у нас пришельцев из буржуазного лагеря, сколько

бы ни ‘прияли’ они классовую точку зрения, все же это будут единицы,

быть может, очень ценные, но решающего значения они иметь не будут. Идея

становится силой, когда ею овладевают массы’. Ильич пишет сбоку: ‘и/а

крестьяне’.

Тов. Плетнев пишет: ‘В пометке стоит знак вопроса. Это крайне важно.

Мы принимаем эту пометку за вопрос, на который В. И. требует от нас от-

вета. Ответа по вопросу огромному — и вслед за этим тов. Плетнев (стр.

69 — 70 — 71) отвечает на этот вопрос. Мы не будем сейчас разбирать весь

вопрос и ответ тов. Плетнева по существу, мы сделаем это в другой связи

в ближайшее время. Однако, тов. Плетнев напрасно Ленинскую отметку сво-

дит к вопросу. Она не только вопрос. Она — возражение тов. Плетневу, она

— удар по всему его построению. Посмотрим немного ниже.

Тов. Плетнев писал ‘… мировая революция может быть построена только

силами ‘мы’, силами классового единства. Этим бытием определяется клас-

совое сознание пролетариата. Оно чуждо крестьянину, буржуа, интеллиген-

ту’. Ленин пишет сбоку: ‘А % строящих паровозы?’ Было бы напрасным уси-

лием пытаться и это замечание понять, как заинтересованность Ленина ко-

личеством транспортных рабочих. Это опять-таки не ‘вопрос’ тов. Плетне-

ву, а вместе с предыдущим ‘вопросом’ связанное указание и возражение ру-

ководителю и создателю ‘новой эры’ в пролеткульте. Однако тов. Плетнев и

здесь пишет: ‘Здесь можно много гадать, но вскрыть точный смысл пометки

мы, к сожалению, не имеем данных’. Мы, к сожалению тов. Плетнева, попы-

таемся все же поднять таинственную завесу над Ленинскими замечаниями.

Из буржуазного лагеря могут придти лишь одиночки: ‘Решающего значения

они иметь не будут’. А как с крестьянством — восклицает Ленин. И Плетнев

продолжает: …’классовое сознание… чуждо крестьянину, буржуа, интел-

лигенту’. Получив дважды подчеркнутый им ответ, утверждающий чуждость

крестьянству классового пролетарского сознания, Ленин ставит вопрос: а

сколько же у нас пролетариев? У Ленина не было никакого желания зани-

маться ‘теоретическими’ беседами по вопросу о пролеткульте. Его интере-

совали конкретные пути и практические формы проведения массовой культур-

ной революции. А ему дают ответ, игнорирующий обстановку: никакого учета

сил и средств пролетариата, ему преподносят программы борьбы на идеоло-

гическом фронте, в которых нет ни слова о крестьянстве. Весь вопрос-то

заключается в том, чтобы учесть реальные силы ‘% строящих паровозы’, су-

меть подчинить им и возглавить ими необходимую нам интеллигенцию, ис-

пользуя ее для поднятия масс ‘хотя бы до буржуазной культуры’, и этот

под’ем масс, эту культурную революцию, захватывающую количественно

больше всего и прежде всего крестьянство — ввести в пролетарское русло.

Что было до всего этого тов. Плетневу…

Вопрос о % удостаивается комментариев со стороны тов. Плетнева. При-

ведем их: ‘% строящих паровозы не был велик в России. Не больше он и

сейчас (курсив мой Л. А.) А вместе с тем никто иной, как именно пролета-

риат ‘был, есть и будет’ руководящей силой в революции. Это на что ни-

будь да указывает’.

Если эта пометка относится к тому, что ‘классовое сознание пролетари-

ата чуждо крестьянину’, то ничего неверного мы в этом не видим, это

факт’. (стр. 71).

Ленину, конечно, было бы чрезвычайно ново узнать от тов. Плетнева,

что пролетариат гегемон в нашей революции. ‘Это на что нибудь да указы-

вает’. Поистине так! А ‘указывает’ приведенное положение прежде всего на

абсолютную метафизичность всех рассуждений тов. Плетнева. ‘Не больше он

и сейчас’ — восклицает тов. Плетнев. Если ‘он’ здесь действительное ко-

личество транспортных рабочих, то и оно изменилось: но ведь речь здесь

идет о всем пролетариате, его силе и удельном весе. Неужели же не ясно,

что одно дело — пролетариат в 1922 г., в самом начале нэп’а, и совсем

другое дело пролетариат теперь — в 1926 г. Тов. Плетнев думает, что

здесь можно отделаться от вопроса указанием на руководящую роль пр-та.

