Черная критика, Милорадович Ксения Михайловна, Год: 1918 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 21 минут(ы)

Черная критика
(о К.-Д-тахъ и о Большевикахъ).

К. Милорадовичъ.

ПЕТРОГРАДЪ.
Типографія К. П. Шрадеръ, Вас. Остр., Большой просп. д. 19.
1918.

Либерализмъ, какъ неправда революціи.

Большевики называютъ партію народной свободы контръ-революціонной. Но я хочу судить революцію всю цликомъ, съ начала и до конца, съ запада и съ востока и для меня партія Народной Свободы такъ-же революціонна, какъ сами большевики.

Казалось бы теперь, посл смерти Шингарева и Кокошкина, близкихъ и намъ своей любовью къ Россіи — да не оскорбятся ихъ благородныя души этой близостью,— во время гоненій которымъ подвергаются члены ихъ партіи, не время подходить къ ней съ критикой.

Но я знаю что критика справа имъ повредить не можетъ. Она можетъ доказать только лишній разъ, если это еще нужно доказывать что никакой связи съ черной сотней и контръ-революціей у нихъ нтъ и быть не можетъ, потому что съ точки зрнія консерватизма либерализмъ всегда останется корнемъ той революціи, плодомъ которой является большевизмъ.

Когда въ Россіи совершился переворотъ, то все либеральное въ Россіи было радо. А такъ какъ въ Россіи все сколько нибудь замтное было либерально, то все сколько нибудь замтное было радо. Однако очень скоро обнаружилось, что кое кто былъ радъ по недоразумнію. К.-Д-ти, напримръ, были рады потому, что они думали, будто духъ разрушенія вызванный ими изъ земли — такъ какъ вся родившая ихъ русская интеллигенція въ теченіе столтія несла народу только и исключительно идеи разрушенія,— что этотъ духъ будетъ покоренъ ихъ велніямъ, что они сумютъ овладть движеніемъ и направить его въ русло либеральнаго въ европейскомъ смысл и правового въ юридическомъ смысл государства. Европейскій либерализмъ и идея права были дороги конечно только интеллигентамъ и дйствительно партія народной свободы есть наиболе культурная, но преимуществу интеллигентская изъ современныхъ революціонныхъ партій. къ ней примкнулъ интеллигентный классъ русскаго населенія почти весь цликомъ, или, по крайней мр, въ подавляющемъ большинств. Чмъ учене человкъ, чмъ эта его ученость профессіональне, тмъ больше шансовъ найти его въ сред К.-Д-тъ.

Но очень любопытно и курьезно, что наша по преимуществу неимущая интеллигенція сошлась на своемъ пути съ землевладльцами и капиталистами, потому что и послдніе тоже почти въ полномъ своемъ состав принадлежатъ къ партіи народной свободы. Простонародное мнніе, что интеллигентъ и буржуй это одно и то-же, мнніе такъ возмущающее нашихъ интеллигентовъ, иметъ за собою логическое основаніе во первыхъ въ присутствіи и тхъ и другихъ въ, рядахъ одной и той-же партіи и, во вторыхъ, въ факт,

I что образованіе есть такая-же привиллегія, выдляющая, человка изъ рядовъ ему подобныхъ, какъ и капиталъ всякаго иного рода. Какимъ образомъ пріобртенъ этотъ капиталъ -совершенно безразлично. Если-бы образованіе стало единообразнымъ и производилось на государственный счетъ, оно стало-бы общественной собственностью, подобно всякому другому орудію производства, подвергшемуся соціализаціи. Но пока этого нтъ, пока образованіе получаетъ помщикъ, которому капиталъ, помщенный въ земл, даетъ возможность смотрть Дрезденскіе музеи и смаковать сливки европейской культуры, купеческій сынокъ, на отцовскіе капиталы меценатствующій въ московскихъ философскихъ, художественныхъ и театральныхъ кругахъ, или даже разночинецъ, который, перебиваясь съ хлба на квасъ и давая грошевые уроки, собственнымъ трудомъ достигаетъ интеллектуальныхъ высотъ, подобно тому какъ иной богачъ собственнымъ горбомъ пріобртаетъ состояніе и выходитъ въ люди,— пока дло обстоитъ такимъ образомъ, образованіе есть частная собственность, длающая собственника такимъ же буржуемъ какъ и всякій капиталистъ, хотя-бы онъ не имлъ гроша за душою.

Подобно тому какъ всякую энергію можно обратить въ энергію тепловую, такъ всякій капиталъ можно обратить въ капиталъ интеллектуальный. Но и для того и для другого нужно, чтобы энергія находилась въ сосредоточенномъ, а не: въ разсянномъ состояніи и собственность, т. е. возможность распоряжаться своимъ капиталомъ есть способъ сосредоточивать матерьяльную энергію. Поэтому собственность есть основа нашей ныншней, и единственной извстной намъ культуры. Это положеніе находится въ полномъ соотвтствіи съ философской основой марксизма, гласящей, что всякая духовная культура есть ‘надстройка’, цликомъ опредляемая культурой матерьяльной. Разница между соціалъ-демократами и К.-Д-тами въ данномъ случа только въ томъ, что первые нисколько не дорожатъ культурой, созданной немногими и для немногихъ. Они готовы въ корн подорвать ея основы, надясь создать новые очаги энергіи, которые, разсивая послднюю въ равной мр по всей поверхности земного шара, сумютъ сосредоточивать ее вновь и вновь.

На этихъ новыхъ варваровъ К.-Д-ти непохожи ничуть. Они дорожатъ прежде всего тмъ что есть, культурой уже добытой и вошедшей въ традицію и ея основы, т. е. собственности не согласны разрушить ни въ какомъ случа. А такъ какъ только право оберегаетъ собственность отъ всякихъ посягательствъ со стороны, то право на ряду съ культурой и собственностью, является третьимъ китомъ, на которомъ стоитъ партія Народной Свободы.

