Владимир Евгеньевич Жаботинский
Владимир Евгеньевич Жаботинский
Буря
Буря
(сюжет драмы Л.Р. Монтени ‘Tempesta’)
* * *
Примечания
Примечания
Буря, Жаботинский Владимир Евгеньевич, Год: 1899
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Профессор задал сыну урок на завтра, потянулся, подошел к окну и, глядя на море, воскликнул:
— Ну и погода!
Адриана, сидевшая за швейной машиной, не успела ответить, как в дверь постучались.
— Avanti [Войдите! — итал.], — сказал профессор. — Доктор, вы? Вот это мило с вашей стороны. Здравствуйте, здравствуйте, садитесь и рассказывайте, что нового.
— Погода плоха, вот и все.
Адриана внимательно посмотрела на врача и сказала:
— Доктор, вы, верно, от Ланци. Вы, может быть, знаете, от чего синьора Ланци не пришла позавчера?
Доктор замялся:
— Она, кажется, была нездорова… Вы знаете, у этой дамы…
Профессор ходил большими шагами по комнате. Он нахмурился и посмотрел на детей: мальчик посадил трехлетнюю сестренку на колени и показывал ей картинки. Профессор подошел поближе к Адриане и доктору и мрачно сказал вполголоса:
— Это все не то. Старая история. Синьора Ланци узнала, что Адриана не моя жена и, конечно, визит к нам…
Адриана положила шитье и посмотрела на него кроткими глазами.
— Ну, и есть ли из-за чего огорчаться, Джорджо? Пусть синьора Ланци сидит дома. Слава богу, и без нее находятся друзья, которые не забывают нас даже во время бури.
Джорджо пожал руку доктору, а Адриана продолжала:
— Мы вас, знаете, не отпустим в такую погоду. Вы пообедаете с нами, тем более что у нас сегодня некое блюдо… Догадываетесь?
В эту минуту вбежал матрос со спасательной станции.
— Вы тут, синьор доктор, — сказал он, — пожалуйста, скорее. Бурей так закачало маленький пароходик, который шел из Чивитавеккьи в Неаполь, что ему пришлось остановиться у нас. С одной дамой совсем дурно, и вы необходимы. Ее снесли в госпиталь у станции.
— Ма! [Однако — итал.] — сказала Адриана, пока доктор спешно одевался. — Неужели Ланци не могла дать ей место у себя? В госпитале так сыро и холодно! Джорджо, можно было бы перенести ее на это время к нам, eh? Бедняжка, морская болезнь хоть кого свалит.
— Конечно, — сказал профессор. — Конечно. Доктор, распорядитесь, чтобы ее перевели к нам, в спальню, слышите? — кричал он вдогонку врачу. — Пусть теперь Ланци говорит, что мы еще чужих к себе в дом пускаем, не так ли, Адриана?
— Пусть, — ответила весело молодая женщина. Она позвала детей, и оба помогли ей убрать шитье и привести комнату в порядок.
Потом она пошла в спальню, куда через несколько минут принесли через другие двери больную.
Тот же матрос вбежал снова к Джорджо и впопыхах подал ему рецепт доктора. Профессор начал составлять лекарство и расспрашивал:
— Эта дама одна?
— Нет, с ней господин, очевидно, муж. Он — граф… граф… как его… граф Венти-Рамполи.
— Вот лекарство готово, — сказал профессор.
Из спальни выбежала горничная, унесла туда лекарство и заперла дверь. Матрос вышел.
Дверь спальни снова отворилась, показался молодой еще мужчина. Он подошел к профессору и подал ему руку.
— Простите за это нашествие, — сказал он, — мы вам причиняем столько беспокойства!
— О, синьор, — ответил Джорджо, — право, пустяки. Не о чем и говорить. Скажите лучше, как чувствует себя ваша супруга?
— О, благодарю вас, она пришла в себя. Через несколько минут совсем оправится.
Оба сели и разговорились. Профессор назвал себя и рассказал о своих опытах над низшими организмами, ради которых ему пришлось поселиться в этом приморском городке.
Вошла Адриана. Граф вскочил и спросил:
— Ну, как синьора?
— Лучше, лучше, все хорошо: вашей сестре нужен только отдых.
— Сестре? — спросил удивленный профессор.
— Э? Гм… — ответил граф. — Ну да, сестре. Я разве не сказал вам, что это… как его… моя сестра?.. Так вы говорите, синьора, что ей лучше? Тысячу раз благодарю вас и прошу прощения. Теперь я, с вашего позволения, пойду на пристань справиться о вещах. Если бы я, профессор, смел просить вас сопровождать меня…
— О, к вашим услугам, — сказал Джорджо.
Адриана прибавила:
— Я надеюсь, синьор, что вы непременно будете обедать с нами — да?