Но это заявление в данном контексте совершенно бессодержательно. Весь

вопрос встает за этим, за признанием руководящей силы пролетариата в на-

шей революции. Тому, кто навсегда имеет одну и ту же убогую мысль о про-

леткультовской пролеткультуре достаточно принципа гегемонии, и тот будет

говорить об одном и том же %. Тому же, кто хочет на деле помогать прове-

дению Ленинской культурной революции, кто хочет, чтобы наша партия имела

верную дорогу в вопросах культурного строительства, тому надлежит зани-

маться вопросами, встающими за общими фразами тов. Плетнева. Тов. Плет-

нев, далее, не находит никаких ошибок у себя и там, где он утверждал

чуждость крестьянства классовому сознанию пролетариата. Первая и основ-

ная ошибка тов. Плетнева заключается в том, что он за одни скобки выно-

сит чуждость ‘классовому сознанию пролетариата’ и крестьянства, и интел-

лигенции и буржуазии. Ему невдомек, что у всех этих слоев различное от-

ношение к идеологии пролетариата. С точки зрения тов. Плетнева не понять

того, почему мы ведем с крестьянством политику классового союза, почему

мы — вместе с крестьянством, ведя его за собой, — боремся против буржуа-

зии. Тов. Плетнев и теперь не исправляет своего прежнего утверждения, в

корне противоречащего ленинизму.

Предположим, однако, что тов. Плетнев лишь оговорился, — что весьма

сомнительно, ибо нельзя же предположить случайность оговорки и в 1922 г.

и в 1926 г. — предположим, что тов. Плетнев вообще говорил о чуждости

крестьянской идеологии пролетарской. Но и это предположение нисколько не

улучшает положения тов. Плетнева. Совершенно недостаточно говорить о

чуждости крестьянской идеологии пролетарской, совершенно неправильно го-

ворить только это. Пролетариат и крестьянство — два класса. У них имеют-

ся разные интересы и разные идеологии. Но непростительную ошибку совер-

шает тот, кто говорит о чуждости всего крестьянства рабочему классу.

Да, и со всем крестьянством, как целым, может быть у нас расхождение

в интересах (напр. политика цен на промизделия). Но с интересами бедноты

и середняков пролетарские интересы совпадают гораздо больше и гораздо

чаще, чем расходятся. На этом и покоится классовый союз рабочих и

крестьян.

Этого и не понимает тов. Плетнев. У ‘крестьянства’ иное ‘классовое’

сознание, чем у пролетариата. Но крестьянство в целом класс промежуточ-

ный, крестьянство своей целостной классовой культуры создать не может.

Как в области политики, так и в области культуры, оно будет итти или за

пролетариатом, или за буржуазией. Разность, а не чуждость, более частое

совпадение, чем противопоставление интересов — вот что характеризует от-

ношения пролетариата с крестьянством. Неимоверно уважающий Ленина Плет-

нев пишет совсем иное. И какую же смелость надо иметь, чтобы по этому

поводу писать будто ‘вскрыть точный смысл пометки мы, к сожалению не

имеем данных’, и что ‘здесь можно много гадать’. Тога уважения к Ильичу

оказывается сотканной из пустой словесности, а посему она не может прик-

рыть лицемерия тов. Плетнева, и потому весь плетневский разбор ленинских

замечаний на его статье носит фарисейский характер.

‘Крестьянин, в процессе своего индивидуального труда зависимый от сил

природы (‘будет дождь, — будет хлеб’), всегда чувствует над собой от не-

го независимую грозную силу, основа религиозных предрассудков.

Пролетарий имеет дело с совершенно ясными отношениями его к внешней

природе. Он знает что удар кайла в шахте даст известное количество руды

или угля, и то, и другое вместе, в домне даст чугун, из домны не потечет

молоко или вода, чугун даст железо, сталь, последние претворятся в маши-

ну, машина даст возможность с большей легкостью побеждать сопротивление

материи, а в субботу будет получка. Здесь все ясно и математически точ-

но*1.

Ленин опять спрашивает: ‘А религия рабочих и крестьян’? Легко понять,

что этот ‘вопрос’ также ставился Лениным не в порядке любознательности.

Тов. Плетнев так рассуждает по этому поводу: ‘Весь абзац, за исключением

подчеркнутой В. И. строки, по нашему мнению ясен, и никаких ошибок в ха-

рактеристике психологии, сознания пролетария и крестьянина не находим.

Подчеркнута В. И. лишь одна строка: ‘Здесь все ясно и математически точ-

но’. Эта строка и вызвала примечание, заметку В. И. о религии’. (стр.

71). Тов. Плетнев здесь совершенно напрасно сменил свою ‘робость’ в тол-

ковании заметок В. И. на достаточно развязную смелость. Вовсе не только

в цитируемой Плетневым строке, относится вопрос Владимира Ильича! На

этом вопросе следует остановиться.

Тов. Я. А. Яковлев очень верно писал по поводу разбираемого абзаца из

статьи тов. Плетнева: ‘Что это? Грубейшее непонимание классовых отноше-

ний в Советской России или беспардонная лесть ‘его величеству пролетари-

ату’?

‘Процент строющих паровозы’ у нас очень мал. И вовсе ему не ‘все ясно

и математически точно’. Точно нет у нас малосознательных рабочих! Точно

не пополняется рабочий класс у нас выходцами из крестьянства! Точно все

у нас пролетарии ‘классово-сознательные и классово-спаянные’!

Совсем дело не в том, что различны ‘корни, питающие религию у рабочих

и крестьян’.

Дело в том, что нет для нас ничего вреднее ‘идеального пролетария’,

рассусоливаемого под кустарного героя. Работать и побеждать мы сможем

только тогда, когда будем брать наш класс таким, каков он есть.

Тов. Плетнев пишет: ‘фраза и здесь все математически точно’ ни в коем

случае не лесть пролетарию, а простое указание на то, что у пролетария

нет надежд на большее, чем на заранее оцененный его труд’. (Стр. 72).