Въ томъ прав, которое защищаютъ К.-Д-ти есть и революціонный и глубоко консервативный элементъ. Первый заключается въ отрицаніи правовой санкціи за какими-бы то ни было привиллегіями, кром собственности,— второй въ стремленіи сохранить эту величайшую изъ привиллегій. Если что возмущало К.-Д-тъ при старомъ порядк, такъ это именно шаткость правовыхъ нормъ и правовой практики, допускавшая много привиллегій на ряду съ той единственной, которая не возмущаетъ ихъ чувства права. Равноправіе національныхъ группъ передъ закономъ вообще и въ частности передъ законами, касающимися способовъ пріобртенія, равноправіе религіозныхъ группъ, равноправіе женщинъ и т. д.— вотъ основа кадетской программы. Будетъ-ли правовой порядокъ проводиться республикой или монархіей — это для К.-Д-тъ не особенно важно. Это есть ‘вопросъ не принципа, а только цлесообразности’. Поэтому-то политическая программа К.-Д-тъ никогда не отличалась стойкостью и мнялась смотря по обстоятельствамъ. Стойкостью отличалось только ихъ отношеніе къ праву, собственности и культур.

Однако только для однихъ К.-Д-тъ ясно почему право способно гарантировать только одну изъ многочисленныхъ привиллегій прошлаго. Для неимущихъ-же массъ населенія такого рода равноправіе является злой насмшкой, пока трудящіеся не имютъ средствъ имъ воспользоваться для обезпеченія за собою хотя-бы минимальныхъ матерьяльныхъ и культурныхъ благъ. Уравненіе экономическое есть логически слдующій шагъ за юридическимъ равноправіемъ. Въ самомъ-дл: если собственность есть привиллегія, а право гарантируетъ собственность, то право гарантируетъ привиллегію и нтъ никакого основанія требовать, чтобы оно гарантировало только одну, а не десять привиллегій. Или надо признать, что существуютъ группы населенія, имющія право на привиллегію, что есть привиллегіи, основанныя на прав, или надо отрицать право собственности. Первый путь сдвинулъ бы К.-Д-тъ много направо, второй — сдлалъ-бы ихъ соціалъ-демократами.

Какъ противорчиво отношеніе К.-Д-тъ къ праву, такъ же противорчиво и ихъ отношеніе къ собственности. Характерно, что не только политической, но и соціальной программы нтъ у партіи народной свободы. По крайней мр аграрная программа выработанная ею въ настоящее время, не вытекаетъ непосредственно изъ ея принциповъ и сущность ея пожеланій свелась къ тому, чтобы небыло нарушено право выкупа, т, е. равноцннаго обмна имуществъ. Итакъ повидимому, и соціальный строй, пока онъ не нарушаетъ юридическаго права, есть для партіи народной свободы тоже вопросъ не принципа, а только цлесообразности.

Подобное положеніе вещей возможно только потому что К.-Д-ти не различаютъ двухъ совершенно противоположныхъ принциповъ заключенныхъ въ понятіи собственности. Всякая собственность является прежде всего предметомъ потребленія, удовлетворяющимъ какой нибудь потребности своего обладателя. Но когда потребность удовлетворена и собственникъ насыщенъ, собственность можетъ сохранить для него двоякаго рода цнность. Или это будетъ цнность мновая, дающая возможность получить взамнъ всякія другія блага жизни, или это будетъ цнность непродажная, присущая самой этой собственности. Послднее возможно только тогда, когда эта собственность сама въ большей или меньшей степени становится предметомъ культа, когда мы дорожимъ ею — потому-ли, что она досталась намъ въ наслдство отъ дорогихъ людей, или потому, что мы сами были ея творцами, или потому, что она выражаетъ наши вкусы и что наша жизнь какъ нибудь связана съ нею.

Если всякая собственность есть очагъ, скапливающій матерьяльную энергію, которую въ конечномъ итог можно обратить въ энергію интеллектуальную, то такого рода обращеніе фактически происходитъ далеко не всегда. Стоитъ вспомнить напримръ купеческую среду у Островскаго, гд собственность не только не является очагомъ культуры, а наоборотъ, способствуетъ огрубнію нравовъ. Такъ бываетъ

всегда, когда собственность обладаетъ только продажной мновой цнностью, когда за предлами непосредственнаго потребленія, она сама по себ теряетъ всякое значеніе, такъ что расходившійся Китъ Китычъ совершенно правъ, когда напившись пьянымъ, т. е. удовлетворивъ своей непосредственной потребности, принимается топить каминъ сторублевыми бумажками. Культура связана только съ собственностью непродажной и какъ только къ этимъ же капиталамъ прикоснется рука культурнаго человка, такъ возникаетъ напр. Третьяковская галлерея, которую не оторвать отъ имени ея собственника и владльца положившаго на ней неизгладимый слдъ своихъ вкусовъ и своей личности.

Такимъ образомъ когда К-Д-ты защищаютъ въ равной мр всякую собственность, то защищаемая ими привиллегія теряетъ свое единственное нравственное оправданіе, заключающееся въ томъ, что собственность является очагомъ культуры. Защищать слдуетъ только непродажную собственность, продажную же постольку, поскольку она нужна чтобы поддержать первую.

Въ культурномъ быт людей можно найти много боле или мене непродажныхъ цнностей. Всякая книжная полка, на которой я храню моихъ любимыхъ авторовъ и даже диванъ, купленный мною у старьевщика и который я не промняю на модную новинку — обладаютъ такой цнностью. Но въ наивысшей мр ею обладаетъ земля, потому что мсто на которомъ прошла часть нашей жизни, которое мы устраивали для себя по своему, а особенно если на немъ протекли жизнь и трудъ нсколькихъ поколній, бываетъ связано съ нашей личностью тысячью неразрывныхъ нитей.

Напротивъ: наивысшей степенью мновой цнности обладаютъ деньги, и эта ихъ цнность тмъ больше, что никакой другой у нихъ нтъ, если исключить точку зрнія на нихъ безсмертнаго Кащея или скупого рыцаря. Такимъ образомъ выгода положенія находится на сторон цнности мновой, потому что ее нельзя обратить въ непродажную цнность, тогда какъ послднюю, даже въ наивысшемъ ея выраженіи, т. е. въ земл — можно обратить въ продажную. Стоитъ посмотрть на нее только какъ на орудіе промышленнаго производства и опредлять ея цнность только количествомъ и качествомъ доставляемыхъ ею продуктовъ.

