В. В. Джекобс.
Часы
В. В. Джекобс.
Часы
————————————————————————————
————————————————————————————
Часы, Джекобс Уильям Уаймарк, Год: 1910
Время на прочтение: 7 минут(ы)
— Это для меня единственное утешение в жизни, — промолвил старейший житель местечка, делая глубокий медленный глоток пива, — это, да трубка табаку. Ни то, ни другое не нужно жевать, а это — штука немаловажная, когда нечем жевать.
Он поставил кружку на стол, и хотя в летнем воздухе не ощущалось ни малейшей тяги, прикрыл пламя спички обеими руками и с бесконечной осторожностью поднес его к своей трубке.
— Есть люди, которые расточают всю свою любовь на бессловесных тварей, — заговорил он снова, — я же, однако, никогда не верил этому. Помню, несколько лет назад какой-то приезжий, у которого было больше денег в кармане, чем мозгов в голове, назначил премию за доброе отношение к животным. Я был тогда единственным не участвовавшим в соревновании.
Звали его: мистер Беннетт. Он снял на лето дом у фермера Голла. Человеку было уже много за шестьдесят, и от него можно было ждать некоторой рассудительности. А он, можете себе представить, ставил чуть ли не вокруг всего дома блюдечки с молоком для бродячих кошек. И когда потом Голл водворился снова у себя в доме, все кошки на три мили в окружности приходили к задней двери, требуя молока. В конце концов фермер Голл насыпал в молоко какую-то отраву и потом должен был уплатить пять шиллингов за худющую, кривоглазую кошку, которая будто бы, как заявил Боб Притти, принадлежала его детям. Спервоначала фермер Голл поклялся, что скорее отсидит в тюрьме, чем заплатит, но после того как пятеро местных жителей показали, что видели, как еще накануне дети Боба Притти гоняли эту черную кошку, привязав ей к хвосту пустую жестянку, уступил.
Через неделю после приезда мистер Беннетт уже удивлялся тому, как мы обращаемся с бессловесными. Он собрал всех жителей в здешней школе, произнес небольшую речь по этому поводу, а затем заявил, что назначает в премию золотые часы, принадлежавшие его покойной сестре, тому из нас, кто будет лучше других относиться к животным.
Знай он наше население лучше, он этого не сделал бы. Люди стали останавливать на улицах животных и ласкать их, в особенности если замечали поблизости мистера Беннетта.
В первый раз мистер Беннетт встретился с Притти приблизительно неделю спустя после установления приза. Боб сидел на корточках в траве, и мистер Беннетт, зайдя сзади, увидел, что он наклонился над старой жабой с раздавленной ногой.
— Что такое с нею? — спросил мистер Беннетт.
Боб как будто не слыхал вопроса и продолжал сидеть, скорчившись, на траве и, склонив голову набок, рассматривал жабу.
Затем он вынул из кармана носовой платок, завернул в него жабу с такой осторожностью, точно она была из яичной скорлупы, и пошел.
— В чем дело? — повторил свой вопрос мистер Беннетт, чуть не бегом догоняя Боба.
— Повредила себе ножку, бедняжка, — ответил Боб. — Хочу как можно скорее обмыть ей рану и наложить повязку. Боюсь только, что она — не жилица на этом свете.
Мистер Беннетт разговорился с ним и проводил его до дому. Он удивился, узнав, что Боб ничего не слыхал о назначенной им награде. На это Боб ответил, что он — человек рабочий и ему некогда ходить и слушать разную болтовню.
— Придешь домой, — говорил он, — всегда есть какая-нибудь работа в саду, а перед тем, как лечь спать, надо еще помочь жене уложить детей. Она у меня слабенькая, бедняжка, и, разумеется, тут уже не станешь зря тратить время и деньги на кабаки.
Мистер Беннетт очень привязался к Бобу и часто захаживал к нему. Как-то раз он встретил Боба в сопровождении его собаки — свирепого пса, но почти такого же умного, как и сам Боб. Он стоял возле своего хозяина и недоверчиво, искоса поглядывал на него, а Боб гладил его по голове и называл разными ласкательными именами.
— Удивительно преданный пес! — сказал Боб.
— У него очень добрые глаза, — заметил мистер Беннетт.