Пустяки это! Во-первых, у пролетария в Советском Союзе есть уже надежда

не только на его ‘заранее оцененный труд’, а во-вторых, надежда на ‘иже

еси на небесах’ не пропадает у пролетария, только потому, что он продает

свою рабочую силу на рынке товарного общества. Это у утопического проле-

тария, героя мещанских барышень из категории ‘прочих’ в комсомоле, все

так на 2.000% большевистски твердокаменно. Да и сам тов. Плетнев прек-

расно видит это, когда спускается с высоких пролеткультовских небес. Он

пишет даже, что у нас в партии, среди ленинского призыва, имеется неко-

торое количество религиозных рабочих. И тут тов. Плетнев бросается в

другую крайность: ‘никогда религия не стояла, как непосредственно мешав-

шая нам в борьбе’. Из огня да в полымя. Или ‘математически точно’, или

религия нам никогда не мешала в пролетарской борьбе. Впрочем, я напрасно

противопоставляю ‘огонь’ и ‘полымя’ у тов. Плетнева. Именно потому, что

он вредно идеализирует пролетария, именно поэтому он приуменьшает реак-

ционную роль религии. Многим ли эта фраза отличается от позиции Хеглун-

да? Религия не существует у Плетнева, как величайшее препятствие в деле

коммунистического воспитания масс теперь, в деле вовлечения их в револю-

ционную борьбу при капитализме. И такие вещи говорит наш ‘левый’ теоре-

тик пролетарской культуры. Да, не случайно, видно, мелко-буржуазные ук-

лоны в нашей партии рядятся теперь в ‘левые’ облачения.

Однако идеализирование пролетария далеко не случайно у тов. Плетнева.

Оно необходимая составная часть всей его концепции пролеткультуры. Целый

ряд пометок Ленина достаточно явственно характеризует утверждения тов.

Плетнева о строительстве пролеткультуры силами одного и самого пролета-

риата. ‘Задача строительства пролетарской культуры может быть разрешена

только*2 силами самого пролетариата, учеными, художниками, инженерами и

т. п., вышедшими из его среды’. Ленин: ‘Архификция’. Эта ‘архификция’,

однако, фундамент всех прежних построений тов. Плетнева. Но, очевидно,

не только в 1922 году. Характеризуя те замечания, в которых он не смог

разобраться, тов. Плетнев пишет, что на вопрос о строительстве пролет-

культуры силами самого и одного пролетариата он ответил в связи с вопро-

сом о крестьянстве. Что же писал там по интересующему нас вопросу т.

Плетнев?

‘В процессе строительства пролетарской культуры, процессе, неизбежно

длительном, по мере того, как социализированное, обобществленное

сель.-хоз. включается в ряд социалистич. обобществленного хозяйства Со-

ветского _______________

*1 А религия р(абоч)их и кр(естья)н?

*2 Напоминаем, что все подчеркивания в статье тов. Плетнева принадле-

жат Владимиру Ильичу. Союза, крестьянство входит вплотную в этих своих

частях в процесс строительства пролетарской культуры’ — такова точка

зрения тов. Плетнева.

Формулировка прежде всего поражает своей из ряду вон выходящей неб-

режностью: обобществленное сельское хозяйство противопоставляется соц.

обобществленному хозяйству Советского Союза. Что сей сон означает? У нас

реально имеется в стране народное хозяйство, оно состоит из социалисти-

ческой госпромышленности, этого ведущего начала нашего хозяйства, из не-

организованной массы товарных крестьянских хозяйств, из значительных еще

элементов частного капитала. Несмотря на противоречивость этих составных

частей — это единое хозяйство Советского Союза.

Что такое ‘социалистическое обобществленное хозяйство Советского Сою-

за’? Это социализм, — и при том такая его фаза, когда кооперированное

крестьянство вошло уже составной частью в систему социалистического хо-

зяйства, когда исчез уже частный капитал. А это такая фаза социалисти-

ческой революции, когда различия между классами сводятся ко все меньшим

и меньшим отличиям. Иначе говоря, это период отмирания пролетарской дик-

татуры и становление бесклассового коммунистического общества. К этому

периоду тов. Плетнев ‘вплотную’ вводит крестьянство в строительство про-

летарской культуры. Великолепный ответ дает тов. Плетнев. Куда уж, в са-

мом деле, лучше! Только как это связать с наводящими вопросами Ильича?

Ответил ли тов. Плетнев Ленину, или он углубил свои прежние ошибки,

превратив их в некую систему взглядов?

При строительстве пролетарской культуры, т.-е. теперь, при разверты-

вании массовой культурной революции, пролетариат остался ‘самим’ и ‘од-

ним’, с точки зрения Плетнева.

Однако нам кажется, что тов. Плетнев напрасно переносил центр тяжести

в этом вопросе на крестьянство. Думается нам, что когда Ленин писал свои

замечания на статье тов. Плетнева, он делал знак ударения на другом воп-

росе: на вопросе об использовании интеллигенции. Думается нам, что имен-

но здесь лежал тогда — да и в значительной степени еще и теперь, конеч-

но, — центр тяжести вопроса.

