ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ ГАЗЕТЫ ‘НАРОД’
ДАЛЬШЕ ИДТИ НЕКУДА
ХРИСТИАНЕ И НЕХРИСТИАНЕ
КОММЕНТАРИИ
Борьба за освобождение России, Свенцицкий Валентин Павлович, Год: 1906
Время на прочтение: 6 минут(ы)
———————
Публикуется по: Свенцицкий В. Собрание сочинений. Т. 2. Письма ко всем: Обращения к народу 1905-1908 / Сост., послесл., коммент. С. В. Черткова. М., 2011. С. 272-303.
———————
Поскольку я представляю себе смысл и значение предпринятого Вами издания христианской газеты, — мне кажется, в ней было бы более чем уместно заявить в первом же номере о двух вопросах, тяжёлым камнем ложащихся на совесть каждого из нас.
Это: о хлебе для голодающих и об амнистии для политических заключённых.
На святой неделе, когда, кажется, все пьют, едят и веселятся, как-то особенно чувствуется значение слова голодать. Оно слишком истёртое и привычное, но для тех, кто голодает изо дня в день, изо дня в день, до полного истощения, до медленной мучительной смерти, для тех это слово не мёртвый звук. Если мы не умеем употреблять это слово с чувством всего того ужаса, который заключается в нём, так это мы виноваты, — мы должны пожалеть тех, кто не виноват.
Об этом писать трудно, почти невозможно, нельзя печатным ‘письмом’ заставить почувствовать весь смысл этого страшного слова тех, кто уже сам ранее не пережил его содержание. Если вы когда-нибудь видели или даже в воображении своём представляли, как умирают от голода дети, — вы тогда поймёте, что нет достаточно сильных человеческих слов, чтобы пробудить чувство жалости и стыда, если даже факт этой голодной смерти не в силах овладеть человеческой душой.
Но я убеждён, что если бы рядом со столом, где сытно обедают, сидел человек, не евший неделю, то не нашлось бы ни одного такого, кто бы не накормил его. А ведь такие голодные — действительность, не слова только. Эти голодные сидят не рядом с вами, а умирают за несколько десятков вёрст. Помогите им кто чем может и кто как может. Не откладывайте этого дела по пустой житейской небрежности. ‘Дайте хлеба!’ — это крик, который несётся из центральных и восточных губерний России 1, и ваша христианская газета обязана помочь этому крику дойти до слуха всех сколько-нибудь чувствующих людей, христиане они или нет, всё равно.
‘Амнистия по всем политическим делам!’ — эта фраза у всех на устах. Все политические издания, все собрания и союзы твердят её ежедневно. Молчит одна Церковь!
Так пусть же ваша газета, как орган всех мыслящих христиан, напомнит тем, кто должен был бы первый возвысить свой голос, о том, чему учит Воскресение Христово.
Воскресение Христово обязывает вас понять высшую свободу, дарованную победой над смертью. И во имя этой свободы вы должны с дерзновением, с сознанием своего несокрушимого права потребовать в этот великий день немедленной амнистии.
Борьба за освобождение России обостряется с каждым днём. Правительство постепенно объявило на положении чрезвычайной охраны почти всю страну, переполнило тюрьмы, заселило отдалённейшие места Сибири, повыгоняло сотни людей за границу — а революция всё растёт.
Не останавливаясь ни пред чем, министерство Столыпина объявило изменниками и крайние, и умеренные партии, т. е. почти всех русских граждан, смехотворно призывая каких-то несуществующих благомыслящих людей вокруг чего-то сплотиться, во имя чего-то действовать.
А неслыханная смута всё сильней и сильней потрясала Россию.
Казалось, всё, что могло сделать правительство, стоя на своём пути запугивания, было им сделано.
Но оно нашло возможным сделать ещё один шаг, небывалый по своей жестокости: оно создало военно-полевые суды! 2
Дальше идти некуда!
И что же мы видим в настоящее время? Исцеляется ли погибающая Россия?
Возьмите газету. И вы увидите длинные ужасающие столбцы грабежей, убийств, насилий. К прежним кровавым рубрикам прибавилась новая под заглавием ‘Военно-полевые суды’ — вот и всё.