— Он для меня, что сын родной. Не так ли ‘Джозеф’? — обратился Боб к собаке, роясь у себя в кармане. — Вот тебе, дружище…
Он неожиданно выкинул из кармана сухарь, и ‘Джозеф’, думая, что в него запустили камнем, отпрянул в сторону и, поджав хвост, жалобно завыл. Другой на месте Боба смутился бы, но Боб даже бровью не повел.
— Ну, не разумное ли это существо? — обратился Боб к мистеру Беннетту.
— А что?
— В последнее время он страдает несварением и добровольно морит себя голодом. Видели, как он испугался сухаря? Как жаль, что люди не относятся с таким же отвращением к пиву. Мне хотелось бы, чтобы Билль Чэмберс и Генри Уокер были здесь сейчас.
Мистер Беннетт согласился с этим и добавил, как было бы хорошо, если бы все обладали такими убеждениями, как Боб Притти.
— Это не совсем так, — возразил Боб. — Могу вас уверить, что если бы сам Джонс, Питер Гэббинс и Чарли Стэбс были воспитаны, как я, они были бы гораздо лучше меня…
Милосердие к животным наделало у нас немало хлопот. Не было человека, который вежливо обращался бы с другим. Женщины вели себя, пожалуй, еще хуже. Кошки, собаки и другие животные до того обнаглели, что стали полными хозяевами местечка, и в один день семь человек по очереди остановили мистера Беннетта, спеша сообщить ему, что Джо Персон отравил крысу и пять крысенят.
Прошло несколько дней прежде чем пронюхали, что Боб Притти тоже имеет виды на часы. Этому положительно никто не хотел верить. Боба Притти считали человеком слишком рассудительным, чтобы тратить на это время, но после некоторых его поступков все заволновались и чуть не всей деревней пошли к мистеру Беннетту рассказать ему всю правду о Бобе. Сперва мистер Беннетт не хотел даже верить, но после того, как ему рассказали о всех мошеннических проделках Боба, он начал сомневаться, а поговорив с пастором, заявил, что не желает больше видеть Боба Притти.
По этому поводу вечером в трактире было много разговоров, при чем самым спокойным из всех оставался Боб Притти. Он невозмутимо потягивал свое пиво и, посмеиваясь, давал советы, как вернее всего добиться приза.
— Мне это, разумеется, недоступно, я ведь простой рабочий, знаю свое место.
— Я даже не понимаю, как ты мог вообразить, что можешь получить приз? — сказал Генри Уокер.
— Как здоровье жабы, Боб? — спросил Билль Чэмберс, и все присутствующие покатились с хохоту.
— Смейтесь, смейтесь, — ответил Боб, — мне очень жаль, что не каждый из вас может получить золотые часы, хоть все вы немало стараетесь.
— Все-таки у любого из нас больше шансов, чем у тебя, — проговорил маленький Дикки Вид.
— Это только так тебе кажется, Дикки, — ответил Боб. — А я могу сказать наверное, что часы получу я и никто другой.
— Как же ты их получишь? — спросил Джонс и расхохотался.
— Не беспокойся, получу, и самым честным образом, за мое человечное отношение к животным.
— Хочешь держать пари? — предложил ему Дикки Вид.
— Нет, — ответил Боб, — не хочу наверняка выигрывать, я зарабатываю деньги в поте лица.
— Но ты же не выиграешь! — воскликнул Дикки. — Хочешь, поспорим?
Боб только отрицательно покачал головою и заговорил с Чэмберсом о чем-то постороннем.
— Готов поставить два шиллинга против одного, даже три против одного! — не унимался Дикки Вид.
Боб некоторое время сидел молча, затем ответил:
— Хорошо, я согласен, если хозяин Смит не откажется принять деньги.
Он медленно и как бы нехотя передал шиллинг, а Дикки Вид вручил свои деньги. Затем Джонс стал приставать к нему с пари на полшиллинга.
Боб Притти потребовал новую пинту пива, чтобы обдумать это предложение, но когда пари стал предлагать также и Биль Чэмберс, он согласился. Словом, вышло так, что всего им было заключено тринадцать пари. Была суббота, у всех были деньги, а у Боба они водились всегда.
