Артур Конан Дойл
Артур Конан Дойл
Черный докторъ.
Черный докторъ.
Черный доктор, Дойль Артур Конан, Год: 1898
Время на прочтение: 19 минут(ы)
Источник: Художественная Библіотека
А. Конанъ-Дойль. Черный докторъ
Перев. М. Н. Дубровиной подъ ред. I. Ясинскаго
Бишопсъ Кроссингъ — маленькая деревушка, лежащая въ десяти миляхъ на югозападъ отъ Ливерпуля. Здсь въ начал семидесятыхъ, годовъ поселился доктюръ Алойзіусъ Лана. Въ той мстности никому не были извстны ни происхожденіе доктора, ни причины, заставившія его избрать своимъ мстомъ жительства эту глухую деревушку. Только два факта по отношенію къ нему были несомннны. Первый — что онъ получилъ степень доктора, и съ отличіемъ, въ Глазго, второй — что онъ принадлежалъ, несомннно, къ тропической рас и, по своей смуглой кож, могъ даже быть индусомъ. Черты его лица были, однако, европейскія, а его величавая осанка и любезность длали его похожимъ на благороднаго испанца. Смуглая кожа, черные какъ смоль волосы, темные, блестящіе глаза и густыя, черныя брови рзко выдляли фигуру доктора изъ толпы свтло или рыжеволосыхъ обитателей деревушки, и онъ скоро сталъ извстенъ подъ именемъ ‘Чернаго Доктора изъ Бишопсъ Кроссингъ’. Сперва такое прозвище было дано какъ-бы въ насмшку. Но съ теченіемъ времени оно сдлалось почетнымъ титуломъ, было знакомо всмъ въ округ и перешло далеко за предлы маленькой деревушки,— потому что онъ оказался прекраснымъ хирургомъ и опытнымъ, знающимъ докторомъ. Практика этого округа находилась въ рукахъ Эдуарда Ровъ, сына доктора Вильяма Ровъ — ливерпульскаго консультанта. Но Эдуардъ Ровъ не наслдовалъ таланта своего отца, и докторъ Лана скоро отбилъ у него всю практику. Соціальный успхъ доктора Лана былъ столь-же быстръ, какъ и успхъ профессіональный. Замчательно удачная операція, сдланная достопочтенному Джемсу въ Лоури, второму сыну лорда Бельтона, открыла доктору двери въ кружокъ мстной аристократіи, гд онъ сдлался всеобщимъ любимцемъ за свой симпатичный характеръ и прекрасныя манеры. Иногда отсутствіе старинныхъ знакомствъ и родственныхъ связей, является скоре помощью, нежели препятствіемъ для успха въ обществ, и выдающіяся умственныя качества красиваго доктора послужили ему самой лучшей рекомендаціей.
Его паціенты находили въ немъ только одинъ недостатокъ. Онъ повидимому ршилъ остаться холостякомъ. Это было тмъ боле странно, что онъ занималъ большой домъ-особнякъ, а его успшная практика позволяла ему откладывать порядочную сумму денегъ. Сперва мстныя кумушки называли ту или другую двицу, какъ его уже обрученную невсту, но быстро уходили годы, а докторъ Лана все оставался холостымъ, и общество пришло къ заключенію, что по какой-нибудь причин ему нельзя жениться. Иные доходили такъ далеко, что утверждали, будто онъ уже давно женатъ, и что, желая избгнуть послдствій необдуманнаго, ранняго брака, онъ похоронилъ себя въ Бишопсъ Кроссингъ.
И вдругъ, когда местныя свахи-любительницы только что махнули на него рукой въ отчаяніи,— неожиданно было объявлено его обрученіе съ миссъ Френчъ Мортонъ, изъ Лейтъ Холлъ.
Миссъ Мортонъ была дочерью эсквайра Джемса Гельдена Мортона. Ея родители оба умерли, и она жила вмст со своимъ единственнымъ братомъ, Артуромъ Мортономъ, который унаслдовалъ фамильное состояніе. Миссъ Мортонъ была высокая, стройная, молодая двушка, обладавшая смлымъ, живымъ характеромъ и сильной волей. Она познакомилась съ докторомъ на балу, и между ними сразу возникла симпатія, скоро превратившаяся въ самую страстную любовь. Между молодыми людьми было нкоторое неравенство лтъ, ему было уже тридцать семь, а ей только двадцать четьгре года, но во всхъ другихъ отношеніяхъ они какъ нельзя боле подходили другъ къ другу. Обрученіе состоялось въ феврал, а свадьба была назначена на августъ.
Третьяго іюня докторъ Лана получилъ письмо изъ-за границы. Почтмейстеръ въ маленькой деревувшк, обыкновенно, бываетъ главнымъ сплетникомъ, и не мало тайнъ было извстно м-ру Бенклею, почтмейстеру въ Бишопсъ Кроссингъ, про своихъ сосдей. Относительно письма, полученнаго докторомъ, мистеръ Бенклей замтилъ только, что оно было въ какомъ-то странномъ конверт, адресъ былъ написанъ мужскимъ почеркомъ, и на штемпел можно было разобратъ: ‘Буэносъ-Айресъ, Аргентинская Республика’. Это было первое письмо, полученное докторомъ изъ-за границы, почему мистеръ Венклей и обратилъ на него особое вниманіе, прежде чмъ отдать мстному почтальону, разносившему вечернюю почту.