Из всех цитат, которые нами приводились из статьи тов. Плетнева

явствует, что никак не может интеллигенция быть нашим помощником в деле

строительства пролетарской культуры. Напоминаем читателю то место, кото-

рое вызвало примечание Ильича: архификция. Продолжим ту цитату. ‘И это

будут ученые, художники, инженеры совсем иного склада, чем таковые же

буржуазного мира’.

Только силами самого пролетариата! Только выходцами из его среды!

Людьми совсем иного склада, чем люди буржуазного общества!

‘И первые шаги по этому пути — писал тов. Плетнев — (по пути перест-

ройки науки. Л. А.) должен сделать сам пролетариат’. Ильич подчеркивает

эту фразу и комментирует: ‘Вздор’*1.

Это вздор, потому что если человек говорит о строительстве пролетарс-

кой культуры вне всякой связи с временем и обстановкой, забывая о милли-

онах крестьянства, открещиваясь от интеллигенции, идеализируя пролетари-

ев и создавая специальную организацию строительства пролетарской культу-

ры — то он другими словами протаскивает старый Богдановский план лабора-

торной выработки пролетарской культуры. Этому человеку не понять Ленинс-

кого ‘хотя бы до буржуазной культуры’, этому человеку органически чужда

партийная линия по отношению к специалистам — а ведь дело происходило

совсем вскоре после горячих споров в нашей среде о линии в работе со

специалистами, о степени их нужности, о важности их использования.

Если даже встать на ту точку зрения, что построить пролетарскую

культуру смогут только люди ‘совсем иного склада’ по сравнению с буржу-

азной интеллигенцией, то и тогда не уменьшаются ошибки тов. Плетнева.

Поднимая многих и многих трудящихся ‘хотя бы до буржуазной культуры’, мы

тем самым строим новую культуру, культуру пролетарскую. Процесс усвоения

новым классом старой культуры есть одновременно процесс переработки ста-

рой культуры. В брошюре ‘За пролетарскую литературу’ я писал: ‘Нужно по-

нять совершенно различное значение учебы у мелкобуржуазной интеллигенции

в условиях капитализма и в условиях диктатуры пролетариата. В первом

случае эта учеба носит характер буржуазной обработки учащихся, во втором

же случае общественная обстановка, классовая среда, во много раз больше

предохраняют от вольной или невольной передачи учителем буржуазной идео-

логии учащемуся, к тому же здесь сама интеллигенция находится в условиях

усиленной идеологической обработки со стороны рабочего класса’.*2 Без

привлечения и использования масс интеллигенции, без учебы у нее, мы не

сможем построить никакой пролетарской культуры, мы попросту будем остав-

лять нашу страну в том состоянии ‘полуазиатской некультурности’, о кото-

рой писал Ленин. За Плетневскими рассуждениями, как верно тогда еще ука-

зывал тов. Яковлев, скрывалось пошлое комчванство. Шапками закидаем, —

так подходил тов. Плетнев к вопросам культурного строительства. Пе-

чально, что тов. Плетнев не счел нужным и здесь вдуматься в смысл чрез-

вычайно ясных пометок Владимира Ильича.

Извинимся перед читателем за большую цитату из статьи тов. Плетнева

(22 г.) — она необходима не только для разбора большого и важного вопро-

са, но и для характеристики вдумчивости тов. Плетнева в Ленинские заме-

чания.

‘… в творчестве искусства производственный процесс в целом или, как

частность его, трудовое напряжение у молота, например, может быть пере-

дано только тем, кто непосредственно участвует в нем самим пролетари-

ем*3, а не сторонним наблюдателем. В творчестве научном пролетарий всег-

да исходит и будет исходить из процесса производства, _______________

*1 Интересно отметить, что и этот комментарий оказался непонятным т.

Плетневу.

*2 Л. Авербах. ‘За пролет. литературу’. Стр. 35.

*3 ??? ему нужна наука не для науки*1, а для его творческого труда,

для того, чтобы, исходя от станка, понять связь явлений общественной и

экономической жизни. В строе мышления пролетария его творческий труд

всегда связан с тем, что у него на столе*2, когда он обедает, в этом

бесформенный зародыш того, к чему приходит сейчас научная мысль. Нельзя

быть техником, не понимая связи экономических явлений в жизни общества,

и нельзя быть экономистом без четкого понимания техники всей энергетики

производительных сил в целом и производственного процесса в частности.

Над этим усмехнутся ‘ученые’*3.

Тов. Плетнев теперь, в 1926 г., разбирая пометки В. И.: и взывая об

уважении к памяти Ленина, упрекая меня и тов. Ваганяна за попытки разоб-

раться в них и квалифицируя их как ‘смелость’ — поступает следующим об-

разом. Он берет конец из испещренного рукой Ильича абзаца, начиная от

слов ‘нельзя быть техником’, и приводит только ленинское: не только.

Между тем, нетрудно понять неразрывность конца абзаца со всем тем, что

писалось в начале. И Ленинское ‘не только’, представляется нам, может

быть отнесено ко всему кругу мыслей, развиваемому в данном отрывке из

статьи тов. Плетнева.