Смит принял деньги от споривших и записал имена.
В течение следующих трех — четырех недель Боб ничего не предпринимал, и все начали уже считать, что он понял свою ошибку. Каждый из жителей стремился заработать часы, а Боб только посмеивался над их стараниями. Затем за несколько дней до того, как должен был уехать мистер Беннетт, Боб в сопровождении своей собаки вышел на прогулку и как бы случайно встретил мистера Беннетта в поле.
— Добрый день! — обратился Боб к старику. — Какая чудесная погода выдалась сегодня! Я вывел ‘Джозефа’ на прогулку, так как он за последнее время совсем, бедняга, не выходил.
Мистер Беннетт взглянул на него и прошел, не ответив ни слова.
— Я хотел попросить у вас совета относительно ‘Джозефа’, — продолжал Боб, идя вслед за стариком. — Это очень деликатная собака, и иногда мне кажется, я слишком мало даю ей свободы.
— Подите прочь! — проворчал мистер Беннетт. — Я все знаю о вас.
— Все обо мне? — удивился Боб. — Что-ж? Вы ничего дурного не могли слышать.
— Мне известен ваш истинный характер, — повторил строго старец. — Мне стыдно, что я дал себя ввести в обман. Надеюсь, вы постараетесь исправиться. Счастливо оставаться!..
— До свиданья-с, сэр, — проговорил Боб. — Боюсь, что вам наговорили обо мне много лишнего. Пойдем, ‘Джозеф’, пойдем, дружище!
Он печально покачал головой, издав какой-то свистящий звук, и в мгновенье ока его пес вцепился в икру старика и замер в этой позе, точно ожидая дальнейших приказаний,
— Караул! — заорал старик.
Боб впоследствии рассказывал, что он на минуту растерялся и остановился с разинутым ртом.
— Оттащите вашего пса! — продолжал орать мистер Беннетт, стараясь сам оторвать его от ноги.
— Ах, ‘Джозеф’, ‘Джозеф’! Ну, как тебе не стыдно! — начал Боб, качая головой. — Неужели ты не узнал мистера Беннетта, который так любит животных?…
— Если вы не отгоните вашего пса, я пожалуюсь полиции. Караул!..
— Я стараюсь отозвать его. Разве вы не слышите? Ваши крики только еще больше раздражают собаку. Пойдем, ‘Джозеф’, пойдем! Ты же хорошая собачка…
— Так он вас не послушает!.. — стонал Беннетт.
— Я не хочу оскорблять его, — возразил Боб. — У него ведь тоже есть самолюбие. Кроме того, может быть, он и не виноват, может быть, он взбесился.
— Караул!.. — заревел снова Беннетт диким голосом.
— Будьте же благоразумны, сэр, — уговаривал его Боб. — Вы только пугаете его, а это хуже всего.
— Оторвите его от моей ноги, дайте ему пинка…
— Что-о? — с удивлением спросил Боб. — Пинка бедному бессловесному животному? Нет, вы мне сами никогда не простите этого и я лишусь золотых часов.
— Нет, нет! От этого ваши шансы нисколько не уменьшатся. Ударьте его… Поскорее!
— Это мне слишком тяжело. Бедное животное никогда не простит мне этого. Но если вы сейчас же пойдете домой и дадите мне часы за любовь к животным, я, пожалуй, согласен.
— Хорошо, я отдам вам часы, — простонал мистер Беннетт.
— За любовь к животным?
— Да! Да!..
Боб Притти поднял ногу и так поддал ‘Джозефа’, что тот отлетел в сторону. Затем вместе со стариком Боб отправился к нему домой и получил золотые часы. Впоследствии он рассказывал нам, что мистер Беннетт, передавая часы, произнес небольшую речь, содержания которой он не помнил и которую не повторил бы, если бы даже помнил.
В тот же вечер Боб пришел в трактир забрать выигранные деньги, и Билль Чэмберс произнес другую речь, но так как хозяин Смит выставил его за дверь за некоторые нецензурные выражения, то Бобу Притти не пришлось отвечать на нее.
Источник текста: В. В. Джекобс, ‘В павлиньих перьях’. Л.: Издательство ‘Красная газета’. — 1927. Перевод О. А. Ш.