ПОЛНОЕ СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ
ЧАРЛЬЗА ДИККЕНСА
Безплатное приложеніе къ журналу
‘ПРИРОДА И ЛЮДИ’
1909 г.
Переводъ А. Н. Линдегренъ, подъ редакціей М. А. Орлова.
С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Книгоиздательство П. П. Сойкина
Стремянная, собств. д. No 12.
Переводъ А. Н. Линдегренъ.
*) Названіе меблированныхъ помщеній въ Англіи съ общимъ семейнымъ столомъ, общей гостиной и проч. Прим. перев.
Миссисъ Тиббсъ, безспорно, была самой опрятной, расторопной, домовитой маленькой особой, какая когда-либо дышала лондонскою копотью, а ея жилище ршительно бросалось въ глаза своего чистотой на всемъ протяженіи Большого Коремъ-стрита. Дворъ и надворная лстница, парадный входъ и парадное крыльцо, мдная дверная ручка и дверная дощечка, молотокъ и полукруглое окно надъ дверью были такъ чисты и блестящи, какъ только можно этого достичь съ помощью неутомимаго мытья, чистки кирпичомъ, скобленья и протиранья. Удивительно, что мдная дощечка съ интересной надписью ‘миссисъ Тиббсъ’ не загорлась когда-нибудь отъ тренія, до такой степени усердно ее полировали. Въ окнахъ столовой были ршетчатыя ставни, какъ въ кладовыхъ для мяса, синія занавски съ золотыми разводами висли въ гостиной и шторы съ пружиннымъ валикомъ ‘въ любой изъ комнатъ’, какъ имла привычку хвастаться въ гордости своего сердца миссисъ Тиббсъ. Стеклянный колпакъ на ламп въ сняхъ соперничалъ въ прозрачности съ мыльнымъ пузыремъ, въ каждый столъ можно было глядться, какъ въ зеркало, и отполироваться самому на любомъ стул. Деревянныя перила лстницы лощили воскомъ, и даже мдные прутья, придерживавшіе коверъ на ступеняхъ, заставляли васъ жмурить глаза своимъ ослпительнымъ блескомъ.
Миссисъ Тиббсъ была невысока ростомъ, да и супругъ ея не отличался крупными размрами. Вдобавокъ ноги у него были несоразмрно коротки, за то лицо необычайно длинно. Относительно своей жены онъ игралъ роль нуля въ 90: этотъ почтенный джентльменъ имлъ нкоторое значеніе при ней и превращался въ ничто безъ нея. Миссисъ Тиббсъ говорила безъ умолку. Мистеръ Тиббсъ говорилъ рдко, но чуть представлялась возможность вставить словцо, какъ онъ спшилъ воспользоваться ею совершенно некстати, когда ему слдовало бы промолчать. Миссисъ Тиббсъ терпть не могла длннныхь разсказовъ, а у мистера Тиббса былъ одинъ такой, окончанія котораго никогда не доводилось слышать даже его закадычнымъ пріятелямъ. Онъ обыкновенно начинался такими словами: ‘Помню, когда я служилъ въ корпус волонтеровъ въ тысяча восемьсотъ шестомъ году…’ Но такъ какъ мистеръ Тиббсъ говорилъ очень вяло и тихо, а его лучшая половина чрезвычайно быетро и громко, то ему рдко удавалось переступить за это предисловіе. Онъ являлъ собою печальный образецъ разсказчика, подобіе каррикатурнаго Вчнаго Жида, странствующаго безъ цли и предла.
Мистеръ Тиббсъ пользовался маленькимъ обезпеченіемъ подъ видомъ пенсіи въ размр 43 фунтовъ стерлинговъ, 15 шиллинговъ и 10 пенсовъ въ годъ. Его отецъ, мать и пятеро интересныхъ отпрысковъ того же древа получали одинаковую сумму изъ доходовъ признательнаго отечества невдомо за какую особенную заслугу. Но такъ какъ упомянутаго обезпеченія не хватало на то, чтобъ снабдить всми благами земной жизни двоихъ существъ, то дятельной маленькой супруг Тиббса пришло на умъ, что самое лучшее употребленіе, какое она можетъ сдлать изъ полученнаго ею наслдства въ 700 фунтовъ, это снять и обставить сносный домикъ-особнякъ для отдачи внаймы жильцамъ гд-нибудь въ той излюбленной мстности, которая простирается между Британскимъ Музеемъ и отдаленной деревней, носящей названіе Сомерсъ-Тауна. Выборъ миссисъ Тиббсъ остановился на Большомъ Коремъ-стрит. Найденный здсь домъ былъ обставленъ сообразно своему назначенію, посл чего хозяйка наняла двухъ служанокъ и мальчика, а затмъ помстила въ утреннихъ газетахъ объявленіе, извщавшее публику, что ‘шесть особъ могутъ найти вс удобства веселаго музыкальнаго жилища въ семейств, принадлежащемъ къ избранному обществу и помщающемся въ десяти минутахъ ходьбы отъ…’ отовсюду. Безчисленные отвты были получены подъ всевозможными иниціалами, точно вс буквы алфавита почувствовали внезапное желаніе отправиться на поиски меблированныхъ комнатъ и квартиръ, обширная переписка возникла между миссисъ Тиббсъ и нанимателями, при чемъ соблюдалась глубочайшая тайна. ‘E.’ терпть не могъ того-то, ‘I.’ не ршался помириться съ тмъ-то, I. О. У. не надялся, что условія окажутся для него подходящими, тогда какъ Г. Р. никогда не спалъ на металлическихъ кроватяхъ. Въ результат, однако, трое джентльменовъ сдлались постояльцами миссисъ Тиббсъ на условіяхъ, ‘пріятныхъ для обихъ сторонъ’. Вышло новое объявленіе, и одна лэди съ двумя дочерьми предложила увеличить… не ихъ семейство, но число домашнихъ миссисъ Тиббсъ.
— Прелестная женщина эта миссисъ Мепльсонъ!— сказала хозяйка, когда сидла съ мужемъ у камина посл завтрака, тогда какъ ея постояльцы разошлись по своимъ дламъ.— Право, премилая!— повторила она просто ради разговора, а не съ какою-либо цлью, потому что ей никогда не приходило въ голову спрашивать совта мужа.— А об дочки восхитительны. Не мшаетъ приготовить сегодня какое-нибудь рыбное блюдо: вдь, он въ первый разъ будутъ обдать за нашимъ столомъ.
Мистеръ Тиббсъ поставилъ кочергу подъ прямымъ угломъ къ лопатк для выгребанія золы и пытался заговорить, но во-время вспомнилъ, что ему нечего сказать.
— Молодыя двицы,— продолжала его жена,— любезно согласились привезти собственное фортепіано.
Тиббсу пришла на умъ исторія съ волонтерами, однако, онъ не рискнулъ выступить съ нею. Тутъ его озарила свтлая мысль.
— Весьма возможно…— произнесъ онъ.
— Сдлай одолженіе, не прислоняйся головой къ обоямъ,— перебила его супруга,— да не клади ногъ на стальную каминную ршетку,— это еще того хуже.
Хозяинъ дома послушно отстранилъ голову отъ обоевъ, снялъ ноги съ каминной ршетки и продолжалъ:
— Весьма возможно, что одна изъ молодыхъ двицъ приглянется молодому мистеру Симпсону, а тамъ скорехонько честнымъ пиркомъ да и за свадебку…
— Что такое?— возопила миссисъ Тиббсъ.
Мужъ скромно повторилъ свое предположеніе.
— Прошу покорно не говорить подобныхъ вещей,— изрекла миссисъ Тиббсъ.— Ишь что выдумалъ, свадебка! Отнимать у меня жильцовъ! Нтъ, нтъ, ни за что на свт!
Тиббсъ подумалъ про себя, что тутъ нтъ ничего невроятнаго, но такъ какъ онъ никогда не спорилъ съ женой, то и положилъ конецъ разговору, замтивъ, что ему пора на занятія. Онъ всегда уходилъ изъ дома въ десять утра и возвращался въ пять вечера съ крайне грязнымъ лицомъ и запахомъ плсени. Никто ршительно не зналъ, чмъ занимается мистеръ Тиббсъ или куда онъ ходитъ, но миссисъ Тиббсъ говорила всегда съ необычайно важной миной, что ея мужъ служитъ въ Сити.