Послушаем, однако, сначала, что думает т. Плетнев о Ленинском ‘не

только’. ‘Это положение (т.-е. конец цитаты. Л. А.) мы категорически

подтверждаем и сейчас. Так фактически есть и такова совершенно неумоли-

мая тенденция развития производительных сил Советского Союза. Кабинетный

специалист будет все больше и больше отходить в область преданий, и выд-

винутое нами в нашей статье положение о социальном инженере мы готовы

защищать и сейчас’ (стр. 73). Прежде чем перейти к вопросу о социальном

инженере, мы постараемся вдуматься в те знаки вопроса и отметки, которые

были проставлены Лениным на всем абзаце, и которые завершались словами

‘не только’.

Первые знаки вопроса относятся к утверждению тов. Плетневым необходи-

мости быть пролетарием от станка, для того, чтобы быть в состоянии отра-

зить и весь производственный процесс и ‘трудовое напряжение у молота’,

как его деталь. Смысл ленинских знаков вопроса окончательно может уяс-

ниться, если вспомнить дискуссию о специализации рабочих писателей. Как

известно, тов. Плетнев принадлежал к той группе т.т., которые считали,

что писатель рабочего класса, не должен отрываться от станка. Уход с

фабрики представлялся этим т.т. депролетаризацией писателя. Эта точка

зрения подавляющим большинством пролетарских писателей была отклонена.

Писательство — большое и трудное ремесло. Ему нужно учиться и переучи-

ваться и опять учиться. Нужно воспринять весь опыт, накопленный мировой

литературой. Нужно работать над созданием произведений, в которых новое

содержание находило бы и свое новое формальное выражение. От стихотворе-

ния путь к поэме, от рассказа многих тянет к повести и роману. И нельзя

стать писателем, который будет творчески сильнее старого писателя, писа-

теля-интеллигента, продолжая оставаться у станка. Ведь за старым писате-

лем десятилетия накопленных культурных традиций, а наш писатель рождает-

ся культурной революцией пролетариата. Вот почему пролетарскими писате-

лями был взят курс на предоставление достаточно выросшим, достаточно

сильным творчески и крепким идеологически, — возможности специализиро-

ваться в области художественной литературы. На этом пути много опаснос-

тей. Отрыв от фабрики может стать отрывом от класса. Но у нас уже имеют-

ся годы эмпирической проверки спорного вопроса. Единицы скатываются к

мелкобуржуазной богеме, многие и многие десятки растут в подлинных про-

летарских писателей. Проповедь необходимости всегда быть у станка, ут-

верждение, что ‘сторонним наблюдателям’, не ударяющим в данный момент

молотом по наковальне, не дано описать производственный процесс — такая

проповедь и такое утверждение — вреднейшее препятствие на пути создания

классовой пролетарской литературы.

В научном творчестве пролетарий должен и будет исходить из процесса

производства. ‘Исходя от станка’ наука должна об’яснять его ‘творческий

труд’. Пролетарию нужна ‘наука не для науки’. Следует, с нашей точки

зрения, и здесь попытаться понять три ленинских вопросительных знака.

‘Нельзя достаточно часто повторять, что наука для науки и есть наука

для жизни’ — писал К. А. Тимирязев.*4

В самом деле. Нет ничего вреднее вульгарнейшего, квази-марксистского

пренебрежения к ‘чистой науке’. В наше время особенно следует повторять

и раз’яснять величайшее практическое значение самой отвлеченной научной

работы (если это, конечно, подлинно научная работа, а не схоластика).

То, что нам кажется сегодня ‘наукой для науки’, есть наука для нашей

завтрашней практики. Сегодня еще ‘абстрактное’ исследование в области

изучения молекул завтра революционизирует химическую промышленность. Это

хорошо понимают, например, американские тресты, не урезывающие смет сво-

их самых ‘наинаучнейших’ лабораторий и институтов, а относящих их к не-

обходимейшим ‘издержкам производства’ первостепенной важности. Разве не

делаем мы то же самое научно-техническим отделом ВСНХ? А внимание со-

ветской общественности Академии Наук?

Сближение науки с производством вовсе не повлечет за собой урезывание

и прекращение чрезвычайно ‘отвлеченной’ исследовательской работы. Наобо-

рот, можно утверждать, что сближение с непосредственной человеческой

практикой поставит науке многие тысячи вопросов, не ‘исходящих от стан-

ка’ и тем не менее завтра будущих менять, реорганизовывать ‘произ-

водственный процесс’. Именно к этому и следует, думается, отнести ле-

нинский вопрос ‘на столе ученого’.

Не нужна ‘наука для науки’, наука должна ‘исходить’ от творческого

труда, а творческий _______________

*1 ???

*2 На столе у ученого.

*3 Не только!

*4 К. А. Тимирязев. Насущные задачи естествознания. ‘Книга’. 1923.

Стр. 41. труд ‘в строе мышления пролетария всегда связан с тем, что у

него на столе, когда он обедает’. Нет, наука, нужная крупному произ-

водству, технически перестраивающейся индустрии, электрифицирующейся

стране не будет ‘исходить’ из такого творческого труда ученого, который

будет определяться тем, что на столе у ученого, тогда, ‘когда он обеда-

ет’.

Теперь только, считаю я, можно понять и восклицание ‘не только’. Курс

на ‘социального инженера’, и теперь ‘категорически подтверждаемый’ тов.