На слдующее утро, 4-го іюня докторъ Лана сдлалъ визитъ миссъ Мортонъ, и между ними произошло длинное объясненіе, посл котораго докторъ ушелъ крайне взволнованный, а миссъ Мортонъ остававалась въ своей комнат весь этотъ день, и горничная нсколько разъ заставала ее въ слезахъ. По истеченіи недли разнеслась молва, что между обрученными произошелъ разрывъ, что докторъ велъ себя недостойно по отношенію къ невсг и что ея братъ, Артуръ Мортонъ, собирается избить его за это. Въ какомъ отношеніи велъ себя докторъ недостойно, въ точности не было извстно, и можно было длать насчеть этого только одни предположенія. Но было замчено и принято, какъ сознаніе собственной вины, то обстоятельство, что докторъ, съ этихъ поръ, скоре готовъ былъ сдлать нсколько миль крюку, чмъ пройти мимо оконъ Лейтъ-Голла, и что онъ пересталъ ходить въ церковь по воскресеньямъ, чтобы не встрчаться съ миссъ Мортонъ. Кром того, появилось объявленіе въ мстной газет насчетъ продажи докторской практики и хотя не упоминалось ни адреса, ни имени, многіе предполагали, что это объявленіе сдлано докторомъ Лана и что онъ, слдовательно, думаетъ покинуть Бишопсъ Кроссингъ. Таково было положеніе длъ, когда вечеромъ 21 іюня случилось нчто такое, что превратило простой, деревенскій скандалъ въ трагедію, обратившую на себя вниманіе цлой страны. Здсь необходимо упомянуть нкоторыя подробности, чтобы уяснить значеніе всего, происшедшаго въ тотъ вечеръ.
Единственными обитательницами въ дом доктора были: его экономка, пожилая, очень почтенная женщина, по имени Марта Вудсъ, и молодая служанка, Мэри Пиллингъ. Кучеръ и мальчикъ, прислуживавшій доктору во время пріема больныхъ, жили въ отдльномъ помщеніи. Докторъ имлъ обыкновеніе поздно засиживаться ночью у себя въ кабинет, который находился рядомъ съ операціоной комнатой, въ той части дома, которая была самой отдаленной отъ помщенія прислуги. Эта часть дома имла свой отдльный входъ для удобства паціентовъ, такъ что докторъ могъ самъ впускать и принимать постителей безъ вдома слугъ, и, въ сущности, было даже обычнымъ явленіемъ, что когда паціеиты приходили поздно, докторъ впускалъ и выпускалъ ихъ самъ, черезъ этотъ отдльный входъ, не тревожа прислугу, которая рано ложилась спать.
Въ тотъ вечеръ, о которомъ идетъ рчь, Марта Вудсъ въ половин десятаго вошла въ кабинетъ доктора и застала его писавшимъ за письменнымъ столомъ. Пожелавъ доктору доброй ночи, она вернулась къ себ, отослала спать служанку, и до одиннадцати часовъ занималась работой по хозяйству. Часы въ прихожей пробили одиннадцать, когда она отправилась въ свою спальню. Она пробыла тамъ не боле четверти часа или двадцати минутъ, когда ей послышался не то крикъ, не то зовъ, изъ глубины дома. Она подождала нсколько времени, но крикъ не повторялся. Сильно встревоженная, потому что крикъ былъ очень громкійи настойчивый, она торопливо накинула на себя капотъ и подбжала къ двери кабинета.
— Кто тамъ? крикнулъ докторъ, когда она постучала въ дверь.
— Это я, сэръ — мистриссъ Вудсъ.
— Оставьте меня въ поко! Уходите сейчасъ-же въ свою комнату! снова крикнулъ докторъ. И его голосъ былъ такъ рзокъ, такъ не похожъ на его обычную ласковую манеру, что мистриссъ Вудсъ была вмст и удивлена и обижена.
— Мн показалось, сэръ, что вы звали, сказала она въ свое оправданіе, но не получила никакого отвта. Возвращаясь въ свою комнату, она взглянула на часы, было половина двнадцатаго.
Между одиннадцатью и двнадцатью часами этого-же самаго вечера къ доктору приходила постительница, но не получила никакого отвта на свой стукъ. Эта постительница была мистриссъ Паддингъ, жена деревенскаго лавочника который былъ опасно боленъ тифомъ. Докторъ Лана самъ назначилъ ей зайти къ нему поздно вечеромъ и сообщить, въ какомъ состояніи находится ея мужъ. Мистриссъ Паддингъ видла, что кабинетъ доктора освщенъ, но когда на ея, повторенный нсколько разъ, стукъ въ дверь никто не отвтилъ, она ршила, что докторъ, вроятно, пошелъ навститъ какого-нибудь больного, и направилась домой.
Выйдя изъ воротъ докторскаго дома на дорогу, она замтила, что къ ней навстричу приближается какой-то человкъ. Думая что это докторъ Лана возвращается домой, она стала поджидать его, но когда онъ подошелъ, оказалось, что это былъ Артуръ Мортонъ, молодой эсквайръ. При свт фонаря, находившагося у воротъ, она замтила, что молодой человкъ взволнованъ и что въ рук у него большой охотничій хлыстъ. Онъ хотлъ войти въ ворота, но мистриссъ Паддингъ остановила его.
— Доктора нтъ дома, сэръ, оказала она.
— Почему вы знаете? рзко спросилъ онъ.
— Я стучала въ дверь, сэръ, и никто не отозвался.
— Но я вижу свтъ въ окнахъ,— возразилъ молодой эсквайръ, бросая взглядъ по направленію къ дому.— Вдь это окна его кабинета, не правда-ли?
— Да, сэръ, но доктора наврное нтъ дома.
— Я подожду, пока онъ вернется,— сказалъ Мортонъ и вошелъ въ ворота, а мистриссъ !!!!!Маддингъ направилась домой.