Об миссъ Мепльсонъ со своею превосходной маменькой прибыли посл полудня въ наемной карет въ сопровожденіи изумительнаго количества поклажи. Сундуки, картонки съ шляпами, муфтами, зонтики, футляры съ гитарами и свертки всевозможной формы, упакованные въ коричневую бумагу и зашпиленные булавками, загромоздили сни. Тутъ поднялась такая бготня сверху внизъ и обратно съ привезенными пожитками, такое снованье съ горячей водой для умыванья новоприбывшихъ лэди, съ калеными щипцами для завивки ихъ волосъ, такая сутолока, такое смятеніе и суета прислуги, какихъ никогда не видывали прежде на Большомъ Коремъ-стрит. Маленькая миссисъ Тиббсъ была совершенно въ своей стихіи, носясь по своему дому, распоряжаясь, болтая безъ умолку, выдавая полотенца и мыло, точно больничная кастелянша. Обычная тишина и спокойствіе водворились въ мирномъ жилищ не раньше того, какъ прізжія лэди благополучно разошлись, наконецъ, по своимъ спальнямъ, чтобъ, затворившись у себя, серьезно заняться одваньемъ къ обду.
— А красивы эти двушки?— спросилъ мистеръ Симпсонъ мистера Септимія Гиккса, другого постояльца, когда они развлекались передъ обдомъ въ гостиной, валяясь по диванамъ и созерцая свои бальные башмаки.
— Право, не знаю,— отвчалъ мистеръ Септимій Гикксъ, долговязый, блднолицый субъектъ въ очкахъ, съ черной ленточкой на ше, замнявшей ему галстухъ,— личность весьма интересная.
Обладая поэтической жилкой, онъ любилъ странствовать по больницамъ и пользовался репутаціей ‘весьма даровитаго молодого человка’. У него была страсть приплетать къ разговору всевозможные отрывки изъ ‘Донъ-Жуана’, нисколько не стсняясь тмъ, подходятъ ли они къ данному случаю, и обнаруживая замчательную независимость по этому пункту. Собесдникъ его, мистеръ Симпсонъ, принадлежалъ къ числу тхъ молодыхъ людей, которые играютъ въ обществ роль статистовъ на сцен, только онъ былъ несравненно мене искусенъ по своей спеціальности, чмъ самый заурядный актеръ. Голова его была пуста, какъ большой колоколъ на собор св. Павла. Одвался онъ всегда по каррикатурамъ, выходящимъ ежемсячно въ модныхъ журналахъ, и слово характеръ писалъ съ буквы ‘к’.
— Я видлъ чортову пропасть поклажи въ сняхъ, когда вернулся домой,— съ глупой улыбкой замтилъ мистеръ Симпсонъ.
— Туалетныя принадлежности, должно быть,— вставилъ усердный читатель ‘Донъ-Жуна’.
Блье, и масса кружевъ и чулокъ
Пантофель, щетокъ гребешковъ
И прочей туалетной обстановки дамъ,
Служащей ихъ крас и молодымъ годамъ *).
*) ‘Донъ-Жуанъ’, пснь I. Прим. перев.
— Это изъ Мильтона?— полюбопытствовалъ мистеръ Симпсонъ.
— Нтъ, изъ Байрона,— возразилъ мистеръ Гикксъ съ презрительнымъ видомъ. Онъ не могъ ошибиться на счетъ автора, потому что никогда не читалъ другого.— Тсс!.. Вотъ идутъ двицы!— и молодые люди, какъ ни въ чемъ не бывало, заговорили между собою очень громко.
— Миссисъ Мепльсонъ и миссъ Мепльсонъ, мистеръ Гикксъ. Мистеръ Гикксъ, миссисъ Мепльсонъ и миссъ Мепльсонъ,— сказала миссисъ Тиббсъ съ сильно раскраснвшимся лицомъ, такъ какъ она руководила кулинарными операціями на кухн внизу и смахивала теперь на восковую куклу въ солнечный день.— Мистеръ Симсонъ, прошу извиненія — мистеръ Симпсонъ — миссисъ Мепльсонъ и миссъ Мепльсонъ и vice versa. Джентльмены тотчасъ принялись скользить по комнат, подходя поочередно къ каждой дам, чтобъ раскланяться съ самой изысканной любезностью, при чемъ у нихъ былъ такой видъ, точно они желали бы превратить въ ноги свои руки, которыя эти бдные молодые люди ршительно не знали, куда двать. Лэди улыбались имъ, присдали, скользили въ кресла и ныряли за оброненными носовыми платочками. Джентльмены прислонились къ розеткамъ портьеръ. Миссисъ Тиббсъ продлывала при этомъ замчательно искусно серьезную пантомиму съ кухаркой, пришедшей спросить кое-что насчетъ соуса къ рыб. При вид ея гримасъ и жестовъ молодыя двицы переглянулись между собою, тогда какъ остальная компанія словно открыла нчто весьма привлекательное въ узорахъ каминной ршетки.
— Джулія, радость моя,— обратилась миссисъ Мепльсонъ къ своей младшей дочери настолько громко, что вс присутствующіе могли разслышать ея рчь,— Джулія!
— Что, мама?
— Не горбись.
Это было сказано съ цлью обратить вниманіе постороннихъ на фигуру миссъ Юліи, отличавшуюся безспорной стройностью. Разумется, вс невольно посмотрли на нее, посл чего наступила новая пауза въ разговор.
— Представьте себ,— обратилась тутъ миссисъ Мепльсонъ конфиденціальнымъ тономъ къ хозяйк дома,— сегодня намъ попался ужасно грубый извозчикъ.
— Какая досада!— тономъ глубокаго сочувствія подхватила миссисъ Тиббсъ.
Она не успла добавить ни слова, потому что въ дверяхъ появилась опять служанка, подававшая отчаянные знаки своей госпож.
— Вс извозчики, вообще, грубіяны,— замтилъ мистеръ Гикксъ самымъ вкрадчивымъ тономъ.
— Положительно такъ,— отвчала миссисъ Мепльсонъ, точно эта мысль никогда не приходила раньше ей въ голову.
— Ну и кэбмены {Извощики, здящіе въ кэбахъ — подобіи крытыхъ пролетокъ съ кучерскимъ сидньемъ сзади. Прим. перев.} не уступятъ имъ,— вмшался мистеръ Симпсонъ.
Это вышло совсмъ некстати, потому что никто изъ присутствующихъ не обнаружилъ ни словомъ, ни жестомъ своего малйшаго знакомства съ обычаями и повадками кэбменовъ.
— Что вамъ нужно, Робинсонъ?— обратился тутъ миссисъ Тиббсъ къ служанк, которая, желая дать знать хозяйк о своемъ присутствіи, уже минутъ пять громко покашливала и фыркала носомъ за дверью.
— Смю сказать, сударыня, хозяинъ спрашиваетъ себ чистое блье,— брякнула Робинсонъ, застигнутая врасплохъ.