Плетневым, на деле прикрывает только универсальное ‘всезнайство’ с неже-

ланием специализироваться по настоящему: нам не нужна, дескать, ‘наука

для науки’. Усмешки ‘не только ученых’ не могут не относиться к попыткам

переключить тягу к науке на тягу к прикладным ‘к столу’ познаниям.

Ошибка тов. Плетнева особенно очевидна в свете практических задач,

стоявших и стоящих перед нами. Всячески отстаивая политехническое обра-

зование на низших звеньях системы народного образования, мы должны вести

решительный курс на специализацию высших звеньев. Теория ‘социального

инженера’ идет полностью в разрез с нашими конкретными задачами.

Партией взят курс на электрификацию страны. ‘Ну, а много ли нашлось у

нас людей, способных преподавать электрификацию, хотя бы по плану из-

вестной книги И. И. Степанова’ — писал тов. Плетнев. Ленин подчеркивает

и восклицает: ‘Вот именно! Это против В. Плетнева’. Последний пишет те-

перь: ‘В тот момент это было более против В. Плетнева, чем сейчас. Сей-

час дело обстоит несколько лучше. Но, ведь, мы не мыслим себе выполнения

огромнейших задач… в 1922 г. Это задачи длинного этапа, долгой, много-

летней работы. И сейчас понимание электрификации, ее величайшей револю-

ционизирующей роли значительно выше, чем в 1922 г.’ (стр. 73).

Легко понять, что тов. Плетнев отвечает Ленину не по тому вопросу, по

которому от него ожидается ответ. Дело здесь вовсе не в большем или

меньшем понимании роли электрификации. Ленин своим вопросом пытается

тов. Плетнева с пролеткультовских теорий бросить в такое свидетельство

нашей массовой безграмотности и некультурности, как недостаток препода-

вателей книги тов. Степанова. Тов. Плетнев философствует о необходимости

‘самому’ и ‘одному’ пролетарию перестраивать науку. Да здравствует соци-

альная инженерия! А Ленин изучает данные всероссийской переписи о безг-

рамотности населения советской страны, а Ленин думает о пропаганде эле-

ментарной ‘внеклассовой’ культурности: чистить зубы, чаще мыться, не ру-

гаться, а Ленин мечтает о том, чтобы столь популярные в нашем комсомоле

‘математические’ выражения заменились изучением четырех правил арифмети-

ки. Тов. Плетнев предпочитает беседы о роли электрификации…

De hustibus non disputandum — о вкусах не спорят.

Цитируя Маркса, тов. Плетнев писал: ‘Этими словами Маркса оправдыва-

ется постановка вопросов о науке именно сейчас… В. И. возражает: ‘нис-

колько (нет конкретности)’. Ясно? А вот что сердито пишет тов. Плетнев:

‘Словами Маркса, по мнению тов. Ленина, не оправдывалась постановка воп-

росов о науке в 1922 г. Но мы смеем думать сейчас, что постановка вопро-

са о ходе развития науки современна и своевременна, тем более сейчас

(курсив мой. Л. А.) на 10-м году революции. Нужна лишь большая конкрет-

ность постановки этого вопроса… Вопрос ставится самой жизнью и обойти

и замалчивать его нельзя, да и не следует’. Тов. Плетнев поучает весьма

сурово. Ленин оказывается в положении человека, который ‘нападал’ на

тов. Плетнева потому, что Плетневым вопрос ставился преждевременно.

Плетнев, будто, верные вполне вещи говорил, да ‘по мнению тов. Ленина’,

немного рано. Неверно и это. Смеем думать, что В. И. и тогда достаточно

думал по вопросам науки. Теперь опубликовано вполне исчерпывающее коли-

чество материалов, свидетельствующих о том внимании, с каким Ленин сле-

дил за работой наших ученых, как много заботливости было проявлено им в

деле улучшения положения научных деятелей, как подталкивал он всех наших

экономических работников к использованию в работе их органов и учрежде-

ний последних научных достижений. И разве не Ленин первый развернуто

поставил вопрос о научной организации труда? И именно поэтому Ленин об-

рушивался на поистине рассуждения для рассуждений о науке. Ленин бесс-

порно предпочитал ‘науку для науки’. Ленин писал, что гораздо приятнее

революцию проделывать, чем писать о ней. Ленин, не сомневаемся мы, счи-

тал, что гораздо нужнее работать с научными деятелями, учиться у них,

ставить им новые вопросы и задачи, чем разговаривать о науке. И если бы

подлинно о науке, а то о ‘социальной инженерии’, о науке ‘от станка’, о

‘схемах индивидуалистических переживаний’, уступающих место ‘движениям

масс’, о способностях ‘обобщающе, монистически мыслить’, вызвавших у

Ильича тоже непонятую тов. Плетневым приписку ‘уф!’.

Наша статья чрезвычайно разраслась. Поэтому мы не будем писать сейчас

о том, как понимается нами ряд других пометок Ленина. Мы разобрали

только те из них, которые разбирались тов. Плетневым теперь, в 1926 г.

Можно подвести некоторые итоги.

* * *

Надо учиться у Ленина — писал я в начале статьи. Учиться надо прежде

и больше всего именно на таких материалах, как разбиравшийся нами доку-

мент. Можно ли отнести тов. Плетнева к числу тех, кто хочет идти по ле-

нинскому пути?

