‘ЧЕРНОМОРСКИЕ КАЗАКИ’1
‘ЧЕРНОМОРСКИЕ КАЗАКИ’1
РАЗБОР СОЧИНЕНИЯ Г. ПОПКИ
РАЗБОР СОЧИНЕНИЯ Г. ПОПКИ
‘Черноморские казаки’, Костомаров Николай Иванович, Год: 1861
Время на прочтение: 8 минут(ы)
Костомаров Н.И. Казаки. Исторические монографии и исследования. (Серия ‘Актуальная история России’).
М.: ‘Чарли’, 1995.
1 Опубликовано в журнале ‘Основа’, кн.8, август, 1861 г., СПБ. Разбор написан по поручению Академии наук и помещен также в книге ‘Тридцатое присуждение Демидовских наград’, СПБ, 1861.
Нет необходимости доказывать важность отдельных монографий, относящихся к известным частям России. При ее разнообразии во всех отношениях, основательное знание общего может быть достигнуто единственно тогда, когда отчетливые описания стран, представляющих своеобразные черты, будут доставлять материалы, которые останется сложить и осветить взглядом, добытым из результатов, представленных самым предметом. В ряду таких монографий, без сомнения, важнейшими окажутся те, которые представляют состояние краев, как в географическом, так и в этнографическом отношениях, имеющих автономическое значение. Явления протекшей нашей истории и разнообразие настоящего народного быта доставляют возможность всю Россию разбить на группы, более или менее имеющие условия для составления о них самобытных монографий. Достоинствами таких монографий могут и должны быть: полнота, верность и ясность изложения. Полнота может рассматриваться двояко: во-первых, по отношению к сторонам, каких должно касаться описание, во-вторых, по отношению к богатству черт, служащих для изображения каждой из таких сторон. Верность также может быть двоякая: верность фактов и добытых из них результатов. Что касается до ясности изложения, о при вышеозначенных условиях она без сомнения есть важное обстоятельство, которое такого рода сочинение делает удобоприемлемым, как для науки, так и для чтения, и состоит в точном выражении факта и мысли и в соразмерном сопоставлении сведений по их внутренней связи и внешней последовательности. Сочинение Г. Попки ‘Черноморские казаки в военном и гражданском быту’ представляет изображение края, почти нетронутого описательной нашей литературой, края, имеющего как по естественному своему положению и свойствам, так и по жизни обитателей, своеобразную физиогномию, и, следовательно, представляющего содержание чрезвычайно важное для знания России. Мы рассмотрим его по отношению к тем достоинствам, которые поставили мерилами значения такого рода сочинений. Сочинение Г. Попки по преимуществу этнографическое. Определив название ‘Черноморские казаки’ в гражданском и военном быту, он разделил его на две части, и в первой рассматривает все, что входит в круг гражданского быта: народонаселение, характер жилых местностей, сельское хозяйство, промышленность, торговлю, образованность и нравственность народа. Вторая часть посвящена очерку военного их состава, образу службы и особенностям ее, принадлежа щим исключительно краю и жителям, его населяющим. Собственно география и история входят в его сочинение как дополнительные сведения, необходимые для этнографии и поясняющие данные последней. Таким образом прежде изложения гражданского быта черноморских козаков, автор предпосылает топографическое описание страны и сообщает сведения о ее климате и произведениях, условливающих народное здоровье и народные занятия. По сообщаемым Г. Попкою сведениям Черноморье представляет две неравномерные части, отличные одна от другой по своей топографии: собственно Черноморье и тамошний полуостров. Последний представляет такие же условия, как Керченский полуостров Крыма, и по словам Г. Попки, до того с ним сходен, что кажется как будто разорванною пополам случайно глыбою земли. Собственно Черноморье, или Черноморье степное, есть обширное луговое пространство, изрезанное множеством протоков или рек, текущих в море и образующих болота и лиманы. Описания этих рек у автора очень кратки и не представляют ответов на многие вопросы, которые естественно могут быть сделаны всяким, кто, заинтересовавшись его книгою, захочет познакомиться с Черноморьем в его подробностях. Таким образом, мы не знаем ни направления течения этих рек, ни глубины их, ни ширины. Точно также и описания почвы и произведений не приноровлены к течению рек и их взаимному положению, тогда как бы это было нужно, чтоб проследить самый порядок заселения страны, которое естественно находится в прямом соотношении с их направлением. Некоторые реки, означенные на карте, не нашли себе места в описании. Почва и произведения описаны также вообще кратко и дают только приблизительное, легкое понятие о природном состоянии края. Вообще географическая часть у автора слаба, и это может извиняться только тем, что он и не думал описывать Черноморье во всех отношениях и тем более его естественного состояния, что цель его была — люди, но не земля. Но дело в том, что людей, живущих на известной земле, нельзя изучить, не зная земли, и кто хочет представить нам очерк жизни Черноморья, должен прежде познакомить нас в подробности с самою землею.