Молодые люди отвернулись къ окну и ‘прыснули’, точно дв бутылки съ имбирнымъ пивомъ, двицы прижали къ губамъ носовые платочки, а маленькая миссисъ Тиббсъ выскочила опрометью изъ комнаты, чтобъ дать мужу чистое блье, а служанк хорошій нагоняй. Вскор посл того появился третій постоялецъ, мистерх Кэльтонъ, обнаружившій большое, умнье оживить разговоръ. Мистеръ Кэльтонъ былъ престарлымъ щеголемъ и холостякомъ. Онъ обыкновенно говорилъ о себ, что хотя его черты не отличались безусловной красотой, но производили поразительное впечатлніе. Это не подлежало спору. Невозможно было взглянуть на его лицо, чтобъ не вспомнить аляповатаго молотка у наружной двери съ рукояткой, изображавшей не то льва, не то обезьяну, это сравненіе подходило также и къ его характеру, и къ разговору. Кэльтонъ стоялъ на одномъ мст, когда все прочее двигалось впередъ. Онъ никогда не затвалъ самъ разговора, не пускалъ въ ходъ идеи, ко едва заходила рчь о какомъ-нибудь избитомъ предмет, какъ онъ принимался тараторить съ поразительной быстротой, словно заведенная машина. Порою съ нимъ длался приступъ болзненнаго ‘тика’ въ голов и тогда онъ, такъ сказать, унимался, потому что производилъ меньше шума, чмъ въ обыкновенное время, когда этотъ почтенный субъектъ былъ способенъ трещать до одури объ одномъ и томъ же. Онъ никогда не былъ женатъ, но до сихъ поръ высматривалъ себ невсту съ приданымъ. Мистеръ Кэльтонъ имлъ до трехсотъ фунтовъ стерлинговъ годовой пожизненной ренты, отличался крайнимъ тщеславіемъ и необычайнымъ эгоизмомъ. Онъ слылъ человкомъ образцовой учтивости, и его можно было видть ежедневно гуляющимъ въ Парк и по Реджентъ-стриту.
Этотъ почтенный джентльменъ поставилъ себ задачей плнить своею любезностью миссисъ Мепльсонъ, собственно говоря, желаніе понравиться распространялось на все собравшееся общество. Дло въ томъ, что миссисъ Тиббсъ придумала, какъ ей казалось, весьма ловкій дипломатическій маневръ, увривъ своихъ постояльцевъ, будто бы у нея есть причины считать новыхъ жилицъ очень богатыми, а новоприбывшимъ лэди намекнувъ, что вс ея постояльцы завидные женихи. Маленькое ухаживанье съ одной стороны и кокетство съ другой,— по ея соображеніямъ, общали придать веселье ея дому, способствуя тому, чтобъ онъ не пустовалъ, и не приводя ни къ какимъ инымъ послдствіямъ.
Миссисъ Мепльсонъ была предпріимчивая вдовушка лтъ пятидесяти, хитрая, тонкая интриганка пріятной наружности. Она выказывала милую заботливость о дочеряхъ, въ доказательство чего говаривала обыкновенно, что не прочь вторично выйти замужъ, еслибъ это послужило на пользу ея ‘дорогимъ двочкамъ’ — другого повода къ новому супружеству у нея ршительно не было. ‘Милыя двочки’ со своей стороны не были равнодушны къ выгодамъ ‘хорошей партіи’. Одной изъ нихъ стукнуло уже двадцать пять лтъ, другая была моложе на три года. Цлыхъ четыре сезона провели он въ различныхъ водолечебныхъ мстечкахъ, гд играли въ карты въ библіотекахъ, читали книги на балконахъ, торговали на благотворительныхъ базарахъ, танцовали на собраніяхъ, вели чувствительные разговоры съ кавалерами,— однимъ словомъ, длали все, что доступно изобртательнымъ молодымъ двицамъ, но до сихъ поръ — увы!— напрасно.
— Какъ великолпно одвается мистеръ Симпсонъ!— шепнула Матильда Мепльсонъ сестр своей Джуліи.
— Превосходно!— подтвердила младшая сестра.
На модномъ щегол былъ темно-коричневый фракъ съ бархатнымъ воротникомъ и лацканами того же цвта,— весьма похожій на тотъ, въ который облекается благородный незнакомецъ, снисходящій до роли ‘франта’ въ пантомим на театр Ричардсона.
— Что за бакенбарды!— промолвила Джулія.
— Очаровательныя!— отозвалась ея сестра,— а какіе волосы!
Волосы Симпсона смахивали на парикъ и отличались волнистостью, украшающей блестящія пряди этихъ произведеній искусства, надтыхъ на восковыя головы въ окн куафера Бартелло на Реждентъ-стрит, хваленыя бакенбарды сходившіяся подъ подбородкомъ, напоминали завязки, составлявшія непремнную принадлежность париковъ, пока наука не изобрла для нихъ невидимыхъ патентованныхъ пружинъ
— Обдъ поданъ, сударыня,— доложилъ мальчикъ, появившійся впервые въ перешитомъ черномъ сюртук съ хозяйскаго плеча.
— О, мистеръ Кэльтонъ, не угодно ли вамъ быть кавалеромъ миссисъ Мепльсонъ?— предложила хозяйка.
— Покорнйше благодарю.
Мистеръ Симпсонъ подалъ руку миссъ Джуліи, мистеръ Септимій Гикксъ провожалъ хорошенькую Матильду, и все шествіе направилось въ столовую. Мистеръ Тиббсъ былъ немедленно представленъ здсь дамамъ, при чемъ раскланивался съ ними на подобіе фигуры въ голландскихъ часахъ съ тугою пружиной внутри корпуса, а потомъ быстро юркнулъ на свое мсто на конц стола и былъ радъ-радешенекъ скрыться за суповою миской, только что замченной имъ къ концу томительной процедуры. Постояльцевъ разсадили вперемежку: кавалеры чередовались за столомъ съ дамами на подобіе ломтиковъ булки и мяса на блюд съ бутербродами. Посл того миссисъ Тиббсъ приказала Джемсу снять крышки съ кушаній. Тутъ взорамъ присутствующихъ открылись: лососина, омары подъ соусомъ, супъ изъ гусиныхъ потроховъ и обычныя приправы: картофель въ вид окаменлостей и поджаренныя гренки, формы и размра игральныхъ костей.
— Супъ для миссисъ Мепльсонъ, мой милый,— сказала суетливая миссисъ Тиббсъ.
Она всегда называла мужа ‘мой милый’ при постороннихъ. Тиббсъ, жевавшій хлбъ, соображая про себя, скоро ли удастся ему получить порцію рыбы, передалъ тарелку супа съ такою поспшностью, что сдлалъ маленькій островокъ на скатерти и тотчасъ закрылъ пятно своимъ стаканомъ, пока жена не успла замтить его погршности.
— Вы позволите положить вамъ рыбы, миссъ Джулія?
— Пожалуйста… только очень немного. О, вполн достаточно, благодарю васъ! (на тарелк очутился кусочекъ не больше грецкаго орха).
— Джулія кушаетъ ужасно мало!— замтила миссисъ Мепльсонъ, обращаясь къ своему сосду мистеру Кэльтону.
Однако, ея слова пропали даромъ. Кэльтонъ пожиралъ глазами рыбу и потому ограничился только равнодушнымъ восклицаніемъ:— А!
— А теб что положить, мой милый?— спросила хозяйка мужа, одливъ кушаньемъ всхъ сидвшихъ за столомъ.
Этотъ вопросъ сопровождался взглядомъ, который ясно давалъ понять, что Тиббсъ ни подъ какимъ видомъ не долженъ посягать на рыбу, потому что ея осталось очень мало. Однако, ему пришло въ голову, будто бы жена хмурится по поводу пятнышка, замченнаго ею на скатерти, и онъ спокойно отвчалъ:
— Да положи мн, пожалуй… хоть немного рыбы.
— Рыбы, говоришь ты, мой милый?— повторила вопросъ хозяйка, нахмурившись еще больше.
— Да, моя дорогая,— подтвердилъ негодный супругъ, лицо котораго выражало томленіе остраго голода.
Чуть не со слезами на глазахъ положила миссисъ Тиббсъ своему ‘мерзавцу мужу’, какъ мысленно обозвала она его, послдній съдобный кусокъ лососины, уцлвшій на блюд.
— Джемсъ, подайте, это вашему господину да уберите у него ножикъ.
То было обдуманное мщеніе, такъ какъ Тиббсъ ршительно не умлъ сть рыбу безъ нозка. Такимъ образомъ, онъ былъ поставленъ въ необходимость гоняться по тарелк за маленькими кусочками лососины съ помощью вилки и корочки хлба, при чемъ его попытка достать что-нибудь увнчивалась успхомъ одинъ изъ семнадцати разъ.
— Убирайте, Джемсъ,— скомандовала миссисъ Тиббсъ, когда ея мужъ проглатывалъ четвертый кусокъ,— и тарелки исчезли съ быстротою молніи.
— Я хочу взять ломтикъ хлба, Джемсъ,— промолвилъ злополучный ‘хозяинъ дома’, голодный пуще прежняго.
— Не мшкайте, Джемсъ, вашъ господинъ подождетъ,— сказала неумолимая супруга,— ступайте за жаркимъ.
Эти слова были произнесены пониженнымъ тономъ, какимъ обыкновенно хозяйки длаютъ замчанія прислуг въ присутствіи гостей, однако, рчь, миссисъ Тиббсъ, подобно шопоту на сцен, была услышана вполн отчетливо всми присутствующими, именно, благодаря своей горячности.
До слдующей перемны блюдъ водворилось молчаніе пользуясь которымъ, мистеръ Симпсонъ, мистеръ Кэльтонъ и мистеръ Гикксъ выставили каждый отъ себя по бутылк вина: сотерна, малаги и хереса, они угощали имъ всхъ сидвшихъ за столомъ, за исключеніемъ Тиббса. Объ этомъ человк никогда не думала ни одна душа.
Между рыбой и ожидавшимся ростбифомъ произошелъ довольно продолжительный перерывъ. Онъ доставилъ удобный случай мистеру Гикксу привести удивительно подходящую цитату:
Воловъ, быковъ пастухъ здсь не пасетъ,
Но вмсто нихъ обиліе козловъ, овецъ, ягнятъ,
На вертел ихъ мясо тутъ пекутъ, варятъ,
Когда приволье праздникъ имъ несетъ *).
*) ‘Донъ-Жуанъ’, пснь II. Прим. перев.
— Можно ли говорить такія непристойности!— возмутилась про себя маленькая миссисъ Тиббсъ.
— Ахъ,— воскликнулъ мистеръ Кэльтонъ, наполняя свою рюмку,— мой любимый поэтъ — это Томасъ Муръ!
— И мой также,— сказала миссисъ Мепльсонъ.
— И мой,— подхватила Джулія.
— И мой,— прибавилъ мистеръ Симпсонъ.
— Вникните въ его сочиненія,— продолжалъ мистеръ Кэльтонъ.
— Вотъ именно,— съ увренностью поддакнулъ Симпсонъ.
— Вникните въ Донъ-Жуана,— возразилъ мистеръ Септимій Гикксъ.
— Вотъ хоть бы взять ‘Письмо Джуліи’,— вставила миссъ Матильда.
— Что можетъ быть возвышенне ‘Огнепоклонниковъ?— спросила миссъ Джулія.
— Ваша правда,— согласился Симпсонъ.
— Или ‘Рая и Пэри’,— сказалъ старый волокита.
— Да, или ‘Рая и Пэри’,— повторилъ Симпсонъ, воображавшій, что онъ превосходно понималъ эту поэму.
— Все это прекрасно,— возразилъ мистеръ Гикксъ, который, какъ было упомянуто нами выше, никогда не читалъ ничего, кром ‘Донъ-Жуана’. Но гд вы найдете что-нибудь превосходне описанія осады Измаила въ начал седьмой псни?
— Кстати обь осад,— неожиданно вмшался Тиббсъ съ набитымъ хлбомъ ртомъ,— когда я состоялъ въ корпус волонтеровъ въ 1806 году, нами командовалъ сэръ Чарльзъ Гемпертъ. Вотъ однажды и говоритъ мн командиръ на учень, которое онъ производилъ на той самой площади, гд стоитъ теперь лондонскій университетъ.— Тиббсъ,— сказалъ онъ мн, вызвавъ меня изъ строя Тиббсъ…
— Скажите вашему господину, Джемсъ,— съ ужасающей внятностью произнесла хозяйка,— что если онъ не хочетъ отрзать себ кусокъ жареной птицы, то пусть передастъ жаркое мн.
Сбитый съ толку волонтеръ тотчасъ принялся за дло и началъ кромсать курицу такъ же проворно, какъ продлывала это его жена съ бараньимъ окорокомъ. Докончилъ ли онъ свой разсказъ такъ и осталось неизвстнымъ, но если и докончилъ, то никто не слышалъ его конца.
Такъ какъ неловкость первой встрчи теперь изгладилась и вновь прибывшія успли уже освоиться съ новой обстановкой, то каждый изъ присутствующихъ почувствовалъ себя свободне. Отсутствіе стсненія особенно отразилось на Тиббс, потому что онъ задремалъ тотчасъ посл обда. Мистеръ Гикксъ и дамы краснорчиве распространялись о поэзіи, о театрахъ и ‘Письмахъ лорда Честерфильда’, мистеръ Кэльтонъ сопровождалъ все сказанное присутствующими постояннымъ двукратнымъ постукиваньемъ. Миссисъ Тиббсъ съ жаромъ одобряла каждое замчаніе, исходившее изъ устъ миссисъ Мепльсонъ, а такъ какъ мистеръ Симпсонъ сидлъ съ неизмнной улыбкой на лиц и произносилъ ‘да’ или ‘конечно’ черезъ правильные промежутки времени около пяти минутъ, то каждый оставался въ увренности, что онъ вполн понимаетъ, о чемъ идетъ рчь. Посл дессерта кавалеры недолго мшкали въ столовой и вскор присоединились къ дамамъ въ гостиной. Здсь миссисъ Мепльсонъ и мистеръ Кэльтонъ затяли партію въ криббеджъ, тогда какъ молодежь развлекалась музыкой и разговоромъ. Сестры Мепльсонъ исполняли самые плнительные дуэты, аккомпанируя себ на гитарахъ съ перевязью изъ лазурно-голубыхъ лентъ. Мистеръ Симпсонъ нарядился въ розовый жилетъ и уврялъ, что приведенъ въ восторгъ ихъ пніемъ, мистеръ Гикксъ чувствовалъ себя на седьмомъ неб отъ поэзіи или седьмой псни ‘Донъ-Жуана’, что было для него одно и то же. Миссисъ Тиббсъ была совершенно очарована новыми квартирантками, что же касается безобиднаго Тиббса, то онъ проводилъ вечеръ по своему обыкновенію, то засыпая, то пробуждаясь, то снова впадая въ сладкую дремоту, онъ совершенно очнулся только къ ужину.
Мы не собираемся воспользоваться привилегіей повствователей и дать ‘протечь цлымъ годамъ’, пусть благосклонный читатель допуститъ только, что съ описаннаго нами обда миновало шестъ мсяцевъ и что жильцы миссисъ Тиббсъ въ продолженіи этого періода пли и танцовали, посщали сообща театры и выставки, какъ это часто водится между лэди и джентльменами, живущими вмст. По истеченіи названнаго срока мистеръ Септимій Гикксъ получилъ однажды раннимъ утромъ у себя въ спальн (въ свтелк передняго фасада) записку отъ мистера Кэльтона, приглашавшаго его, какъ только ему будетъ удобно, повидаться съ нимъ въ его уборной, во второмъ этаж, окнами во дворъ.
— Передайте мистеру Кэльтону, что я приду сейчасъ,— сказалъ мистеръ Септимій, посланному мальчику-слуг.— Постойте,— ужъ не захворалъ ли мистеръ Кэльтонъ?— освдомился этотъ встревоженный поститель больницъ, облекаясь въ халатъ, напоминавшій своею пестротою постельное одяло.
— Нтъ, насколько мн извстно, сэръ,— отвчалъ мальчикъ,— Съ вашего позволенія, сэръ, онъ какъ будто самъ не свой сегодня на мои глаза.
— Ну, это еще не доказательство болзни,— разсянно возразилъ Гикксъ.— Отлично, я сейчасъ спущусь внизъ.
Мальчикъ бросился стремглавъ по лстниц съ отвтомъ, а почти по пятамъ послдовалъ за нимъ и встревоженный Гикксъ собственной персоной. Тукъ! тукъ!— Входите!— Дверь отворяется и открываетъ мистера Кэльтона, сидящаго въ креслахъ. Происходитъ обоюдное рукопожатіе, и мистера Септимія Гиккса приглашаютъ садиться. Краткая пауза. Поститель кашлянулъ. Хозяинъ комнаты взялъ щепотку нюхательнаго табаку. То было одно изъ тхъ свиданій, когда об стороны не знаютъ, что сказать. Наконецъ, мистеръ Септимій Гикксъ нарушилъ молчаніе.
