Бывший невольник, Колтоновская Елена Александровна, Год: 1903 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 19 минут(ы)

Бывшій Невольникъ.

Жизнь Букера Вашингтона.

Боле двухъ вковъ длились въ Америк страданія негровъ-невольниковъ подъ гнетомъ ихъ господъ — богатыхъ землевладльцевъ. Положеніе рабовъ было ужасно. Американскіе законы, справедливые для блыхъ — свободныхъ гражданъ, были безпощадно-жестоки для негровъ-рабовъ. По закону рабъ считался полною собственностью его господина и приравнивался къ домашнему скоту. Господинъ могъ истязать его, изнурять тяжелой работой и даже замучить до смерти, не неся за это никакой отвтственности. Его могли произвольно разлучить съ женой и дтьми, продать кому угодно или подарить какъ вещь…

Однако, далеко не вс блые въ Америк сочувствовали рабству. Оно укоренилось только въ Южной Америк. Тамъ было много земледльческихъ плантацій, владльцы которыхъ разбогатли, благодаря труду невольниковъ. Жители же Сверныхъ штатовъ, занимавшіеся промышленностью и торговлей, возмущались самымъ существованіемъ рабства, и между Сверной и Южной Америкой происходили постоянныя столкновенія изъ-за негровъ, перешедшія въ ожесточенную войну. Она продолжалась около двухъ лтъ и закончилась въ 1863 году великимъ дломъ — уничтоженіемъ рабства. Въ теченіи нсколькихъ послдующихъ лтъ негры были уравнены по закону во всхъ правахъ съ блыми.

Казалось бы, неграмъ не оставалось ничего больше желать. Но дло въ томъ, что, несмотря на полное равенство по закону, въ большей части американскаго общества упорно продолжаютъ держаться старые предразсудки и предубжденіе противъ негровъ. Между блыми и черными людьми въ Америк по прежнему лежитъ пропасть. Негры не могутъ, напр., здить въ курьерскихъ поздахъ и не принимаются въ лучшія гостиницы — вообще, продолжаютъ находиться въ положеніи презрнной, отверженной расы. Но они не теряютъ надежды добиться настоящаго равенства. Одушевленные горячимъ желаніемъ вырваться изъ окружавшаго ихъ въ теченіе столькихъ лтъ мрака, негры посл освобожденія дятельно принялись за ученіе и уже успли доказать своимъ нетерпимымъ блымъ братьямъ, что цвтъ кожи не можетъ служить человку препятствіемъ къ развитію. Среди нихъ вскор выдлились очень способные и выдающіеся люди. Они не только сравнялись по образованію съ блыми, но достигли высшихъ государственныхъ должностей и пользуются всеобщей извстностью и почетомъ.

Самый замчательный изъ этихъ негровъ — Букеръ Вашингтонъ, въ настоящее время знаменитый американскій профессоръ и далеко еще не старый человкъ. Онъ родился рабомъ и достигъ своего высокаго положенія и извстности, исключительно благодаря своему уму, настойчивости и способностямъ. Онъ принесъ огромную пользу своимъ соплеменникамъ, и его жизнь, полная приключеній и борьбы съ препятствіями, очень интересна. Букеръ Вашингтонъ самъ разсказалъ ее въ своихъ запискахъ, поэтому и мы можемъ познакомить съ нею нашихъ читателей.

I.
Въ невол.

Букеръ Вашингтонъ (или, врне, пока просто Букеръ, потому что фамилія Вашингтонъ была присоединена къ его имени впослдствіи) родился на плантаціи одного изъ округовъ Виргиніи лтъ за пять до уничтоженія рабства — въ 1858 или 59 году. ‘Точныхъ свдній о мст и времени моего рожденія я не имю, но полагаю, во всякомъ случа, что гд-нибудь и когда-нибудь я все же родился’,—не безъ грустной ироніи замчаетъ Букеръ въ своихъ запискахъ.

‘О предкахъ моихъ я почти ничего не знаю. Въ невольничьемъ поселк, а затмъ и поздне, мн приходилось слышать между чернокожими разговоры о тхъ мученіяхъ, которыя испытывали рабы, въ томъ числ и мои предки, при перевозк изъ Африки въ Америку’.

Семья Букера состояла изъ матери, брата и сестры. Отца своего онъ не помнилъ. Мать Букера была кухаркой на плантаціи. Жили они очень бдно въ маленькой хижин-кухн, лишенной всякой мебели и очень неудобной для жилья. Въ ней не было даже печи, кушанье готовилось на земляномъ полу, на огн, посреди избы, противъ отверстія въ крыш. Вмсто оконъ въ стнахъ тоже были устроены небольшія отверстія, такъ что зимой вс въ хижин страдали отъ невыносимаго холода, а лтомъ отъ жары. Спали на голомъ полу, безъ всякой постели, а ли, подобно всмъ неграмъ, на ходу, не усаживаясь за столъ.— Таковы первыя впечатлнія, вынесенныя Букеромъ изъ его дтства! Впрочемъ, оно было одинаково безрадостно для всхъ негровъ. Дти рабовъ не знали ни беззаботныхъ игръ, ни радостей, ни развлеченій. Они начинали трудиться гораздо раньше, чмъ ихъ неокрпшій организмъ былъ къ тому способенъ. ‘Съ тхъ поръ, какъ я себя помню’, — говоритъ Букеръ въ своихъ запискахъ,— ‘каждый день моей жизни былъ полонъ того или иного труда’. Онъ таскалъ воду, пололъ гряды и возилъ на лошади тяжелые мшки съ зерномъ на мельницу. Послднее было даже не вполн безопасно для такого маленькаго мальчика. Дорога на мельницу шла черезъ густой лсъ. Случалось, что мшки сваливались. Не будучи въ силахъ ихъ поднять и опять взвалить на лошадь, Букеръ цлыми часами ждалъ въ лсу, чтобы кто-нибудь ему помогъ, и горько плакалъ.