Иначе и не могло быть, ибо в России теперь происходит не только святая борьба за свободу, но в ней начинаются явные признаки духовного разложения, все неисчислимые последствия которого падут на голову нашего правительства.
Когда русское общество в семидесятых годах, почувствовав свою вековую вину перед русским народом за крепостное право, пошло по деревням для мирной пропаганды освободительных идей, правительство обрушилось казнями, ссылками, заточеньями — начавшееся движение было загнано в подполье, и вместо мирной пропаганды само правительство вручило революционерам страшное орудие — смерть! На террор правительства общество ответило террором ‘Народной воли’. С тех пор, то ослабевая, то обостряясь, идёт кровавая тяжба правительства и народа. Правительство казнит открыто, революция казнит из-за угла. Правительство казнит по приговору военно-полевых судов — революция по приговору боевых организаций, правительство душит на виселицах — революция взрывает бомбами 3.
Спрашивается, могла ли эта жесточайшая, благодаря упорной неуступчивости власти борьба, не отразиться на всей стране? Могли ли ежедневные убийства не омертвить душу русского народа?
Результаты налицо.
Смерть носится над каждым городом, над каждым углом страны. Границы между позволенным и непозволенным рухнули. В то время как убийство раньше наводило ужас и было или результатом полного нравственного падения, или сложных, порой непостижимых внутренних переживаний, теперь оно такой пустяк, на который никто не обращает внимания. Смерть торжествует во всём. Человеческая личность перестала считаться чем-то святым, неприкосновенным, а вместе с тем пошатнулось и всё то, что немыслимо признавать, не признавая в человеке образ Божий.
Ежедневные описания зверств и всяческих надругательств развращают душу тёмных масс, и вот, как отдалённое эхо борьбы, происходящей между революционерами и правительством, в стране начинают подымать голову тёмные силы возросшего в угнетении и невежестве чудовища. Всюду разбои, убийства с целью украсть двугривенный, жестокости и насилия, на которые, казалось, неспособен русский человек.
Правительство, вынуждая солдат стрелять, бить и вешать с целью подавить ‘крамолу’, немало помогло развращению народа. То, что делалось в Гурии 4 и Прибалтийском крае, в ‘русской маньчжурии’, слишком ясно говорит, какой яд, надолго отравивший русскую душу, влила наша власть.
Дальше идти некуда. Всё, что можно было сделать для торжества смерти, — сделано. Людей вешают, стреляют десятками в день. Тёмные силы грозно подымаются отовсюду. Ужели же и теперь не ясно, что страна гибнет, в самом буквальном смысле этого слова.
И дело зашло так далеко, что теперь даже полная уступка со стороны правительства не скоро излечит гноящиеся язвы на душе русского народа.
Победить стихийно разлившуюся по стране смерть и разложение может только истинно животворящая религиозная сила 5. С каждым днём молчание Церкви становится преступнее 6. Церковь должна сказать всему доброму, что есть в народе: встань, спящий! 7 А для этого она должна прежде пробудиться сама от рабства. Только тогда со властью и силой она может служить миру, когда она вся проникнется духом слов апостола: ‘Стойте в свободе, которую даровал нам Христос’.
‘Не собирают смокв с терновника’, — говорится в Евангелии 8. Это так. Смокв с терновника не собирают, но если смоковница не приносит смокв, то горе и ужас ей, потому что на ней за бесплодие её может лечь заклятие Господа.
С нехристиан спрашивать то, что Христос заповедал исполнять христианам, — странно и нелогично. Но не спрашивать с христиан того, что им заповедано, — это не только странно, это прямая измена духу Евангелия.
Для того, чтобы суждения наши были верными, для того, чтобы деятельность наша была справедливой, для этого всех людей без исключения мы должны отчётливо разделить на две категории: на христиан и на нехристиан. И отношения наши к ним, требования наши от них должны быть совершенно различные. С нехристианами у нас дело может быть только одно: нужно их обратить в христианство. Нужно заставить их поверить, и когда они поверят, тогда только мы и можем потребовать, чтобы жизнь и поступки свои они расположили по правде Христовой.
Но с христианами дело обстоит совершенно иначе.
