Бурбонам невозможно царствовать
Бурбонам невозможно царствовать
К.
——
Бурбонам невозможно царствовать, Каченовский Михаил Трофимович, Год: 1809
Время на прочтение: 5 минут(ы)
В Лейпциге вышло новое сочинение о теперешней войне Испанской, изданное одним немцем, который незадолго перед сим написал и обнародовал замечания свои о сем же предмете. Тогда сочинитель рассуждал об Испанской войне относительно к выгодам вообще целой Европы, ныне он имеет в виду особенно выгоды политические и торговые Франции и Испании. Книжка его называется: Об отношениях между Испанскою войною и между новым императорским родоначалием и выгодами Франции.
В первой части сочинитель доказывает, что Бурбонам невозможно более царствовать в Европе, и что Испания может быть счастливою только под управлением государя, принадлежащего к новому родоначалию императорскому. Выписываем доказательства, на которых он утверждает свое мнение:
‘История, представляя нам возвышение и упадок царственных поколений, в то же самое время указывает на благо и на зло, сопутствующие сим различным эпохам. Народы стонали под тяжестью бедствий каждый раз, когда увлечены будучи навыками и предрассудками, упорно старались поддержать слабое правительство свое, клонящееся к бездне погибели. Тогда по заблуждению разума, не полагая разделения между бытием собственным и бытием своих государей, они быстро низвергаются в пропасть злоключений, именно оттого, что напрягали все силы свои для поддержания состарившегося, дряхлого поколения. Напротив счастливы те народы, которые уверены будучи в слабости и ничтожестве прежнего правительства, оставили его на произвол неумолимого, всемощного закона, и не укоснили подчинить себя власти другого правительства доброго и сильного, не укоснили подчинить себя государям, одаренным великими способностями ума и добротами сердца! {Как различны мнения человеческие, и как легко придумывать доказательства для каждого мнения! К.}
Во короткое время, в продолжение двадцати лет, Франция, Италия, Испания видели над собою страшный опыт сей великой истины. Что другое, как не усилия людей, приверженных к Людовику XVI, к Фердинанду Неаполитанскому и к Фердинанду Мадридскому, навлекло все бедствия междоусобных и внешних браней на французов, на жителей Италии и на испанцев? Не для поддержания ли изнемогшего поколения Бурбонов все народы европейские поднимали оружие и взаимно истребляли один другого на пятидесяти сражениях?
Как! ни война 1709-го года, ни теперешняя не научили испанцев, не удостоверили их в необходимости отречься от слабого поколения Бурбонов, изнемогшего под бременем своей дряхлости? Прежде надлежало вести ужасную войну с испанцами, чтобы посадить на престол их одного из Бурбонов, когда сей королевский дом процветал крепостью сил, славою и могуществом, а теперь, при совершенном упадке того же дома, опять надобно воевать с ними, для того чтоб отнять у них Бурбона! Сие одно уже должно бы вразумить народы, сколь великой опасности они подвергаются, упорно защищая слабые свои правительства и государей, сделавшихся неспособными сидеть на престоле.
Теперь уже не время притворяться, скажем открыто, что Бурбоны не должны более царствовать в Европе. Вот истина, доказанная многими чрезвычайными событиями с 1789 года, а особливо с начала 19-го столетия, озаренного славою Наполеона. Когда Бурбоны лишились престола во Франции, в то самое время потряслись основания престолов неаполитанского и испанского. Судя по слабой политике государей, сидевших на упомянутых престолах, можно было предсказать близкое их падение.
Английское правительство, ускорившее, кал известно, погибель Бурбонов коварными своими действиями и клятвопреступным вспомогательством, английское, говорю, правительство само прежде всех провозгласило, что надобно прекратить сие третье поколение. Еще не забыли слов лорда Чатама, который в прошлом столетии сказал в полном собрании парламента, что Англия до тех пор не успокоится, пока Бурбоны сидеть будут на трех престолах.
Раскрывши славный родственный договор, подписанный в 1763-м году тремя отродиями, царствовавшими тогда во Франции, в Испании и в Неаполе, всякий легко усмотрит, что в нем содержится необходимое заключение, сделавшееся правилом нынешней политики, а именно, что Бурбонам не можно более царстовать в Европе. При падении одного престола Бурбонов непременно должны были сокрушиться и другие, принадлежавшее к их колену.