Он поблагодарил, и оба вышли.
Адриана подошла к шкафу, но услышала шум отворявшейся из спальни двери. Она обернулась.
— Синьора, зачем же вы встали?
— Благодарю вас, я чувствую себя прекрасно.
Вошедшая была бледная, но красивая дама лет тридцати, с золотыми венецианскими волосами, немного развившимися.
Она медленно подвигалась по кабинету.
— Какой у вас всюду порядок, синьора, — говорила она слабым еще голосом. — А что это за коллекции?
— Это— коллекция профессора.
— А! Здесь есть и профессор?
— Да, — сказала Адриана. — Это… мой муж, профессор Леони.
— Джорджо Леони? — быстро спросила гостья.
— Вы его знаете?
— О, нет. Но я много слышала о нем. И… вы давно замужем за ним?
Адриане показалось в ее тоне что-то ироническое. Она кое-как ответила, извинилась хлопотами по хозяйству и ушла на кухню.
Гостья подошла к фортепиано и стала разбирать ноты.
В передней послышались шаги. В кабинет вошел Джорджо, увидел ее и остановился как вкопанный.
Она не слышала.
Профессор подошел ближе, заглянул ей в лицо и почти вскрикнул:
— Лаура!
Она обернулась, посмотрела на него и спокойно села у стола.
Джорджо оглянулся, наклонился над ней и сказал вполголоса, но с силой:
— Вы сейчас же оставите этот дом.
— Ну, вы не очень любезны, — ответила она насмешливо. — И, однако, если есть здесь кто-нибудь, имеющий право оставаться в этом доме в качестве вашей жены, то это я, и та… та дама, которая только что рекомендовала мне вас своим мужем, просто присвоила мои права.
Джорджо беспокойно стоял у двери.
— Все это вас не касается. Вы отказались от всего этого в тот самый день, когда покинули меня, по-моему, даже раньше, когда взяли себе первого любовника, — сказал он.
Она осталась совершенно спокойной и закинула назад свою голову.
— Да… И за то — полная свобода, — проговорила она с наслаждением. — И я даже приняла снова свою девичью фамилию.
— Свобода самки. — В его голосе слышалось горькое презрение. — И пользуйтесь ею, сколько вам угодно, но не смущайте моего счастья. Уже и того достаточно, что из-за вас эта женщина и мои дети лишены имени. Оставьте меня в покое, как я оставляю вас.
— А ведь вы меня все-таки любили, — протянула она дразнящим тоном.
Он пожал плечами.
— Да, любил. О, как любил! Когда я узнал о первой вашей измене, мне показалось, что мои боги опозорены, что мое отечество завоевано врагами, когда вы уехали, мне показалось, что моя жизнь окончена… Понимаете?
Она подняла на него глаза. Джорджо продолжал:
— Вас не было со мною! Вы разлюбили меня и не хотели больше знать меня! Я падал на колени и с криком протягивал руки за вами… за вами… А теперь я смотрю здесь на вас с таким равнодушием… с таким презрением!
Она снова опустила голову на стол и задумалась. Голос профессора задрожал злобой.
— И я нашел счастье в этой святой женщине, а потом в двух маленьких созданиях, которым не могу дать своего имени, но из которых я сделаю честных людей. А у вас, — он низко наклонился над ней, — а у вас никогда — слышите, никогда не будет этого утешения!
Она тихим голосом ответила:
— О да, мне тоже хотелось бы узнать счастье матери!
— Что-о-о?! — расхохотался он. — Вам? Да на что вам?
Да вы не знаете, что надо быть святою, как эта женщина, надо принести много жертв, чтобы не покраснеть в тот день, когда придется сказать своим детям: ‘Я родила вас, не будучи женою вашего отца!’ Понимаете?
Она вспыхнула и выпрямилась.
— Вы слишком гордитесь предо мною своим счастьем. Берегитесь, чтобы мне не пришло желание испортить его, заявив этой женщине, кто я такая, и потребовав своих прав.
— Вы это сделаете?! А впрочем, что угодно. Будет лишняя низость с вашей стороны — и больше ничего.
В эту минуту через комнату пробежала маленькая девочка: у стола она остановилась и с любопытством взглянула на красивую даму с пышными золотыми волосами. Та потянулась было к ребенку, но профессор быстро схватил девочку на руки и вынес ее.
Вошел доктор с графом. Адриана вернулась и пригласила всех в столовую.
— Grazie [Спасибо — итал.], signora, — сказала Лаура, — но это невозможно. Мы сейчас уедем.
— Как? — в один голос изумились все, кроме вошедшего профессора.
Лаура тихо сказала графу:
— Я этого хочу, а причины объясню тебе потом.
Адриана была в отчаянии, апеллировала к доктору, мужу и графу, но гостья упорствовала. Тогда Адриана подошла к врачу и шепнула ему:
— Опять та же история. Она узнала, что я не жена Джорджо и не хочет оставаться у меня.
Граф и доктор ушли сдавать в багаж вещи. Гостья, Адриана и Джорджо сидели в комнате.
— Синьора, — начала Адриана, собравшись с духом, — отчего вы не хотите воспользоваться нашим приглашением? Оно от чистого сердца…
У нее в голосе послышались слезы.
— Право, это невозможно. Я тороплюсь в Неаполь, чувствую себя уже вполне хорошо и не хочу попусту беспокоить вас.
Все трое молчали с минуту.
— Вы не намерены оставить этот городок? — спросила гостья.
— Зачем? — ответила Адриана. — Профессор здесь занимается своими опытами, а мне везде хорошо с ним. — Она ласково посмотрела на мужа. — Вы не можете себе представить, сколько в нем доброты под этой хмурой ученой наружностью.
Она была глубоко огорчена, но в гостье ей инстинктивно что-то нравилось, и ей хотелось почему-то рассказать ей ‘все’, ‘оправдаться’ перед ней.
— Нам здесь так хорошо, синьора, — продолжала она, — обыкновенно Джорджо работает, а я шью что-нибудь, и мы всегда вместе, если у меня или у него случается какая-нибудь удача, мы так рады бываем сообщить ее друг другу! Мне с ним хорошо, и я думаю, что ему со мной тоже. Я знаю, что он всем выше меня, но моя гордость в том, что я на этом посту оказалась достойнее другой, которая занимала его до меня.
Джорджо сделал движение, чтобы остановить ее, но Адриана продолжала голосом, который все больше и больше дрожал:
— Видите ли, синьора, мы не повенчаны. Другая женщина — законная жена Джорджо, но она меняла любовников, как наряды, и наконец покинула его. И если бы вы знали, сколько мук она нам стоит! Не из-за нас самих, конечно… Но дети, бедные дети, которым мы не можем дать честного имени отца!
— Так что, я думаю, — тихо сказала гостья, — единственный исход — это смерть той женщины?
Адриана опустила голову и прошептала:
— Тяжело и счастье, достающееся ценою смерти другого.
Они молчали.
— У вас много детей, синьора? — спросила гостья.
— Мальчик и девочка. Первый ребенок у нас родился через год после нашей встречи. Ах, синьора, я еще теперь помню, как я радовалась ему, и дрожала над ним, и не могла наглядеться. Он был такой слабый и хрупкий, и мне казалось, что если бы ему угрожала опасность, я бы отдала все, свою жизнь и жизнь Джорджо, решилась бы на какие угодно подвиги, дала бы себя измучить и обесчестить, чтобы спасти мое дитя. Он уже ползал и называл меня ‘mamma’, и потом он на моих глазах начал понемногу слабеть, точно что-то по капле уходило из него: я смотрела на это, терзалась и корчилась по ночам от тоски и боли и не могла ему помочь— ничем, как чужая, и он умер…
Ее голос осекся, Адриана расплакалась. Гостья низко-низко опустила свою золотоволосую голову и прижала к глазам платок.
Джорджо положил Адриане руку на плечо:
— Перестань, милая, что ты…
Она подняла голову и воскликнула:
— Синьора, вы плачете? — Она подбежала к гостье и поцеловала ее тонкую белую руку, с отозвавшимся из глубины сердца полусловом: — O, quanto sieta buona! Как вы добры!
В дверь постучались. Это были граф Венти-Рамполи и доктор.
— Синьора, неужели вы все-таки уезжаете сейчас? — спросила Адриана.
— Это необходимо, верьте мне, дорогая синьора, — ответила она, смигивая с ресниц последние слезинки.
Началось прощание.
Лаура тихо подошла к профессору и протянула ему руку:
— Senza rancore — без злобы друг на друга, да?
Он пожал ей руку и ответил:
— Senza rancore, потому что вы видели мое счастье. К ним подошла Адриана.
— До свидания! — грустно сказала она.
— Прощайте, дорогая синьора. Можно поцеловать вас на прощанье?
Молодые женщины обнялись. Профессор невольно вскрикнул:
— Адриана…
Лаура обернулась к нему и сказала:
— Отчего же нет? Ведь бог знает, увидимся ли мы еще когда-нибудь.
Джорджо и Адриана остались одни.
— Знаешь, кто была эта женщина? — спросил он. — Синьора Лаура Леони.
Адриана вскрикнула и бросилась к нему.
— О, не бойся, — улыбнулся профессор, — буря прошла мимо.
Первая публикация: Газета ‘Одесские новости’, 12.4.1899.
Источник текста: Жаботинский (Зеэв) Владимир, Сочинения в девяти томах, том II, Минск, 2008, стр. 189.
Оригинал здесь: Викитека.