Но, несмотря на изнурительную работу и тяжелыя впечатлнія окружающаго, въ душ Букера съ дтства шевелилось стремленіе къ лучшей жизни — къ свту и къ знанію. Онъ говоритъ, что наибольшее волненіе доставляли ему минуты, когда онъ провожалъ молодыхъ господъ въ школу, неся ихъ книги. Онъ тогда еще не смлъ и мечтать объ ученіи для себя, но подходилъ къ школ ‘какъ къ дверямъ рая’, и считалъ, что выше ея нтъ ничего въ мір.

Букеръ рано сталъ сознавать, что онъ рабъ и что самое завтное желаніе каждаго раба — освобожденіе. Но особенно яснымъ сдлалось это сознаніе во время войны между Сверными и Южными Штатами. Онъ вспоминаетъ въ своихъ запискахъ день, когда онъ проснулся чуть-свтъ отъ рыданій своей матери. На его встревоженные разспросы она отвтила, что ‘молится о спасеніи арміи, сражающейся за свободу негровъ’… Съ тхъ поръ мальчикъ глубоко проникся важностью наступающихъ событій.

Негры съ большимъ волненіемъ слдили за ходомъ военныхъ дйствій и всегда имли о нихъ самыя точныя свднія, хотя не читали газетъ. Они находились въ очень возбужденномъ настроеніи: пли псни о свобод и собирались для разговоровъ по ночамъ — вообще, съ большимъ нетерпніемъ ждали освобожденія. Наконецъ, этотъ желанный день насталъ. Еще наканун неграмъ было объявлено, чтобы они на слдующее утро собрались у господскаго дома. Никто не спалъ въ эту ночь. Вс страшно волновались. Но вотъ настало и утро. Букеръ вмст со своею матерью, братомъ и сестрой отправился къ господскому дому. Тамъ стояла уже густая толпу негровъ. Букеру особенно памятна сцена, когда ‘какой-то человкъ, повидимому чужестранецъ, произнесъ короткую рчь и затмъ прочелъ большую бумагу’. Затмъ неграмъ пояснили, что они теперь свободны и могутъ итти, куда угодно.

‘Моя мать, стоявшая рядомъ со мною, — вспоминаетъ Букеръ,— приподняла одного за другимъ своихъ дтей, цлуя ихъ. По щекамъ ея бжали радостныя слезы. Она объяснила намъ все происходившее и сказала, что наступилъ день, о которомъ она такъ долго молилась, но до котораго боялась не дожить… Въ теченіе нсколькихъ минутъ продолжалось великое ликованье и сцены необузданнаго восторга. Но дикая радость, овладвшая чернокожими, продолжалась недолго, я замтилъ, что когда они возвращались къ своимъ хижинамъ, настроеніе ихъ уже измнилось. Сознаніе отвтственности, связанной съ свободой, необходимость заботиться самимъ о себ и своихъ дтяхъ скоро овладло ими. Они находились въ положеніи десяти или двнадцатилтнихъ дтей, внезапно предоставленныхъ самимъ себ. Удивительно ли, что въ теченіе нсколькихъ часовъ радость стихла и смнилась глубокой и грустной задумчивостью?’

Неграмъ, въ самомъ дл, было надъ чмъ призадуматься. Лучшіе изъ нихъ сознавали, что препятствія къ осуществленію желанной цли лежатъ не только въ недоброжелательств блыхъ, но и въ ихъ собственныхъ качествахъ. Посл многихъ лтъ угнетенія, негры были совсмъ неподготовлены къ новой, свободной жизни. Невоспитанные, невжественные и несамостоятельные, какъ дти, они не были способны принимать участіе въ управленіи своею страною, на что имлъ право каждый свободный гражданинъ въ Америк. Не способны они были позаботиться и объ устройств своей судьбы, о воспитаніи своихъ дтей и проч. Въ этомъ нтъ ничего страннаго. Во время рабства имъ не приходилось ни о чемъ заботиться. Работая на господъ, какъ домашнія животныя, рабы получали отъ этихъ господъ все самое необходимое: кровъ, одежду и пищу, а объ удовлетвореніи другихъ, духовныхъ потребностей не смли и мечтать. Теперь, превратившись въ свободныхъ гражданъ, негры должны были почти переродиться и шагъ за шагомъ подготовить себя къ новой — боле трудной и сложной жизни.

II.
Первые шаги на свобод. Годы борьбы и испытаній. Ученіе.

По освобожденіи Букеръ переселился съ матерью къ ея мужу, своему вотчиму, въ городъ Мальденъ, въ западной Виргиніи. На первыхъ порахъ положеніе его мало въ чемъ измнилось къ лучшему. Семья его жила очень бдно, въ маленькомъ полуразрушенномъ домик, напоминавшемъ прежнюю хижину, только воздухъ здсь былъ не такой чистый, какъ на плантаціи, а спертый, удушливый, и кругомъ не было простора, а тснота и грязь. Все живущее тутъ населеніе было очень бдно.

Члены сеы г., и Букера усиленно работали для добыванья куска хлба. И маленькаго Букера посылали на солеварню, гд онъ ежедневно начиналъ трудиться съ 4-хъ часовъ утра. Но усталость не заглушала у этого маленькаго существа жажды учиться. Онъ неотступно приставалъ къ своей матери, чтобъ она достала ему какую-нибудь книгу. Ей, наконецъ, удалось исполнить его просьбу и, по счастливой случайности, это какъ разъ оказалась та книга, которую было нужно — азбука. Какъ удалось Букеру научиться грамот, онъ и самъ не помнитъ. Врне всего, что ему опять помогла его умная мать, похлопотавъ за него у кого-нибудь изъ блыхъ, и ему сказали названіе буквъ (Грамотныхъ негровъ въ то время въ Мальден еще не было).