Непримиримая и неравная борьба между продажной и непродажной цнностями ведется уже давно и побда тмъ боле склоняется въ сторону безличнаго денежнаго капитала, стремящагося все сдлать продажнымъ, что она, повидимому, достигнута въ умахъ и душахъ нашего поколнія. Пока земля въ вид привиллегированной собственности находилась въ рукахъ одного сословія, которое обладало кром того и иного рода капиталомъ въ вид дарового труда крестьянъ, до тхъ поръ непродажная собственность еще могла прокармливать собственниковъ и бороться съ безличнымъ капиталомъ. Но съ тхъ поръ какъ съ одной стороны все расширяется кругъ лицъ, имющихъ право на пріобртеніе земли, а съ другой стороны т, кто владетъ ею по наслдству, не иметъ поддержки со стороны другихъ привиллегій,— исходъ борьбы, если только она будетъ вестись въ томъ же направленіи какъ до сихъ поръ, не подлежитъ сомннію: всякая собственность станетъ продажной и будетъ оцниваться только съ той точки зрнія какое количество размнной монеты можно за нее выручить.

Если не быть, подобно марксистамъ, фаталистами въ политик, т. е. не думать, что сознательная воля людей не иметъ возможности воздйствовать на естественный ходъ соціальной жизни, то въ этой борьб двухъ видовъ собственности надо опредленно и ясно стать на ту или на другую сторону, принявъ при этомъ во вниманіе вс послдствія своей точки зрнія.

Если жизнь отдльнаго человка связана съ землей, которой онъ обладаетъ, то жизнь національнаго государства немыслима безъ занимаемой имъ территоріи. Земля для національнаго государства обладаетъ высшей степенью непродажной цнности и если она обратится въ цнность продажную, не связанную ни съ лучшимъ сословіемъ страны, ни съ національностью его обладателей, то изъ этого логически. слдуетъ отрицаніе національнаго государства. Въ такой стран, гд всей или большей частью національной территоріи владютъ въ качеств частныхъ собственниковъ люди иностранной крови, мстное населеніе неизбжно занимаетъ подчиненное и зависимое положеніе. Желать предоставить равное право на владніе землею всмъ племенамъ входящимъ въ составъ даннаго государства могутъ только т, кто въ принцип относится отрицательно къ иде націи и въ этомъ смысл вполн послдовательны соціалъ-демократы и именно большевики. К.-Д-ты не большевики, но они и не консерваторы, а потому они не понимаютъ, что національное государство заинтересовано въ томъ, чтобы его территоріей владло во первыхъ національное, во вторыхъ лучшее, т. е. лучше всего выражающее національную сущность сословіе страны, что землевладніе само по себ является привиллегіей, а т. к. не будучи обращено исключительно въ особый видъ промышленности, оно не можетъ конкуррировать съ другими ея видами, то землевладльческое сословіе должно пользоваться и другого рода привиллегіями, поддерживающими его въ его борьб съ безличнымъ капиталомъ.

Партія народной свободы не сводитъ концовъ съ концами. Защищая отъ посягательства крайнихъ партій основу современной культуры, которую она видитъ въ собственности, и являясь такимъ образомъ по преимуществу интеллигентской партіей, она забываетъ что современная культура выросла на почв собственности непродажной и защищаетъ въ сущности собственность своекорыстную, размнную монету, которая, будучи скоплена въ рукахъ капиталистовъ, можетъ быть будетъ способствовать цивилизаціи желзныхъ дорогъ и пушечныхъ заводовъ, но никакъ не духовной культур. Съ другой стороны, будучи партіей въ высшей степени либеральной, и желая водворить въ стран правовой порядокъ, и равенство, партія народной свободы стоитъ, однако, на страж величайшей и ничмъ не оправдываемой привиллегіи. Если бы идеи этой партіи восторжествовали, то въ мір, правда, больше не было бы ни сословныхъ, ни національныхъ различій, но зато рзко стали бы другъ противъ друга два класса имущихъ и неимущихъ, а такъ какъ имущіе всегда сильне неимущихъ, то господствующимъ слоемъ населенія стала бы безличная, безнаціональная и безъидейная плутократія.

То, что революція въ Россіи произошла, доказываетъ, что было въ нашей стран какое-то неправильное соотношеніе силъ и К-Д-ты увидли эту неправильность въ чисто политическомъ, или, лучше сказать, юридическомъ неравенств гражданъ. Съ тхъ поръ какъ они убдились, что юридическое уравненіе не сдлалось для страны немедленнымъ цлительнымъ бальзамомъ, они и другіе умренные слои населенія всячески кричатъ революціи- ‘тиру!’. Какъ больной, котораго зондируетъ врачъ, мечтаетъ втайн, что зондъ не попадетъ въ самое больное мсто, хотя тамъ то и гнздится корень его болзни, такъ больной общественный организмъ пробуетъ излечиться, ходя кругомъ и около своей болзни. Но логика вещей неумолимо ставитъ общество лицомъ къ лицу съ нею, революція сразу же отъ политической сферы перешла къ соціальной и поставила на карту собственность.

Иначе не могло быть, потому что революція въ Россіи произошла въ такое время, когда не только Россія, а и вся Европа подошла къ пересмотру своего экономическаго строя. Въ самомъ дл: было время когда во всхъ европейскихъ странахъ сословіе владвшее землею было во первыхъ привиллегированнымъ и наиболе вліятельнымъ въ дл управленія, а во вторыхъ лучшимъ, т. е. самымъ интеллигентнымъ, самымъ воспитаннымъ, и лучше всего выражающимъ идеальную сущность своей націи. Доказательство, что въ Россіи дло обстояло именно такимъ образомъ найти не трудно. Все, что было выдвинуто Россіей въ качеств ея лучшихъ силъ,— въ литератур, искусств, наук, нравственной философіи и общественной дятельности — выходило до послдняго времени за немногими исключеніями изъ среды ея землевладльческаго дворянства. Конечно этому способствовала прежде всего матерьяльная обезпеченность дворянъ, дававшая имъ необходимый для интенсивной духовной жизни досугъ,— но не она одна: вдь купеческое сословіе было обезпечено не мене. Кром матерьяльной обезпеченности тутъ играла роль традиціонная связь съ землей создавшая своеобразную культуру дворянскихъ гнздъ, а такъ же привиллегированность положенія, которая обязывала. Т же сословные дворянскіе пороки, которые извстны намъ изъ временъ крпостного права, въ свое время не считались унижающими человческое достоинство и были результатомъ недостатка нравственнаго развитія всего общества. Когда же общество начало доростать до ихъ сознанія, то это опять таки прежде всего произошло въ дворянской сред.