Въ три часа ночи ея мужу стало такъ худо, что она сильно испугалась и немедленно пошла за докторомъ. Входя въ ворота докторскаго дома, она съ удивленіемъ замтила, что какой-то человкъ прячется за лавровыми кустами, и ей даже показалось, что это былъ Артуръ Мортонъ. Занятая своимъ горемъ и тревогой, она не обратила вниманія на это, и продолжала итти дале. Приблизившись къ дому, она, къ своему удивленію, замтила, что кабинетъ доктора еще освщенъ. Она постучала въ дверь. Отвта не было. Она повторила стукъ нсколько разъ, но отвта все не было. Ей казалось невроятнымъ, чтобы докторъ легъ спать или ушелъ изъ дома, оставивъ кабинетъ освщеннымъ, и она подумала, что можетъ быть онъ уснулъ въ своемъ кресл за письменнымъ столомъ. Тогда она ршилась постучать въ окно кабинета, но также не получила отвта. Замтивъ, что занавска въ одномъ мст не плотно закрывала окно, мистриссъ Маддингъ заглянула въ комнату.
Кабинетъ былъ ярко освщенъ большой лампой, стоявшей на стол, заваленномъ книгами и медицинскими инструментами. Въ кабинет не было никого и не замчалось ничего особеннаго, кром того, что въ тни, отбрасываемой столомъ, виднлась лежащая на ковр блая перчатка. Но потомъ внезапно, когда глаза мистриссъ Маддингъ иривыкли къ свту, она различила близъ ковра ногу въ туфл к съ ужасомъ убдиласъ, что на ковр блла не перчатка, а рука человка распростертаго на полу. Догадавшись, что случилось нчто ужасное, она стала звонить въ парадную дверь, разбудила мистриссъ Вудсъ, и об женщины кинулись въ кабинетъ, отправивъ сперва служанку Мэри за полиціей.
Возл стола лежалъ на полу докторъ Лана, уже безъ признаковъ жизни. Было очевидно, что онъ сдлался жертвой насильственной смерти — вко одного глаза почернло, на лиц и на ше были царапины и слды ушибовъ. Легкое вздутіе и опухоль липа, указывали, что смерть послдовала отъ задушенія. Онъ былъ одтъ въ свой обычный дневной костюмъ, но въ туфляхъ, подошвы которыхъ были совершенно чисты. Коверъ былъ весь испачканъ слдами грязныхъ сапоговъ. Было очевидно, что кто-то проникъ сюда черезъ отдльный входъ, убилъ доктора и скрылся незамтно. Что убійца былъ мужчиной, казалось несомнннымъ, судя по величин слдовъ, оставленныхъ на ковр, но дале этого факта полиція затруднялась длать какіе либо выводы.
Не было признаковъ кражи, и золотые часы доктора лежали у него въ карман. Денежный шкафъ доктора, находившінея въ кабинет, былъ замкнутъ, но денегъ въ немъ не оказалось. По предположенію мистрисъ Вудсъ, въ немъ должна была находиться порядочная сумма, но доктору въ тотъ день пришлось много платить по счетамъ, и этимъ можно было объяснить пустоту денежнаго шкафа. Одной только вещи недоставало въ комнат, и эта пропажа имла особое значеніе. Портретъ миссъ Мортонъ, всегда стоявшій на письменномъ стол, былъ вынутъ изъ рамки и унесенъ. Наканун вечеромъ мистриссъ Вудсъ еще видла портретъ на стол, а теперь онъ исчезъ. Въ тоже время на полу былъ найденъ зеленый козырекъ для защиты глазъ, котораго, по словамъ мистриссъ Вудсъ, она никогда прежде не видала. Впрочемъ, присутствіе такой вещи въ кабинет медика не предоставляло ничего страннаго и не было никакихъ основаній ставить ее въ связь съ преступленіемъ.
Подозрніе падало только на одного человка и Артуръ Мортонъ, молодой эсквайръ, былъ немедленно арестованъ. Улика противъ него была тяжкая. Онъ былъ сильно привязанъ къ сестр, и посл ея разрыва съ докторомъ Лана онъ при свидтеляхъ неоднократно высказывалъ различныя угрозы по адресу доктора. Его видли также въ одиннадцать часовъ вечера, входившимъ, съ охотничьимъ хлыстомъ въ рук, въ ворота докторскаго дома. Согласно предположенію полиціи, онъ ворвался посл этого въ комнату доктора, испуганный или гнвный крикъ котораго былъ настолько громокъ, что его услышала мисиссъ Вудсъ изъ своей комнаты. Затмъ, когда мистриссъ Вудсъ постучала въ кабинетъ доктора, онъ, желая мирно объясниться со своимъ постителемъ, приказалъ экономк уйти обратно. Объясненіе какъ видно, длилось долго, перешло въ бурную сцену и окончилось убійствомъ доктора. По вскрытіи оказалось, что покойный страдалъ сильной болзнью сердца — чего при жизни нельзя было предполагать — и что его смерть могла послдовать не прямо отъ задушенія, но отъ поврежденій, нанесенныхъ ему убійцей во время борьбы,— поврежденій, которыя для человка, не страдающаго болзнью сердца, не были-бы смертельными. Затмъ Артуръ Мортонъ вынулъ изъ рамки фотографію сестры и направился домой, но у воротъ, замтивъ идущую навстрчу ему мистриссъ Маддингъ, спрятался въ кусты. Таково было заключеніе полицейскихъ властей, производившихъ слдствіе по этому длу, и оно было основано на прочныхъ данныхъ. Съ другой стороны, было нсколько фактовъ и въ защиту обвиняемаго. Мортонъ былъ, какъ и его сестра, пылкаго, порывистаго темперамента, но онъ былъ любимъ и уважаемъ всми за его честную, открытую натуру. и былъ неспособенъ ка преступленіе. Во время допроса онъ объяснилъ свой поздній визитъ къ доктору тмъ, что ему необходимо было переговорить съ докторомъ Лана насчетъ важныхъ, семейныхъ длъ (онъ все время не хотлъ даже упоминать имени сеетры). Онъ впрочемъ не отрицалъ, что его бесда съ докторомъ была-бы не особенно мирнаго характера. Отъ мистриссъ Маддингъ онъ узналъ, что доктора нтъ дома и ждалъ его возвращенія въ саду, но прождавъ до трехъ часовъ ночи и видя, что докторъ все не возвращается, ршилъ уйти домой. Что-же касается убійства доктора, онъ такъ-же неповиненъ въ немъ, какъ и констебль, арестовавшій его. прежде онъ былъ близкимъ другомъ покойнаго, но обстоятельства, о которыхъ онъ предпочитаетъ не говорить, измнили эти дружескія отношенія.