Автор сообщает известия об изобилии курганов в Черноморье и допускает очень смелую мысль: заметив, что курганы идут параллельно с балками или оврагами, он думает, что не только курганы, но и самые балки были делом рук человеческих и вырыты были для осушки низменных равнин и для усиления слабого естественного орошения пастбищных лугов. Что же касается до самых курганов, то, по его мнению, они насыпались для жилищ, или лучше сказать, для крепких убежищ троглодитов. Но, признавая, что в этих курганах находились человеческие кости, он допускает два периода значения курганов: оставленные древними обитателями, они соделались в других поколениях местами погребения умерших. Эта мысль только набросана автором и оставлена без ученых доказательств, необходимых в таком случае, следовало бы или не приступать к ней вовсе, или, по крайней мере, познакомить читателей подробнее с самыми курганами и указать их сходства и отличия в Черноморье от тех, которые рассеяны в бесчисленном множестве по степям южной и даже средней России. Догадка автора делается несостоятельною, когда вспомним, что для подобных работ необходимо было бы густое население края и такие условия, которые бы заставляли жителей продолжительным трудом отстранять неудобства жилья, а не оставлять края, ища лучшего. Он указывает в пример на египетские работы. Но долина Нильская, по своей природе, есть такая местность, которая действительно представляла приманку оставаться в ней и употреблять труд, этого не видно в Черноморье. Притом троглодиты, которые не в состоянии сделать себе избы, едва ли способны к осушению болотистых местностей. Самая мысль о рытье курганов для жилья вместо изб едва ли может выдержать критику. Сам же Г. Попка говорит, что в старину край был лесист: поэтому для жителей, в какой бы отдаленной от нас эпохе они ни жили, кажется, проще и удобнее было срубить избу, чем делать земляную насыпь. Известия о климате очень любопытны, хотя желательнее было бы, если б известия, слишком общие, были подтверждены самыми наблюдениями и примерами более частными. Вообще климат Черноморья представляется нездоровым, но это качество усиливается от запруд на балках, образующих стоячую воду, и от гниения камышей. Факт, сообщаемый автором, стоит того, чтоб на него обратить внимание и стараться об искоренении обычая, дополняющего естественные неудобства.
Описывая собственно гражданский быт черноморских жителей, книга автора становится удовлетворительнее и сообщает действительно драгоценные сведения. Очень значительны известия о том, как возникали в Черноморье отдельные хутора и вообще ход установления поземельной собственности (ст.76-82). Здесь события, совершившиеся на памяти нашей и наших отцов, следовательно, свежие, суть повторение того, на что указывают нам акты, относящиеся к быту Малороссии в XVI и XVII столетиях, и наводят аналогически на разрешение таких вопросов вообще в южнорусском племени. Стремление к обособлению, развитие личной свободы, выдвижение из равного общества семейств и образование таким образом зажиточного класса, постепенно идущего к тому, чтоб сделаться аристократией, вследствие этого оппозиция против их общин, которые прежде сами способствовали их возвышению — все это черты, составляющие сущность прежней истории малороссийского племени, объясняемые и дополняемые фактами более очевидными, более современными, и потому более для нас осязательными и вразумительными. Автор, правда, только сообщает нам то, что заметил в Черноморье, не относясь к прошедшему, не вдаваясь в аналогию, но описание его, сделанное ясно и точно, само собою наводит читателя, знакомого с историей малорусского народа, на эту аналогию. Так многое, что совершается в наше время в народе, исходя из его коренных привычек, соединенных с образовавшимся в древности и установившимся в течение столетий взглядом, пояснит для нас прошедшее, которое само по себе дошло к нам в неясных образах.