Такъ обстояло дло въ Россіи, приблизительно такъ-же оно обстояло и въ остальной Европ, хотя тамъ процессъ паденія дворянскаго сословія качался гораздо раньше и завершился въ эпоху революцій конца XVIII и начала XIX вка, посл которой господствующее положеніе заняла буржуазія, т. е. попросту классъ имущихъ. Этотъ процессъ паденія дворянства шелъ сразу двумя путями. Во первыхъ путемъ расширенія правъ другихъ сословій, правъ, терявшихъ такимъ образомъ характеръ привиллегій, во вторыхъ путемъ конкурренціи свободнаго безличнаго капитала, конкурренціи, которой крупное землевладніе, никогда не имвшее характера только промышленнаго предпріятія, а гораздо больше имвшее характеръ непродажной цнности,— не могло выдержать безъ поддержки со стороны другихъ привиллегій. Духовный процессъ разумется шелъ параллельно съ процессомъ матерьяльнымъ. Съ одной стороны дворянство значительно растеряло свои сословныя добродтели, съ другой стороны послднія потеряли свой исключительный авторитетъ передъ судомъ выросшаго нравственнаго сознанія.

Хотя фактически боле или мене крупное землевладніе продолжало и продолжаетъ находиться въ рукахъ дворянъ и процессъ продажи ‘вишневыхъ садовъ’ еще далеко не законченъ, но для странъ съ очень развитой индустріей это обстоятельство просто не можетъ имть значенія. Тамъ владніе землею не даетъ больше никакихъ преимуществъ и если оно само не обращено въ особый видъ промышленности, то оно можетъ быть только очень дорогою игрушкой. Въ стран съ широко развитой промышленностью уже не сословія стоятъ другъ противъ друга, а только два класса: собственниковъ, т. е. владльцевъ безличнаго капитала съ одной стороны и съ другой — пролетаріевъ, добивающихся боле правильнаго распредленія благъ. Во всей полнот развившагося капиталистическаго строя еще не вкусила ни одна изъ европейскихъ странъ, но въ нкоторыхъ этотъ процессъ уже близокъ къ своему завершенію, подавая справедливыя надежды соціалъ-демократамъ. Напротивъ въ странахъ экономически отсталыхъ, со сравнительно слабо развитой индустріей, живущихъ все еще преимущественно земледліемъ, чрезвычайно важно кто именно владетъ землею и настоящій моментъ есть моментъ непродолжительнаго равновсія силъ между безличнымъ капиталомъ и собственностью въ форм землевладнія, моментъ, въ которомъ борьба классовъ еще не опередила борьбы сословій.

Кто, какой классъ или какое сословіе придетъ въ Россіи на смну павшему дворянству? Будетъ-ли Россія сознательно повторять безсознательно пройденный Европой путь развитія безличнаго и безнаціональнаго капитализма и господство дворянства смнится господствомъ буржуазіи? Или, воспользовавшись опытомъ Европы, она сразу перейдетъ къ не мене безличному соціализму? Или, наконецъ, земля, имющая еще такъ много власти надъ русскимъ человкомъ, ршитъ вопросъ иначе и на смну дворянству придетъ не классъ, а другое сословіе землевладльцевъ, лучше дворянъ, представляющее Россію даннаго момента и при помощи государственной поддержки сможетъ бороться съ безличнымъ капитализмомъ? Предсказывать рисковано и будущее покрыто мракомъ. Можно только желать того или иного и различіе въ пожеланіяхъ, въ томъ, что признается за благо, длитъ людей на консерваторовъ и либераловъ. Либерально все, что клонится къ уничтоженію многообразія бытовыхъ и культурныхъ различій между людьми, къ обезличенію группъ населенія, а слдовательно и единицъ, составляющихъ эти группы. Нравственное оправданіе, выдвигаемое_|либерализмомъ, заключается въ томъ, что уничтоженіе сословныхъ и иныхъ перегородокъ дастъ возможность людямъ легче понимать другъ друга и т. обр. сдлаетъ ихъ духовно шире (H. К. Михайловскій). Но нравственнымъ завоеваніемъ была-бы только способность понимать человка стоящаго даже въ совершенно иныхъ условіяхъ и чмъ многообразне чти условія, тмъ шире тотъ, кто черезъ нихъ можетъ разглядть человка. Для консервативнаго сознанія нтъ невыбирающаго и безразличнаго равенства между бытовыми и національными группами населенія, какъ нтъ его между людьми, какъ его нтъ въ природ. Консервативное сознаніе хочетъ выбирать между исторически сложившимися группами и предоставить руководящую роль той изъ нихъ, которая общаетъ лучше другихъ выразить національную культуру даннаго момента. Прежде руководящая и господствующая роль принадлежала немногимъ, а массы были безправными. Завоеваніе демократіи заключается въ томъ, что эти немногіе утратили свое значеніе. Это не можетъ испугать русское консервативное сознаніе которое, въ лиц хотя-бы славянофиловъ, по скольку они были консерваторами, никогда небыло аристократическимъ и всегда предчувствовало ту огромную и благодтельную роль, которую въ Россіи съиграетъ крестьянство.

Но и массы идутъ не однимъ путемъ. Дв группы населенія, два сословія, со своей особой и очень различной психологіей, съ залогомъ совершенно различнаго будущаго, которое несетъ господство каждаго изъ нихъ, стоятъ одно противъ другого: городское и сельское, рабочій пролетаріатъ и землевладльческое крестьянство. Либеральное правительство создается равновсіемъ между всми наличными группами населенія, по возможности между всми его единицами. Консервативное правительство опирается на одну изъ такихъ группъ и горе ему, если, какъ это случилось съ русскимъ до-революціоннымъ правительствомъ, оно продолжаетъ опираться на ту группу, которая уже утратила и нравственное значеніе и матерьяльную силу. Важность, какую иметъ для Россіи даннаго момента земельный вопросъ, естественно выдвигаетъ впередъ сословіе, крпче всхъ связанное съ землею, т. е. крестьянство. Разршить крестьянскій вопросъ такъ, какъ это длаютъ соціалисты-революціонеры, т. е. сдлать крестьянина гостемъ и прохожимъ на своей земл, это значитъ дать огромное преимущество надъ нимъ рабочему-пролетарію и едва-ли при такихъ условіяхъ кто нибудь захочетъ обрабатывать землю. Торжество рабочаго пролетаріата есть естественное слдствіе торжества безличнаго капитала, какъ это очень хорошо понимаютъ, соціалъ-демократы. Оно ведетъ за собой торжество космополитизма, т. к. ‘у пролетарія нтъ отечества’. Дубовый листокъ оторванный отъ втки родимой, неустойчивый, ни съ чмъ не связанный и ничмъ не дорожащій — таковъ культурный типъ человка, который общаетъ намъ это торжество. Сохранить землю за крестьяниномъ какъ личную или какъ групповую собственность, лучше всего и ту и другую, сообразуясь со сложившимися бытовыми условіями, дать ему вс привиллегіи, которыя-бы сдлали земледльческій трудъ выгоднымъ и не поглощающимъ человка безъ остатка и выдвинуть крестьянство какъ руководящее и правящее сословіе въ стран — это могло-бы сохранить намъ русскую національную и культурно своеобразную Россію. Но для этого надо понять какую культурную цну для себя и для человчества представляетъ нація, сохранившая себя во всемъ разнообразіи бытовыхъ группъ ее составляющихъ.