Такимъ образомъ, начало было сдлано. Между тмъ, среди негровъ появилось такъ много желающихъ учиться, что въ Мальден вскор возникла для нихъ школа. Первымъ учителемъ въ ней былъ отставной солдатъ, тоже негръ. Каждая негритянская семья удляла часть своего скуднаго заработка на школу, а учителя содержали сообща.

Немного знаній могъ передать ученикамъ этотъ учитель, самъ едва грамотный. Но это не охлаждало страстнаго желанія учиться, которое охватило всхъ негровъ, отъ мала до велика. ‘Трудно себ представить,— говоритъ Букеръ въ своихъ запискахъ,— до какой степени общимъ и горячимъ было стремленіе чернокожихъ попасть въ эту школу. Мужчины, женщины, дти — вс рвались туда. Т, которые не имли возможности учиться днемъ, устраивали ночные классы. Такимъ образомъ, учителю приходилось работать и днемъ, и ночью, и въ праздники’.

Букеръ тоже, первое время, могъ учиться только по ночамъ, такъ какъ по цлымъ днямъ работалъ на солеварн. Но и это было для него большимъ счастьемъ. Бодрый и веселый шелъ онъ посл полу-безсонной ночи, проведенной надъ книгами, на работу, а затмъ опять спшилъ въ школу. Мало по малу онъ добился отъ вотчима разршенія посщать дневные уроки, съ тмъ, однако, условіемъ, что онъ долженъ работать на солеварн съ утра до начала школьныхъ занятій и вечеромъ, по ихъ окончаніи. Бда была только въ въ томъ, что занятія въ школ начинались какъ разъ въ тотъ часъ, когда оканчивалась его работа на солеварн, а путь отъ одного мста въ другое былъ не близкій. Приходилось всегда опаздывать на уроки. И вотъ предпріимчивый мальчуганъ ршился на хитрость. Онъ перевелъ часы на солеварн немного впередъ. Продлка сошла незамченной, и онъ, дрожа отъ страха, сталъ повторять ее изо дня въ день, покупая этой цною столь важное для него ученіе.

Зачмъ учиться — Букеръ пока не давалъ себ отчета, но ученье его манило необычайно и словно общало новую жизнь, являлось воплощеніемъ всего лучшаго на земл.

На первыхъ же порахъ школьной жизни возникли маленькія затрудненія. Вс учащіеся приходили въ школу въ шапкахъ (въ знакъ того, что они. свободные люди — рабамъ не полагалось покрывать голову), а у Букера не было средствъ, чтобъ пріобрсти шапку. Тогда мать смастерила ему шапку собственными руками изъ лоскутковъ бумазея. И маленькій Букеръ былъ настолько благоразуменъ и самостоятеленъ, что не только не боялся насмшекъ товарищей надъ этой самодльной шапкой, но даже ‘носилъ ее съ особенною гордостью’, какъ вспоминаетъ онъ въ своихъ запискахъ.

Другое затрудненіе состояло въ томъ, что у Букера не было фамиліи, какъ у большинства бывшихъ рабовъ. Онъ самъ разршилъ его очень просто, присоединивъ къ своему имени первое попавшееся названіе — Вашингтонъ. Съ тхъ поръ онъ сталъ называться Букеромъ Вашингтономъ.

Къ величайшему сожалнію для Букера, его правильныя занятія въ школ продолжались недолго. Матеріальное положеніе его семьи ухудшилось, и потому вотчимъ перевелъ его на другую, боле доходную работу въ угольныхъ копяхъ, не оставлявшую ему ни минуты свободной въ теченіе цлаго дня. Букеръ всегда вспоминалъ о ней съ ужасомъ. Она была бы тяжела не только для ребенка, но и для окрпшаго человка. Работать приходилось подъ землей, въ темныхъ шахтахъ безъ свта и воздуха, среди дкой угольной ныли, отъ которой слпнутъ глаза и задыхается грудь, и еще подъ постояннымъ страхомъ быть засыпаннымъ обваломъ. Царившій вокругъ мракъ, казалось, проникалъ въ душу и лишалъ ее всякихъ надеждъ и бодрости. Но и въ этой ужасной обстановк Букеръ не падалъ духомъ. Онъ занимался урывками, какъ въ прежнее время, до поступленія въ школу, и продолжалъ пламенно мечтать о лучшемъ будущемъ.

И вотъ разъ, работая въ шахт, онъ услыхалъ разговоръ двухъ углекоповъ о какой-то замчательной школ, основанной для негровъ въ город Гамптон (тоже въ Виргиніи). Съ сильно бьющимся сердцемъ Букеръ подползъ въ темнот совсмъ близко къ разговаривающимъ и услыхалъ нкоторыя подробности. ‘Нормальная и промышленная школа въ Гамптон’ была, въ самомъ дл, совсмъ особеннымъ учебнымъ заведеніемъ. Ученики ея получали не только научное образованіе, но еще обучались какому-нибудь полезному ремеслу, при чемъ бднйшіе изъ нихъ могли оплачивать свое содержаніе какой-нибудь работой при школ.