В своей последней брошюре тов. Плетнев различает три точки зрения на

культуру: 1) точку зрения тов. Троцкого, 2) А. Богданова и 3) Пролет-

культа (сиречь тов. Плетнева). Т.т. Луначарский, Бухарин, мы ‘напостов-

цы’ — оказывается не имеют точек зрения на культуру: Троцкий и Богданов,

по мнению тов. Плетнева (и это правильно, с нашей точки зрения), занима-

ют неправильную позицию в вопросах культуры. Мы не совсем согласны с

тов. Плетневым в его критике Богданова, и особенно тов. Троцкого*1, но,

думается нам, тов. Плетнев имел право ‘оборачивать’ против них те или

иные цитаты из сочинений Ленина. Получается, что тов. Плетнев… предс-

тавляет ленинскую линию в вопросах культуры! Ведь иной точки зрения кро-

ме этих трех, тов. Плетневым не обнаружено. Однако мы в нашей статье по-

казывали, как обстоит дело у тов. Плетнева с Лениным. И ведь нужно же,

поистине, иметь совершенно не ‘имеющую прецедентов храбрость’, чтобы на-

писать после этого следующие строки о пометках Ильича: ‘Мы же истолковы-

вать их в свою пользу считаем недопустимой спекуляцией именем великого

учителя. До такой беззастенчивости мы не дошли и не дойдем’.

Тов. Плетнев ‘благородно’ не хочет перетолковывать пометок Ильича,

представляющих собою возражения Плетневу, в свою, Плетневскую, пользу.

Тов. Плетнев не настолько беззастенчив, чтобы ‘истолковывать их в свою

пользу’. Какой он благородный, какой застенчивый, какой ‘неспекулятив-

ный’ тов. Плетнев! И все эти качества обнаружил тов. В. Ф. Плетнев у

тов. В. Ф. Плетнева потому, что В. Ф. Плетнев отказался ‘перетолковывать

в свою пользу’ резкие замечания Ленина (напр. вздор, вот каша-то),

Ильичевские возражения и протесты против статьи тов. В. Ф. Плетнева.

Благородство тов. Плетнева находит свою меру в том, что, крича о бла-

городстве и уважении к памяти Ильича, тов. Плетнев, выдавая свою позицию

за ленинскую, продолжает оставаться на позициях, осужденных Лениным. Та-

кой, очевидно, представляется тов. Плетневу застенчивость с точки зрения

пролеткультовской пролетморали. Но хуже всего то, что тов. Плетнев зара-

нее набрасывается на всякие попытки понять Ленина. Мы ни в коей мере не

настаиваем на том, что мы правильно поняли Ильича и верно истолковали

его. Но мы хотим его понимать, мы считаем для себя обязательным вновь и

вновь пересматривать наши взгляды, поскольку это будет вызываться углуб-

лением в проработку учения ленинизма о культуре. Тов. Плетневу кажется

спекуляцией попытка связать наши теперешние позиции с взглядами Ленина.

Это понятно, ибо попытка связать Ленина с Плетневым поистине ‘спекуля-

тивна’. Но нам это представляется обязательным. И нам кажутся глубоко

тревожными и показательными разговоры о ‘перетолковывании’ по отношению

к т.т., которые хотят следовать в вопросах культуры за Владимиром

Ильичем. Нам попадаются уже т.т., которые говорят: ‘диллетантская работа

у Ленина об империализме, — ведь у Гобсона он это все взял’. Мы видели

уже ‘выучившихся’ до того, что они говорят: ученическая работа ‘Материа-

лизм и эмпириокритицизм’. Пошлое мещанство поднимает голову не только

под знаменем безудержного, подчас воинствующего, эклектизма, оно не

только рядится в ультра-левые теоретические и политические покрывала,

оно поговаривает и о ‘талмуде’ от Ленина, об ‘евангелизации’ его собра-

ния сочинений. Оно говорит это прямо по углам, оно шушукается об этом в

закоулочках, оно намекает на это на собраниях, и оно же об’ективно кро-

ется за иронизированием по адресу тех, кто хочет защищать ‘каждую запя-

тую большевизма’*2 и согласовывать свою линию с высказываниями Ильича. И

нас не напугать любой демагогией, на которую так щедры наши противники.

Ничего нет неприятнее, конечно, такого положения, когда кто либо в

спорном вопросе — таком, каким являются вопросы культуры — кричит: Ленин

‘за нас’. Ни в каком случае целью разбора мною пометок Ленина не было

демагогическое ‘покрикивание’ — вот, дескать, мы то с Лениным. И не на

почве догматического толкования Ленина хотим мы доказывать наше желание

идти за ним в вопросах культуры, а на почве ортодоксального понимания

всего литературного наследства Владимира Ильича.

* * *

Все новые выступления тов. В. Ф. Плетнева ясно показывают, что он не

понимает основного во взглядах Ленина на культуру. Тов. Плетнев не пони-

мает того, что у Ленина вопрос о культуре — это вопрос о массах, вопрос

об их, масс, культурном под’еме и образовании, об овладении ими, масса-

ми, старой культурой, о строительстве пролетарской культуры ими, этими

массами. Ленинская ‘культурная революция’ не продумана тов. Плетневым.