Либеральное сознаніе понять этого не можетъ, и даже тогда, когда оно говоритъ о національности — а о ней теперь говорятъ вс партіи, кром единственно послдовательныхъ большевиковъ,— оно разрушаетъ самый принципъ національнаго существованія, заключающійся въ неравенств оцнокъ, правъ и бытовыхъ условій.

Воля народа.

Среди враждующихъ въ настоящее время партій только дв обладаютъ послдовательностью до конца. Тою послдовательностью логической и психологической, которая безошибочно направляетъ поведеніе даже тогда, когда сознаніе еще не вынесло опредленнаго ршенія. Одна изъ нихъ празднуетъ свое первое и небывалое торжество, другая, потерпвъ полное пораженіе, не иметъ даже возможности поднять голосъ въ свою защиту. Первая большевики, вторая-консерваторы изъ черной сотни. То, что между этими двумя крайностями есть нчто общее, отмчено всми врагами тхъ и другихъ, но если моему голосу удастся дойти до русской публики, то я попробую воздать дань побдителямъ отъ побжденныхъ, Большевикамъ отъ Черной Сотни.

Большевики это не т либералы, для которыхъ впереди всхъ соціальныхъ благъ стоитъ идея народоправства, съ точностью подсчитывающаго голоса и свято врующаго въ истину и справедливость ихъ большинства. Идея народоправства, на которой основывается одинаково и всякій парламентаризмъ и то, что теперь называется учредительнымъ собраніемъ — въ сущности не есть идея. Напротивъ, это есть отказъ отъ своей идеи въ пользу большинства, капитуляція собственной совсти и разума передъ послднимъ. Большевики говорятъ совершенно правильно: ‘я вдь тоже народъ’, и я имю свою истину въ которую врю и которую защипаю. Въ столкновеніи группъ національныхъ и сословныхъ, религіозныхъ и экономическихъ, въ смут идей и стремленій только одинъ поединокъ заслуживаетъ серьезнаго вниманія въ глазахъ большевиковъ, а именно, столкновеніе группъ экономическихъ, классовая борьба. Побд одной изъ борящихся сторонъ, побд пролетаріата надъ буржуазіей отданыхъ силы и мысль и отъ того, на сколько идея пролетаріата можетъ стать всенародной идеей, отъ того на долго-ли она можетъ покорить инстинкты и симпатіи народныхъ массъ, зависитъ большая или меньшая прочность власти большевиковъ.

Что же такое пролетаріатъ, диктатуру котораго мы въ настоящее время чувствуемъ надъ собою иногда быть можетъ слишкомъ болзненно? Это классъ во первыхъ трудящійся, во вторыхъ живущій своей заработной платой и, наконецъ, въ третьихъ и главныхъ — не владющій орудіями своего производства, а потому всегда зависящій отъ чужого капитала. Онъ противоположенъ буржуазіи, которая можетъ быть въ большомъ, а можетъ быть и въ очень маломъ размр, но является распорядительницей своей судьбы, обладая или той землей, или тмъ предпріятіемъ, которое ее кормитъ.

Таково отвлеченное опредленіе буржуазіи и пролетаріата. Но соціальное положеніе той и другого кладетъ особый отпечатокъ и на психологію каждаго изъ нихъ, создавая цльный психическій типъ пролетарія и буржуя. Буржуй это нчто осдлое и устойчивое, привязанное къ своему мсту на земл, очень дорожащее условіями, охраняющими его бытъ, а потому настроенное консервативно. Пролетарій подвиженъ, мало чмъ дорожитъ и склоненъ къ разрушенію. Взятая въ своемъ чистомъ вид т. е. вн вліянія иныхъ не чисто экономическихъ факторовъ, каждая изъ этихъ группъ легко вырождается въ нчто весьма уродливое. Если въ глубин буржуазности таится смющійся бсъ мщанства, заслоняющій для буржуя весь міръ четырьмя стнами его дома, то и въ ндрахъ пролетаріата есть свой смющійся бсъ, такъ легко обращающій пролетарія въ хулигана. И если мщанинъ дорожитъ каждой мелочью своего быта, возводя серебряную ложку въ предметъ священнаго культа, утрата котораго погружаетъ мщанское семейство въ трауръ, то у хулигана вовсе нтъ никакихъ предметовъ культа, а есть быть можетъ только тоска по нимъ, длающая его ничего не щадящую руку еще разрушительне.

Но какъ понятія классовыя, т. е. экономическія, буржуй и пролетарій въ жизни не встрчаются въ чистомъ вид. Въ жизни они осложняются религіозными, національными, сословными и другими различіями, отъ которыхъ ихъ не безъ успха стремятся освободить большевики. Буржуй не только буржуй — онъ еще купецъ, дворянинъ или крестьянинъ, у котораго нсколько поколній предковъ прожили на клочк его земли и его привязанность къ мелочамъ своего бита осложняется и облагораживается безкорыстной любовью къ этой земл, свидтельниц всей его жизни. Онъ еще православный христіанинъ и онъ знаетъ, что его земное имущество не есть высшее благо и что можетъ придти минута, когда ему надо и вовсе отказаться отъ него. Онъ еще русскій человкъ и любовь къ своему углу и быту углубляется у него до любви къ цлому — къ Россіи.