‘Слушая это описаніе школы, — вспоминаетъ Букеръ,— я представлялъ ее себ, какъ самое чудесное мсто на всей земл, само небо не могло въ то время рисоваться мн въ боле привлекательныхъ краскахъ, чмъ эта школа, о которой они говорили. Я сейчасъ же ршилъ отправиться въ эту школу, хотя еще не зналъ въ точности, гд она находилась и сколько времени нужно было итти, чтобы достигнуть ея, я помню только, что горлъ однимъ желаніемъ — итти въ Гамптонъ. Мысль эта не покидала меня ни днемъ, ни ночью’.

Вскор Букеръ узналъ, что Гамптонъ находился на разстояніи пятисотъ миль отъ его города. Чтобы добраться до него, нужно было скопить хоть немного денегъ. И вотъ Букеръ поступилъ на службу къ одной богатой генеральш, такой требовательной, что никто у нея не могъ ужиться. Къ общему удивленію, Букеръ не только прослужилъ у нея полтора года, но, благодаря своей расторопности и честности, усплъ заслужить ея полное довріе. Строгая хозяйка даже позволяла ему ежедневно отлучаться на короткое время въ школу и не запрещала ему заниматься по ночамъ. И онъ обыкновенно подолгу засиживался надъ книгами въ своей ‘библіотек’, какъ онъ называлъ собраніе разныхъ отрывковъ изъ книгъ и лоскутковъ напечатанной бумаги… Терпнье и настойчивость все преодолваетъ! Наконецъ, нужная сумма денегъ была собрана, и Букеръ сообщилъ о своихъ планахъ матери. Она не стала его удерживать, хотя и сомнвалась въ успх, да и было отчего. Путь предстоялъ дальній и неизвстный, а маленькій Букеръ пускался въ него совершенно одинъ, безъ всякой поддержки и почти безъ средствъ. Какое будущее ждало его тамъ, въ чужомъ город?.. Удастся ли ему попасть въ школу? И если да, достигнетъ ли онъ, благодаря школ, желанной цли? Откроетъ ли она передъ нимъ двери въ новую жизнь?..

Но Букеръ не предавался сомнніямъ. Онъ бодро простился съ матерью, перекинулъ черезъ плечо сумку и отправился въ дорогу.

Путешествіе было долгое, утомительное и полное приключеній. Букеру пришлось испытать его тягости въ первый же день, когда дилижансъ вечеромъ остановился у одной изъ гостинницъ. Вс другіе путешественники были блые. Они встали и спокойно вошли въ домъ, радушно встрченные хозяиномъ. Букеръ робко предсталъ передъ нимъ посл всхъ.

— Что вамъ нужно?— раздался грубый окрикъ хозяина.

— Я хотлъ попросить у васъ какой-нибудь работы, чтобъ оплатить мой ночлегъ и содержаніе до завтра.

— Я бы все равно васъ не принялъ ни за какія деньги,— рзко отвтилъ хозяинъ гостинницы.

— Но почему же?

— Гм! Почему! Потому что не желаю терпть у себя негровъ!

И Букера вытолкнули за дверь.

‘Это былъ мой первый жизненный опытъ по вопросу о томъ, что можетъ значить для людей цвтъ кожи’,— замчаетъ онъ въ своихъ запискахъ.

Длать было нечего. Нашъ бдный путникъ пробродилъ всю ночь, холодную, леденящую осеннюю ночь, вокругъ гостинницы, а съ зарею пустился дальше.

Большую часть пути приходилось совершать пшкомъ. Лишь изрдка ему удавалось немного прохать, если какой-нибудь ямщикъ, сжалившись надъ нимъ, соглашался подвезти его. Когда Букеръ добрался до перваго большого города Ричмонда, отстоявшаго въ восьмидесяти верстахъ отъ Гамптона, въ карман у него не было ни гроша. Онъ изнемогалъ отъ голода и усталости. На ночлегъ, особенно даровой, конечно, нельзя было разсчитывать. Ему везд отказывали. И онъ уныло бродилъ по многолюднымъ улицамъ города, едва передвигая ноги и невольно заглядывая въ освщенныя окна магазиновъ. Тамъ было выставлено столько вкусныхъ съдобныхъ вещей! Минутами ему казалось, что онъ готовъ за кусокъ жареной курицы пожертвовать всми мечтами — такъ невыносимо мучилъ его голодъ. А гд было найти пріютъ на ночь? Пробродивши до полуночи, Букеръ замтилъ на одной изъ улицъ нсколько приподнявшійся надъ землею досчатый тротуаръ. Онъ забрался подъ него и заснулъ такимъ глубокимъ сномъ, что даже не слыхалъ надъ собой шаговъ прохожихъ.

Утромъ Букеръ проснулся голодный, но все же нсколько освженный, и тотчасъ принялся искать себ заработка. Невдалек на пристани нагружали судно, и онъ обратился къ капитану съ просьбой позволить ему таскать тяжести. Капитанъ согласился и остался такъ доволенъ усердіемъ молодого негра, что предложилъ ему поработать у него еще нсколько дней. Такимъ образомъ, Букеръ могъ собрать немного денегъ, чтобы окончить свое путешествіе.

Много испытаній было перенесено имъ въ дорог, но при вид школы — предмета своихъ мечтаній, онъ о нихъ совершенно забылъ, какъ и обо всемъ тяжеломъ, пережитомъ въ жизни. ‘Это было совсмъ обыкновенное трехэтажное зданіе’,— вспоминаетъ онъ, — но мн оно показалось сказочнымъ дворцомъ. Въ прилив восторга мн хотлось упасть передъ нимъ на колни. Одинъ видъ этого зданія какъ бы вливалъ въ меня новую жизнь. Я чувствовалъ, что для меня начинается совсмъ новое существованіе, что жизнь отнын получаетъ для меня иной, новый смыслъ. Я чувствовалъ, что достигъ обтованной страны и говорилъ себ, что теперь уже никакія препятствія не помшаютъ мн въ моихъ стремленіяхъ совершитъ самое прекрасное, что только можетъ бытъ въ этомъ мір’.