Ему думается, что можно говорить о пролетарской культуре без ленинской

культурной революции, не говоря о ней. Мы тоже сторонники пролетарской

культуры, и мы защищаем эту точку зрения против целого ряда нападений,

то ‘справа’, то ‘слева’. Но наша точка зрения на пролетарскую культуру

отлична от взглядов тов. Плетнева. Об этом, в частности, можно судить по

всей нашей статье.

В брошюре ‘Три точки зрения’ тов. Плетнев сопоставляет определение

пролетарской культуры, дававшееся в моей брошюре, с определением пролет-

культа и радуется совпадению*3. Однако не всегда двое говорящих

_______________

*1 Об этом я буду писать в статье о взглядах тов. Троцкого на вопросы

культуры в одном из очередных NN журнала.

*2 К сведению П. Ионова. Эта фраза тов. Зиновьева. Какой ужас! Авер-

бах явный оппозиционер…

*3 Тов. Плетнев не только радуется, но и трусливо пытается намекать

на ‘заимствование’ нами у Пролеткульта определения пролетарской культу-

ры. Во-первых, сам Плетнев же свидетельствует, что я не был знаком с

точкой зрения Пролеткульта, а, во-вторых, я излагал нашу общую напос-

товскую формулировку. Уж если говорить о ‘позаимствованиях’, то придется

отметить то, что Пролеткульт опубликовал свои тезисы в августе 1924 г.,

а напостовская точка зрения была формулирована уж во всяком случае еще

летом 1923 г. К тому же еще, тов. Плетнев взял у меня одну формулировку,

а у себя понабрал фразы из нескольких мест. Неудобно это, тов. Плетнев.

И зачем вам потребовалось прибегать к таким приемам полемики? Неужели и

вам захотелось присоединиться к хору Воронского и Лелевича? Почему вы

одно и то же (предположим, что мы действительно говорим одинаковые вещи)

— действительно говорят одно и то же.

‘Под’ем, хотя бы до буржуазной культуры, есть одновременно классовая

переработка этой прежней культуры’. ‘Влад. Ильич термином ‘пролетарская

культура’ пользовался не раз — и вовсе не для того, чтобы бороться с

Богдановым, но и в порядке использования этого термина, наполняя его

своим, а не богдановским содержанием’ — писал я в моей, уже цитировав-

шейся, брошюре. И то новое содержание, которое влагал Ленин в понятие

‘пролетарская культура’, есть, думается мне, учение о культурной револю-

ции.

Вот сидит тов. Плетнев и рассуждает: тезис — буржуазная культура, ан-

ти-тезис — пролетарская. Надо эту пролеткультуру создавать, давайте пе-

рестраивать науку, давайте ка критически пересмотрим наследство. А Ленин

учит: пролетарские массы приобщить к культуре, пусть массы учатся, класс

не переродится, усваивая прежнюю культуру, а класс ее перестроит, и вот

эту культурную революцию давайте организовывать, давайте сделаем так,

чтобы мы, компартия, этой культурной революцией руководили. Только так

можно придти к пролетарской культуре. С точки зрения Плетнева не понять,

почему для Ленина предпосылкой борьбы за культуру является борьба за

культурность.

‘Линия массовой культурной революции и линия пролеткультовской круж-

ковщины совершенно отчетливо друг другу противостоят’ писал я по поруче-

нию большинства напостовцев больше года тому назад. Новые выступления

тов. Плетнева подчеркивают и вновь подтверждают это положение. Тов.

Плетнев хочет уйти от Богданова, он считает, что он от него уже ушел. Не

будем судить о том насколько это так. Но если пролеткульт и хочет придти

к Ленину, то он делает это от богдановской печки. Старая кожа не слезает

так быстро. Для нас же смысл философии всей в вопросе о пролеткультуре —

заключен в двух словах Ленина: культурная революция.

Мы стоим на той точке зрения, что нельзя из факта борьбы Ленина про-

тив богдановско-пролеткультовских ‘теорий’ пролетарской культуры, делать

выводы об отрицательном отношении Ильича к пролетарской культуре вообще.

Статья тов. Плетнева и разбор пометок Ленина на ней показывает, почему

не мог Ленин не выступать в то время против тех т.т., которые так стави-

ли вопрос и так защищали идеи пролетарской культуры. Все т.т., которым

приходилось в печати рассказывать о своих беседах с Лениным, свиде-

тельствуют, что ‘то основное’, что тогда выдвигал Ильич, сводилось преж-

де всего к борьбе против представлений о пролетарской культуре, как о

чем то таком, что может вырасти из того или иного тепличного учреждения.

‘Пролетарская культура может вырасти на почве общей грамотности в усло-

виях советской власти’. Это писал тов. Яковлев, — ни в каком случае не

защитник идеи пролеткультуры. См. на эту тему исключительно интересную

речь тов. Фрунзе в этом номере нашего журнала.

* * *

Коротко по последнему вопросу. Тов. Плетнев много раз утверждал про-

тивоположность теперешнего пролеткульта пролеткульту старому. Он пишет:

‘Мы учитываем ясные для нас заметки В. И., на них учимся (верно ли? Л.

А.). Всегда готовы признать свои ошибки, но хотели бы только одного:

чтобы наши критики стали, наконец, об’ективными критиками и не обходили

бы молчанием наших печатных работ, следующих за переменой ориентации

пролеткульта в 1920 — 21 году’.

Читайте также: