БРАНЬ
БРАНЬ
Брань, Бунин Иван Алексеевич, Год: 1917
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Иван Алексеевич Бунин
Оригинал здесь: Электронная библиотека Яблучанского.
Лaврентий. Я судержал и мог судержать старое потомство. Я этой земли шесть наделов держал, когда господа костылями били, а теперь тебе отдай?
Сухоногий. Да ты ее у меня отнял! Меня оголодил! Я ее, землю-то, кровью облил!
Лаврентий. Ты мне ее продал.
Сухоногий. Ты ее отнял! Купил!
Лаврентий. Ты продал, а я купил. А теперь ты, значит, хозяин стал? Я за нее деньги отдал. Как же мне землей не интересоваться? Я через нее серый стал, брат ослеп, а отец в гроб пошел. Вот как его наживают, капитал-то.
Сухоногий. Да-а, так! Ты у меня две десятины держал, одну за деньги, а другую за процент один.
Лаврентий. Да что я ее у тебя — силком брал? Ты сам сдавал. Нужда сдавала. Нужда просила.
Сухоногий. Конечно, нужда! А ты ее забыл! Ты греб!
Лаврентий. Греб! Ты поди погляди, сколько у меня ваших векселей лежит не плоченых. Вы, мужики, хамы.
Сухоногий. А ты-то кто ж? Не мужик, что ли? Не такой же хам?
Лаврентий. Я хозяин. Я слово свое судержу. Это ваш брат, нищеброды, хамы. Пускай теперь на осинке передо мной удавится, трынки не дам. Зачем ему, сукину сыну, надо было дробач с гумна тащить?
Сухоногий. А ты сам зачем тащил?
Лаврентий. Я не тащил, а за деньги брал. Я за свое добро требовал, а не воровать по гумнам ходил.
Сухоногий. Все равно тащил! Первую заповедь-то забыл!
Лаврентий. Ах, боже милосливый!
Сухоногий. Да, всем тащил, обозы гонял, под процент давал, за всем попинался!
Лаврентий. Я ночи не спал, свое хозяйство наживал.
Сухоногий. Молчи! ‘Ночи не спал! Хозяйство наживал!’ А зачем не спал? Зачем наживал? Дьяволу угождал? Что перед смертью в лепешку закатаешь да сожрешь, деньги-то эти? Мне вот восемьдесят лет…
Лаврентий. Ты меня переживешь. Ты костяной. Тебя ни одна болезнь не берет.
Сухоногий. Мне господь мою кость за бедность дал, а у меня сына последнего забрали ваше народное правительство, глаза их закатись!
Лаврентий. Действительно, это новое правительство глупо сделало, что у тебя сына последнего взяли у старика убогого.
Сухоногий. А таких-то убогих много!
Лаврентий. Немного, не говори. По порядку стараются брать. А только, конечно, глупцы. Не ихнее это дело в правители, в начальники лезть. Какие же они правители, когда трем свиньям дерьма не умеют разделить?
Сухоногий. А! Вот то-то и есть! Они его в солдаты взяли, а по его развитию, по его почтенности ему какое место занимать? Он у любого барина в сельской конторе может писарем быть! Им бы и всем-то, солдатам, надо ружья покидать да домой!
Лаврентий. Ружья нельзя кидать, беспорядок будет.
Сухоногий. А за кого им теперь воевать? Наша держава все равно пропала!
Лаврентий. Это верно, пропала. Без пастуха и стадо пропадает. А она, свинья-то, умней человека.
Сухоногий. А! Вот то-то и есть! Кому они присягали, эти солдаты-то твои? Прежде великому богу присягали да великому государю, а теперь кому? Ваньке?
Лаврентий. На Ваньку надежда плохая. У него в голове мухи кипят.
Сухоногий. Мы присягали на верность службы, а дворяне на верность подданства, а теперь где они? С Ванькой сидят, хвостом ему виляют! Ну, разорился, ну, именье свое прожил, а все-таки честь свою держи, алебарду не опускай! Тебя господа костылями не могли бить, ты по своим летам в крепости не жил, а я жил, знаю! Тебя, такого-то, будь ты хоть бурмистром, нельзя было не бить, ты слов не слушал, ты господина всегда норовил обокрасть, а меня господа пальцем не трогали! Ты крот подземный, у тебя когти скребучие!
Лаврентий. Они и так все давно разбежались, солдаты-то эти твои. Все по деревням сидят, грабежу ждут.
Сухоногий. Сидят! Конечно, сидят! Раньше держава была, а теперь что? Кому служить? А прежде каждый должон был в назначенный срок явиться, а не явился — умей выправиться, рапорт подай! Теперь все равно все прахом пойдет, все придется сначала начинать, по камушку строить!
Лаврентий. Ах, боже милосливый! А строить-то кто будет?
Сухоногий. Кто ж по-твоему? Ты? Ан брешешь! Господь, а не ты! Господь!
Лаврентий. Тебе такому-то господь не даст. У тебя все равно дуром пойдет. Тебе хоть золотой дворец дай, ты все равно его лопухами заростишь. Тебе бы только на жалейках играть да дельного человека злословить. Ну, я крот скребучий, а ты кто? Вашего брата хорошие угодники божии за вашу беспечность за вшивые вихры драли.
Сухоногий. Не все драли, брешешь! Угодники разные есть! Они сами богатства гнушались!
Лаврентий. Они для себя гнушались, а нам велели свое потомство кормить. Державу питать.
Сухоногий. А я под твою Ванькину державу все равно ни за какие золотые дворцы не пойду!
Лаврентий. Я не Ванька, я хозяин.
Сухоногий. Ну, и лопни твое чрево с твоим хозяйством!
Лето 1917 г.