Были нкоторые факты, подтверждавшіе его невиновность. Такъ, было удостоврено свидтельскими показаніями, что докторъ Лана въ половин двнадцатаго былъ живъ и находился въ своемъ кабинет. Мистриссъ Вудсъ готова была присягнуть, что именно въ это время она услышала его крикъ. Друзья обвиняемаго утверждали, что, по всей вроятности, въ то время убійца уже былъ въ кабинет доктора. Восклицаніе или крикъ доктора, испугавшій экономку, а также рзкій, необычный тонъ ея господина, которымъ онъ приказалъ ей оставить его въ поко казалось, подтверждали предположеніе, что онъ былъ въ кабинет не одинъ. Если это было такъ, то можно было предположить, что убійство совершилось въ промежутокъ между тмъ временемъ, когда экономка услышала его крикъ и тмъ временемъ, когда мистриссъ Маддингъ въ первый разъ пришла къ доктору и не получила отвта на свой стукъ въ дверь. Но если докторъ былъ убитъ именно въ этотъ промежутокъ времени, то мистеръ Артуръ Мортонъ не могъ быть виновенъ въ убійств, такъ какъ мистриссъ Маддингъ уже посл этого времени встртила молодого эсквайра входящимъ въ ворота докторскаго дома. Если было справедливо предположеніе, что у доктора Лана уже былъ кто-то раньше того времени, когда мистриссъ Маддингъ встртила Мортона, то возникалъ естественный вопросъ: кто-же былъ этотъ таинственный убійца и какіе мотивы имлъ онъ для убійства доктора? Кром того, присутствіе этого неизвстнаго въ кабинет доктора было только предположеніемъ, между тмъ какъ присутствіе молодого эсквайра близъ докторскаго дома было доказано свидтельскими показаніями, а также было доказано и то, что онъ явился къ доктору съ самыми враждебными цлями. Когда мистриссъ Маддингъ пришла въ перный разъ, докторъ можетъ быть не былъ въ кабинет, онъ могъ выйти изъ дома, какъ она и предполагала тогда, и, возвратившись, засталъ мистера Артура Мортона, ожидавшаго его. Нкоторые изъ защитниковъ обвиняемаго придавали большое значеніе тому факту, что фотографія его сестры, миссъ Мортонъ, унесенная изъ комнаты доктора, не была найдена у Мортона при обыск. Но этотъ доводъ ничего не доказывалъ, такъ какъ Мортонъ имлъ достаточно времени передъ своимъ арестомъ, чтобы сжечь или уничтожить фотографію. Что-же каеается грязныхъ слдовъ, оставленныхъ на ковр, они были такъ неопредленны и такъ размазаны по мягкому ковру, что нельзя было сдлать почти никакихъ заключеній. По вншности, эти слды, пожалуй, могли быть слдами обвиняемаго, сапоги котораго были очень грязны въ тотъ вечеръ, но такъ какъ передъ вечеромъ шелъ сильный дождь, то, вроятно, сапоги у всхъ были грязны.
Таковы были факты, предшествовавшіе странному и загадочному проступленію, которое своей таинственностью обратило на себя вниманіе всего общества. Неизвстное происхожденіе доктора, его обаятельныя и выдающіяся личныя качества, общественное положеніе человка, обвинявшагося въ убійств, любовная исторія, предшествовавшая преступленію, все это скомбинировалось вмст и создало одну изъ тхъ драмъ, которыя сосредоточиваютъ на себ вниманіе цлой страны. По всей Англіи шли споры и толки насчетъ таинственнаго убійства въ Бишопсъ Кроссингъ, и создавались многочисленныя теоріи для объясненія непонятныхъ фактовъ, но ни одна изъ этихъ теорій, какъ потомъ оказалось, не разршала загадки. Въ то время какъ я пишу, предо мной лежатъ газеты, въ которыхъ напечатанъ отчетъ объ этомъ дл, и я постараюсь подробно изложить ввсь ходъ судебнаго слдствія вплоть до того момента, когда вечеромъ перваго дня показаніе миссъ Мортонъ бросило новый и неожиданный свтъ на это дло.
Мистеръ Карръ, выступившій на суд обвинителемъ, съ обычнымъ искусствомь сгруппировалъ факты и построилъ обвиненіе, и уже съ перваго дня стало очевидно какая трудная работа предстоитъ мистеру Гемфри, защитнику обвиняемаго. Нсколько человкъ свидтелей показали подъ присягой, что они слышали, какъ молодой эсквайръ не однажды произносилъ угрозы по адресу доктора. Мистриссъ Маддингъ повторила свое показаніе насчетъ встрчи съ обвиняемымъ въ тотъ вечеръ у воротъ докторскаго дома, а еще одинъ свидтель показалъ, что обвиняемому хорошо было извстно обыкновеніе доктора сидть поздно по вечерамъ въ этой отдаленной части дома, и обвиняемый яко-бы нарочно выбралъ для своего визита этотъ поздній часъ, чтобы имть жертву въ своей власти совершенно беззащитной. Слуга молодого эсквайра показалъ, что его господинъ вернулся домой въ три часа ночи, чмъ подтверждалось показаніе мистриссъ Маддингъ, что она видла обвиняемаго прятавшимся за лавровыми кустами близъ воротъ, когда она во второй разъ приходила къ доктору. Грязные сапоги Мортона и подходившіе къ нимъ, по вншности, грязные слды на ковр, все это, вмст съ другими сильными уликами, казалось настолько убдительнымъ, что судьба обвиняемаго повидимому была уже ршена, если только что-нибудь совершенно неожиданное не спасетъ его. Было три часа, когда слдствіе закончилось, и посл этого случилось нчто неожиданное, благодаря чему дло приняло совершенно иной оборотъ.