— Я получилъ записку,— произнесъ онъ съ дрожью въ голос, ни дать, ни взять, какъ простуженный полишинель.
— Совершенно врно,— подтвердилъ Кэльтонъ.
— Какъ же, какъ же…
— Гм…
Разговоръ окончательно не клеился, оба собесдника чувствовали, что имъ предстоитъ важное объясненіе, и по этому поводу держали себя такъ, какъ держатъ многіе въ ихъ положеніи: онн упорно смотрли на столъ съ видомъ ршимости. Наконецъ, мистеръ Кэльтонъ собрался съ духомъ и, пользуясь сдланнымъ вступленіемъ, сталъ продолжать свою рчь, сопровождая ее обычнымъ двукратнымъ постукиваньемъ. Онъ говорилъ всегда напыщенно.
— Гикксъ,— началъ этотъ почтенный джентльменъ,— я послалъ за вами по причин нкоторыхъ соглашеній, которыя должны произойти въ этомъ дом по случаю свадьбы.
— По случаю свадьбы!— задыхаясь, промолвилъ Гикксъ съ такимъ выраженіемъ въ чертахъ, передъ которымъ лицо Гамлета при вид тни его отца можно было бы назвать ласковымъ и спокойнымъ.
— Да, совершенно врно,— подтвердилъ ‘дверной молотокъ’.— Я послалъ за вами въ доказательство моего величайшаго доврія къ вамъ.
— И вы собираетесь выдать меня!— съ тревогой спросилъ Гикксъ, позабывшій съ испугу даже привести цитату изъ Донъ-Жуана.
— Мн выдавать васъ? Какъ бы вы сами не выдали меня!
— Ни за что на свт: ни одна душа не узнаетъ до моего смертнаго часа о вашемъ участіи въ извстномъ дл,— отвчалъ взволнованный Гикксъ съ раскраснвшимся лицомъ и поднявшимися дыбомъ волосами, точно онъ стоялъ на скамь электрической машины въ полномъ ходу.
— Люди должны узнать о томъ рано или поздно, такъ черезъ годъ, я полагаю,— возразилъ мистеръ Кэльтонъ съ видомъ крайняго самодовольства.— Къ тому времени мы вдь можемъ обзавестись ужъ и семейкой.
— Мы! Надюсь, это не будетъ имть никакого касательства къ вамъ?
— Чортъ возьми, а то какъ же иначе?
— Нтъ! Разв это возможно?— сказалъ озадаченный Гикксъ.
Но Кэльтонъ былъ слишкомъ поглощенъ созерцаніемъ собственнаго счастья для того, чтобъ замтить двусмысленность въ своемъ разговор съ Гикксомъ. Устарлый ловеласъ томно откинулся на спинку кресла и, приложивъ ладонь правой руки немножко влво отъ четвертой пуговицы своего жилета, считая снизу, промолвилъ со вздохомъ слащавымъ голосомъ:
— О, Матильда!
— Какая такая Матильда?— спросилъ Гикксъ, вскакивая точно ужаленный.
— Матильда Мепльсонъ,— отвчаетъ старый грховодникъ, слдуя его примру.
— Я женюсь на ней завтра утромъ,— объявилъ Гикксъ.
— Неправда!— возразилъ его собесдникъ,— она выходитъ за меня.
— За васъ?
— За меня.
— Вы женитесь на Матильд Мепдьсонъ?
— На Матильд Мепльсонъ.
— Миссъ Мепльсонъ выходитъ за васъ?
— Ну, вотъ еще! Не миссъ, а миссисъ Мепльсонъ.
— Боже милостивый!— воскликнулъ Гикксъ, падая въ кресло.— Значитъ, вы — на маменьк, а я — на дочк…
— Удивительнйшее совпаденіе,— замтилъ Кэльтонъ,— и вдобавокъ не совсмъ удобное. Дло въ томъ, что, желая сохранить свое намреніе втайн отъ дочерей, пока не состоится бракосочетаніе, Матильда не можетъ пригласить въ посаженые отцы никого изъ своихъ знакомыхъ. Мн также неловко со своей стороны посвящать въ это дло своихъ пріятелей. Вотъ почему я послалъ за вами: мн хотлось спросить, согласны ли вы сдлать мн одолженіе, взявъ на себя обязанность посаженаго отца?
— Могу васъ уврить, что я былъ бы счастливъ исполнить ваше желаніе,— тономъ искренняго сожалнія отвчалъ Гикксъ,— но вы же видите, что мн предстоитъ выступитъ въ качеств жениха самому. Положимъ, одна роль часто вытекаетъ изъ другой, однако невозможно исполнять ихъ об одновременно. Но вдь у насъ есть Симпсонъ, я увренъ, что вы не получите отъ него отказа.
— Не охота мн къ нему обращаться,— возразилъ Кэльтонъ,— онъ такой оселъ.
Мистеръ Септимій Гикксъ поднялъ глаза къ потолку, потомъ опустилъ ихъ книзу и уставился въ полъ, тутъ его озарила, наконецъ, внезапная мысль.
— Да пригласите вы къ себ посаженымъ отцомъ хозяина дома, Тиббса,— посовтовалъ онъ, посл чего привелъ цитату, поразительно подходящую къ Тиббсу и брачущейся чет:
О, Небеса, чей мрачный взоръ она встрчаетъ тамъ?
То взоръ отца, на пару устремленный *).
*) ‘Донъ-Жуанъ’, пснь 4. Прим. перев.
— Это приходило уже мн въ голову,— отвчалъ Кэльтонъ,— но, видите-ли, Матильда, неизвстно, по какой причин, ни за что не хочетъ, чтобъ миссисъ Тиббсъ пронюхала о нашей свадьб, прежде чмъ дло будетъ сдлано. Въ сущности это вполн естественная деликатность,— понимаете.
— Тиббсъ, нашъ хозяинъ, самое покладистое существо на свт, если взяться за него умючи,— настаивалъ мистеръ Септимій Гикксъ.— Скажите ему, чтобъ онъ не проболтался жен, и уврьте его, что она не будетъ на это въ претензіи, тогда Тиббсъ охотно подчинится вашему желанію. Моя свадьба должна состояться тайкомъ отъ матери невсты и моего отца, поэтому Тиббсу надо запретить разглашать о ней.
Тутъ раздался негромкій двукратный стукъ въ наружную дверь, похожій на условный знакъ своего человка, въ дом. То былъ Тиббсъ, вн всякаго сомннія, потому что никто, кром него, не сталъ бы мшкать въ сняхъ цлыхъ пять минутъ, вытирая о половикъ свои подошвы. Онъ выходилъ, чтобъ расплатиться по счету съ булочникомъ.
— Мистеръ Тиббсъ!— самымъ ласковымъ голосомъ окликнулъ хозяина мистеръ Кэльтонъ, перегнувшись черезъ перила лстницы.
— Что угодно, сэръ?— отозвался снизу человкъ съ выпачканнымъ лицомъ.
— Не будете-ли вы такъ добры подняться на минутку наверхъ?
— Съ удовольствіемъ, сэръ,— отвчалъ Тиббсъ, обрадованный тмъ, что на него обратили вниманіе.
Дверь спальни была тщательно затворена. Поставивъ шляпу на полъ (по привычк многихъ застнчивыхъ людей) и усвшись на предложенный ему стулъ, хозяинъ дома принялъ такой изумленный видъ, точно внезапно очутился на допрос передъ судилищемъ инквизиціи.
— Одно довольно непріятное обстоятельство, мистеръ Тиббсъ,— началъ съ весьма зловщимъ видомъ Кэльтонъ — заставляетъ меня прибгнуть къ вашему совту и просить васъ, чтобъ вы скрыли отъ своей жены то, что я намренъ вамъ сообщить.