Изъ этихъ послднихъ словъ Букера совершенно ясно, что онъ стремился къ образованію съ вполн опредленною цлью: сдлать ‘что-нибудь прекрасное’, что-нибудь полезное для людей. Это и придавало ему столько энергіи въ борьб съ препятствіями. Букеръ видлъ, какъ страдаютъ его соплеменники отъ невжества, какъ они безпомощны въ жизни, и ему хотлось стать образованнымъ и могущественнымъ, чтобы помочь имъ подняться, выйти изъ своего темнаго, тяжелаго положенія. Такова была его пламенная мечта, но до осуществленія ея пока еще было далеко.

Букеръ явился въ школу, измученный долгимъ путешествіемъ, въ испачканномъ и изорванномъ плать, и не могъ не произвести самое неблагопріятное впечатлніе на учительницу. Она нсколько минутъ медлила отвтомъ на его просьбу о принятіи въ школу. И онъ дрожалъ съ головы до ногъ подъ ея пытливымъ взоромъ. Неужели теперь, когда счастье такъ близко, оно ускользнетъ?.. тревожно шевелилась въ немъ мысль. Наконецъ, учительница прервала молчаніе, приказавъ ему убрать одинъ изъ классовъ. Мальчикъ почувствовалъ себя спасеннымъ. Очевидно, служба у строгой генеральши не пропала даромъ. Онъ превосходно исполнилъ свою работу, былъ сдланъ класснымъ сторожемъ и взамнъ своей работы получилъ право учиться въ школ. Счастью его не было границъ!

Жизнь въ Гамптон была для Букера непрерывнымъ откровеніемъ, постепеннымъ переходомъ въ новый міръ. Ново ему было не столько то, что онъ узнавалъ изъ книгъ, сколько то, что онъ черпалъ изъ окружающаго — вс привычки культурныхъ людей, которыя онъ усваивалъ наравн съ другими воспитанниками. Вдь негры до сихъ поръ не имли о нихъ никакого понятія. ‘да въ опредленные часы за столомъ, накрытымъ скатертью, употребленіе салфетокъ, ваннъ, зубной щетки, простынь на кровати — все это было для меня совершенно ново,’ — говоритъ Букеръ въ своей книг. Особенно затрудняли его простыни. Онъ ршительно не умлъ съ ними справляться: то покрывался обими ложась прямо на матрацъ, то подстилалъ подъ себя об. Пришлось разспрашивать объ ихъ употребленіи у другихъ раньше него поступившихъ воспитанниковъ.

Но Букеръ относился очень внимательно ко всему, что происходило кругомъ, и привычки дикаря исчезли у него очень скоро. Каждый день приносилъ ему новый опытъ. Школой завдывалъ генералъ Армстронгъ человкъ очень просвщенный, понимавшій, что для негровъ гораздо важне общее широкое воспитаніе

бывшій невольникъ. 35чмъ книжное ученіе. Армстронгъ относился къ ученикамъ очень строго, ежедневно самъ осматривалъ ихъ костюмы, не допуская никакой неаккуратности, и велъ съ учениками продолжительныя бесды, близко зная каждаго изъ нихъ. Вліяніе его на чернокожихъ воспитанниковъ было громадно.

‘Если-бъ удалить изъ Гамптона вс школьныя зданія, классы, всхъ учителей, вс занятія ремеслами и оставить обучающимся тамъ мужчинамъ и женщинамъ одну только возможность быть въ ежедневномъ общеніи съ генераломъ Армстронгомъ, то и этого было бы достаточно, чтобы дать имъ воспитаніе,’ — говоритъ Букеръ.

Желающихъ поступить въ Гамптоновскую школу было такъ много, что въ школьномъ зданіи не хватало мстъ. Поэтому, боле здоровымъ и крпкимъ предложено было поселиться по сосдству въ палаткахъ. И это предложеніе было съ готовностью принято, хотя зима была очень суровая. Никому не приходило въ голову жаловаться — такъ всмъ хотлось учиться.

Букеръ исполнялъ свои обязанности класснаго сторожа втеченіе всего своего трехлтняго пребыванія въ школ. Онъ считался однимъ изъ самыхъ способныхъ и старательныхъ учениковъ. Не довольствуясь занятіями въ класс, онъ устроилъ еще самостоятельный кружокъ среди учащихся для изученія ораторскаго искусства, что впослдствіи оказалось ему очень полезнымъ.

Во время вторыхъ каникулъ Букеръ предпринялъ поздку на родину и былъ встрченъ знакомыми и родными съ большимъ радушіемъ. Ему приходилось переходить изъ дома въ домъ и везд повторять свой разсказъ о чудесной Гамптоновской школ. Но къ концу лта пребываніе на родин было омрачено для Букера большимъ горемъ — смертью его горячо любимой матери.

Не суждено было ей увидть его взрослымъ и образованнымъ, а ему устроить ей покойную обезпеченную старость, о чемъ онъ такъ мечталъ!..

Посл смерти матери Букеру тяжело было оставаться въ Мальден. Онъ обрадовался, когда получилъ приглашеніе изъ Гамптона явиться до начала занятій, чтобы помочь въ уборк школы.

Въ 1875 году онъ съ отличіемъ окончилъ курсъ Гамптоновской школы и могъ начать примненіе полученныхъ знаній.