Точно такъ же пролетарій не только пролетарій. Но въ пролетаріат, ни къ чему фактически не прикрпленномъ, существуетъ гораздо большая смшанность ‘племенъ нарчій, состояній’. Тутъ рядомъ съ русскимъ православнымъ крестьяниномъ работаетъ еврейскій мщанинъ и нмецкій лютеранинъ. Принадлежность къ той или другой религіи, національности или сословію не поддерживается традиціями соотвтствующихъ группъ, а составляетъ индивидуальное достояніе человка. И надо недюжинныхъ духовныхъ силъ и широты кругозора, чтобы одному сохранять свою связь съ религіознымъ или національнымъ цлымъ. Гораздо легче, оторвавшись отъ корней и отъ втокъ родимыхъ, сблизиться съ тми, кто его непосредственно окружаетъ и сблизиться на той единственной почв, которая является общей для всхъ. Такою почвой можетъ быть только почва экономическая — матерьяльный ‘интересъ’, на которомъ основана классовая борьба. Вотъ почему не всякій даже изъ интеллигентныхъ пролетаріевъ освобождается вполн отъ духовнаго хулиганства, замняя недостающую ему физическую осдлость духовной прикрпленностью къ нкоторымъ общимъ цнностямъ, такъ что вырубаемыя, нын, какъ говорятъ, аллеи Царскосельскаго парка могутъ быть ему боле дороги, чмъ если-бы он были его собственнымъ достояніемъ. Въ масс же ‘у пролетарія нтъ отечества’ и ‘нмецкій или еврейскій пролетарій ближе и нужне русскому пролетарію чмъ русскій буржуй’ — хотя бы послднимъ былъ самъ Толстой.

Такъ говорятъ соціалъ-демократы и ихъ теорія клонится къ тому, чтобы упростить психологію пролетарія какъ человка и сдлать пролетаріатъ группой, очищенной отъ всякихъ вліяній, кром вліянія ихъ экономическаго положенія. Именно такой пролетарій, не имющій религіи, отечества и традиціи и равнодушный къ нимъ, сознающій свою солидарность только съ товарищами по борьб за существованіе и нуженъ большевикамъ, считающимъ такія опустошенныя души наиболе благопріятнымъ матерьяломъ для созданія благополучія и братства на земл.

Вопросъ не въ томъ, правы ли большевики, выбравъ именно эту группу, какъ достойную преобладанія и господства. Если консерваторъ выбралъ бы на ихъ мст другую группу, то въ томъ, что большевики говорятъ не о равенств, а о преобладаніи лучшаго съ ихъ точки зрнія — консерваторъ ихъ упрекнуть никакъ не можетъ. Въ данномъ случа интересно другое. А именно: какимъ образомъ возможно ныншнее торжество большевиковъ въ Россіи, яко бы противное опредленно выраженной выборами въ учредительное собраніе вол народа? Откуда черпаютъ они силу хотя бы временно, но торжествовать? Консерваторъ скажетъ на это: большевики торжествуютъ и могутъ торжествовать потому, что вопреки свидтельству большинства голосовъ, они выражаютъ въ данный моментъ истинную волю народа минутную и преходящую, преступную и злую волю, но волю. И, ныншній моментъ ихъ торжества чрезвычайно ярко подчеркиваетъ ту мысль, которую всегда защищали консерваторы, возставая противъ парламентаризма, а именно, что большинство голосовъ никогда не выражаетъ дйствительной и дйственной воли народа.

Въ томъ, что большевики въ самомъ дл выражаютъ эту минутную волю, мы можемъ убдиться, присмотрвшись къ иде большевизма и ея проявленіямъ въ жизни.

Большевизмъ это своеобразно понимаемый практическій марксизмъ, основной философской доктриной котораго является та мысль, что духовная культура есть ‘надстройка’ надъ чисто экономическими отношеніями. Такъ какъ современный экономическій строй, основанный на раздленіи человчества на эксплоатирующихъ и эксплоатируемыхъ неправеденъ, то нужно, уничтоживъ вс культурныя цнности, разбивающія людей на религіозныя, національныя или иныя традиціонныя группы, т. е. уничтоживъ вертикальныя перегородки между людьми, рзко провести одну горизонтальную линію, проходящую черезъ вс страны и народы и поставить лицомъ къ лицу дв борящіяся группы: пролетаріевъ и буржуевъ, угнетаемыхъ и угнетателей. Конечная цль — торжество пролетаріевъ, заключающееся въ томъ, что, недвижимая собственность и капиталъ перейдутъ изъ рукъ частныхъ собственниковъ въ руки государства и такимъ образомъ граждане перестанутъ быть въ зависимости другъ отъ друга, сдлавшись вс въ равной мр зависимыми отъ государства. Будетъ ли такого рода положеніе выгодно отдльнымъ лицамъ не извстно. Будетъ ли это равенствомъ въ богатств или равенствомъ въ бдности это все равно. Зломъ тутъ признается самый фактъ неравенства, ржущій глаза бдняку видомъ чужого благополучія.

Таковъ голый остовъ большевизма, если не считать той его особенности, что въ противоположность другимъ соціалистическимъ партіямъ, онъ считаетъ возможнымъ немедленное осуществленіе своего идеала, посредствомъ перегруппировки общественныхъ силъ. Побды онъ добивается мрами революціонной борьбы и если бы онъ встрчалъ на своемъ пути только прямого врага — капиталиста, отстаивающаго свое положеніе въ мір, то побда пролетаріата казалась бы и возможной и близкой. Пусть другіе соціалъ-демократы не большевики предлагаютъ иной боле медленный историческій путь,— но зачмъ повторять чужія страданія и ошибки, разъ мы съумли понять уроки исторіи и воспользоваться чужимъ опытомъ? Да это и психологически невозможно.

Однако пролетаріатъ встрчаетъ на своемъ пути не только прямого врага капиталиста съ его интересами. Единоборству труда и капитала мшаютъ иныя цнности, не вовремя напоминающія о себ. Пока религія національность или какая нибудь моральная традиція являются просто случайнымъ фактомъ не отстаивающимъ себя въ борьб за существованіе, большевики готовы относиться къ нему терпимо, считая дломъ личной совсти каждаго. Но если онъ соединяетъ людей въ группы, серьезно проникнутыя соединяющимъ ихъ принципомъ, то даже самъ капиталъ не вызываетъ столь сильной вражды большевиковъ, какъ эти цнности. Большевики объявляютъ ихъ союзниками капитала, хотя этотъ союзъ заключается только въ томъ, что он, какъ силы чуждыя экономическимъ интересамъ, соединяя людей по иному принципу, путаютъ карты въ игр и осложняютъ борьбу посторонними элементами. Большевикамъ нужно человчество распыленнымъ на единицы, чувствующія свою? солидарность только съ тми, кто раздляетъ ихъ экономическіе интересы. Какъ примръ послдовательнаго проведенія большевиками этого принципа, разсмотримъ съ одной стороны ихъ вражду къ такъ называемому имперіализму и съ другой ихъ защиту самоопредленія національностей.