Когда первымъ свидтелемъ со стороны защиты была вызвана миссъ Мортонъ, сестра обвиняемаго, публика замтно взволновалась. Читатели, конечно, помнятъ, что эта молодая лэди была невстой покойнаго доктора Лана, и что разрывъ между обрученными побудилъ молодого эсквайра, изъ гнва и мести, совершить преступленіе. Миссъ Мортонъ, однако-же, во все время слдствія была совершенно не причастна къ длу и теперь ея вызовъ въ судъ, какъ главнйшей свидтельницы со отороны защиты, явился для публики полной неожиданностью.
Миссъ Мортонъ, высокая, красивая брюнетка давала свое показаніе тихимъ, но яснымъ тономъ, хотя было очевидно, что она до крайности взволнована. Она слегка упомянула о своемъ обрученіи съ докторомъ и послдовавшемъ разрыв cъ нимъ, происшедшимъ, какъ она говорила по причинамъ личнаго и семейнаго харктера, и удивила присутствующихъ своимъ замчаніемъ, что она считала гнвъ своего брата противъ доктора безпричиннымъ и несправедливымъ. На вопросъ защитника, она отвчала, что ни въ чемъ не можетъ упрекнуть доктора Лана и что онъ дйствовалъ по отношенію къ ней вполн честно и благородно. Ея братъ, не зная истинныхъ причинъ разрыва ея съ докторомъ, смотрлъ иначе на дло и, вопреки ея мольбамъ, часто произносилъ угрозы противъ доктора, а въ роковой вечеръ объявилъ ей, что сегодня намренъ ‘раздлаться съ докторомъ’. Она сдлала все возможное, чтобы урезонить брата и успокоитъ, но его характеръ былъ таковъ, что въ минуту гнва или возбужденія онъ дйствовалъ, не размышляя, и никого не слушалъ.
Вплоть до этого пункта показаніе мимсъ Мортонъ было скоре противъ ея брата, чмъ въ его пользу. Дальнйшіе вопросы защитника скоро, однако, освтили дло иначе и выдвинули на сцену неожиданные факты.
Защитникъ. Считаете-ли вы своего брата виновнымъ въ этомъ преступленіи?
Предсдатель. Я не могу допустить подобньгхъ вопросовъ, мистеръ Гёмфри. Судъ разбираетъ факты, а не мысли и сужденія.
Защитникъ. Извстно-ли вамъ, что вашъ братъ невиновенъ въ смерти доктора Лана?
Миссъ Мортонъ. Да.
Защитникъ. Чмъ вы можете доказатъ
Миссъ Мортонъ. Тмъ, что докторъ Лана не умеръ.
Среди публики произошло сильное волненіе и шумъ, прервавшіе на нсколько времени допросъ свидтельницы.
Защитникъ. Почему вы знаете, миссъ Мортонъ, что докторъ Лана не умеръ?
Миссъ Мортонъ. Потому что я получила письмо отъ него уже посл его предполагаемой смерти.
Защитникъ. При васъ находится это письмо?
Миссъ Мортонъ. Да, но я предпочла-бы не оглашать его.
Зашитникъ. У васъ есть и конвертъ письма?
Миссъ Мортонъ. Да.
Защитникъ. Откуда было отправлено письмо?
Миссъ Мортонъ. Изъ Ливернуля.
Защитникъ. Котораго числа?
Миссъ Мортонъ. 22-го іюня.
Защитникъ. Черезъ день посл его установленной смерти. Вы готовы присягнуть, что это письмо нарисано его рукой, миссъ Мортонъ?
Миссъ Мортонъ. Готова.
Защитникъ (предсдателю). Я могу вызвать на судъ еще шестъ другихъ свидтелей, милордъ, которые подтвердятъ, что это письмо написано рукой доктора Лана.
Предсдатель. Вы можете вызвать этихъ свидтелей завтра.
Мистеръ Каръ (обвинитель). А до тхъ поръ, милордъ, мы просимъ предоставить въ наше распоряженіе это писько, чтобы экспертъ могъ доказать поддлку, такъ какъ мы продолжаемъ утверждать, что докторъ Лана умеръ. Считаю излишнимъ говорить, что неожиданное показаніе, сдланное свидтельницей,— очевидная уловка со стороны друзей подсудимаго, чтобы спасти его отъ суда. Я только желалъ-бы обратить вниманіе присутствующихъ на тотъ фактъ, что во все время слдствія и полицейскаго дознанія, миссъ Мортонъ, оогласно ея собственному показанію, имла въ своихъ рукахъ вышеупомянутое письмо. И она желаетъ уврить насъ, что спокойно смотрла, какъ судебное слдствіе находитъ все новыя и новыя улики противъ ея брата, между тмъ какъ въ ея власти было тотчасъ-же представить въ его защиту это письмо.
Защитникъ. Чмъ вы объясните это, миссъ Мортонъ?
Миссъ Мортонъ. Докторъ Лана желалъ, чтобы его тайна была сохранена.
Мистеръ Карръ. Въ такомъ случа, зачмъ-же вы ее теперь обнаружили?
