Четыре стиховторения, Бодлер Шарль, Год: 1954

Время на прочтение: 4 минут(ы)
Французская поэзия в переводах русских поэтов 10-70-х годов XX века: Сборник
М.: ОАО Издательство ‘Радуга’, 2005

Charles Baudelaire

Au Lecteur

La sottise, l’erreur, le pch, la lsine,
Occupent nos esprits et travaillent nos corps,
Et nous alimentons nos aimables remords,
Comme les mendiants nourrissent leur vermine.
Nos pchs sont ttus, nos repentirs sont lches,
Nous nous faisons payer grassement nos aveux,
Et nous rentrons gaiement dans le chemin bourbeux,
Croyant par de vils pleurs laver toutes nos taches.
Sur l’oreiller du mal c’est Satan Trismgiste
Qui berce longuement notre esprit enchant,
Et le riche mtal de notre volont
Est tout vaporis par ce savant chimiste.
C’est le Diable qui tient les fils qui nous remuent!
Aux objets rpugnants nous trouvons des appas,
Chaque jour vers l’Enfer nous descendons d’un pas,
Sans horreur, travers des tn&egrave,bres qui puent.
Ainsi qu’un dbauch pauvre qui baise et mange
Le sein martyris d’une antique catin,
Nous volons au passage un plaisir clandestin
Que nous pressons bien fort comme une vieille orange.
Serr, fourmillant, comme un million d’helminthes,
Dans nos cerveaux ribote un peuple de Dmons,
Et, quand nous respirons, la Mort dans nos poumons
Descend, fleuve invisible, avec de sourdes plaintes.
Si le viol, le poison, le poignard, l’incendie,
N’ont pas encor brod de leurs plaisants dessins
Le canevas banal de nos piteux destins,
C’est que notre me, hlas! n’est pas assez hardie.
Mais parmi les chacals, les panth&egrave,res, les lices,
Les singes, les scorpions, les vautours, les serpents,
Les monstres glapissants, hurlants, grognants, rampants,
Dans la mnagerie infme de nos vices,
Il en est un plus laid, plus mchant, plus immonde!
Quoiqu’il ne pousse ni grands gestes ni grands cris,
Il ferait volontiers de la terre un dbris
Et dans un billement avalerait le monde,
C’est l’Ennui! — l’il charg d’un pleur involontaire,
Il rve d’chafauds en fumant son houka.
Tu le connais, lecteur, ce monstre dlicat,
— Hypocrite lecteur, — mon semblable, — mon fr&egrave,re!
1855

Шарль Бодлер

Читателю

Ошибки, глупости, падения, пороки
Насилуют наш ум и наше тело жрут,
Мы кормим совести ленивые упреки,
Как кормит вшей своих в ночлежке нищий люд.
В грехах настойчивы, в раскаяньях ленивы,
Мы требуем себе за исповедь наград,
И снова шлепаем по грязи торопливо,
Дешевою слезой смочив себя стократ.
На изголовье зла баюкает и холит
Наш ум сам Трисмегист, верховный Сатана, —
И металлическая твердость нашей воли
Премудрым химиком в труху превращена.
Поводья наши Черт себе на пальцы нижет,
К отвратным пакостям нацеливши наш шаг,
И к Аду, что ни день, подходим мы все ближе,
Беспечно шествуя через зловонный мрак.
Как нищий потаскун, в припадке вожделенья,
Изношенную плоть старухи страстно мнет,
Так мимоходом мы воруем наслажденья,
Укрыв за пазухой их высосанный плод.
Мильонами глистов шевелится, роится
В нас племя Демонов, густея что ни час,
И с каждым вздохом Смерть к нам в легкие струится,
Незримою рекой точа уныло нас.
И если яд, кинжал, огонь, насилье краше
Не могут расцветить обыденной канвы
Неизменяемых, унылых судеб наших,
Так значит, робкая душа у нас, — увы!
&nbsp, Перевод А. Эфроса
1954

Correspondances

La Nature est un temple o de vivants piliers
Laissent parfois sortir de confuses paroles,
L’homme y passe travers des forts de symboles
Qui l’observent avec des regards familiers.
Comme de longs chos qui de loin se confondent
Dans une tnbreuse et profonde unit,
Vaste comme la nuit et comme la clart.
Les parfums, les couleurs et les sons se rpondent.
Il est des parfums frais comme des chairs d’enfants,
Doux comme les hautbois, verts comme les prairies.
— Et d’autres, corrompus, riches et triomphants,
Ayant l’expansion des choses infinies,
Comme l’ambre, le musc, le benjoin et l’encens,
Qui chantent les transports de l’esprit et des sens.
1857