III.
Букеръ Вашингтонъ — просвтитель негровъ и знаменитый ораторъ. Напало всемірной славы.

По окончаніи школы, матеріальное положеніе Букера было такъ затруднительно, что ему пришлось взять первое попавшееся мсто слуги въ ресторан. Но впереди у него уже былъ обезпеченъ другой, боле соотвтствующій ему трудъ. Скопивъ денегъ за лто, онъ перехалъ въ свой родной городъ и сразу принялся за обученіе своихъ соплеменниковъ.

Среди негровъ замчалось попрежнему сильное желаніе учиться. Учителей, предлагавшихъ для этого свои услуги, была тоже немало, но большинство изъ нихъ были совершенно неподготовлены и не годились для этой роли. Какіе необразованные порой попадались среди нихъ люди можетъ показать слдующій любопытный случай. Одного учителя спросили, приглашая въ школу, что онъ думаетъ о форм земли и что хочетъ преподать своимъ ученикамъ на этотъ счетъ.

Желая угодить своимъ покровителямъ, онъ отвтилъ, что можетъ говорить объ этомъ предмет, что имъ угодно: что земля кругла или, что она плоска… Такихъ случаевъ было не мало. Букеръ Вашингтонъ рзко выдлялся среди преподавателей своими широкими планами и взглядами на образованіе. ‘Съ ранняго дтства’,— говоритъ онъ въ своихъ запискахъ,— я чувствовалъ потребность такъ или иначе содйствоватъ усовершенствованію міра и говорить міру о необходимости усовершенствованія’. Такимъ образомъ, цль образованія Букеръ видитъ не въ томъ только, чтобы обучить грамот и сообщить ученикамъ рядъ знаній по разнымъ наукамъ, а въ томъ, чтобы сдлать изъ своихъ воспитанниковъ полезныхъ людей. Это было особенно важно по отношенію къ неграмъ, которые были совершенно не развиты и не знали ни чему учиться, ни какъ жить. Многіе изъ нихъ, очутившись на вол, совсмъ не умли ею пользоваться. Они видли высшее благо въ освобожденіи отъ труда и стремились къ легкой нажив, роскоши и удовольствіямъ. Случалось, что бывшіе рабы и рабыни тратили свои послдніе гроши на то, чтобъ прокатиться по городу въ роскошномъ экипаж или блеснуть моднымъ туалетомъ. Букеръ Вашингтонъ ршилъ бороться съ этимъ ложнымъ направленіемъ у негровъ и всецло посвятилъ себя длу ихъ просвщенія. У него были дв школы: дневная и вечерняя, въ которыхъ онъ безъ устали работалъ съ семи часовъ утра до десяти вечера. Кром того, онъ преподавалъ въ двухъ воскресныхъ школахъ, изъ которыхъ одна находилась въ Мальден, а другая въ трехъ миляхъ отъ него. Но какъ онъ поспвалъ? Какъ у него хватало на все это силъ?— можетъ быть, спроситъ какой-нибудь любопытный читатель. Между тмъ, Букеръ вспоминаетъ въ своихъ запискахъ объ этихъ годахъ тяжелаготруда съ удовольствіемъ и нигд не жалуется на усталость.Объясняется это тмъ, что просвщеніе негровъ, было для Букера не только любимымъ, но единственнымъ и всепоглощающимъ дломъ, съ которымъ у него сливались вс желанія и помыслы.

Проработавъ въ Мальденскихъ школахъ два года, Букеръ самъ поступилъ въ высшую школу въ Вашингтон для пополненія своего образованія. Но вскор онъ въ ней разочаровался и еще больше убдился въ преимуществахъ своей первой Гамптоновской школы. Вашингтонская школа была слишкомъ ‘книжной’. Воспитанники ея, можетъ быть, были сильне въ наукахъ, но не такъ самостоятельны и мало знакомы съ жизнью. А неграмъ, по мннію Букера, именно нужне всего это послднее. И онъ твердо ршилъ держаться въ своемъ преподаваніи Гамптоновской системы.

Букеръ Вашингтонъ не усплъ возобновить своихъ занятій въ Мальден, какъ получилъ приглашеніе отъ генерала Армстронга пріхать въ Гамптонъ, чтобъ сказать рчь при открытіи новаго курса наукъ. Онъ отправился и вскор получилъ тамъ очень трудную и отвтственную должность — воспитателя краснокожихъ, впервые допущенныхъ въ школу. Отношенія между обоими племенами были очень натянутыя и враждебныя, еще со времени рабства. Краснокожіе никогда не были въ положеніи негровъ, хотя не превосходили ихъ развитіемъ и культурностью, и относились къ нимъ съ большимъ пренебреженіемъ. Много нужно было воспитателю умнья, чтобы сгладить эту нетерпимость и внушить къ себ довріе. И, однако, Букеръ въ этомъ усплъ, какъ успвалъ во всякомъ дл, за которое брался. Краснокожіе его полюбили, и воспитаніе ихъ сразу подвинулось впередъ.

Вскор Букеру поручено было еще одно дло въ Гамптон: устройство вечернихъ занятій для бдныхъ учениковъ и, кром того, мастерскихъ, работая въ которыхъ, они могли бы оплачивать свое ученіе. Букеръ, испытавшій нужду на собственномъ опыт, исполнилъ это съ особенною заботливостью.

Слава Букера Вашингтона, какъ учителя, росла изо дня въ день. Въ 1881 году его пригласили для устройства новой школы въ Тексиджи, гд преобладало негрское населеніе.

Эта школа — въ полномъ смысл слова созданіе Букера Вашингтона. При устройств ея ему пришлось заботиться не только объ учебной части, но и о средствахъ для ея существованія. Когда онъ пріхалъ на мсто, тамъ не оказалось даже помщенія для школы Онъ занимался съ учениками въ полуразвалившейся хижин И во время дождя долженъ былъ укрываться подъ зонтикомъ. Но не отсутствіе удобствъ смущало Букера на первыхъ порахъ, а совершенно другое. Прежде чмъ приступить къ устройству школы, онъ предпринялъ поздку по окрестнымъ деревнямъ, чтобъ ознакомиться съ бытомъ и нуждами населенія. И полученныя имъ впечатлнія были ужасны.