Тиббсъ изъявилъ свое согласіе, внутренно недоумвая, что такое могъ натворить его постоялецъ, и, наконецъ, вообразивъ, что тотъ, по крайней мр, перебилъ самые цнные графины въ дом.
— Я нахожусь въ довольно непріятномъ положеніи, мистеръ Тиббсъ,— продолжалъ между тмъ мистеръ Кэльтонъ.
Тиббсъ посмотрлъ на мистера Септимія Гиккса, точно ожидая, что тотъ, какъ ближайшій сосдъ Кэльтона, сможетъ опредлить, въ чемъ заключается непріятность положенія послдняго, но не нашелъ, однако, что сказать, и ограничился только неопредленнымъ восклицаніемъ:— Гм!
— Прежде всего позвольте попроситъ васъ,— началъ снова ‘дверной молотокъ’,— воздержаться отъ громкихъ возгласовъ изумленія, которые могутъ быть подслушаны прислугой, когда я сообщу вамъ — преодолйте ваше чувство удивленія!— что двое лицъ, живущихъ въ вашемъ дом, намрены вступить въ бракъ завтра поутру.
Съ этими словами онъ отодвинулъ свое кресло на нсколько шаговъ назадъ, чтобъ лучше подмтить дйствіе такой неожиданной новости.
Еслибъ Тиббсъ кинулся опрометью вонъ изъ комнаты, полетлъ кувыркомъ съ лстницы и лишился чувствъ въ сняхъ, нтъ, еслибъ даже онъ выпрыгнулъ въ окно прямо въ конскія стойла позади дома, обезумвъ отъ удивленія при такомъ ошеломляющемъ извстіи, его поведеніе было бы понятне Кэльтону, чмъ теперь, когда онъ, заложивъ руки въ карманы своихъ невыразимыхъ, воскликнулъ, хихикая:
— Такъ оно и есть!
— Васъ это не удивляетъ, мистеръ Тиббсъ?— спросилъ мистеръ Кэльтонъ.
— Нисколько, сэръ,— отвчалъ хозяинъ.— Что-жъ тутъ мудренаго? Когда сходятся два молодыхъ существа, то… вы понимаете?
— Конечно, конечно,— согласился постоялецъ съ видомъ невроятнаго самодовольства.
— Такъ по вашему здсь нтъ ничего выходящаго изъ ряда обыкновеннаго?— полюбопытствовалъ мистеръ Септимій Гикксъ, въ нмомъ изумленіи слдившій за выраженіемъ лица Тиббса.
— Нтъ, сэръ,— отвчалъ хозяинъ,— я былъ ни дать, ни взять, такимъ же бдовымъ въ его годы.
И онъ выразительно ухмыльнулся.
‘Стало быть, я чертовски моложавъ!’ подумалъ старый волокита, не помня себя отъ восхищенія, такъ какъ ему было хорошо извстно, что онъ, по крайней мр, лтъ на десять старше Тиббса.
— Ну, въ такомъ случа приступимъ сразу къ длу,— продолжалъ онъ.— Позвольте васъ спросить, вы не имете ничего противъ того, чтобъ сыграть на свадьб роль посаженаго отца?
— Отчего же нтъ?— сказалъ Тиббсъ, все еще не обнаруживая ни тни удивленія.
— Такъ вы согласны, право?
— Съ полной готовностью,— подтвердилъ Тиббсъ, по прежнему, спокойный, какъ кружка пива съ опавшей пной.
Мистеръ Кэльтонъ схватилъ руку маленькаго человчка, изнывавшаго подъ башмакомъ жены, и поклялся ему въ неразрывной дружб съ того часа. Гикксъ, который все еще не могъ опомниться отъ удивленія, послдовалъ его примру.
— Ну, теперь сознайтесь,— спросилъ Тиббса мистеръ Кэльтонъ, когда хозяинъ поднялъ съ полу свою шляпу, собираясь уходить,— разв вы не были немножко удивлены?
— Не безъ того!— отвчалъ знаменитый мужъ, поднимая кверху руку,— не безъ того! Когда я въ первый разъ услыхалъ о томъ.
— Такъ неожиданно,— замтилъ Септимій Гикксъ.
— Такъ странно, что пригласили меня, вы понимаете,— сказалъ Тиббсъ.
— Такъ чудно вообще,— прибавилъ престарлый сердцедъ, и вс трое покатились со смху.
— Мн интересне всего,— промолвилъ Тиббсъ, осмотрительно затворивъ дверь, только что отворенную имъ, и давая волю своей смшливости,— мн интересне всего узнать, что скажетъ его отецъ.
Мистеръ Септимій Гикксъ посмотрлъ на мистера Кэльтона.
— Да, но лучше всего то,— возразилъ пожилой женихъ, расхохотавшись,— что отца-то у меня и нтъ,— хэ! хэ! хэ!
— У васъ-то нтъ, конечно, но у него есть,— возразилъ Тиббсъ.
— У кого?— спросилъ Септимій Гикксъ.
— Да у него-же!
— У кого — у него? Разв вамъ извстна моя тайна? Вы подразумваете меня?
— Васъ? Нтъ! Вы знаете, на кого я намекаю,— отвчалъ хозяинъ съ выразительнымъ кивкомъ.
— Ради Бога объяснитесь. О комъ вы говорите?— допытывался мистеръ Кэльтонъ, совершенно сбитый съ толку такой дикой путаницей, какъ и его сосдъ Септимій Гикксъ.
— О комъ?— подхватилъ Тиббсъ.— Да, разумется, о мистер Симпсон, кого-же другого могъ я подразумвать?
— Теперь я все понялъ,— воскликнулъ почитатель Байрона,— Симпсонъ женится завтра поутру на Джуліи Мепльсонъ!
— Несомннно,— подтвердилъ Тиббсъ, съ полнйшимъ удовольствіемъ,— конечно, онъ женится на ней.
Понадобилась бы кистъ Гогарта, чтобъ достойно изобразить выраженіе лицъ мистера Кэльтона и мистера Септимія Гиккса при этомъ ошеломляющемъ открытіи: подобная задача не подъ силу нашему слабому перу. Одинаково невозможно описать, хотя, пожалуй, нашимъ читательницамъ будетъ легче вообразить, какія ухищренія пустили въ ходъ три лэди для того, чтобъ такъ прочно опутать стями своихъ поклонниковъ. Но каковы бы ни были эти ухищренія, какимъ бы способомъ ни примняли ихъ къ длу, для насъ важно то, что они увнчались успхомъ. Мать какъ нельзя лучше знала о предстоящей свадьб обихъ дочекъ, а дочки со своей стороны были прекрасно освдомлены о намреніи своей достойной маменьки. Тмъ не мене он ршили между собою, что будетъ гораздо приличне, если каждая изъ нихъ прикинется незнающей о помолвк остальныхъ, точно также являлось желательнымъ, чтобъ вс три свадьбы состоялись въ одинъ и тотъ же день, такъ какъ обнаруженіе одного тайнаго союза могло повредить обоимъ остальнымъ. Этимъ объясняется мистификація мистера Кэльтона и мистера Септимія Гиккса, а также и заблаговременное приглашеніе въ посаженые отцы простодушнаго Тиббса.
На слдующее утро мистеръ Септимій Гикксъ соединился брачными узами съ миссъ Матильдою Мепльсонъ. Мистеръ Симпсонъ въ свою очередь вступилъ въ ‘священный союзъ’ съ миссъ Джуліей, мистеръ Тиббсъ въ обоихъ случаяхъ былъ посаженымъ отцомъ, ‘выступивъ первый разъ въ жизни въ означенной роли’. Мистеръ Кэльтонъ, уступавшій въ рвеніи обоимъ молодымъ женихамъ, былъ порядочно пораженъ неожиданнымъ двойнымъ открытіемъ, и такъ какъ ему встртились нкоторыя затрудненія въ пріисканіи лица, которое согласилось бы передать ему невсту у алтаря, то онъ нашелъ наилучшій способъ устранить такое неудобство, отказавшись отъ нея совсмъ. Однако, покинутая лэди не спустила измннику подобнаго нарушенія даннаго слова и ‘воззвала къ оскорбленнымъ законамъ своего отечества’, какъ выразился на суд ея повренный при разбирательств дла ‘Мепльсонъ и Кэльтонъ’. Въ возмщеніе убытковъ по судебному приговору истица получила тысячу фунтовъ стерлинговъ, каковую сумму и былъ принужденъ выплатить ей злополучный ‘дверной молотокъ’.