Соответствия

Природа — это храм, где строй живых колонн
Перекликается чуть приглушенным хором,
И, чащей символов объят со всех сторон,
Проходит человек под ласковым их взором.
Как эхо эху шлет протяжный свой ответ
В повторном тождестве начала и развязки,
Всеобнимающем, как ночь и как расе вег, —
Так сродны запахи, созвучия и краски.
Есть запахи свежей, чем детские тела,
Нежней, чем пенье флейт, и зеленее прерий,
И есть торжественные, как колокола,
Исполненные тайн, преданий и поверий:
То — запах мускуса, корицы, амбры, сот,
В которых ярость чувств и разума живет.
Перевод А. Эфроса
1954

Spleen

Pluvise, irrit contre la ville enti&egrave,re,
De son urne grands flots verse un froid tnbreux
Aux ples habitants du voisin cimeti&egrave,re
Et la mortalit sur les faubourgs brumeux.
Mon chat sur le carreau cherchant une liti&egrave,re
Agite sans repos son corps maigre et galeux,
L’me d’un vieux po&egrave,te erre dans la goutti&egrave,re
Avec la triste voix d’un fantme frileux.
Le bourdon se lamente, et la bche enfume
Accompagne en fausset la pendule enrhume,
Cependant qu’en un jeu plein de sales parfums,
Hritage fatal d’une vieille hydropique,
Le beau valet de cur et la dame de pique
Causent sinistrement de leurs amours dfunts.
1851
Les Fleurs du Mal, Spleen et Idal

Cплин

Плювьоз, хрипун, брюзга, кому весь свет не мил.
Из урн своих туман холодным льет разливом
На бледных жителей погостов и могил
И мстит болезнями предместиям строптивым.
Мой кот на кафелях, не находя подстил,
Бессонно ерзает скелетом шелудивым,
А призрак старого поэта, что здесь жил,
Гудит сквозь водосток чувствительным мотивом.
Шмель нудно плачется, дымя, дрова шипят,
Осипший маятник им вторит невпопад,
А средь колоды карт, замусленных и бурых,
К которым дряблый нос подагрика приник,
Ловкач, — валет червей, — и злюка, — дама пик, —
Судачат о своих стариннейших амурах.
Перевод А. Эфроса
1954

Spleen

Je suis comme le roi d’un pays pluvieux,
Riche, mais impuissant, jeune et pourtant tr&egrave,s vieux,
Qui, de ses prcepteurs mprisant les courbettes,
S’ennuie avec ses chiens comme avec d’autres btes.
Rien ne peut l’gayer, ni gibier, ni faucon,
Ni son peuple mourant en face du balcon.
Du bouffon favori la grotesque ballade
Ne distrait plus le front de ce cruel malade,
Son lit fleurdelis se transforme en tombeau.
Et les dames d’atour, pour qui tout prince est beau,
Ne savent plus trouver d’impudique toilette
Pour tirer un souris de ce jeune squelette.
Le savant qui lui fait de l’or n’a jamais pu
De son tre extirper l’lment corrompu,
Et dans ces bains de sang qui des Romains nous viennent,
Et dont sur leurs vieux jours les puissants se souviennent,
Il n’a su rchauffer ce cadavre hbt
O coule au lieu de sang l’eau verte du Lth.
1857
Les Fleurs du Mal. Spleen et Idal

Сплин

Я словно царь страны, туманами обильной:
Он юн, но он уж дряхл, — богатый, но бессильный,
Весь этикет двора в ничто им превращен,
Лишь сворою собак устало занят он:
Его нельзя развлечь ни соколиным гоном,
Ни умирающим народом пред балконом,
Его любимый шут злоречием баллад
Не вызывает в нем уже былых отрад,
Его постель с гербом — угрюмее могилы,
Прелестницы, кому любые принцы милы,
Не в силах изобресть такой наряд срамной,
Чтоб на него смешком ответствовал больной,
Алхимик, что монарха золотом снабжает.
Лекарств, чтоб излечить недуг его, не знает:
И ванны римские, где человечья кровь
Державным дряхлецам дарует силы вновь,
Не могут прекратить коснения скелета,
Затем, что в нем не кровь, а мертвенная Лета.
Перевод А. Эфроса
1954
Прочитали? Поделиться с друзьями:
Электронная библиотека