Миссъ Мортонъ. Чтобы спасти моего брата.
Шопотъ состраданія пронесся по зал, но предсдатель тотчасъ-же возстановилъ порядокъ.
Предсдатель. Мистеръ Гёмфри, принявъ такой способъ защиты, вы обязаны объяснять намъ, кто былъ этотъ человкъ, тло котораго было принято всми знакомыми, друзьями и паціентами доктора Лана за тло самого доктора. Выражалъ кто-нибудь сомнніе въ томъ, что убитый былъ докторъ Лана?
Мистеръ Карръ. Насколько мн извстно, нтъ.
Защитникъ. Мы надемся разъяснить это.
Предедатель. Объявляю перерывъ судебнаго засданія до слдующаго дня.
Этотъ новый оборотъ судебнаго процесса до крайности заинтересовалъ публику. Комментаріямъ прессы помшалъ тотъ фактъ, что приговора еще не было вынесено, но повсюду шли толки о томъ, насколько правдиво показаніе миссъ Мортонъ, и послужитъ-ли оно къ спасенію ея брата. Въ послднемъ случа подозрніе могло обратиться на самаго доктора, такъ какъ если-бы оказалось, что докторъ по какой-то необъямнимой случайности не былъ убитъ, то онъ являлся отвтственннъ за смерть этого человка, имвшаго такое сходство съ нимъ и найденнаго убитымъ въ его кабинет. Письмо доктора, которое миссъ Мортонъ не пожелала оглашать, могло быть признаніемъ въ убійств, и миссъ Мортонъ оказывалась, такимъ образомъ въ ужасномъ, безвыходномъ положеніи — она должна была погубить или брата, или своего прежняго жениха. Судебная зала на слдующее утро была переполнена публикой, и когда появился защитникъ, сильно взволнованный, и направился къ своему мсту, среди публики пронесся возбужденный ропотъ. Защитникъ немедленно обратился къ предсдателю и заявилъ,, что молодая лэди, дававшая показаніе наканун, проситъ не вызывать ее боле въ судъ.
Предсдатель. Но мистеръ Гемфри, вы еще не сдлали необходимыхъ разъяененій.
Защитникъ. Можетъ быть, милордъ, слдующій мой свидтель съуметъ разъяснить все.
Предсдатель. Въ такомъ случа, вызовите этого свидтеля.
Защитникъ. Прошу вызвать доктора Алойзіуса Лана!
Мистеру Гемфри нердко приходилось поражать судъ своими замчаніями, но еще никогда не производилъ онъ такого сильнаго впечатлнія одной короткой фразой. Судъ положительно онмлъ отъ изумленія, когда тотъ самый человкъ, трагическая смерть котораго послужила предметомъ судебнаго процесса, внезапно появился на свидтельской скамь. Т изъ публики, которые знавали доктора въ Бишопсъ Кроссингъ, увидли его теперь исхудалымъ, измнившимся, со слдами заботъ и горя на измученномъ лиц. Но несмотря на это, каждый долженъ былъ признаться, что ему рдко пряходилось видть человка боле замчательной и благородной наружности. Поклонившись предсдателю и попросивъ позволенія дать свое показаніе, онъ началъ:
— Мое искреннее желаніе заключается въ томъ, чтобы, ничего не утаивая, правдиво и чистосердечпо разсказать все, что случилось вечоромъ 21-го іюня. Если-бы я зналъ, что пострадаетъ невинный и что на тхъ, кого я любилъ больше всего въ мір, обрушится столько горя и безпокойства, я давно явился-бы сюда. Но были причины, воспрепятствовавшія мн узнать о томъ, что происходитъ здсь. Я старался только уйти, скрыться навки со своимъ горемъ, умереть для всхъ, кто зналъ меня, но я не предвидлъ, что отъ этого пострадаютъ другіе. Позволъте-же мн, по мр силъ моихъ, исправить зло, невольно причименное мной’.
‘Всякому, кто знакомъ съ исторіей Аргентинской Республики, имя Лана хорошо извстно. Мой отецъ, происходившій изъ лучшей и древнйшей испанской фамиліи, занималъ высшія государственныя должности въ стран и былъ-бы президентомъ, если-бы не погибъ во время возстанія въ Санъ-Хуан. Блестящая карьера открылась-бы моему брату близнецу, Эрнесту, а также и мн, если-бы потеря всего нашего состоянія не принудила насъ добывать себ хлбъ собственнымъ трудомъ. Прошу извиненія, сэръ, за эти подробности, они — необходимое предисловіе къ тому, что послдуетъ.
Я уже сказалъ, что у меня былъ братъ близнецъ, по имени Эрнестъ, до такой степени похожій на меня, что даже когда мы были рядомъ, никто не могъ различить насъ. Во всемъ, по наружности, мы были похожи другъ на друга, какъ дв капли воды. Съ годами это сходство сдлалось мене замтно, потому что выраженіе лица у насъ было неодинаковое, но въ минуты молчанія и спокойствія между нами почти нт было разницы.
‘Мн не подобаетъ говорить дурно о томъ, кто уже умеръ и кто былъ моимъ единственнымъ братомъ. Скажу только одно — я долженъ сказать это — что съ самыхъ юныхъ лтъ онъ сталъ внушать мн какой-то ужась и отвращеніе, и что для этихъ чувствъ были основательныя причины. Моя репутація страдала отъ его поступковъ, потому что наше поразительное сходство заставляло людей ошибаться и приписывать мн его пороки. Наконецъ, въ одномъ, особенно позорномъ дл, ему удалось свалить свою вину на меня и притомъ такъ ловко, что я былъ вынужденъ навоогда покинуть Аргентину и попытать счастья въ Европ. Освобожденіе отъ ненавистнаго присутствія брата боле чмъ вознаградило меня за разлуку съ родиной. У меня была небольшая сумма денегъ, достаточная для того, чтобы окончить медицинскій факультетъ въ Глазго, а затмъ я поселился въ Бишопсъ Кроссингъ, твердо увренный, что въ этой отдаленной, глухой деревушк никогда боле не услышу о своемъ брат.