‘Я долженъ признаться,— пишетъ онъ въ своихъ воспоминаніяхъ,— что все виднное мною за этотъ мсяцъ моихъ разъздовъ и разслдованій произвело на меня самое удручающее впечатлніе. Предстоящая мн задача возвышенія этого народа показалась, мн почти невыполнимой. Она лежала на мн одномъ и мн думалось, что съ моими небольшими силами я не смогу сдлать ничего, что дало бы ощутительные результаты’.

Но не въ характер Букера было отчаяваться. Сомннія скоро смнились у него ршимостью и онъ. энергично принялся за дло. Новая школа должна была быть устроена по образцу Гамптоновской. Главное затрудненіе заключалось въ отсутствіи средствъ. И Букеръ ршилъ прибгнуть къ займу. Къ счастію онъ. пользовался такимъ довріемъ, что ему охотно ссужали деньги, даже безъ всякихъ росписокъ, просто на честное слово. Но вдь занимая, нужно знать, когда и чмъ отдать! У Букера же и у будущей школы пока не было никакихъ источниковъ дохода. Онъ находилъ, что для школы необходимъ прежде всего довольно большой участокъ земли, который можно бы обрабатывать силами самихъ учениковъ, постепенно воздвигая на немъ нужныя для школы зданія. Неподалеку отъ города въ это время продавалась плодородная, но заброшенная плантація. Владлецъ ея соглашался на разсрочку платежа. Нужно было только внести двсти пятьдесятъ долларовъ въ задатокъ. Букеръ занялъ эту сумму у одного своего знакомаго и, купивши плантацію, тотчасъ принялся за расчистку мста подъ будущій посвъ. Вся работа производилась самими учениками. Сначала они относились неодобрительно къ физическому труду, считая его унизительнымъ, но мало по малу освоились съ мыслями Букера и принялись, дружно работать.

Дятельной помощницей Букера была учительница, мисъ Давидсонъ, которая впослдствіи сдлалась его женой. Она тоже заботилась о добываніи для школы средствъ, устраивая благотворительные вечера и концерты. Но чаще всего Букеръ Вашингтонъ просто обращался за пожертвованіями то къ одному, то къ другому состоятельному лицу. Онъ обыкновенно не просилъ, а подробно излагалъ передъ своимъ собесдникомъ дло, стараясь заинтересовать имъ, что почти всегда удавалось. Конечно, случалось Букеру переживать и непріятныя минуты, когда ему отказывали или давали слишкомъ мало. Но онъ въ такихъ случаяхъ никогда не оскорблялся. Вдь онъ просилъ не для себя, а для любимаго дла, въ которое глубоко врилъ! Обыкновенно, онъ продолжалъ настаивать и убждать, что его предпріятіе стоитъ боле щедраго пожертвованія. Къ одному изъ такихъ скупыхъ богачей Букеръ Вашингтонъ ходилъ втеченіе двнадцати лтъ и добился того, что его школ завщали пятьдесятъ тысячъ долларовъ.

За то среди простого негрскаго населенія дло Букера Вашингтона встрчало полное и самое горячее сочувствіе. Всякій спшилъ отдать на него вс свои сбереженія. Одна старая негритянка, не имя ни гроша денегъ, принесла шесть яицъ. Она обратилась къ Букеру съ такими трогательными словами: ‘М-ръ Вашингтонъ! Богу извстно, что лучшіе дни моей жизни прошли въ невол. Богу извстно, какая я темная и бдная… Но все-таки, вдь я знаю, надъ чмъ вы и миссъ Давидсонъ такъ стараетесь. Я вдь знаю, что вы стараетесь сдлать изъ негровъ хорошихъ людей и хорошихъ женщинъ. Денегъ у меня нтъ, но вы ужъ не откажитесь взять эти шесть яичекъ, которыя я сберегла’.

Школа Букера Вашингтона въ Тэксиджи постепенно раздвигалась, расширялась и совершенствовалась. Одно за другимъ воздвигались въ ней зданія (всегда при содйствіи самихъ учениковъ). Открытая первоначально въ полуразрушенной хижин, она заключала въ себ теперь до сорока строеній, вмщавшихъ боле тысячи учениковъ, которые прізжали сюда не только изъ всхъ штатовъ Америки, но и изъ другихъ странъ. Ученіе въ. ней признается образцовымъ.