Автор, знакомя нас с главными отраслями сельского хозяйства, составляющими источник богатства края, представляет земледелие в состоянии довольно неважном, больше внимания обращается на скотоводство и рыболовство: производство этих хозяйственных отраслей описывается с любопытными подробностями, хотя бы для специального сочинения о крае нужно было представить более подробно и наглядно те особенности, какие отличают местную промышленность (ст.96). О садоводстве и лесоводстве автор указывает, что войсковое правление принимает меры для этих ветвей сельской промышленности, для садоводства заведен общеполезный рассадник на войсковом иждивении. Но вообще автор мало поясняет влияние такой меры, видно только, что эта отрасль идет плохо. Выше, говоря о скотоводстве, он сообщает, что существовали прежде войсковые заводы конский и овечий, но без пользы для края, перевелись сами собою. О саде автор не говорит этого, но почти вероятно из всего хода его описания, что и в этом отношении результаты прямого попечения сверху, от органов управления, несостоятельны. Факт этот повторяется везде. Всякий экономический промысел идет тихо, если указывается сверху, и образцы всегда остаются пустою формою. Между тем, условия Черноморского края, как видно, очень выгодны, как для скотоводства, которое сделалось само собою главнейшей отраслью богатства, выгодны и для садоводства и виноградников. Что не досказывается автором, то ясно само собою: для поощрения первой отрасли и для успешного водворения другой необходимы — не примерные заводы от правительства, а частные предприятия туземцев, которых пример действительно может увлечь общество, потому что укажет прямую выгоду, добываемую таким занятием, тогда как, напротив, казенные попытки, обыкновенно не удающиеся, как потому, что в них форма берет верх над содержанием, так равно и потому, что для руководителей недостает близкого к ним интереса, только могут отвратить от подражания. Точно так же можно сказать о лесоводстве (стр. 107). Едва ли обычные, принятые у нас повсеместно меры, могут способствовать разведению лесов или сохранению их, пока не распространятся в народе охота и сознание нужды их сохранять. Это несравненно легче в Черноморье и вообще у малороссиян, чем в других краях России, потому что малоросс любит деревья, тогда как великорусский крестьянин их обыкновенно истребляет. Для поддержки и распространения лесоводства нужна тоже предприимчивость частных лиц, которые могут показывать другим примеры. Было бы успешнее для хозяйства, если б издержки, которые употребляются на заведения от казны, от правительства, от общества, наконец, обратить на поощрение частных лиц и предоставить тем, которые занимаются отраслями, какие желательно ввести в краю, наиболее льгот и выгод, дабы таким образом приобретенный важнейший человеческий стимул деятельности находил себе поощрение,
Автор рисует состояние промышленности и торговли края в младенческом состоянии. Весь промышленный и торговый оборот совершается не туземцами, а захожими, и оттого Черноморье представляется каким-то местом стечения разнородных и разноплеменных посетителей, в таком множестве, что в год перебывает до двадцатипяти тысяч чужого народа. Черноморская торговля сохраняет характер ярмарочного старообразного торгашества, мелкого надувательства купцов между собою. Нелюбовь к торговым занятиям малороссийского народа проявляется здесь в полной степени. Мало исцеляет ее и исцелит административное образование торговых и промышленных обществ и всякого рода корпораций, ибо малороссийский народ не любит корпораций, составляемых по определенному заранее плану и навязываемых ему. Корпорация примется им только тогда, когда она не стесняет личной свободы, иначе, если малоросс и сам на нее согласится, то скоро она ему опротивеет своею обязательностью.