‘Мои надежды оправдывались въ теченіе нсколькихъ лтъ, но затмъ, наконецъ, мой братъ открылъ меня въ моемъ убжищ. Какой-то человкъ изъ Ливерпуля захалъ въ Буеносъ-Айресъ и навелъ брата на мой слдъ. Тотъ сидлъ въ это время безъ гроша, и ему пришло въ голову, что отлично было-бы отправиться ко мн и раздлить со мной мои деньги. Зная, какой ужасъ я чувствовалъ къ нему, онъ весьма основательно предполагалъ, что я откуплюсь отъ него деньгами. Я получилъ отъ него письмо, въ которомъ онъ извщалъ о своемъ прізд. Это было во время кризиса въ моихъ собственныхъ длахъ, и его пріздъ могъ сильно повредить моимъ планамъ и причинитъ огорченіе той особ, которую боле всего желалъ я избавить отъ малйшихъ безпокойствъ и огорченій. Я принялъ мры, чтобы несчастье, долженствовавшее совершиться, пало только на меня одного, но…— тутъ докторъ Лана повернулся и выразительно взглянулъ на обвиняемаго — но мое поведеніе было дурно истолковано. Моимъ единственнымъ мотивомъ было избавить тхъ, кто былъ дорогъ мн, отъ малйшаго общенія съ какимъ-бы то ни было скандаломъ и позоромъ, неминуемо грозившими мн съ пріздомъ моего брата.
‘Онъ явился ко мн вечеромъ, вскор посл полученіи отъ него письма. Я сидлъ въ кабинет, прислуга уже спала, когда я услышалъ его шаги на садовой дорожк и, минуту спустя, увидлъ передъ окномъ его лицо, обращенное ко мн. Онъ былъ, подобно мн, гладко выбритъ и сходство между нами было еще такъ велико, что на мигъ я принялъ его лицо за отраженіе моего собственнаго лица въ оконномъ стекл. Одинъ его глазъ былъ закрытъ зеленымъ козырькомъ, но вс остальныя черты были у насъ совершенно одинаковы. Тутъ онъ улыбнулся своей сардонической, знакомой мн съ дтства улыбкой, и я понялъ что передо мной братъ, тотъ самый братъ, который заставилъ меня покинуть родину и навлекъ безчестіе на имя, бывшее прежде незапятнаннымъ. Я подошелъ къ двери и впустилъ его. Это случилось около десяти часовъ вечера.
‘При яркомъ свт лампы, онъ показался мн очень опустившимся и обнищавшимъ. Онъ пришелъ пшкомъ изъ Ливерпуля, былъ угомленъ и боленъ. Его видъ поразилъ меня. Знаніе медицины показало мн, что у него какая-то серьезная, внутренняя болзнь. Кром того, онъ былъ пьянъ, лицо его было въ царапинахъ и синякахъ, вроятно посл драки съ его сообщниками. Чтобы скрыть подбитый глазъ, онъ надлъ зеленый козырекъ, но при вход въ комнату снялъ его. Сапоги его были совершенно изношены, и пальцы ногъ вылзали изъ дыръ. Но нищета только еще боле озлобила его противъ меня. Его ненависть ко мн превратилась въ безуміе. Я утопалъ здсь въ золот, говорилъ онъ, между тмъ какъ ему приходилось голодать въ Южной Америк. Я не могу передать вамъ всхъ угрозъ, которыя онъ произносилъ, всхъ оскорбленій, которыми онъ осыпалъ меня. Повидимому, пъянство и безпутная жизнь помрачили его разсудокъ. Онъ шагалъ по комнат, изъ угла въ уголъ, какъ дикій зврь въ клтк, требовалъ вина, денегъ, и ругался ужаснйшимъ образомъ. Я — вспыльчивый человкъ, но мн удалось сдержать себя, и я не поднялъ на него руки. Мое спокойствіе, однако, только раздражало его все боле и боле. Онъ кричалъ въ ярости, проклиналъ, бранился, потрясалъ сжатыми кулаками передъ моимъ лицомъ, но вдругъ страшная судорога исказила его черты, онъ схватился руками за грудь и съ громкимъ крикомъ упалъ къ моимъ ногамъ. Я поднялъ его, уложилъ на кушетку и старался привести въ чувство, но все было напрасно. Его сердце, уже ослабвшее отъ болзни, не выдержало и разорвалось. Своей безумной яростью онъ самъ убилъ себя.
‘Долго сидлъ я какъ-бы подъ вліяніемъ ужаснаго кошмара, уставившись на мертвое тло моего брата. Я былъ пробужденъ стукомъ въ дверь, мистриссъ Вудсъ, встревоженная крикомъ умирающаго, пришла спросить, не звалъ-ли я ее. Я отослалъ ее спать. Вскор посл этого какой то паціентъ постучалъ въ дверь пріемной, но я не отозвался на стукъ, и поститель ушелъ. Медленно и какъ-то автоматически создавался въ моей голов планъ дйствій, въ то время какъ я сидлъ неподвижно возл покойнаго. И когда я всталъ съ мста, мой планъ былъ уже готовъ безъ всякихъ усилій съ моей стороны, какъ-бы самъ собой. Словно какой-то инстинктъ, настойчиво и неуклонно направлялъ меня по одному опредленному пути.