Мистеръ Септимій Гикксъ, бгавшій по госпиталямъ, вздумалъ сбжать навсегда. Его обиженная супруга поселилась теперь съ матерью въ Булони. Мистеръ Симпсонъ имлъ несчастіе потерять жену шесть недль спустя посл свадьбы (благодаря бгству новобрачной съ офицеромъ во время срочнаго пребыванія молодого супруга въ долговой тюрьм, куда онъ попалъ, не имя средствъ уплатить по ничтожному счету ея портних), отецъ, скончавшійся въ скоромъ времени, лишилъ его наслдства, и сынъ считалъ себя счастливымъ, пристроившись на постоянное мсто у моднаго парикмахера, такъ какъ и раньше парикмахерское искусство часто привлекло къ себ его вниманіе. На этой новой должности ему естественно представлялись многочисленные случаи познакомиться съ привычками, нравственнымъ складомъ и образомъ мыслей исключительной части знатнаго круга въ Англіи. Этому счастливому обстоятельству мы обязаны блестящими произведеніями литературнаго генія — его свтскими романами, которые не перестанутъ поучатъ и развлекать мыслящую часть публики, пока будетъ преобладать изящный вкусъ, незапятнанный преувеличеніемъ, жеманствомъ и ханжествомъ.
Остается только прибавить, что это осложненіе домашней неурядицы совершенно лишило бдную миссисъ Тиббсъ всхъ обитателей ея меблированнаго дома, за исключеніемъ только одного, съ которымъ она разсталась бы очень охотно — ея мужа. Съ брачнаго пира этотъ негодный маленькій человчекъ вернулся домой сильно навесел и подъ вліяніемъ вина, азарта и отчаянія осмлился дать отпоръ гнву своей супруги. Съ того злополучнаго часа онъ неизмнно обдалъ на кухн, ставшей отнын его мстопребываніемъ и ареною его дальнйшихъ похожденій, туда же велла перенести миссисъ Тиббсъ и складную кровать для своего супруга. Весьма вроятно, что въ этомъ уединеніи онъ найдетъ возможность досказать свой анекдотъ изъ жизни волонтеровъ.
Въ утреннихъ газетахъ снова появилось объявленіе миссисъ Тиббсъ о сдач комнатъ. Результаты его предназначаются для слдующей главы.
— Ладно!— говорила себ маленькая миссисъ Тиббсъ, сидя однажды утромъ въ столовой, окнами на улицу, въ своей квартир на Коренъ-стрит и штопая коверъ съ первой площадки лстницы.— Мои дла вовсе еще не такъ плохи, и если только я получу благопріятный отвть на свое объявленіе, то у меня въ дом опять все будетъ занято.
Она продолжала починку ковра, тревожно прислушиваясь къ стуку въ дверь почтальона, шедшаго по улиц. Весь домъ былъ погруженъ въ тишину. Она прерывалась только мурлыканьемъ несчастнаго Тиббса на кухн внизу. Занимаясь чисткою обуви для постояльцевъ, онъ мычалъ что-то себ подъ носъ въ вид уродливой пародіи на псню.
Почтальонъ приблизился къ дому. Вотъ онъ остановился, миссисъ Тиббсъ, притаивъ дыханіе, замерла въ неподвижности. Стукъ въ дверь… поспшные шаги… письмо съ почтовой маркой.
‘Т. I. свидтельствуетъ свое почтеніе I. Т. и T. I. проситъ сообщить, что я видла объявленіе, и она доставитъ себ удовольствіе побывать у васъ въ 12 часовъ завтра поутру.
‘Т. I. извиняется передъ I. Т. за краткость увдомленія, но я надюсь, что это не обезпокоитъ васъ.
Преданная вамъ. Среда вечеромъ’.
Маленькая миссисъ Тиббсъ нсколько разъ подъ-рядъ принималась перечитывать этотъ документъ, и чмъ больше она его читала, тмъ сильне сбивали ее съ толку смшеніе перваго и третьяго лица, замна иниціаловъ T. I. мстоименіемъ ‘я’ и переходъ съ I. Т. къ личному обращенію на ‘вы’. Почеркъ дикаго посланія походилъ на мотокъ спутанныхъ нитокъ, и оно было остроумно сложено квадратомъ, при чемъ адресъ ютился въ правомъ углу, точно стыдясь самого себя. Оборотная сторона письма очень мило украшалась большой красной облаткой, которая съ прибавкою разнообразныхъ чернильныхъ пятенъ представляла удивительное сходство съ раздавленнымъ сверчкомъ. Впрочемъ, одно было вполн ясно встревоженной миссисъ Тиббсъ. Кто-то долженъ къ ней прійти въ двнадцать часовъ. Въ гостиной третій разъ въ утро была вытерта пыль, два-три кресла нарочно сдвинули съ мста и столько же книгъ сняли съ полокъ, чтобъ придать обстановк боле уютности. Заштопанный коверъ былъ отправленъ внизъ, а миссисъ Тиббсъ побжала наверхъ ‘привести себя въ порядокъ’.
Башенные часы на новой церкви св. Панкратія пробили двнадцать, и часы Воспитательнаго Дома съ похвальной учтивостью послдовали ихъ примру десять минутъ спустя. Еще на какой-то колокольн пробило четверть перваго, и тогда появилась, дважды постучавшись у входа, одинокая лэди въ плащ цвта дамасской сливы, въ такой-же шляпк съ цлой оранжереей искусственныхъ цвтовъ, въ блой вуали, и съ зеленымъ зонтикомъ, украшеннымъ каймою.
Постительницу — весьма полную и краснолицую особу — провели въ гостиную, миссисъ Тиббсъ отрекомендовалась ей, и между ними завязались переговоры.
— Я пришла по объявленію,— проговорила незнакомка такимъ голосомъ, точно она дв недли играла безъ передышки на волторн.
— Такъ, такъ!— отозвалась хозяйка дома, медленно потирая руки и заглядывая прямо въ лицо гостьи, что имла привычку длать всегда въ подобныхъ случаяхъ.
— На деньги я не посмотрю,— продолжала франтиха,— мн бы только жить въ уединеніи и спокойствіи.
Миссисъ Тиббсъ, конечно, одобрила столь естественное желаніе.
— Меня постоянно лчитъ докторъ,— говорила дальше лэди въ манто.— Одно время я была ‘унитаріанкой’ {Вмсто того, чтобъ сказать ‘вегетаріанкой’. Прим. перев.}. Вообще со смерти мистера Блосса я перенесла кучу передрягъ и, можно сказать, совсмъ не вижу покоя.
Миссисъ Тиббсъ посмотрла на вдову умершаго Блосса и подумала про себя, что, вроятно, самъ онъ не зналъ покоя при жизни. Но, разумется, она не могла высказать своего предположенія, а, напротивъ, приняла необычайно соболзнующую мину.
— Вамъ будетъ не мало хлопотъ со мною,— продолжала миссисъ Блоссъ,— но я готова платить за лишніе труды. Мн предписанъ курсъ лченія, требующій внимательнаго ухода. Каждое утро въ половин девятаго я съдаю въ постели баранью котлетку, а въ десять часовъ вторую.
Миссисъ Тиббсъ сочла своимъ долгомъ выразить свое участіе человку, поставленному въ такое плачевное положеніе, а плотоядная миссисъ Блоссъ продолжала уговариваться насчетъ различныхъ условій съ удивительной поспшностью.
— Теперь,— прибавила эта лэди, когда он сошлись между собою въ цн,— я хочу знать, уступите ли вы мн комнату во второмъ этаж окнами на улицу подъ мою спальню?
— Съ большимъ удовольствіемъ.
— А найдется у васъ мстечко для моей служанки Агнссы?
— О, конечно!
