Н. А. ЛЕЙКИНЪ
НЕУНЫВАЮЩІЕ РОССІЯНЕ
РАЗСКАЗЫ И КАРТИНКИ СЪ НАТУРЫ
С.-ПЕТЕРБУРГЪ
Типографія д-ра М. А. Хана, Поварской пер., д. No 2
1881
БЫЛИНКА И ДУБЪ.
Былинка и дуб, Лейкин Николай Александрович, Год: 1881
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Играютъ свадьбу. Пиршество. Невста — жирная и рыхлая вдова-купчиха лтъ пятидесяти со взоромъ коровы, созерцающей двигающійся поздъ желзной дороги, женихъ — коренастый интендантъ средняго возраста, съ закручеными усами и ястребинымъ взглядомъ. Они только что сейчасъ вернулись отъ внца и сидятъ въ гостиной на диван. Офиціанты разносятъ шампанское. Идетъ поздравленіе. Гостей немного. Все больше родственники. Есть два-три купца стараго пошиба съ женами въ длинныхъ брилліантовыхъ серьгахъ, священникъ, со стороны жениха нсколько товарищей по служб и древній генералъ въ отставномъ мундир безъ погоновъ. Время отъ времени вс другъ съ другомъ перешептываются и какъ-то двусмысленно улыбаются. Невст и самой неловко, вслдствіе чего она то и дло старается заговорить съ каждымъ изъ родственниковъ, чтобы объяснить имъ причину выхода замужъ.
— Братецъ, а братецъ, поди вамъ очень дико смотрть, что я вдругъ опять замужъ вышла? обращается она къ лысому купцу въ длинномъ сюртук.
— Ничего, что за диво! Самая настоящая пора. Въ эти годы по крайности въ человк не обманешься, потому возрастъ у тебя не махонькій, иронически отвчаетъ купецъ.— Слава Богу, не несмышленокъ ты и все понимаешь.
— Мн и самой не врится, что я внчалась. Думаю: ужъ не сплю-ли я?
— А ты ущипни себя побольне за пронзительное мсто. Вскрикнешь — такъ значитъ не спишь.
— Вы все шутите, Семенъ Протасьичъ, вставляетъ свое слово женихъ-интендантъ, пробуя улыбнуться, и брякаетъ при этомъ шпорами подъ столомъ.
— А что-жъ мн на вашей свадьб то со святыми упокой пть, что-ди? Конечно, шучу.
— Я, братецъ, собственно для охраненія капитала замужъ пошла, продолжаетъ невста.— Капиталъ у меня средственный посл покойника мужа остался, а сама я женщина слабая, сырая, никакихъ законовъ не знаю — ну и расхитили-бы.
— Это дйствительно, соглашается купецъ.— А ужъ теперь не расхитятъ.
— Вдь у меня тоже домъ каменный, а по дому-то сколько хлопотъ! Я ужъ и то запуталась. Дворники воришки, такъ и наровять украсть что нибудь у беззащитной женщины. Сижу это я разъ и думаю: ‘Ну что я? Совсмъ былинка одинокая, которой некуда голову приклонить’. И стала искать себ подпоры.
— И нашла себ могущественный дубъ, прибавилъ женихъ.— Поврь, что этотъ дубъ съуметъ тебя подпереть, Домна Протасьевна.
— Подопретъ! это врно! послышался гд-то громкій шопотъ.
Кто-то фыркнулъ. Вс переглянулись.
— Я знаю, ругать меня будутъ, что я вышла замужъ, растягивала слова невста.
— Зачмъ-же ругать-то? Кому какое дло? У тебя свой царь въ голов.
— Нтъ, я къ тому, что лта мои ужъ не молоденькія.
— Такъ, всегда бываетъ: сдина въ голову, а бсъ въ ребро…
— Вотъ ужъ это вы, братецъ, напрасно. Ни одного сдаго волосочка нтъ. Даже у васъ только еще сдина начинается, а я вдь моложе васъ на десять годковъ.
— Не на двадцать-ли? Можетъ быть ты перепутала?
— Да что вы, братецъ, какъ будто-бы все смшками. Вы сами знаете, сколько мн лтъ.
— Смшками! Опять-таки говорю, что здсь свадьба, а не похороны.
— О чемъ ты споришь, наклонился къ невст женихъ.— Да ежели-бы и дйствительно у тебя были сдые волосы, то я еще больше-бы уважалъ тебя.
— Мерси, Мишель… А вонъ покойникъ мужъ мой первый, даже ждалъ не дождался, когда у меня сдина начнется. Я ему:— ‘Зачмъ это теб, Васюша?’ А онъ мн такія слова: ‘Черезъ это, говоритъ, самое ты поумнешь’.
— Зачмъ ты это разсказываешь! дернулъ невсту за платье женихъ.
— А, что-жъ такое? Я родственникамъ, а не чужимъ… Они Васюшу-то вдоль и поперегъ знали.