Въ это время Букеръ Вашингтонъ пріобрлъ всемірную славу и на другомъ поприщ — какъ знаменитый ораторъ. По натур своей, онъ не особенно любилъ говорить и не придавалъ большого значенія словамъ, всегда предпочитая дло. Но онъ понималъ, что и безъ словъ обойтись нельзя. Часто люди остаются равнодушными къ какому-нибудь длу, потому что невполн понимаютъ его пользу. Необходимо имъ растолковать и объяснить его, представить въ надлежащемъ свт. Вс рчи, произнесенныя Букеромъ Вашингтономъ находятся въ тсной связи съ дломъ его жизни, съ просвтительной работой въ школ. Первую свою рчь онъ сказалъ въ педагогическомъ обществ передъ четырьмя тысячами человкъ чернокожихъ и блыхъ. Онъ говорилъ о томъ, что вся будущность негровъ будетъ зависть отъ того, съумютъ-ли они своими способностями, интеллигентностью и характеромъ завоевать себ достойное положеніе въ томъ обществ, къ которому они принадлежатъ. Онъ говорилъ о томъ, что ‘каждый человкъ, научившійся длать какую-нибудь обыкновенную вещь необыкновеннымъ манеромъ разршилъ для себя жизненную задачу, независимо отъ цвта своей кожи и что поскольку негры научатся производить нчто полезное и необходимое для другихъ, племенъ, постольку они будутъ пользоваться уваженіемъ’. Эти слова показываютъ необыкновенную широту взглядовъ Букера. Онъ не только интересовался судьбой своихъ соплеменниковъ, но и тмъ, насколько они будутъ полезны другимъ людямъ. Защищая интересы негровъ, онъ руководствовался не столько симпатіей къ нимъ, сколько чувствомъ справедливости и желаніемъ ‘создать какъ можно больше полезныхъ людей вообще. До сихъ поръ негры, сначала вслдствіе рабства, затмъ вслдствіе предразсудковъ, были отстранены отъ участія въ общей человческой жизни. Но, получивъ свободу и образованіе, они должны постепенно занять мсто рядомъ со всми и доказать своимъ блымъ братьямъ, что черный цвтъ кожи не мшаетъ имъ работать на общую пользу.

Таковъ смыслъ рчей Букера Вашингтона. Успхъ ихъ былъ громаденъ. Приглашенія говорить сыпались на него со всхъ сторонъ.

Въ 1896 году Букеръ присоединился къ депутаціи, отправившейся въ Вашингтонъ хлопотать объ открытіи международной выставки въ г. Атлант. Онъ добивался того, чтобы неграмъ было разршено^— принять участіе въ этой выставк. По его мннію ‘это дало бы возможность показать, какой прогрессъ достигнутъ неграми со времени освобожденія и побудило бы ихъ къ дальнйшему развитію’. Это хлопоты увнчались успхомъ. Негры впервые были допущены на всенародное торжество. А самъ Букеръ былъ приглашенъ сказать рчь при открытіи выставки. Какъ сильно былъ взволнованъ онъ такою честью, показываютъ слова его дневника. ‘Что я почувствовалъ въ ту минуту, когда получилъ это приглашеніе?!. Я вспомнилъ, что былъ рабомъ, что ранніе годы мои прошли въ глубочайшемъ мрак, бдности и невжеств, какихъ-нибудь нсколько лтъ тому назадъ одинъ изъ присутствующихъ блыхъ могъ окликнуть меня, какъ своего раба, быть можетъ, даже кто-нибудь изъ моихъ бывшихъ владльцевъ дйствительно явится сюда и будетъ слушать, какъ я говорю… Я ршилъ, что не произнесу ни одного слова, правдивости котораго я не чувствовалъ бы до глубины моего сердца’…

Его рчь въ Атлант глубоко растрогала присутствующихъ и вызвала шумный восторгъ.

Съ тхъ поръ для Букера Вашингтона начались дни славы не только на его родин, но и далеко за предлами ея. Въ 1899 году онъ предпринялъ путешествіе по Европ, которое было сплошнымъ торжествомъ. Его приглашали въ лучшіе дома, а въ Англіи даже во дворецъ, ‘на, чашку чая’ къ королев Викторіи.

Возвращаясь въ Америку, Букеръ получилъ приглашеніе пріхать въ городъ Чарльстонъ, чтобы принять выраженіе почета и уваженія отъ его гражданъ. Это чествованіе имло особенное значеніе. Городъ Чарльстонъ издавна считался оплотомъ рабовладльчества, а теперь этотъ городъ выражалъ свое удивленіе бывшему рабу. Букеръ не могъ отказаться отъ такого празднества, хотя оно вызывало въ немъ не мало горькихъ воспоминаній. Среди нкоторыхъ изъ гостей ему пришлось узнать лицъ, на которыхъ онъ въ дтств работалъ. Случалось ему произносить рчи и въ Ричмонд, первомъ большомъ город, встрченномъ имъ во время своего перваго путешествія изъ Мальдена въ Гамптонъ. Онъ говоритъ, что взоръ его невольно обращался къ тому тротуару, подъ которымъ онъ провелъ нкогда нсколько безпріютныхъ ночей.

Но вс эти тяжелыя воспоминанія тонули въ отдаленномъ прошломъ. Въ настоящемъ онъ могъ наслаждаться полной побдой, важной не только для него, на и для всего чернаго племени. Теперь уже никто не осмлится съ увренностью говорить о неспособности черной расы къ развитію. Букеръ Вашингтонъ опровергъ это на своемъ примр и расчистилъ дорогу для своихъ соплеменниковъ. Правда, у негровъ еще не мало враговъ и предразсудки относительно нихъ, къ сожалнію, продолжаютъ жить въ американскомъ обществ. Недавно, когда ныншній американскій президентъ Рузвельтъ впервые пригласилъ Букера Вашингтона къ себ на завтракъ, въ стран вспыхнула цлая буря негодованія. Но нтъ сомннія, что эти предразсудки въ конц концовъ исчезнутъ и что со временемъ къ неграмъ будутъ относиться въ Америк съ такимъ-же уваженіемъ, какъ и къ остальнымъ людямъ.

Е Колтоновская.

‘Юный Читатель’, No 16, 1903

Бывшій Невольникъ.

I.Въ невол.

II.Первые шаги на свобод. Годы борьбы и испытаній. Ученіе.

III.Букеръ Вашингтонъ — просвтитель негровъ и знаменитый ораторъ. Напало всемірной славы.

Читайте также:

I.
Въ невол.

II.
Первые шаги на свобод. Годы борьбы и испытаній. Ученіе.

III.
Букеръ Вашингтонъ — просвтитель негровъ и знаменитый ораторъ. Напало всемірной славы.