‘Посл этой ужасной трагедія Бишопсъ Кроссингъ сталъ ненавистенъ мн. Вс мои надежды, вс мои прежніе планы были раэрушены, я встртилъ жестокость и несправедливое осужденіе тамъ, гд ожидалъ видть ласку и участіе. Правда, что со смертью брата исчезла опасность позора и скандала, но сердце мое болло еще отъ нанесенныхъ ему ранъ, и я чувствовалъ, что жизнь моя здсь уже не будетъ идти по прежнему никогда. Возможно, что я былъ слишкомъ обидчивъ и щепетиленъ, и слишкомъ строго судилъ другихъ, не желая сдлать имъ снисхожденія, но таковы были мои чувства въ то время. Мн хотлось. какъ можно скоре, уйти прочь отъ Бишопсъ Кроссингъ и всхъ его обитателей, и въ моей власти оказывалась полная возможность сдлать это, покончить навсегда съ прошлымъ, умереть для всхъ.
‘Передо мной лежалъ на кушетк мертвецъ, до такой степени похожій на меня, что, за исключеніемъ нкоторой одутловатости въ его лиц, между нами не было никакой разницы. Никто не видлъ его прихода и никто не будетъ его искать. Мы были оба одинаково выбриты и наши волосы на голов были одинаковой длины. Если я перемнюсь съ мимъ одеждой, то здсь будетъ найденъ мертвымъ докторъ Алойзіусъ Лана, и такъ кончится вся его несчастная жизнь и вс разбитыя надежды. Въ несгораемомъ шкафу у меня храшілась достаточная сумма денегъ, которую я могъ унести съ собой и на эти деньги начать новую жизнь гд-нибудь въ другомъ краю. Переодвшись въ костюмъ брата, я могъ добраться ночью, неузнаннымъ, до Ливерпуля, а въ этомъ огромномъ портовомъ город безъ труда нашелъ-бы средства навсегда ппокинуть страну. Посл того какъ вс мои надежды были разбиты, самое скромное существованіе въ какомъ-нибудь глухомъ мстечк, гд никто не зналъ меня, было для меня лучше, чмъ жизнь въ Бишопсъ Кроссингъ, гд я каждую минуту могъ столкнуться съ тми, которыхъ желалъ, сколько возможно, забыть. Я ршился привести свой планъ въ исполненіе.
‘Не буду вдаваться въ подробноети: он пробуждаютъ слишкомъ болзненныя воспоминанія. Черезъ часъ мой братъ лежалъ на полу, одтый въ мое платье, между тмъ какъ я украдкой вышелъ изъ дома и направился боковой тропинкой черезъ поля въ Ливерпуль, куда и добрался въ ту же самую ночь. Мои деньги и фотографія одной особы — вотъ все, что я взялъ съ собой, и, торопясь уйти, забылъ захватить зеленый козырекъ для глазъ, который носилъ братъ. Но все остальное,— его платье, — было надто на мн.
‘Даю вамъ слово, сэръ, ни на одно мгновеніе не приходила мк мысль, что меня могутъ принять за убитаго, и что мое исчезновеніе подъ видомъ умершаго, придуманное затмъ, чтобы покончить съ прошлымъ и забыть его, могло причинить кому-нибудь вредъ, и даже мной руководило въ этомъ случа, главнымъ образомъ, стремленіе избавить другихъ отъ своего тягостнаго присутствія. Въ тотъ самый день изъ Ливерпуля отходилъ пароходъ въ Корунью и я купилъ себ мсто на немъ, надясь, что морской перездъ поможетъ мн успокоиться и обдумать будущее. Но еще до отбытія парохода моя ршимость поколебалась. Я вспомнилъ, что есть на свт одинъ человкъ, которому я не хотлъ-бы причинить и одной минуты печали. Какъ-бы ни были суровы и жестоки ко мн ея родные, она, я былъ увренъ, станетъ горько оплакивать меня. Она понимала и сочувствовала мотивамъ моихъ поступковъ, и если ея родные относились ко мн съ порицаніемъ, она никогда не осуждала меня и никогда меня не забудетъ. И вотъ я послалъ ей письмо, чтобы избавить ее отъ печали по мнимоумершемъ, но просилъ хранить мою тайну. И если она, принужденная къ тому несчастными обстоятельствами, нарушила тайну, то я могу только выразить ей сочувствіе и отъ всего сердца простить ей.
‘Только вчера вечеромъ изъ вечернихъ газетъ я узналъ о судебномъ процесс и обвиненіи Артура Мортона въ убійств, и я немедленно-же прибылъ сюда съ экспрессомъ, чтобы явиться въ судъ и разсказать всю правду’.
Таково было показаніе доктора Алойзіуса Лана, приведшее къ неожиданному концу судебный процессъ. Начавшееся затмь новое слдствіе подтвердило показанія доктора. Былъ найденъ пароходъ, на которомъ прибылъ изъ Южной Америки Эрнестъ Лана. Пароходный врачъ удостовриль, что покойный во время пути часто жаловался на боль въ сердц, и что симптомы болзни сердца были несомннны.
Что касается доктора Алойзіуса Лана, онъ снова поселился въ Бишопсъ Кроссингъ, откуда исчезъ было такимъ трагическимъ образомъ. Между нимъ и Артуромъ Мортономъ состоялось полное примиреніе. Молодой эсквайръ извинился чистосердечно передъ докторомъ за то, что дурно понялъ мотивы его дйствій. A затмъ послдовало и другое примиреніе, о которомъ извщалось въ ‘Утренней Почт’ слдующимъ образомъ:
’19-го сентября состоялось бракосочетаніе между Алойзіусомъ-Ксавье Лана, сыномъ донъ Альфредо Лана, покойнаго министра иностранныхъ длъ въ Аргентинской Республик, и миссъ Френчъ Мортонъ, дочерью покойнаго Джемса Мортона, изъ Лейтъ Холла, Бишопсъ Кроссингъ’.