— Въ день свадьбы можно обойтись и безъ воспоминанія о покойник. Есть даже и стихи: ‘мертвый мирно въ гроб спи, жизнью пользуйся живущій’.
— Вотъ, братецъ, какого я себ умнаго мужа нашла. Онъ сейчасъ и стихи подтискалъ! похвасталась невста.— Хорошо, что мн такой достался. А знаете что? Вдь я его сначала-то не себ прочила, а другой вдов сватала, тоже очень богатющей, а она мн такія слова: ‘чинъ малъ, полковника хочу’. Вотъ онъ мн и достался. Самъ Богъ послалъ. Что-жъ, поживемъ, такъ и до полковника дослужимся.
— Домна Протасьева, обо мн вы ужъ пожалуста оставьте! опять остановилъ невсту женихъ и сконфузился.— Неужто нтъ другихъ разговоровъ? Угощайте гостей.
— Анна Семеновна, да что-жъ вы шампанскаго-то? Шампанское настоящее. Да что-жъ это чай не подаютъ! Василій Васильичъ, прошу покорно бокальчикъ.
— Будьте покойны, выпьемъ, отозвался гость, взявъ бокалъ.— За здоровье новобрачныхъ! Горько! прибавилъ онъ.
— Ну, что за глупости! Это только молоденькіе длаютъ. А мы ужъ слава Богу…
— Цлуйтесь, цлуйтесь! Нельзя-же безъ подслащенья, ежели вино горько.
— Слдуетъ, слдуетъ, сказалъ священникъ, держа руку на желудк — Ежели церковь васъ благословила, такъ чего-же стыдиться? Вотъ ежели-бы вн закона, то дло другое.
Невста и женихъ поцловались.
— Я собственно для того и повнчалась, чтобъ въ закон, оправдывалась она,— А то вдь бсъ силенъ. Онъ горами шатаетъ. Хуже было-бы, ежели-бы безъ закона. А я женщина слабая. Ну, вотъ и чай подаютъ. Пожалуйте, гости дорогіе. Семенъ Семенычъ, вы чаекъ-то любите. А вотъ племяннички не пожаловали къ тетк на свадьбу, а я собственно для нихъ и обзаконилась, чтобъ мужъ домъ охранялъ. Умру — имъ-же достанется.
— Охранитъ онъ теб, дожидайся! произнесъ кто-то въ дальнемъ углу.
— Что вы говорите, Потапъ Потапычъ?
— Я говорю, что нынче ужъ въ воздух ветъ непочтеніемъ къ старшимъ. Старый человкъ замужъ выходитъ, а молодежь въ такой день и почтить не захотла!
— Вы опять все старый да старый. Ну, чмъ я старуха? перебила гостя невста.— Правда, я не изъ молоденькихъ, да вдь и онъ не вьюноша. Мы, Мишель, будемъ другъ друга такъ называть: ты меня — мамаша, а я тебя — папаша.
— Тамъ ужъ видно будетъ, какъ называть другъ друга, уклончиво отвчалъ женихъ.— Ваше превосходительство, чайку? Съ ромцемъ не прикажете-ли?
— Выпью, выпью. Къ невст подсяду и выпью, сказалъ генералъ, опускаясь рядомъ съ ней на диванъ.— Вотъ ежели теперь меня съ невстой сложить, то ровнехонько столтіе съ четвертью выдетъ, такъ какъ-же за такую древность не выпить?
— Да что вы, ваше превосходительство, года-то выставляете! И старше меня замужъ выходятъ. Вонъ Терениха. Та при внучатахъ сочеталась, а я сирота.
Интендантъ не вытерплъ и всталъ.
— Милостивые государи! Я вижу все какіе-то уколы и шпильки, началъ онъ.— Мн кажется, что родственники нарочно это говорятъ, полагая, что я женился не на человк, а на капитал, но завряю васъ, что капиталъ тутъ не причемъ. Ежели я избралъ себ подругу и старше себя, то сдлалъ это изъ уваженія и благодарности къ доброму сердцу Домны Протасьевны, которая еще при жизни покойнаго мужа неоднократно протягивала мн руку помощи на тернистомъ пути жизни.
— То есть какъ это изъ уваженія и благодарности? А любовь? перебила его невста.
— О любви мы посл поговоримъ. Она назвала себя былинкой и есть былинка дйствительно. Я-же буду для ней мощнымъ дубомъ и докажу это!
— Вотъ за это, Мишель, я тебя и сама поцлую! Что врно, то врно! А то что это вс смются! Парикмахеръ голову мн убиралъ — смялся, портниха платье подвнечное шила — смялась. Знакомымъ боялась даже объявить, что я замужъ выхожу. И зачмъ? Я сама себ госпожа. Меня никто не тянулъ замужъ, ты тоже по своей охот, такъ чего стыдиться? закончила невста и чмокнула своего жениха прямо въ губы.
— Ай да, сестрица! Молодецъ! воскликнулъ купецъ.
— Браво, браво! зааплодировали гости.