Прежде всего что такое имперіализмъ? Это есть государственность, переросшая чисто національныя рамки и стремящаяся включить въ свой составъ вс т воды и земли съ ихъ населеніемъ, которыя могутъ способствовать ея матерьяльному и экономическому процвтанію, а если можно, тў и преобладанію. Кому выгодно экономическое процвтаніе государства? спрашиваютъ большевики и отвчаютъ: буржуямъ и капиталистамъ. Они правы по стольку по скольку буржуямъ и капиталистамъ принадлежитъ въ государств господствующее положеніе. Но представьте себ, что капиталистическій строй въ данномъ государств ниспровергнутъ и экономически господствующее положеніе занимаетъ пролетаріатъ. Кому на пользу въ этомъ послднемъ случа будетъ усиленіе экономической мощи государства?— его господствующему классу, пролетаріату. Представьте себ дальше, что рамки пролетарскаго государства все расширяются, что его имперіализмъ разросся до всемірнаго господства, какъ нкогда разросся имперіализмъ Римскій — что же изъ этого слдуетъ?— всемірное господство пролетаріата, торжество соціализма. Какъ переросшій нкоторыя границы капитализмъ, по теоріи Маркса переходитъ въ свою противоположность, такъ и имперіализмъ, разросшійся до всемірности, переходитъ въ космополитизмъ.

Казалось-бы такого результата долженъ желать всякій соціалистъ, въ томъ числ и большевикъ. Но большевики реальные политики. Они знаютъ, что въ условіяхъ даннаго времени каждая изъ такъ называемыхъ великихъ державъ достаточно сильна, чтобы поставить неодолимую преграду » имперіалистическимъ стремленіямъ сосдей, а потому имперіализмъ, остающійся въ границахъ, пойдетъ не на пользу космополитическаго соціализма, а на пользу націонализма.

Націоналистическій имперіализмъ вноситъ въ идею имперіи тотъ чуждый всякому экономизму смыслъ, который такъ противенъ большевикамъ. Націонализмъ признаетъ привиллегированное и господствующее положеніе въ государств за той національностью, которая иметъ достаточно духовныхъ силъ, чтобы наложить на остальныя печать своей традиціонной культуры, а въ предлахъ господствующей національности онъ даетъ привиллегированное положеніе тому слою ея, который въ данное время лучше всего способенъ представить собою эту традиціонную культуру. Съ національной точки зрнія положительное значеніе будетъ имть такое государственное цлое, которое не на столько велико, чтобы массой входящихъ въ него частей подавить культурную идею господствующей націи и не на столько мало, что бы обратиться въ провинціализмъ, лишенный вовсе культурной идеи. Для національной идеи государства опасно и вредно заключать въ себ части, имющія свою собственную опредлившуюся и сознанную національно-культурную цнность. Такъ напримръ русскій имперіализмъ можетъ быть уже переросъ т границы, которыя были нужны и полезны ему какъ хранителю культурнаго сокровища русской націи. Быть можетъ онъ былъ уже слишкомъ громоздкимъ, съ недостаточной согласованностью частей, такъ что мало развитому національному сознанію уже трудно становилось охватить Россію какъ цлое, подчиненное одному духовному центру.

Но большевики заботятся, конечно, не о національной польз для Россіи. Не разсчитывая на скорую побду соціализма, достигнутую путемъ расширенія имперіализма до всемірности, они разсчитываютъ достигнуть этой побды обратнымъ путемъ: путемъ распыленія государства на его составныя части какъ можно боле мелкія, съ ихъ провинціальнымъ, лишеннымъ культурнаго смысла патріотизмомъ, что въ свою очередь должно привести къ распыленію этихъ частей на одинокія, ничмъ кром экономическихъ интересовъ не связанныя человческія единицы. Поэтому-то большевики, отстаивая платформу самоопредленія національностей, меньше всего озабочены смысломъ національной идеи. Для нихъ равноцнны патріотизмъ польскій, имющій сознательную и опредленно выраженную національно-культурную цнность, патріотизмъ ‘самостійно’ украинскій, одинаково вредный какъ для русской, такъ и для украинской національной идеи, выросшей изъ ихъ культурнаго взаимодйствія, или не имющій никакого національнаго смысла провинціальный патріотизмъ вольнаго города Одессы или Луги, ничмъ не отличающійся отъ патріотизма какого нибудь Васильевскаго Острова, или Замоскворчья.

И въ этомъ антинаціональномъ и провинціально-сепаратистическомъ движеніи русскій народъ находится на сторон большевиковъ. Какъ въ развитіи почти каждаго интеллигентнаго человка бываетъ моментъ, когда онъ съ неизбжностью приходитъ къ атеизму, хотя бы позже онъ сдлался религіознымъ мыслителемъ въ род Владиміра Соловьева, такъ въ развитіи народа почти неизбженъ моментъ, когда онъ становится соціалъ-демократомъ. Это тотъ моментъ, когда его впервые пробужденная мысль обращается съ критикой на то, что до сихъ поръ было содержаніемъ его духовной жизни, а первый этапъ критики, какъ извстно, есть отрицаніе. Это тотъ моментъ, когда неискушенный умъ хватается за наимене сложную, за наиболе психически убогую теорію, а опустошенная отъ своего недавняго содержанія душа готова признать его за предразсудокъ. Это моментъ первыхъ попытокъ сознательной умственной культуры — темный, отрицательный и опасный моментъ. Такой моментъ переживаетъ въ настоящее время русскій народъ. Это не значитъ конечно, что каждый крестьянинъ выходящій сейчасъ на арену войны и на арену политической борьбы дв арены такъ сильно пробудившія его умъ, временно умертвивъ его душу,— усвоилъ съ полной ясностью теорію Маркса. Но въ послдней, взятой въ ея большевистскомъ истолкованіи на, ходятъ свое объясненіе и оправданіе вс темныя потуги его мысли, рожденныя смертельной окопной усталостью, разочарованіемъ и унизительной, но естественной завистью къ тмъ, кто во время этой страды быть можетъ нагрвалъ на ней руки, или даже просто пребывалъ въ поко и благополучіи.