Эти люди называют себя христианами? Они притязают на величайшее имя и звание Христовых учеников и последователей? Пусть они примут тогда и тот суд, который изрекает над ними Евангелие.
Они заливают землю святою, человеческой кровью. Каждый день в застенках, которые в насмешку над правосудием называют полевыми ‘судами’, они казнят по несколько человек, часто их же братьев по вере — таких же христиан, как и они. Казнят с холодным расчётом какой-то государственной мудрости, внушённой им сыном погибели 9. О каком же Евангелии, о каком христианстве смеют они заикаться? Разве им неизвестно, что говорил Христос об убийстве? Нигде, ни в одной книге, ни в одном самом пламенном человеческом сердце, нет более сильного, более резкого осуждения их кровавых затей, чем в Евангелии. Там указано, кому они служат. Там сказано, что в последнее время из бездны людского зла поднимется зверь, чтобы сразиться со всем добром, которое останется в мире. Реками крови, расстрелами, своей лютой злобой они помогают рождаться зверю — Антихристу. Пусть помогают! В то время как они напрягаются в злобных усилиях, в то время как диавол, скупая их души, воздвигает из них себе башни и укрепления для грядущей, ужасающей его борьбы с Господом, — в это время не дремлют и добрые силы, в это время во всех людях, в которых не угасла любовь, подымается страстная жажда соединения — соединения всех оставшихся верными в Церковь Последних Времён.
Они идут к гибели. Их торжество недолговечно. Но каждый день их господства мучителен. Каждый день приносит новые слёзы, вызывает новые мировые рыдания и калечит новые бесценные человеческие души. Верные, ждущие новую землю, должны желать, чтобы скорее, скорее свершалась история. Пусть служители зверя действуют всё с большим ожесточением и безумием — у христиан дорога своя: не бояться открытого боя, выходить смело навстречу каждому проявлению духа Антихриста и готовиться с страшным внутренним напряжением к последней борьбе.
Победа останется за Христом. Но кто хочет в этой борьбе победить и не пасть, тот должен ясно сознать, с кем и с чем именно ему нужно бороться. Нужно узнать своих противников и друзей. Нужно, чтобы все христиане, явные, как и тайные, слились в одно, чтобы христиане выделились из нехристиан, и между ними легла та пропасть, которая отделяет Христа от Антихриста.
1 В 1905-1906 гг. голод поразил 22 губернии Российской империи, особенно пострадали Воронежская, Тамбовская и Орловская, положение в них правительство признало критическим.
2 Военно-полевые суды действовали с 19 августа 1906 г. по императорскому указу, узаконившему смертную казнь гражданских лиц без следствия и соблюдения прочих юридических норм, по преимуществу применялись к крестьянам европейской части России, стали прообразом ревтрибунала и сталинских ‘троек’. Отвергнувшая закон II Государственная дума была распущена по требованию П. А. Столыпина.
3 Министр внутренних дел В. К. Плеве был казнён Е. С. Созоновым по приговору ЦК партии эсеров 15 июля 1904 г., возглавивший Севастопольское восстание П. П. Шмидт расстрелян по приговору военно-морского суда 6 марта 1906 г.
4 Свенцицкий имеет в виду жестоко подавленное правительственными карателями в начале 1906 г. крестьянское восстание в Озургетском уезде Кутаисской губ., в ходе которого установилось и год действовало областное самоуправление.
5 Ср.: ‘…Русский народ в своей совокупности духовно парализован, нравственное единство его нарушено, не видно в нём действий единого духовного начала, которое бы… внутренно управляло всей жизнью’ (Соловьёв В. Собр. соч.: В 10 т. М., 1911. Т. 3. С. 227).
6 Ср. проповедь единомысленного со Свенцицким брата по борьбе: ‘И вот, когда со всех концов России говорилось об отмене казни [Шмидта], когда… все слои общества, не исключая военных, давали отголосок на готовившееся страшное дело, Церковь православная опять не остановила кровопролития, опять, — и это на Крестопоклонной Неделе! — промолчала Церковь’ (Флоренский П. Вопль крови).
7 Еф. 5, 14.
8 Лк. 6, 44.
9 2 Фес. 2, 3.