— А вы предоставите мн одинъ изъ погребковъ во двор для храненія моего портера?
— Будьте покойны и на этотъ счетъ, Джемсъ опростаетъ вамъ его къ суббот.
— Въ такомъ случа я присоединюсь къ вашей компаніи за утреннимъ завтракомъ въ воскресенье утромъ,— заключила миссисъ Блоссъ.— Нарочно встану пораньше.
— Очень хорошо,— сказала миссисъ Тиббсъ крайне любезнымъ тономъ, потому что новая жилица выказала себя съ самой выгодной стороны, и было ясно, что она располагаетъ отличными средствами.— Немного странно,— продолжала хозяйка, скорчивъ, какъ ей казалось, самую обворожительную улыбку,— что у насъ живетъ теперь одинъ постоялецъ также весьма слабаго здоровья. Это нкій мистеръ Гоблеръ. Его комната примыкаетъ къ гостиной.
— Онъ помщается тутъ рядомъ?— спросила миссисъ Блоссъ.
— Да, близехонько,— подтвердила миссисъ Тиббсъ.
— Скажите, какъ странно!— воскликнула вдова.
— Онъ почти не встаетъ,— прибавила шопотомъ хозяйка.
— Вотъ какъ!— также тихо произнесла постительница.
— А когда онъ встанетъ,— сказала миссисъ Тиббсъ,— то нтъ возможности уговорить его опять лечь въ постель.
— Господи!— подхватила удивленная миссисъ Блоссъ, придвигая свой стулъ ближе къ хозяйк.— Чмъ же онъ боленъ?
— Дло въ томъ,— словоохотливо отвчала миссисъ Тиббсъ,— что у него нтъ никакого желудка.
— Нтъ — чего?— спросила миссисъ Блоссъ съ видомъ невроятной тревоги.
— Желудка,— повторила миссисъ Тиббсъ, тряхнувъ головой.
— Боже помилуй, какая странная болзнь!— пролепетала миссисъ Блоссъ, понявъ слова хозяйки въ буквальномъ смысл, и не могла надивиться чудаку, который, не имя желудка, находилъ нужнымъ нанимать квартиру со столомъ.
— Говоря, что у него нтъ желудка,— пояснила болтливая миссисъ Тиббсъ,— я подразумваю, что его пищевареніе такъ разстроено, а внутренности такъ испорчены, что желудокъ не приноситъ ему никакой пользы, мало того, онъ служитъ больному только помхой.
— Отъ роду не слыхивала о такой напасти!— воскликнула миссисъ Блоссъ.— Да онъ боленъ еще хуже меня!
— О, конечно,— подтвердила хозяйка.
Она произнесла эти слова съ твердымъ убжденіемъ, такъ какъ, судя по наружности, вдовушка не страдала недугомъ мистера Гоблера.
— Вы страшно подстрекнули мое любопытство,— замтила она, поднимаясь передъ уходомъ.— Какъ мн хочется увидть его!
— Онъ обыкновенно сходитъ внизъ только разъ въ недлю,— сообщила хозяйка,— и, вроятно, вы познакомитесь съ нимъ въ воскресенье.
Миссисъ Блоссъ должна была удовольствоваться этимъ утшительнымъ общаніемъ. Она медленно ползла съ лстницы, всю дорогу изливаясь въ жалобахъ и охая, миссисъ Тиббсъ провожала ее, издавая сочувственныя восклицанія на каждой ступени. Джемсъ (очень грязный посл чистки ножей) опрометью выскочилъ изъ кухни, взбжалъ по лстниц и отворилъ парадную дверь, здсь посл взаимнаго прощанія миссисъ Блоссъ разсталась съ хозяйкой и медленно поплыла вдоль по улиц, придерживаясь тневой стороны.
Почти излишне упоминать о томъ, что особа, которую мы сейчасъ проводили (и на которую об служанки пялятъ теперь глаза изъ оконъ второго этажа), была до нельзя вульгарна, невжественна и себялюбива. Ея покойный благоврный былъ очень крупный пробочный фабрикантъ и нажилъ приличное состояніе. У него не было родныхъ, кром одного племянника, и никого знакомыхъ, кром своей кухарки. Первый въ одно прекрасное утро имлъ нахальство попросить у дяди взаймы пятнадцать фунтовъ стерлинговъ, а дядя въ отместку на другой же день взялъ да и женился на собственной служанк, посл чего тотчасъ составилъ духовную, въ которой излилъ свое благородное негодованіе противъ племянника (содержавшаго себя и двухъ сестеръ на сто фунтовъ въ годъ) и отказалъ все свое имущество жен. Онъ заболлъ посл утренняго завтрака и умеръ посл обда. Въ его приходской церкви можно видть доску на подобіе каминной, гд перечислены его добродтели и увковчено соболзнованіе о его кончин. Онъ никогда не оставлялъ неоплаченнаго счета и никогда не удлилъ никому мдной полушки.
Вдова, единственная душеприказчица этого благороднаго человка, являла собою странную смсь лукавства и простоватости, щедрости и мелочности. При своей невоспитанности она не знала ничего пріятне жизни въ меблированныхъ квартирахъ и отъ нечего длать вообразила себя серьезно больною, при чемъ лечившій ее докторъ Уоски вмст съ служанкой Агнесой тщательно поддерживали въ ней это заблужденіе, вроятно, у нихъ обоихъ были серьезныя причины потакать всмъ ея нелпымъ причудамъ.
Со времени катастрофы, описанной въ предыдущей глав, миссисъ Тиббсъ ужасно боялась пускать къ себ молодыхъ двицъ. Вс ея теперешніе постояльцы принадлежали къ сильному полу, и она воспользовалась ихъ присутствіемъ за обденнымъ столомъ, чтобъ сообщить имъ о предстоящемъ прибытіи миссисъ Блоссъ. Джентльмены приняли эту новость съ стоическимъ равнодушіемъ, а миссисъ Тиббсъ со всмъ усердіемъ принялась готовиться къ пріему хворой лэди. Комнату во второмъ этаж окнами на улицу скребли, мыли и протирали фланелью до тхъ поръ, пока сырость проникла сквозь потолокъ гостиной. Чистыя блыя покрывала, занавски и салфетки, графины, прозрачные, какъ хрусталь, синіе кувшины и мебель краснаго дерева дополняли роскошь и увеличивали комфортъ помщенія. Въ него то и дло требовалась грлка, а каминъ топился ежедневно. Пожитки миссисъ Блоссъ доставлялись по частямъ. Сначала прибыла большая корзинка съ портретомъ и зонтикъ, за ними слдовалъ обозъ сундуковъ, потомъ пара калошъ и шляпная картонка, потомъ кресло съ надувной подушкой, затмъ множество свертковъ подозрительнаго вида и, наконецъ,— сама миссисъ Блоссъ съ горничной Агнесой, послдняя нарядилась въ мериносовое платье вишневаго цвта, въ ажурные чулки и башмаки съ переплетомъ — ни дать, ни взять костюмированная Коломбина.
Водвореніе герцога Веллингтона въ качеств канцлера Оксфордскаго университета въ смысл суеты и суматохи было ничто сравнительно съ водвореніемъ миссисъ Блоссъ въ ея новой квартир. Правда, тутъ не было блестящаго доктора гражданского права для поднесенія классическаго адреса по этому случаю, но къ подъзду сбжалось много старыхъ бабъ, которыя тараторили никакъ не меньше и нисколько не хуже понимали одна другую. Потребительница бараньихъ котлетъ до того утомилась перездомъ, что ршила не выходить изъ своей комнаты до слдующаго утра. Такимъ образомъ для поддержки ея силъ пришлось отправить наверхъ баранью котлету, пикулей, пилюль, бутылку портера и прочіе медикаменты.
— Каково вамъ покажется, сударыня,— обратилась любопытная Агнеса къ своей госпож часа три спустя посл ихъ переселенія,— каково вамъ покажется, вдь, наша-то хозяйка замужняя!
— Замужняя,— подхватила миссисъ Блоссъ, принимая пилюлю и спша запить ее портеромъ,— замужняя! Не можетъ быть!