Статья о финансовом устройстве изложена автором недостаточно. Правда, мы в ней видим таблицы и доходов и расходов, но не знаем, как и когда возникла каждая статья, что истекает из местной жизни, что установлено сверху. В рассказе об образованности черноморцев, автор сообщает интересные сведения о древней методе обучения у духовных лиц и о знакомстве с черкесским языком детей в школах посредством сближения с учениками из черкесов: любопытна повесть о попытке одного черкеса дать своему языку литературное развитие (стр. 160-163). Но Г. Попка не сообщает нам подробностей о том, в какой степени, с какою охотою усваивают себе просвещение черкесы, как пользуются им и какие последствия оставляет оно на их жизнь. Равным образом автор мало распространяется и о том, какие следы школьное воспитание вносит в жизнь самих черноморцев и в каком положении находится домашнее воспитание. Очень замечательно приводимое им мнение наказного атамана Рашпиля о женском воспитании: он считает ненужным заводить институты на том основании, что черноморская женщина по своему назначению не должна набираться барских привычек. Мнение одностороннее, оно справедливо только в таком случае, когда женские заведения будут основываться и поддерживаться в таком духе, который, по здравому замечанию генерал-лейтенанта Рашпиля, не годится для черноморского общества, но ничто не мешает быть им основанными в ином духе, с целью более применительною для местной жизни.
Вторая часть посвящена военному устройству и быту Черноморья. Автор обстоятельно изображает настоящий состав, распределение войска, средства его существования и особенности тамошнего военного быта. Последнее представлено автором с особенным старанием. Изображение пластунов (стр. 241-261) кажется самая лучшая часть всего сочинения. Жаль, что автор, коснувшись истории Черноморья, ограничился воспоминанием об эпохе перехода запорожцев на новоселье и не познакомил нас со всем течением старой южнорусской жизни, изменявшейся в течении семидесяти лет под другими условиями. Но Г. Попка не только оставил то, что было бы самым любопытным и возбуждающим мысль в его рассказах, но еще считает это неважным: ‘про другое что-нибудь, — говорит он, — про то, например, как вырастали казаки из падалицы, как властвовала и интриговала войсковая старшина, т. е. войсковая олигархия, и с какими вспышками угасало запорожское своевольство — лучше умолчать’. Напротив, лучше бы автор сократил свое описание церемоний, бывших при современном освящении знамен, да познакомил нас с тем, что он считает маловажным. Также можно пожалеть, что автор не познакомил нас обстоятельнее с нравами, обычаями прежней домашней жизни, оттенками языка и народною поэзиею черноморских козаков. В этом отношении он ограничивается только замечанием, что черноморцы малороссияне. И только. Мы мало знаем Черноморье, но стоит лишь проехать по этой стране, приглядеться вскользь к физиогномии, житью-бытью жителей, услышать их говор, и тут можно видеть, что у них есть некоторые особенности, составляющие принадлежность одного только Черноморья и чуждые Малороссии.
О верности сообщаемых Г. Попкою фактов нет повода сомневаться, когда автор — природный черноморец, живет в краю и знаком со всею местною жизнью практически. Что же касается до верности воззрений, то за исключением некоторых мест, как напр., о курганах, где выводы автора произвольны, .в книге его не видно ни парадоксов, ни ошибочных выводов, но вообще она и не отличается взглядами, будучи более последовательною цепью рассказов о разных сторонах жизни Черноморья.
Слог книги жив и легок, но страдает, подчас, неуместными притязаниями показать автора человеком ученым, пренебрегающим ученую форму. Отсюда, совсем некстати, приводятся латинские выражения, как будто в насмешку над учеными, пишущими по-латыни, каких, сколько известно, у нас нет.
По моему крайнему разумению, книга эта заслуживает внимания Академии, но при этом внимании не следует упускать из вида, что она не может исключать желания другого описания Черноморья, более полного, и пока его нет, остается единственною книгою об этом крае, такою, какая может служить руководством для всякого, кто желает познакомиться с Черноморьем.