Представимъ себ теперь хотя бы солдата на фронт, которому предстоитъ положить въ ящикъ свой конвертъ со спискомъ въ Учредительное Собраніе. За кого онъ будетъ голосовать? Несомннно не за консерваторовъ-монархистовъ — ихъ просто нтъ на сцен въ данный моментъ. Но они и не дорожатъ моментомъ, являясь истолкователями той боле сложной духовной жизни, которая инстинктивна на низшихъ ступеняхъ развитія и можетъ дать тонкій и прекрасный культурный плодъ на высшихъ. Онъ не будетъ такъ же голосовать за К.-Д-тъ, во первыхъ потому, что они ‘буржуи’, во вторыхъ потому, что имъ нужна война до побднаго конца, которая тоже нужна только буржуямъ, а ему не нужна, въ третьихъ потому, что они не общаютъ земли и воли. Но кром черносотенцевъ и К.-Д-тъ существуютъ еще большевики и меньшевики, правые и лвые С-Р-ы, партія соединенныхъ соціалистовъ- и вс они общаютъ землю и волю, вс добиваются мира и вс отмежовываются отъ буржуевъ. И вотъ избиратель, который не мало слушалъ и самъ говорилъ, а такъ же читалъ популярныя брошюрки о соціализм, о земл и вол и т. д., съ недоумніемъ останавливается передъ многочисленными списками и нердко обращается къ интеллигенту, окрашенному вовсе не въ соціалистическій цвтъ, но къ которому случайно онъ относится съ симпатіей, съ вопросомъ: за какой же списокъ мн голосовать?— Вамъ это лучше знать, говоритъ добросовстный интеллигентъ, не желающій оказывать давленія на ‘волю народа’, и выборъ избирателя неизбжно является случайнымъ. Если даже допустить величайшую добросовстность въ техник выборовъ, то такихъ случайныхъ голосовъ неизбжно было и не могло не быть очень много, если не большинство.

Положимъ дальше, что какая нибудь доступная избирателямъ характерная черта склоняетъ ихъ симпатіи на сторону одной изъ партій. Напримръ крестьяне знаютъ, что партіей крестьянской по преимуществу, особенно выдвигающей вопросъ о земл, являются С-Р-ы — и С-Р-ы получаютъ большинство голосовъ. Значитъ ли это, что С-Р-ы выражаютъ волю народа? Нтъ, не значитъ. Голосуя за С-Р-омъ, этотъ-же самый избиратель будетъ, силой вещей и всхъ инстинктовъ своей души, поступать такъ, какъ это въ данный моментъ требуется большевистской программой. Онъ будетъ уходить съ фронта, бить ‘буржуевъ’, отбирать гд можно землю и имущество не дожидаясь учредительнаго собранія и водворяя собственными большевистскими средствами свою пролетарскую справедливость. На чьей же сторон воля народа даннаго момента? Конечно на сторон большевиковъ. И какія бы толпы манифестантовъ ни ходили по городамъ, протестуя противъ власти Совтовъ въ пользу учредительнаго собранія, послднее будетъ безсильно передъ первыми до тхъ поръ пока въ душ этихъ самыхъ манифестантовъ берутъ верхъ большевистскіе инстинкты и пока они еще сами не знаютъ какую волю могли бы они въ самомъ учредительномъ собраніи противопоставить вол большевиковъ.

Темная сила владетъ сейчасъ нашей Русью, но въ своей темнот она обладаетъ стихійной послдовательностью и на все, что могутъ сказать ей враждующія съ нею либеральная и радикальная партіи, у нея есть прямой и полный отвтъ.

— Вы ведете Россію къ сепаратному миру и къ измн союзникамъ!— говорить большевикамъ другія соціалистическія партіи.

— Но какой-же иной способъ можно было придумать заставить союзниковъ отказаться отъ аннексій и контрибуцій и согласиться на самоопредленіе національностей? резонно возражаютъ большевики.

— Требуя самоопредленія національностей, говорятъ имъ, вы, однако, всюду гд можете вводите свои порядки?!

Но почему вамъ, о русскіе соціалисты, вдругъ сталъ такъ дорогъ національный принципъ?— Для насъ онъ есть только средство, вдь торжество соціализма все равно уничтожитъ національный обликъ народностей.

— Вы губите Россію!— кричатъ имъ изъ глубины, души безъ различія партій вс въ комъ заговорило нчто лежащее глубже ихъ сознанія, заговорила встревоженная любовь.

И съ послдовательностью тупицъ, у которыхъ есть только одна прочно засвшая въ нихъ идея и которые потому никогда не ошибаются, большевики отвчаютъ:

Россія?— но вдь вы же знаете, что патріотизмъ есть чувство реакціонное! Россія, можетъ быть, и погибнетъ, но ея народы будутъ имть власть Совтовъ!

Тутъ подымаютъ голосъ К.-Д-ты и говорятъ:

Вы попираете право, вы душите завоеванныя свободы! Мы попираемъ право собственности, гордо отвчаютъ большевики, т. е., ту привиллегію, при существованіи которой свободы не нужны пролетарію. А если мы попираемъ печать и свободу слова, такъ это потому, что хотя мы и очень сильны сегодня, но у насъ нтъ увренности въ томъ, что мы будемъ сильны и завтра.

— Но большинство голосовъ и воля народа?

— Большинство голосовъ не выражаетъ воли народа и всмъ ясно, что послдняя съ нами.

Такъ говорятъ большевики и мы скажемъ имъ: — правильно! Опустошенная народная душа сейчасъ съ вами. А когда она затоскуетъ по своему вковому содержанію и почувствуетъ весь ужасъ послдовательно проведеннаго либерализма и соціализма, то она будетъ не съ вами и не съ вашими непослдовательными врагами, а съ нами. И тогда придетъ настоящій хозяинъ и безъ кровопролитія, потому что выросшая до всенародности народная воля будетъ съ нимъ, какъ власть имющій займетъ ваше мсто. Народъ выйдетъ къ нему навстрчу изъ всхъ дверей — весь народъ и буржуй, и пролетарій — и скажетъ:

— Иди, милый, мы истомились ожидая, Тебя, чистый отрокъ! Теб не надо ни казней, ни запретовъ, потому что не вражда или противодйствіе окружаютъ Тебя, а всенародная помощь. Кто изъ насъ лучше съуметъ помочь Теб и Россіи, тому будетъ въ ней первое мсто, а кто хуже, тому послднее, но и послдній будетъ имть свое мсто, съ особенными, ему одному принадлежащами правами.

Черная критика(о К.-Д-тахъ и о Большевикахъ).

Либерализмъ, какъ неправда революціи.

Воля народа.

Читайте также:

Черная критика
(о К.-Д-тахъ и о Большевикахъ).