По статье 1-й упомянутого договора все Бурбоны обязались почитать общим своим неприятелем каждого, кто стал неприятелем одного из них, по 2-й статье они взаимно обеспечили себя, представивши в поручительство владения свои, во всех частях света находящиеся, в 4-й стать сказано ясно условие, сделавшееся государственным правилом: кто нападает на одного, тот враг и другому, 16-ю статьею Бурбоны обязались действовать совокупно во время войны против неприятеля, 17-ю статьею они условились заключать мир не иначе, как с общего согласия: как в войне, так и в мире каждый должен почитать выгоды другого своими собственными, 20-ю статьею три договаривающиеся державы обязались вступаться за всех принцев бурбонского дома, 20-я статья всех выразительнее, всех более достойна примечания по странности своей и по несовместности с выгодами народов Европы, в ней сказано, что договор относится единственно к Бурбонам, и что никакая другая держава не может быть допущена к сему союзу…
Если б искусные политики и великие полководцы, каковы например Пепин, Карл Первый, Гуг Капет или Генрих IV Фердинанд, Карл V или Филипп II заключили и подписали подобный договор, то за прочность его могли бы ручаться необыкновенные их дарования, военные и гражданские их учреждения. Но когда отрасли бурбонского дома при слабости своей, час от часу увеличивающейся, в половине 18-го века вздумали сочинить и подписать такой договор, за который могли бы восстать на них все прочие державы, то сего ничему другому приписать нельзя, как излишнему кичению и слепоте, обыкновенным спутникам упадка.
Представим себе несчастные признаки клонящихся к упадку монархии и царствующего поколения: намерения основателя забыты, предание о великих его правилах изглажено в памяти потомства, стремление ко славе совершенно ослабело, польза народная не уважается, военные чины раздаются придворным, коварные происки присваивают себе награду, принадлежащую угнетаемой заслуге, государственные доходы истощаются, пагубные займы поглощают достояние внуков и правнуков, ласкательство усыпляет государя, правительство окружается сетями разврата, министерство предается буйной беспечности, власть не уважается ни внутри, ни вне государства, престол, лишенный естественных и необходимых подпор своих, верности войска и любви народа, трясется от бурь политических.
Таковы были признаки падения дома Бурбонов, они-то приготовили страшное зрелище перемен гражданских, политических и военных в злополучной Европе, которая воплями своими требовала попомощи от преобразителя и верховного правителя.
Небо даровало его Франции, а Франция представила его целой Европе. Великий ум, решительная воля, сила — вот качества, по которым народы должны признать в нем основателя родоначалий. Когда новые учреждения, одолженные бытием своим просвещенному веку, дают новую жизнь народам, утверждают правительства, укрепляют внутреннее благоустройство, преобразуют ополчения, полагают прочную основу для счастья и славы, приводят в порядок государственные доходы и расходы, водворяют во всех сословиях мужество, заслугу и добродетель, тогда истинная честь полагается в защите своего отечества, тогда не есть она пустое имя, тогда благо народное не есть мечта воображения.
Время основания нового родоначалия, когда оно утверждено на славе оружия и на правоте законов, есть для народов то же, что весна для земных жителей. Политический мир возрождается по гласу начальника нового поколения, напротив того он колеблется под скипетром изнеженного отродия. Вот точное изображение, которое должно всегда находиться пред очами народов, для того чтоб они споспешествовали намерениям сих редких людей, судьбою предназначенных к прекращению кровопролитных явлений в государствах.
Положим на минуту, что Европа успокоилась, и что настал мир всеобщий, представим себе, что народам предложен выбор, желают ли они жить во время упадка царствующих поколений, или под скипетром основателей нового родоночалия? Мне кажется, что я слышу единодушный отзыв народов, избирающих для себя последнее, то есть когда надежда заступает место отчаяния. покой смятений, счастье бедствий, мирное благоустройство потрясений военных.
Не показывает ли нам история, что французы были счастливее при Пепине и Карле Великом, нежели при последних государях колена Меровеева, навлекших на народ все бедствия, не разлучные с раздорами и со слабостью выродившихся потомков? Спустя несколько веков, та же история не представляет ли нам утешенной Франции под управлением Гуга Капета, после несчастий, под которыми она страдала от потомства Карлова?
Так и для вас наступает время покоя, славы и прочного благоденствия по гласу бессмертного основателя четвертого родоначалия. Остатки поколения Капетов рассеяны, они повсюду исчезают перед силою мнений и могуществом победы. Круг нового родоначалия увеличивается, возрожденная Франция ступает на новое поприще благоустройства, просвещения и могущества’.
Бурбонам невозможно царствовать: [Из кн. ‘Об отношениях между испанскою войною и между новым императорским родоначалием и выгодами Франции’, изд. одним немцем в Лейпциге] / [Пер.] К. [М.Т.Каченовского] // Вестн. Европы. — 1809. — Ч.43, N 4.